Я сидела неподвижно, вцепившись в бортик, пока он просовывал мою голову в горловину футболки.
– Спокойно. – Он обвил меня руками, и в следующее мгновение его проворный палец расстегнул застежку бюстгальтера.
– Что ты делаешь? – У меня скрутило живот, и, черт возьми, после всего, что здесь только что произошло, это был недобрый знак.
Он рассмеялся, когда бретельки бюстгальтера соскользнули вниз по моим рукам, вызывая у меня дрожь.
– Я же говорил, выброси из головы грязные мысли. Со мной твое целомудрие в безопасности.
– Мое целомудрие? – Я не была уверена, что хочу с ним именно этого.
Он уловил намек.
– Пока.
– Пока? – прошептала я.
Кэм кивнул.
– Продевай руки.
Я послушалась, и он, закатав на мне рукава, пробежал пальцами по моей левой руке, останавливаясь над браслетом.
– Не надо… – Меня охватила паника, когда он расстегнул браслет. Я попыталась отдернуть руку, но Кэм сжал ее сильнее, поднимая на меня взгляд.
– Я уже видел его, Эвери.
Тяжесть сдавила мне грудь.
– Пожалуйста, не надо. Меня это смущает, я и так страдаю оттого, что ты это видел. Но, к сожалению, не могу ничего изменить.
Он обхватил мое запястье обеими руками и посмотрел мне прямо в глаза.
– Все было из-за этого, да? Что ты избегала меня? Не хотела говорить? Бросила курс?
Ком подступил к горлу так быстро, что я не успела ничего сказать.
– О, родная. – Смягчился не только его голос, но и взгляд. – Мы все совершаем поступки, которыми не хочется гордиться. Если бы ты знала… – Он покачал головой. – Я не знаю, почему ты это сделала. Но, надеюсь, что бы это ни было, ты смогла с этим справиться. Мои чувства к тебе ничуть не изменились из-за этого. И так было всегда.
– Но у тебя было такое выражение лица… – Мой голос больше напоминал хрип.
Браслет соскочил, но его рука осталась на моем запястье, когда он положил браслет на край умывальника.
– Я просто удивился и встревожился. Я не знал, как и когда это произошло, и не собираюсь задавать тебе вопросов. Во всяком случае, не сейчас, хорошо? Просто знай, что тебе не надо прятать его от меня. Договорились?
Я смогла лишь молча кивнуть.
Кэм опустил голову и перевернул мою левую руку ладонью вверх. Он прижался губами к шраму, и у меня перехватило дыхание. Я отвернулась, зажмуриваясь до боли. Что-то треснуло во мне; похоже, рушилась стена, которой я отгородилась от мира.
– Мне только исполнилось шестнадцать, – выпалила я хриплым голосом, пока окончательно не струсила. – Тогда это и произошло. Не знаю, чего я хотела на самом деле, уйти из жизни или чтобы кто-то… – Я покачала головой. – Это то, о чем я не перестаю жалеть.
– Шестнадцать? – В его голосе не было ни упрека, ни осуждения.
Я кивнула.
– Этого больше никогда не повторится. Клянусь. Я теперь совсем другая.
– Я знаю. – Он помолчал и бережно положил мою руку на ногу. – А теперь пора снимать штанишки.
Столь неожиданный поворот заставил меня рассмеяться.
– Как мило.
Когда он помог мне встать, его футболка опустилась на мне чуть ли не до колен, а лифчик валялся на полу между нами, грустный, одинокий и никому не нужный. Когда он потянулся к пуговицам на застежке моих джинсов, я шлепнула его по руке.
– Думаю, я сама справлюсь.
– Ты уверена? – Удивленный взмах ресниц. – Потому что я здесь полностью к твоим услугам, а уж в том, чтобы снять с тебя джинсы, мне равных нет.
– Я в этом не сомневаюсь. Надевай свою толстовку.
Он отступил назад и привалился к умывальнику. Чем не экспонат в музее мужской красоты?
– Мне нравится, когда ты на меня смотришь.
– Я помню, – проворчала я, отворачиваясь. Без браслета на руке я чувствовала себя более обнаженной, чем если бы на мне вообще не было одежды. Покачиваясь, словно в легком танце шимми, я стянула с себя джинсы. Когда я повернулась к нему, он все еще демонстрировал полуобнаженную натуру.
Кэм подхватил с пола свою толстовку и взял меня за руку.
– Как ты думаешь, за пределами ванной тебе будет лучше?
– Надеюсь.
Мы вернулись в гостиную, и я подумала, что он вот-вот уйдет, потому что на часах было уже начало третьего, но он отыскал в аптечке аспирин, заставил меня выпить бутылку воды, а потом сел на диван и слегка потянул меня за руку.
– Посиди со мной.
Я начала обходить его ноги, но он остановил меня.
– Нет. Сядь со мной.
Плохо понимая, к чему он ведет, я покачала головой. Кэм откинулся на спинку и сильнее потянул меня за руку. Я не стала сопротивляться и позволила ему усадить меня на колени. Я сидела боком, вытянув ноги на подушки. Он укрыл мои ноги одеялом и, как только устроил меня с комфортом для себя, обвил руками мою талию.
– Постарайся заснуть, – сказал он, и его голос был еле слышен за жужжанием телевизора. – Тогда утром будет легче.
Я расслабилась в его объятиях гораздо быстрее, чем думала. Теснее прижавшись к нему, я положила голову ему на грудь.
– Ты не уйдешь?
– Нет.
– Совсем? – Я закрыла глаза.
Его подбородок потерся о мою макушку, а потом его губы коснулись моего лба. Я не сдержала счастливого вздоха.
– Я никуда не уйду, – сказал он. – Я буду здесь, когда ты проснешься, милая. Обещаю.
* * *
Мой заспанный мозг не сразу сообразил, что ослепительный солнечный свет, который мне снился, на самом деле льется из окна моей гостиной и что я по-прежнему на коленях у Кэма. Я лежала у него на плече, и его подбородок устроился прямо поверх моего. Его руки крепко держали меня, словно он боялся, что я проснусь и сбегу.
Мое сердце впервые билось спокойно.
Воспоминания о минувшей ночи приходили обрывками, но постепенно, складываясь в картинку, приобретали смысл, вызывая у меня то восторг, то смущение, а то и стыд, но все равно возвращая в состояние восторга.
Кэм был со мной, и прошлой ночью он сказал, что хочет меня, что мы будем вместе, даже после того как узнал, что́ я с собой сделала, и забывая о том, какой сукой я была с ним.
Я не могла в это поверить. Быть может, все это мне снилось, потому что я не думала, что заслуживаю такого счастья.
Положив ладонь ему на грудь, я почувствовала, как ровно и уверенно бьется его сердце. Его обнаженная кожа была теплой, настоящей, живой. Я должна была увидеть его лицо, чтобы окончательно поверить в то, что все это происходит наяву. Я пошевелилась.
Из груди Кэма вырвался стон – глубокий, сочный.
Глаза мои расширились, и я замерла. Боже правый, я чувствовала его возбуждение, прижимаясь к нему бедром. Его руки крепче сомкнулись вокруг моей талии, и мне показалось, что я расслышала удар его сердца в унисон с моим.
– Извини, – произнес он низким хрипловатым голосом. – Просто… утро, и ты сидишь на мне. Гремучая смесь для нашего брата.
Мои щеки запылали, и горячее тепло разлилось по венам, когда я вспомнила, как он когда-то прижимался ко мне всем телом. Пожалуй, сейчас это было не самое подходящее воспоминание. Его объятия ослабели, и рука упала на мое бедро. Прикосновение обожгло мою кожу даже сквозь тонкую ткань футболки – его футболки.
Нет уж. Может, то далекое воспоминание было как раз к месту.
– Ты хочешь, чтобы я встала? – спросила я.
– Черт возьми, нет. – Его другая рука поднялась по моей спине, и пальцы запутались в волосах. – Ни в коем случае.
Мои губы дрогнули в усмешке.
– Хорошо.
– Наконец-то мы хоть о чем-то договорились.
Я чуть отклонилась, чтобы видеть его лицо. Взъерошенный ото сна, с легкой щетиной на скулах, он был восхитителен.
– Неужели все, что было вчера ночью, произошло по-настоящему?
Уголок его рта дернулся вверх, и моим грудям стало тесно. Я так соскучилась по этой улыбке.
– Зависит от того, о чем ты подумала.
– Я раздевалась перед тобой?
Его взгляд стал глубже.
– Да. Это было восхитительно.
– И ты отверг меня?
Рука скользнула ниже по моему бедру.
– Только потому, что наша первая близость не будет по пьянке.
– Наша первая близость?
– Угу.
Я внутренне напряглась.
– Ты уверен, что она у нас будет?
– Абсолютно. – Он откинул голову на подушки.
Мне нужно было сосредоточиться.
– Мы ведь говорили, верно? – Я перевела взгляд на свое голое левое запястье. – Я рассказала тебе, как это было?
– Да.
Я покосилась на него.
– И ты не считаешь меня буйно помешанной стервой?
– Как тебе сказать…
Я смерила его убийственным взглядом.
Кэм расплылся в улыбке, а его рука поднялась выше по моей спине и легла на затылок.
– Ты хочешь знать, что я думаю?
– Зависит от того, что ты думаешь.
Он наклонил голову, так что наши губы сблизились.
– Я думаю, нам надо поговорить.
– Да, надо, – согласилась я, хотя от одной только мысли об этом мне стало не по себе. Но решимость все-таки возобладала над трусостью.
Кэм вдруг схватил меня за бедра и, приподняв с колен, усадил на диван рядом с собой. Мне тотчас стало грустно без его тепла. Смятение охватило меня, когда он поднялся.
– Кажется, мы хотели поговорить, – сказала я.
– Да. Сейчас вернусь.
Я растерялась, не понимая, что он задумал.
– Только оставайся здесь, хорошо? – сказал он, пятясь к двери. – Не двигайся с этого места. И ни о чем не думай. Просто сиди и жди меня, я скоро вернусь.
Я с любопытством наблюдала за ним.
– Хорошо.
Кривая усмешка снова была на его лице.
– Я серьезно, ни о чем не думай. Ни о последних двух минутах, ни о вчерашней ночи. Ни о прошлом месяце. И не о том, что будет. Просто сиди где сидишь.
– Хорошо, – прошептала я. – Обещаю.
Его взгляд чуть дольше задержался на мне, а потом он ушел, и, разумеется, за считаные минуты после его ухода я успела передумать все, что можно. К тому времени, как он вернулся, я уже почти убедила себя в том, что он не придет.
Только он пришел.
Я обернулась, выглядывая из-за спинки дивана, и, как только увидела, что у него в руках, расплылась в счастливой улыбке.
– Яйца. Ты принес яйца.
– И сковородку. – Он закрыл дверь ногой. – И еще я почистил зубы.
– Но рубашку все-таки не надел.
Он выразительно посмотрел на меня, проходя на кухню.
– Я просто знаю, что это разобьет твое сердце, если ты не сможешь видеть меня без рубашки.
Когда он скрылся на кухне, я уткнулась в подушку дивана, и у меня вырвался эротический стон, который, как я надеялась, был приглушенным.
– Эвери, что ты там делаешь, черт возьми?
Я подняла голову.
– Ничего.
– Тогда чеши сюда быстрее.
Ухмыляясь, я спрыгнула с дивана и направилась в сторону спальни.
– И не смей переодеваться.
Я остановилась, скорчив гримасу.
– Потому что мне нравится видеть тебя в моей одежде, – добавил он.
– Ну, раз ты настаиваешь… – Я развернулась и пошла на кухню. Задержавшись в дверях, я наблюдала, как он хлопочет, и любовалась им, хотя видела его за этим занятием далеко не в первый раз.
Он обернулся и посмотрел на меня через плечо.
– Что? Так соскучилась по моей яичнице?
Я моргнула, стряхивая пелену с глаз.
– Я уже не думала, что когда-нибудь ты снова будешь жарить яичницу у меня на кухне.
Широкие мышцы его спины были напряжены, и я не могла сдержать восхищения при виде их чувственного изгиба. Они заиграли, когда он нагнулся к плите, регулируя температуру конфорок.
– Ты по мне так соскучилась?
Впервые я ответила без колебаний.
– Да.
Кэм повернулся ко мне.
– Я скучал по тебе.
Я сделала глубокий вдох.
– Я хотела сказать… прости, что я так повела себя, когда ты… ну, когда ты увидел мой шрам. Я никогда и никому его не показывала. – Я чуть втянула нижнюю губу и шагнула к нему. – Я знаю – это не оправдание, потому что я была такой стервой, но…
– Я приму твои извинения при одном условии. – Он сложил на груди руки.
– Согласна на любое.
– Ты доверяешь мне.
Я склонила голову набок.
– Я доверяю тебе, Кэм.
– Нет, не доверяешь. – Он подошел к столу и отодвинул стул. – Садись.
Устроившись на стуле, я натянула пониже подол его футболки, пока он отвернулся к плите, чтобы поставить на огонь крошечную сковородку.
– Если бы ты доверяла мне, ты бы не повела себя так, как ты это сделала, – просто сказал он, разбивая над сковородкой яйцо. – Я не осуждаю тебя и все такое. Доверять – это значит быть уверенной в том, что я не подонок и не наложу в штаны от испуга, увидев нечто подобное. Ты должна верить, что я искренне забочусь о тебе.
У меня сжалось сердце.
Он повернулся, его глаза были ясными, как это утро.
– Я многого не знаю о тебе и надеюсь, мы это уладим. Я не собираюсь давить на тебя, но ты не можешь вот так запросто заткнуть мне рот. Все, точка. Ты должна доверять мне.
Да, он действительно многого не знал обо мне, но я не хотела, чтобы это вмешивалось в то, что происходило между нами – не сейчас, никогда.
– Я доверяю тебе. Я всегда буду доверять тебе.
Кэм встретил мой взгляд.
– Извинения приняты.
Он отвернулся и снял с плиты яичницу. Потом мне был подан традиционный стакан сока. Мы больше ничего не сказали друг другу, пока он не сел за стол со своей миской, в которой лежали четыре сваренных яйца.
– Ну, что дальше? – спросил он. – Говори, что ты хочешь.
Я замерла с яичницей на вилке. Мой взгляд скользнул вверх, но он невозмутимо держал в руке яйцо.
– Что я хочу?
– От меня. – Он медленно жевал. – Что ты хочешь от меня?
Положив вилку, я откинулась на спинку стула и уставилась на него. До меня вдруг дошло, что он хочет заставить меня произнести это вслух… и я должна была сказать. Я подумала о Молли и о том, что пришлось ей пережить, вновь и вновь пересказывая свою историю. Мне было во сто крат легче.
– Тебя.
– Меня?
– Я хочу тебя. – Мои щеки пылали, но я продолжала говорить. – Понимаешь, у меня никогда не было отношений, и я даже не знаю, этого ли ты хочешь. Может, вовсе и не…
– Этого. – Он доел яйцо.
Мне стало трудно дышать.
– Правда?
Он усмехнулся.
– У тебя такой удивленный голос, будто ты поверить в это не можешь. – Он взял следующее яйцо. – Это очаровательно. Пожалуйста, продолжай.
– Пожалуйста, продолжай?.. – Я тряхнула головой, пытаясь унять нервную дрожь. – Я хочу быть с тобой.
Кэм доел второе яйцо.
– Это второй пункт, по которому мы с тобой совпадаем.
– Ты хочешь быть со мной?
– Я хочу быть с тобой с того самого дня, когда ты в первый раз отвергла мое предложение. Я просто ждал, когда ты одумаешься. – Его губы изогнулись в усмешке. – Поэтому, если мы собираемся быть вместе, ты должна знать некоторые базовые правила.
Он ждал меня? Я не ослышалась?
– Правила? – переспросила я.
Он кивнул, очищая третье яйцо.
– Их не так много. Правило первое: не отталкивать меня. Второе: есть только ты и я, и больше никого. – Он выдержал паузу, а мое сердце уже прыгало от радости. – И, наконец, ты будешь выглядеть чертовски сексуально в моих рубашках.
Я прыснула от смеха.
– Думаю, все они выполнимые.
– Вот и хорошо.
Я смотрела, как он доедает яйца, и, хоть и была на седьмом небе от счастья, тревога прорвалась наружу.
– Кэм, у меня никогда этого не было. И в больших количествах я невыносима, я знаю. Не могу обещать, что тебе будет легко со мной.
– За удовольствия надо платить. – Он допил свой стакан молока, встал из-за стола и подошел ко мне. Он взял меня за руку и потянул к себе. Его руки сомкнулись на моей талии, и когда он склонился ко мне и заговорил, его губы терлись о мою щеку. – Я очень серьезно к тебе отношусь, Эвери. Если ты по-настоящему хочешь меня, я – твой.
Закрывая глаза, я положила руки ему на грудь.
– Я хочу тебя по-настоящему.
– Мне это важно знать, – пробормотал он, наклоняя голову, так что его губы пробежали по моим губам. Предвкушение раздувалось во мне, как пузырь. – Потому что иначе все это будет выглядеть нелепо.
Я нервно засмеялась, но он накрыл мой рот губами, заставляя меня умолкнуть. Его поцелуй поначалу был мягким и нежным. Он словно заново узнавал мои губы после столь долгой разлуки. И я так давно не чувствовала его губ на своих губах. Но я хотела большего.
Мои ладони скользнули вверх по его груди, по легкой щетине на щеках, пальцы погрузились в мягкие растрепанные волосы. И этого хватило, чтобы его зажечь. Его поцелуй стал глубже, он раскрыл мои губы и проник языком в мой рот. Его руки спустились на мои бедра, а потом опять вернулись на талию. Он прижимал меня к себе, и в считаные мгновения невинный и сладкий поцелуй стал откровенно сексуальным.
Кэм поднял меня, и мой изумленный вздох потонул в его губах. Инстинкт взял свое, и я обвила ногами его талию. Одним мощным рывком он подался вперед, притиснув меня спиной к стене, его грудь тесно прижималась к моей. Мое тело стало податливым, между бедер собралась влага, когда я почувствовала как он возбужден – свидетельство того, как сильно он хочет меня. Его жар проникал в каждую мою клеточку, воспламеняя ее.
Впервые я не была охвачена паникой. Ничего, только волшебные ощущения, которые пробуждали меня к жизни, и я наконец-то была собой. В этом была высшая свобода, и я парила в ней, с упоением отдаваясь страстному поцелую. Из его груди вырвался уже знакомый мне, невероятно сексуальный звук, который пробежался дрожью сквозь наши тела.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он оторвался от моих губ.
– Мне надо уйти.
Мое прерывистое дыхание едва не заглушило испуганный вопрос.
– Ты уходишь?
– Я не святой, милая, – разве что не прорычал он. – Так что, если я не уйду сейчас, то задержусь очень надолго.
Электрический ток промчался от кончиков моих грудей в самое лоно.
– Что, если я не захочу тебя отпускать?
– Проклятье, – выдохнул он, скользнув руками вниз по моим бедрам. – Тогда мне будет очень трудно оставаться хорошим парнем, как ты меня назвала вчера ночью.
– Я не пьяная.
Он прижался к моему лбу, ухмыляясь.
– Да, я вижу. И даже при том, что от одной только мысли взять тебя здесь, на этой стене, я теряю над собой контроль, ты должна знать, что я отношусь к тебе серьезно. Ты не шлюха. И не подружка, с которой можно переспать. Ты для меня значишь гораздо больше.
Я закрыла глаза, пытаясь отдышаться.
– Что ж, выходит, ты… почти совершенство.
– Я почти совершенство, – ответил он, нежно высвобождаясь из моих ног. Он поставил меня на пол, и я бы, наверное, рухнула, не поддержи он меня. – Все это знают. Просто до тебя медленно доходит.
Я рассмеялась.
– Что собираешься делать?
– Принять холодный душ.
– Серьезно?
– Да.
Я снова засмеялась.
– Ты вернешься?
– Как всегда, – сказал он, торопливо целуя меня.
– Хорошо. – Я открыла глаза и улыбнулась. – Я буду ждать тебя.