- Родители! Отец бросил семью, когда дети были еще маленькие, и с тех пор о нем не было ни слуху ни духу, а мать, то есть моя бабушка Лола, жила в воображаемом мире, мире розовых красок и идеальных людей. Что бы Джилли ни натворила, у нее всегда находилось для этого извинение.
- Даже когда она забеременела еще в школе?
- Конечно. Между прочим, эта беременность и спасла бедняжку Хизер - у Джилли появились другие заботы, и она оставила мысли о дальнейшем преследовании. О ребенке и речи не шло, но когда она наконец обратилась к доктору, для аборта было уже слишком поздно. Пришлось рожать. Едва покончив с этим, Джилли сбежала неизвестно куда. На этом дневник кончается.
- А ребенок… то есть ты?
- Меня забрала из роддома бабушка. Это был тяжкий удар, после которого она наконец прозрела: собрала вещи Джилли и выбросила в мусорный бак. Опустошая платяной шкаф, она обнаружила на самом дне в углу коробку с письмами Хизер отцу и… угадай что?
- Кислоту?
- Правильно. В колбе оставалась еще половина - более чем достаточно, чтобы изувечить или даже убить человека. Джилли никогда окончательно не отказывалась от мысли о мести. Она и теперь просто ждет подходящего момента.
Неожиданный удар грома заставил Эвери подпрыгнуть и сжаться. Она бросилась к окну. Небо обложили тяжелые темные тучи. Молнии сверкали еще в отдалении, но гром звучал все ближе. Не отрывая взгляда от этой мрачной картины, Эвери продолжала:
- Кэрри считает, что при всей своей ловкости Джилли была тогда не слишком умна - просто у нее в распоряжении был хороший арсенал, и она без зазрения совести им пользовалась. Но с годами ее дьявольская натура созрела, а гнусные таланты отточились. Кэрри думает, что теперь ни один мужчина не устоит перед ней.
- Ты не можешь в это верить!
- Сама жизнь показывает, что это так. Взять хоть Скаррета. Наверняка Джилли вертела им, как хотела. Мне было пять лет, когда они вдвоем явились забрать меня у бабушки. Джилли предложила ей откупиться, если хочет, чтобы я оставалась в доме. К счастью, Кэрри еще не уехала, хотя именно в тот день собиралась в Калифорнию. Она без долгих слов вытолкала Джилли за дверь. Хотя скандал был ужасный, Скаррет остался в стороне… до поры до времени. Помню, Джилли кричала: "Тебе конец, Кэрри!"
- А где была ты?
- Понятия не имею. То есть знаю, конечно, но только со слов Кэрри. Она нашла меня под кроватью. У меня у самой это выветрилось из памяти, видимо, от ужасного потрясения. Кэрри пообещала тогда, что это не повторится.
Эвери выпила воды, чисто механически закрутила крышку, отставила бутылку и снова устремила взгляд в окно. На ладони - там, где она сжимала пробку, - остался глубокий след.
- Но повторилось?
- Да.
Джон Пол молча выслушал рассказ о том, что случилось четырнадцатого февраля, много лет назад. Закончив, Эвери выпила еще воды и повернулась к нему с бледной улыбкой.
- Ну вот, теперь ты знаешь.
- Да уж…
- И что скажешь?
- Что ей место в психушке строгого режима.
- Я не об этом.
- Тогда о чем?
- О том, не жалеешь ли ты.
Они как будто играли в вопросы и ответы, и найти правильный ответ было не легче, чем человека, который прячется где-то в забитой вещами комнате: холодно, холодно, еще холоднее…
- Жалею о чем?
- Что связался со мной? Не то чтобы у этого могло быть продолжение, но даже временно…
- Не жалею.
- Только не нужно меня щадить, - очень твердым тоном потребовала Эвери. - Антипатия к дочери маньяка - вещь естественная.
- Ну, значит, я извращенец.
- Будь же серьезнее! - рассердилась она. - Ты происходишь из совершенно нормальной семьи, я - из семьи со сдвигом по фазе. Генетический мусор - вот что я такое!
- Давай обойдемся без мелодрамы, без всех этих сочных эпитетов, ладно? И не кричи так, со слухом у меня все в порядке.
- Не смей улыбаться! Что смешного?
- Что ты пытаешься пришить себе целую кучу чужих преступлений.
Для ушей Джона Пола это звучало в высшей степени логично, но Эвери, как видно, махнула рукой на логику.
- По крайней мере ты должен понимать, почему я шарахаюсь от брака!
Улучив минуту, Джон Пол заключил Эвери в кольцо рук и привлек к себе. Она уперлась ладонями ему в грудь.
- Понимаешь?!
- Нет.
Она забилась, но вырваться не удалось.
- Не понимаю и не пойму, - продолжал он. - Хочешь сказать, что твой здравый рассудок держится на волоске и может улетучиться, скажем, от сильного кашля или чихания?
Чихнешь вот так - и пойдешь губить народ толпами? - Нет, но дети мои могли бы, и даже если…
- Помню, - перебил он. - Даже если бы ты могла их иметь, то не завела бы, чтобы исключить всякий риск.
- Бесплодных не берут в жены… - тупо произнесла Эвери.
- Кто не берет, а кто и берет.
- Да, но дети! Каждый мужчина мечтает о детях!
- Не каждый.
- А… ты?
- Не скажу, что не подумывал однажды завести семью и парочку ребятишек, но никогда не уточнял, что они будут плоть от плоти, кровь от крови моей. Детей в мире хватает, а вот семей, где они могут быть счастливы, к сожалению, меньше.
- Усыновить? - Эвери сделала круглые глаза. - И ты думаешь, об этом встанет вопрос, после того как проверят мою наследственность?
- Что-нибудь можно придумать.
- Брак не для меня!
Голос звучал все так же твердо, и глаза смотрели с вызовом, но это была лишь тяжелая броня на хрупком, ранимом сердце.
- Знаешь, давай пока на этом закончим, - сказал Джон Пол примирительно. - Сменим тему и все такое. Впереди целый день, я еще успею поднять тебе настроение.
Эвери с удивлением подумала, что это не просто поза. В точности как и ее шрамы (шрамы, отравившие столько чудесных минут, перечеркнувшие столько светлых надежд), страшные истории о Джилли нисколько не тронули этого человека.
Что с ним такое?
- Тебе стоит переключиться, Эвери. Расслабиться.
- Я займусь йогой… - прошептала Эвери.
- Есть и получше способы.
Он расстегнул свои шорты и сделал движение стянуть их по бедрам. Она ухватила его за руки.
- Что это ты задумал?
Он только улыбнулся. Улыбка заставила ее забыть все возражения. Когда одежда оказалась на полу, Джон Пол подмигнул.
- Давай отправимся в наше, общее "счастливое место".
Глава 32
Горести быстро тают среди жарких объятий. Они любили друг друга, ласкали и целовали каждый сантиметр тела друг друга и в конце концов откинулись на подушки, опустошенные.
- Теперь ты не можешь жаловаться, что я обратил мало внимания на твой вид сзади…
Эвери засмеялась, не столько шутке, сколько самодовольному виду Джона Пола.
- Ты - ненасытное животное! - поддразнила она.
- Только с тобой.
И снова она подумала: никогда и никто еще не сделал ей такого чудесного комплимента. У Джона Пола это выходило естественно, как дыхание, может, потому, что так он и чувствовал.
- Подвинься, не то я свалюсь с кровати.
- В самом деле, в такой только спать, да и то вытянувшись в струнку. Придется купить "сексодром".
- Купить? - с подозрением спросила Эвери, настроение у которой менялось в этот день с пугающей быстротой.
- А что? Знаешь, бывает такая штука - мебельный магазин. Есть еще каталоги…
- Зачем ты все это говоришь? Наш роман долго не продлится.
- Увидим.
- Эти разговоры о совместных покупках!..
- Милая моя, расслабься наконец. Ты чересчур беспокойная.
Эвери не могла не признать правоту этого замечания. Она вечно тревожилась, мысленно перебирала возможности, представляла то одно, то другое, чаще всего в мрачных тонах, потому что больше всего на свете боялась все испортить, - ну и, конечно, портила этим своим беспокойством. Неожиданно разразившаяся любовь не столько радовала, сколько пугала. Что с ней будет, когда они расстанутся? Сможет ли она жить, словно ничего не случилось?
- Беспокойная, да… но разве брак - не повод для беспокойства? Смотри, что он делает с людьми!
- С какими это? - Ну, хотя бы с той парой из магазинчика у реки.
- Тоже мне люди!
- А Парнеллы? Хозяин дома "Два озера" и его жена?
- Еще хлеще!
- Однако ты должен признать, что разводы происходят сплошь и рядом, чаще всего со скандалом.
- Вокруг них всегда шум, вот и кажется, что кругом одни разводы. А между тем много пар живет мирно и счастливо.
- Не каждый создан для брака. Я - нет.
Ответа не последовало. Эвери подождала-подождала, потом приподнялась на локте взглянуть, не уснул ли собеседник.
- Ты слышал, что я сказала?
Джон Пол только улыбнулся. От него распространялось чувство восхитительной уверенности в себе и в том, что все будет хорошо, если только он за этим присмотрит. Этот человек никогда не оглядывался на других, в то время как она ради других и жила - чтобы не обмануть их ожиданий, чтобы их порадовать. Они были как два полюса, она и Джон Пол. Джон Пол, который жил просто ради того, чтобы жить.
- Ты не слишком веришь в себя, ведь так? - вдруг заметил он. - Ничего страшного. Моей самоуверенности хватит на двоих.
Эвери с тихим вздохом уронила голову ему на грудь и расслабилась. Он умел представить все таким доступным, таким простым.
Он был чудо, непостижимое чудо в ее напряженной, трудной, нестабильной жизни. Он был как столп Вселенной, и казалось, стоит прижаться к нему, как наполнишься силой, физической и моральной. Никогда еще с мужчиной она не чувствовала себя подругой на равных и даже не думала, что это возможно. Он действовал на лучшее в ней, поднимал ее над собой, но самое главное, принимал ее такой, какая есть: его не нужно было ублажать, под него не требовалось подстраиваться, вечно думать, правильно ли то и это и нельзя ли было сделать иначе, лучше. С ним можно было просто быть собой. Однажды доверившись, она готова была доверять ему всю жизнь, полностью и абсолютно. Он научил ее этому - поистине бесценный дар.
- Джон Пол!
- М-м…
- Спишь?
- Засыпаю.
- Знаешь, я хочу…
- Хорошо, только дай мне немного времени. Пять минут - и буду как новенький.
- Я не об этом! - засмеялась Эвери, все еще переполненная чувством довольства. - Я хочу ответа на один очень важный вопрос.
- Ладно. Ты - само совершенство.
- И не об этом тоже! - Она ущипнула кожу на округлости мышцы. - Скажи, почему ты оставил службу? - Судя по тому, как сразу замкнулось лицо Джона Пола, он готовил отговорку, и она поспешно продолжала: - Я рассказала о себе все, что только можно, и не уклонялась от вопросов. Теперь твоя очередь. Итак, почему ты оставил службу?
- Это скучно.
- Не важно! - Эвери еще раз ущипнула его.
Джон Пол приподнял веки, заглянул ей в глаза и понял, что на этот раз отвертеться не удастся. Что ж, подумал он, это только справедливо. В самом деле, за ним числится объяснение.
- Ты, конечно, думаешь, что случилось нечто огромное, что в одночасье изменило мою жизнь. - Он хмыкнул. - Как раз наоборот, мелочи заставили по-другому взглянуть на то, чем я занимаюсь. Я сам себе создал проблему.
- Какую?
- Начал задумываться. У того, кто вечно торчит в какой-нибудь дыре и ждет очередного задания, остается масса времени на раздумья. Задание, кстати сказать, - это чаще всего смерть какого-нибудь мелкого диктатора, который собрал вокруг себя всякую шушеру и взобрался на самый верх по лестнице из мертвых тел. Я относился к этому как к убийству во благо. Еще больше нравилось освобождать заложников - при этом чувствуешь себя как носитель справедливости. Но однажды ночью, весь промерзнув от долгого ожидания, я чисто случайно заметил, что на "спусковом" пальце у меня наросла мозоль. Это была последняя капля.
- Ты не выполнил задание?
- Почему же, выполнил. Но потом сказал, что с меня довольно, и вернулся домой.
- Так просто? И тебя отпустили? Даже не пытались отговорить?
- В то время многое было проще, к тому же я был под началом у хорошего, достойного человека. Он нашел способ, как мне помочь, - отправил в бессрочный отпуск.
- А теперь тебя пытаются заполучить назад.
- Нетеперь, а время от времени. Но у них ничего не выйдет. Я не вернусь. - Джон Пол снова прикрыл глаза. - Кое-что из того, что я делал, у меня на совести.
- Понятно, - тихо произнесла Эвери. - Но главное, конечно, в другом. Ты уже не веришь, что действовал во благо? Что хоть немного изменил этим мир к лучшему?
- Нет, не верю, - мрачно признал Джон Пол. - Диктаторы как сорная трава - сколько ни выпалывай, тут же прорастает снова.
Он рассказал Эвери об одном задании, о котором особенно не любил вспоминать, при этом наблюдая за реакцией. Лицо ее заметно омрачилось за время повествования, но она не убрала руку с его груди - наоборот, начала поглаживать в знак безмолвного сочувствия.
- Зато теперь ты плотник, - сказала она чуть погодя. - Да.
- И получается?
- Очень неплохо. Приятно работать руками и знать, чтосоздаешь, а не уничтожаешь. - Джон Пол помолчал. - Странная это штука!
- Что именно?
- Потребность убивать. Раньше я не знал, что это такое. Теперь знаю.
Это мрачное откровение прозвучало небрежно, но Эвери округлила глаза.
- Тебя тянет убивать?
- Убить.
- Кого?
- Скаррета.
- Нет! - сказала она, невольно содрогнувшись при звуке этого имени. - Я не хочу, чтобы он умер.
- Шутишь?
- Отнюдь нет. Я предпочитаю, чтобы он жил долго-долго… в колонии строгого режима.
- Но почему бы, если подвернется шанс…
- Нет! - повторила Эвери.
- Хорошо, - поспешно ответил Джон Пол, заметив, как она огорчилась.
- Дай слово!
- Я же обещал.
- Монка, если хочешь, можешь убить, - сказала она, поразмыслив. - Он слишком ловок. Но лучше, если его достанут живым. Только представь, чего он может порассказать!
- Он не расколется. Киллер - крепкий орешек, к тому же в отличие от маньяков они терпеть не могут бахвалиться. Правда, толковый следователь мог бы надавить на его профессиональную гордость, но где ты таких видела? Кто станет обращаться с киллером как с равным? А иного отношения он не простит. Так что на его показания рассчитывать нечего. Лучше уж придавить, как клопа.
- А Джилли?
- Решай сама.
- Ее бы отправить в клинику для безнадежных психопатов, с усиленным досмотром и минимальными льготами. На всю жизнь.
- Не хочешь, чтобы придавили и ее?
- Она заслуживает смерти не больше, чем клоп, который по природе своей питается человеческой кровью. Знаешь такое выражение: "Не ведает, что творит"? Достаточно, если она больше не сможет вредить. А изучить ее было бы полезно.
- У тебя золотое сердце.
- Как и у тебя.
- У меня? Вот еще! У меня только и есть золотого, что руки.
Джон Пол потянулся заключить Эвери в объятия, но она уклонилась.
- Знаю, знаю, что ты умеешь работать руками, но погоди… - В глазах ее прыгали знакомые веселые чертики. - Я тоже кое-кто умею. Сейчас увидишь!
Эвери не бросала слов на ветер. Воображение у нее было живое, и потому их любовные игры становились раз от разу занимательнее. То, что она выделывала руками и ртом, было потрясающим и запретным в некоторых штатах (включая, возможно, и данный конкретный), но Джон Пол не стал выяснять, знает она об этом или нет.
Они уснули этой ночью, так и не разжав объятий, остро сознавая, что приятная интерлюдия долго не продлится. Они как будто выпали из времени и пространства, однако вскоре предстояло вернуться к действительности.
Эвери проснулась раньше Джона Пола, приняла душ и оделась в ванной, чтобы не будить его. Затем, убедившись, что дверь в спальню плотно прикрыта, она прошла в жилую комнату узнать, сколько времени. Там над столом висели часы на батарейках - хотелось верить, что точные. Они показывали без четверти шесть. В Виргинии, таким образом, время близилось к восьми.
Дверь спальни скрипнула, послышались шаги и чуть по^ годя - шум воды в душевой кабинке. Эвери выждала минуту и взялась за телефон, бормоча: "Надеюсь, ты не сменила привычек, Марго. Сейчас не время для этого".
Набрав номер, она в нетерпении подождала ответа. Трубку сняли уже после третьего гудка. Эвери назвалась первым попавшимся именем, сказала, что речь идет о жизни и смерти, и попросила позвать к телефону Марго.
- Она приходит точно без десяти восемь.
- Такая низенькая, изящная леди?
- Да, да!
- Только что вышла за дверь.
- Бегите за ней, держите ее! - крикнула Эвери. - Если нужно, тащите волоком!
Судя по звуку, трубка свалилась с того, на что ее в спешке бросили. Послышался приглушенный расстоянием оклик по имени. Эвери ждала, затаив дыхание. Наконец трубку подняли.
- Никто не знает о том, что я бываю здесь ровно без десяти восемь. Что значит "о жизни и смерти"? Кто это?
- Эвери.
- Боже мой, Эвери! Неужто я так предсказуема? Откуда тебе известно?..
- Что по дороге на работу ты заходишь в кондитерскую? Мы слишком давно друг друга знаем.
- Слушай, ты хоть понимаешь, что натворила?
- Ничего плохого я не сделала.
- Как не сделала? А кто сбежал из полицейского участка в Эмерсоне, в Колорадо? Между прочим, этих ребят послали для твоей охраны!
- Охрана у меня уже есть.
- Рейнар?
- Да-да, - в нетерпении отмахнулась Эвери. - Говори все, что знаешь!
Из душевой появился Джон Пол. Вид у него был ошарашенный. Он бросился было к Эвери, но она жестом остановила его.
- Марго, подожди минутку, ладно? - Она зажала трубку ладонью. - Доверяй мне, Джон Пол. - Освободив трубку, она поощрила Марго: - Теперь можешь говорить.
- Пересмотр дела начинается десятого июля. При этом будет рассмотрено и прошение о досрочном освобождении - понимаешь, его никто не отменял. Похоже, на этот раз Скаррету повезет.
- Только через мой труп!
- Эй, такими словами не бросаются!
- А прошение по-прежнему назначено на шестнадцатое?
- Вроде бы да.
- Вроде бы или точно?
- Точно. И не надо, не надо бросаться на человека из-за первой же обмолвки! История с Джилли попала куда следует благодаря твоей тетке. Для тебя это, должно быть, был ужасный шок, и я тебе от души…
- Не будем об этом! - перебила Эвери, которой вовсе не хотелось сочувствия по такому поводу. - А "там, где следует" известно местонахождение Монка и Джилли?
- Откуда?
- Что с Кэрри? Она еще в больнице?
- Пока да, но можешь о ней не беспокоиться. К ней и комар не пролетит. Охранники там так и кишат.
- Беспокоиться в самом деле не о чем. Никто, даже этот Монк, не может быть сразу в двух местах.
- То есть?
- В ближайшее время ему будет чем заняться - ведь нужно как-то удержать меня от появления в суде.
- Какое отношение Монк имеет к Скаррету?