Все это не помешало Анджелике кинуться к Райли, как к последней надежде, в день смерти Майка. Она положилась на него, и он, известный в их маленьком городке как самый ненадежный из Форченов, не отходил от нее ни на минуту, пока медики, полиция и судмедэксперты не закончили свое дело. Он отвез ее домой и не оставлял одну до тех пор, пока не пришли ее подруги.
Но его рыцарство на этом не кончилось. Он помог ей с похоронами и получением страховки, упорно настаивая на том, что просто выполняет свою работу, как вице-президент по финансам фирмы "Форчен констракшн", и отметая все ее благодарности.
Но это не объясняет того, почему он оказался рядом с ней в лимузине в день похорон, а потом на кладбище и почему принимал активное участие в сборе пожертвований, организованном в загородном клубе Сагуаро-Спрингс после похорон. Еще меньше это объясняет, почему его так искренне тронуло все, что с ней случилось.
Они вдвоем стояли на террасе загородного клуба и смотрели, как садится солнце. Он положил свою теплую красивую руку Анджелике на плечо и тихо сказал:
- Пойдем. Ты выглядишь усталой, я отвезу тебя домой.
Анджелика согласилась и позволила отвезти себя домой, потом пригласила его войти и разрешила уложить себя в постель. Возможно, ей нравилось думать, что он воспользовался ее состоянием и взял в тот момент, когда она была не способна сопротивляться, но в глубине души она понимала, что в равной с ним степени несет ответственность за то, что произошло.
Она позволила себе забыть, что она Додд, а он Форчен. Она совершила глупость, поверив, что влюблена. Она хотела его, и не меньше, а может, и больше, чем он ее.
Теперь настало время расплаты.
Анджелика тихо всхлипнула. Машина вырулила на влажную гравийную полосу - автостоянку ее маленького дома, в котором не было даже лифта. Остановив машину, Анджелика потушила фары и выключила мотор. Она вновь заставила себя повторить слова, ставшие ее заклинанием с тех пор, как она обнаружила, что беременна.
Я справлюсь с этим. Я здоровая, молодая и сильная. Неважно, что у меня не очень много денег. Я смогу обеспечить себя и своего ребенка. Я не должна принимать милостыню от других людей. Я больше не должна делать это.
К тому же у нее был план. Она напомнила себе об этом, когда устало, поднималась по шатким ступеням к двери своей квартиры. У нее было три недели на то, чтобы закончить все дела, связанные с Майком, и сдать экзамены в Аризонский университет после колледжа Таксона, где она училась на последнем курсе. Как только она получит свой диплом, то сразу уедет туда, где ее никто не знает. Там начнется новая жизнь для нее, и ее ребенка.
Что касается Райли… Она не сомневалась, что он переживет и вообще скоро обо всем забудет.
Правильно. Вот почему он просил тебя выйти за него замуж. Потому что он заботится только о себе.
Руки у нее дрожали, когда она открывала дверь своей квартиры. На линолеуме были видны следы собачьих лап. В следующее мгновение она почувствовала, как влажный нос Космо ткнулся ей в ладонь.
Вот кто не предаст - ее большой добрый пес, ее верный и… единственный друг. Острое чувство одиночества вдруг пронзило Анджелику - она представила себя женой Райли. Если бы ему нужна была она сама! Анджелика привалилась к двери и прикусила нижнюю губу. Нет, она не заплачет - тех слез, что она пролила на груди у Райли Форчена три месяца назад, вполне хватит ей на всю жизнь.
ГЛАВА ВТОРАЯ
- Ну, как твои дела?
Вопрос брата насторожил Райли. Он захлопнул дверцу холодильника, из которого только что достал две бутылки пива. Ясно, что Шейн не случайно интересуется его делами. С того самого момента, как брат появился перед ним, Райли понял, что сегодня ему не уйти от ответа, хотя Шейн утверждал, что просто проезжал мимо и решил заскочить в гости.
У меня все в порядке, - заученно ответил Райли и поставил пиво на черную гранитную стойку.
Правда? - не поверил Шейн.
Правда. Мне повезло, что моим делом занимается лучший прокурор в Аризоне.
Он имел в виду Синтию, новую невесту Шейна. При ее упоминании темные глаза Шейна заблестели, но он не успокоился.
Странно: если у тебя все в порядке, почему ты так плохо выглядишь?
Большое спасибо, - съязвил Райли.
Прости, Рай, но это правда. И если бы я ставил диагноз, я сказал бы, что ты плохо спишь в последнее время.
Ну, так что? - Райли с шумом сорвал пробки с пивных бутылок, обошел кухонную стойку и поставил перед братом пиво. Шейн удобно устроился на большом кремовом диване из мягкой кожи, - Я вовсе не обязан отчитываться перед тобой. - Райли уселся в огромное, обитое парчой кресло и отхлебнул пива. - У меня достаточно причин, чтобы потерять сон. Ты же знаешь, какие у меня проблемы с правосудием.
Вот как? - Шейн не собирался отставать. - Именно поэтому на прошлой неделе ты завалил Анджелику Додд цветами? "Парад роз" мог бы украсить ими целую карнавальную платформу.
Откуда ты знаешь? - Райли нахмурился.
Я врач, у меня много пациентов, а пациенты любят поговорить.
Но им не следует сплетничать, а тебе не стоит слушать их сплетни.
- А что я, по-твоему, должен делать? - Шейн был по-прежнему невозмутим. - Ты мой брат, я беспокоюсь о тебе. Разумеется, я слушаю все, что мне говорят.
Райли смутился, раздражение сменилось досадой. Шейн был его братом. Он всегда так заботился о нем, был так деликатен, так терпелив.
О себе Райли не мог сказать ничего подобного.
Вообще с самого детства они с Шейном резко отличались друг от друга. У них были разные игры. Когда Шейн с удовольствием возился со своими манишками и лошадками, Райли вытряхивал кухонные ящики, пил шампунь, разбирал детский манеж, вываливался из окон.
Школьные дневники Шейна всегда были полны отличных оценок и восторженных отзывов о поведении. Райли не поднимался выше троек и четверок, и его дневники были испещрены ядовитыми замечаниями учителей.
Уже подростком Шейн знал, что хочет стать врачом. Он был гордостью школы и увлекался изучением американской культуры. Райли воевал со всеми предметами, кроме математики. У него с опозданием обнаружили дислексию - болезнь, из-за которой ребенок не может складывать слоги в слова. Еще хуже - по крайней мере, так считали его родители - было то, что он совершенно не старался. Его интересовали только девочки.
Оглядываясь назад, Райли не мог понять, каким образом им с Шейном, несмотря ни на что, удавалось оставаться хорошими друзьями. Ведь даже внешне они мало походили друг на друга, только волосы были одинаковыми - иссиня-черными. Во всем остальном они были абсолютно разными. Шейн унаследовал черты индейцев папагуа - были среди предков Форчеснов и такие. Райли же пошел в английских предков по материнской линии. И, тем не менее, братьев связывали тридцать два года тесной дружбы.
Райли, - тихий голос брата прервал ход его мыслей, - ты не ответил на мой вопрос.
Райли бросил на него растерянный взгляд. Шейн вздохнул.
У тебя с Анджеликой Додд что-то серьезное?
Райли помедлил с ответом, но всего лишь секунду.
Слушай, я думаю, будет лучше, если остальные члены семьи пока не будут знать об этом. Но ты прав - мы собираемся пожениться.
Что? - От неожиданности Шейн даже раскрыл рот, но тут же справился с собой. - Извини, я ничего плохого не имел в виду, - промямлил он, - это… это… великолепно.
Забудь о дипломатии. Она беременна, - прервал его Райли.
Да как же, черт возьми, такое могло случиться?
Райли покачал головой, изображая возмущение.
И это спрашивает врач? Подумай сам.
Я совсем не это имел в виду, ты прекрасно понимаешь. Но ты же всегда был так осторожен с женщинами, так непреклонен… и не давал никому ни единого шанса. Я был уверен, что уж с тобой-то этого никогда не случится.
Райли пожал плечами - он тоже так думал. А еще он думал, что никогда не будет испытывать к женщине то, что испытал в ту ночь: нежность, желание заботиться, быть причастным к ее жизни. Это было так не похоже на него.
Но затем случилось несчастье с Майком, и все пошло совсем не так, как ожидал Райли. Всю жизнь Шейн, а не Райли, был основательным и надежным человеком, поэтому неудивительно, что Райли был, застигнут врасплох, когда Анджелика обратилась к нему за помощью и поддержкой. Она нуждалась в нем, как корабль, застигнутый штормом, нуждается в пристани.
И ему это нравилось.
К тому же после всего случившегося она была так одиноки, а ему не стоило большого труда сделать для нее несколько несложных вещей. А как она была ему благодарна! Она ничего не говорила, но взгляд был красноречивее всяких слов, и Райли чувствовал себя рыцарем в сияющих доспехах.
Им обоим следовало бы узнать друг друга получше.
Но, в конце концов, не так уж это важно. Он быстро убедил себя в этом. Но все же…
- Ну что мне сказать? - Райли попытался улыбнуться. - Все мы люди. Я оступился. Теперь все, что и могу сделать, - это попытаться исправить свою ошибку,
Шейн уловил иронию в словах брата, но сделал вид, что ничего не заметил.
Да, но брак… это на всю жизнь. Ты уверен, что никогда не пожалеешь об этом?
Да, я знаю, в это трудно поверить, - в голосе Райли прозвучали саркастические нотки, - но даже у таких людей, как я, есть свои жизненные принципы. Я хочу, чтобы мой ребенок носил мою фамилию. Я хочу быть уверенным в том, что справедливость восторжествует, что он или она не будет страдать.
Послушай, - возразил Шейн, - это все красивые слова, и ты знаешь это не хуже меня. Каждый говорит их хоть один раз в жизни.
Может, ты и прав, а может быть, нет, - резко отметил Райли. - Но не могу же я сидеть, сложа руки!
Шейн неохотно покачал головой в знак согласия.
Нет, конечно, не можешь. И когда же свадьба?
Пока не знаю. Мне нужно уладить кое-какие детали.
Что, например?
Райли изобразил что-то руками. Трудно было понять, что обозначал этот жест. Потом он промямлил:
Ну, как это обычно бывает. Самые необходимые вещи - где, когда и так далее. Нужно еще уговорить Анджелику дать согласие.
Шейн поперхнулся.
Что ты сказал?
Она уже почти согласна, - быстро пробормотал Райли. Слишком быстро. Он постарался принять равнодушный вид. - Ей просто нужно время, чтобы обдумать мое предложение. Мы уже говорили об этом, она согласится, - добавил он уверенно. Чтобы Шейн не догадался, до какой степени он ни в чем не уверен.
Шейн не знал, а Райли не хотел говорить, что все дорогие букеты, которые он послал Анджелике, она подарила городскому дому престарелых. Она отказалась принять серьги с бриллиантами и браслет, которые он отправил ей с посыльным. Она не приняла также и золотое ожерелье с изумрудной подвеской. Оно не могло ей не понравиться. Больше того, она не отвечала на телефонные звонки и решительно отказывалась обслуживать Райли три вечера подряд, когда он сидел в ее секции ресторана "Кэмел коррал".
Райли не привык, чтобы ему отказывали. Одна лишь мысль об этом вызывала у него острое разочарование.
- Она согласится, - упрямо повторил он.
Шейн откашлялся. Мысленно проклиная все на свете, Райли поймал на себе знакомый до боли взгляд брата-близнеца. Он понял, что сболтнул лишнее. Но когда Шейн спокойно сказал: "Тебе нужен хороший совет", у Райли отлегло от сердца.
С сожалением признавая, что ему действительно нужен чей-то совет, Райли пожал плечами: - Разумеется, почему бы нет?
- Забудь про цветы, иди к ней и прямо поговори обо всем. Глаза в глаза. Скажи ей, что ты чувствуешь. - Шейн посмотрел на часы, поставил наполовину опорожненную бутылку на кофейный столик и поднялся с дивана. - Извини, я должен бежать. Обещал Синтии, что мы пообедаем вместе сегодня вечером.
Передавай ей от меня привет, - сказал Райли.
Шейн, обернувшись, улыбнулся брату.
Ты должен поговорить с ней. Тебе пора кончать питаться полуфабрикатами, - пошутил он, направляясь к выходу.
Через минуту Райли услышал, как хлопнула входная дверь.
Он вскинул голову и отпил еще немного пива. Через стеклянную дверь окинул взглядом свою ухоженную террасу. Там в огромных терракотовых горшках красовались яркие розовые, белые и алые цветы. Вдалеке, в голубой выси небес, парил сокол. Будто оседлав термальные потоки раскаленной пустыни, он то зависал в воздухе, то стремительно падал вниз.
Райли вздохнул. Он представил себе, что Анджелика где-то здесь, бродит неподалеку, и вот-вот подаст ему знак. Но Шейн, как всегда, был прав - нельзя сидеть, сложа руки, нужно действовать.
На этот раз он поступит иначе.
На этот раз он, во что бы то ни стало, уговорит ее стать его женой.
Услышав стук в дверь, Анджелика подняла голову. Она сидела на стареньком коврике в своей гостиной, скрестив ноги. Анджелика откинула волосы со своих горящих, румяных щек и внимательно осмотрела разбросанные вокруг нее вещи Майка. Перочинный нож, конверт с фотографиями, несколько отверток и гаечных ключей, пачка старых квитанций и банковские счета.
Это нужно выбросить, а это пусть полежит. Анджелика устало взглянула на картонные коробки, стоявшие в углу обеденной зоны. Через несколько недель после смерти Майка она поняла, что ей лучше избавиться от большинства его вещей - одежды, стерео, автомобиля, гитары, которую она подарила в день его семнадцатилетия. Все остальное она сложила в коробки, чтобы через какое-то время просмотреть повнимательней.
Но до сих пор так и не сделала этого. Она пыталась убедить себя, что причина ее нежелания разбираться в вещах брата коренилась в ее страхе потерять с ним последнюю связь. Но в глубине души она понимала, что боится совсем другого. Она боялась найти в вещах Майка то, что имело отношение к тайне его смерти.
Как Анджелика ни старалась, она не могла забыть свою последнюю беседу с братом. Его слова о том, что скоро пробьет его звездный час, очень встревожили ее. За прошедшие месяцы Анджелика сотни раз прокручивала в памяти их последний разговор. Она пыталась убедить себя, что это была бравада, ничего не значащая болтовня, вызванная большим количеством выпитого пива.
Но ее продолжал мучить вопрос: неужели Майк позволил втянуть его в какие-то грязные делишки? Не связано ли это с его смертью? Анджелика знала, как скрытен был ее брат. Трудно поверить, что он оставил какие-то дискредитирующие его свидетельства. Что-то, что могла просмотреть даже полиция. Ведь они вначале были убеждены, что смерть Майка - несчастный случай.
Анджелика вздохнула. Какой бы ни была правда, она должна ее выяснить. И так как она уже решила покинуть город, ей нельзя было откладывать это дело на потом.
В дверь еще раз постучали, но уже настойчивее.
Подождите! Я иду. - Анджелика встала с пола. Она надеялась, что это наконец-то пришел управляющий, чтобы починить кондиционер. Прибор не работал уже два дня. Ровно столько же стояла невероятная жара, совсем необычная для этого времени года. Сегодня температура поднялась до 90 градусов по Фаренгейту. Небольшой вентилятор был не в состоянии справиться с невыносимой духотой в ее квартире.
Анджелика вытерла руки, натянула на себя выцветшую голубую футболку и резким движением открыла входную дверь.
Боже мой! - Она застыла как вкопанная, испуганно уставившись на человека, который стоял перед ней. - Райли.
Привет. - Несмотря на невыносимую жару, он выглядел свежим, как прохладительный напиток, который только что достали из холодильника. На нем были, атласная футболка цвета слоновой кости с V- образным вырезом, слаксы цвета хаки и коричневые кожаные сандалии, которые стоили больше, чем месячная квартплата Анджелики.
Что тебе нужно? - Его подчеркнутая элегантность заставила ее почувствовать себя неряхой.
Я могу войти? - вежливо осведомился Райли.
Нет, - резко ответила Анджелика.
Райли не послушался и шагнул вперед. Если бы она не посторонилась, то прижалась бы к нему всем телом.
С трудом, сдерживая раздражение, Анджелика отступила. Запах одеколона - неуловимый, роскошный, мучительно волнующий - ударил в ноздри. Анджелика стоически пыталась не замечать его. Скрестив руки на груди, она повернулась к Райли лицом, намеренно оставив дверь открытой.
Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел, - громко проговорила она, недвусмысленно глядя на дверь.
Резкий тон ее голоса насторожил Космо, который спал в комнате у окна. Собака подняла свою большую, лохматую голову. Дружелюбный пес бросил на Райли оценивающий взгляд. Он понял, что гость не представляет никакой опасности, опустил голову на пол и заснул.
Нам нужно поговорить, - сказал Райли.
Не стоит, - холодно ответила Анджелика.
Нет, стоит. - Райли окинул взглядом комнату Анджелики, ненадолго задержавшись на маленькой стойке, отделявшей кухню от жилой комнаты. Затем медленно осмотрел все остальное и вновь взглянул на Анджелику. В этот момент он вспомнил, какой она была в ту ночь, когда они были здесь вместе. Он вспомнил, как раздел ее до лифчика и трусиков, поднял на вот эту самую стойку. Он вспомнил, как она сжала его бедрами, откинула голову назад, распустила волосы, как он горячими губами ласкал ее нежную шею.
Анджелика так разволновалась, что едва не упала в обморок.
Послушай, - сказала она сиплым голосом и откашлялась. - По-моему, я ясно сказала в прошлый раз. Я не хочу тебя видеть.
Ты была не права.
В чем я была не права?
Сейчас уже поздно. Ты, должно быть, очень устала. Ты весь день провела на ногах. Мне не следовало приходить к тебе так неожиданно.
Неужели Райли Форчен извиняется? Анджелика насторожилась.
Мне следовало бы подождать и выбрать более подходящее место и время для нашего разговора. Я утомляю тебя. Прости. Но я всю неделю тщетно пытаюсь поговорить с тобой.
Ты не должен был терроризировать меня на работе, пытаться купить меня. - Эти слова прозвучали неожиданно для нее самой.
Райли удивленно посмотрел на нее.
Я вовсе не собирался ни терроризировать, ни покупать тебя. Просто я хочу, чтобы ты поняла, что я не оставлю тебя в покое, пока ты не согласишься стать моей женой.
Невероятно, но Анджелика вдруг почувствовала себя виноватой. Какая-то часть ее все еще была вне себя оттого, что он решил, между прочим, ненадолго заскочить в ее жизнь. Но была и другая, без сомнения, самая глупая, часть ее существа, которой очень льстило, что Райли Форчен потратил столько усилий, чтобы разыскать ее, и послать ей все эти цветы и роскошные ювелирные украшения.
Анджелике льстило это не потому, что она думала, будто заслужила все эти знаки внимания. Просто Райли Форчен никогда не ухаживал за женщинами.
Ему это было не нужно.
Боже мой! И что же все это значит? Ты готова забыть, что он пропал на целых три месяца? Или сделаешь вид, что тебе все равно, что было в его жизни до тебя, и с радостью примешь все проблемы, которые ждут тебя, если ты свяжешь с ним свою жизнь?
Хлопнула дверь соседней квартиры. Оттуда доносились голоса и звук включенного телевизора.
Может, тебе стоит еще немного подумать? - сказала она холодно, намеренно повышая голос. - Мне неважно, что ты сделаешь. Я не люблю, когда на меня давят.