- Не самая, вы хотите сказать, высокая поэзия?
- Не хотел бы упреждать ваши впечатления, ведь вам стихи вполне могут и понравиться. Многим нравится есть гоанну, поджаренную на углях костра.
- Гоанна - это что?
- Ящерица.
Эрин невольно улыбнулась, припомнив, какую мерзость подчас ей доводилось есть в Арктике. Она развернула завещание и принялась читать то, что было написано старомодным, полувыцветшим от времени почерком:
"Я, Абеляр Джексон Уиндзор, находясь в здравом уме и доброй памяти, настоящим документом передаю все, чем владею, включая имеющиеся у меня права на разработку земельных участков, Эрин Шейн Уиндзор, дочери Мэтью Маквина Уиндзора, являющегося законным сыном моего брата, Натана Джозефа Уиндзора.
Все мое имущество, за исключением тринадцати алмазов и бумаг, что находятся в данной жестянке, перейдет к Эрин Шейн Уиндзор в одном из двух случаев:
1) Если в течение пяти лет она будет проводить на ферме не менее одиннадцати месяцев в году или же
2) Если она отыщет месторождение, где были найдены эти тринадцать алмазов, - в зависимости от того, что произойдет раньше.
В случае если ни одно из этих условий не будет выполнено, все мое имущество надлежит пустить на благотворительные цели за исключением тринадцати алмазов, которые в любом случае переходят в собственность Эрин Шейн Уиндзор, а мои права на земельные участки при этом аннулируются.
Подписал Абеляр Джексон Уиндзор в присутствии отца Майкла Конроя"
О Эрин, послушай, скажу я любя:
С Конмином кто связан - обманет тебя.
Алмазы ты в наследство получаешь,
Ты камни, как умеешь, сторожи.
Стихи откроют то, чего пока не знаешь.
Теперь прощай же, Королева Лжи.
Ну а король - это, конечно, я сам.
Эрин еще раз перечитала весь текст завещания, потом с явным недоумением посмотрела на Коула.
- Какие-то вопросы? - поинтересовался он.
- Конмин - это что еще за зверь такой?
- "Консолидейтед минералз. Инк.".
- Алмазы, - кратко сказала она, и на мгновение ее взгляд задержался на кейсе Коула.
- Да, именно благодаря алмазам Конмин более всего и известен в мире, - согласился он. - Но алмазы - это лишь часть того, чем занимается Конмин. Конмин также связан с добычей едва ли не всех полезных ископаемых от железной руды до руд редких металлов. Специальность Конмина - минералы, имеющие стратегическое значение. Это самый, пожалуй, влиятельный, самый прибыльный и самый осмотрительный картель в мире.
Эрин наскоро пробежала глазами страницы со стихами, затем возвратилась к тексту завещания и прочитала вслух:
- "О Эрин, послушай, скажу я любя: с Конмином кто связан - обманет тебя".
Коул никак не прокомментировал прочитанное ею.
- Скажите, а вы сами работаете на Конмин? - поинтересовалась девушка.
- Нет. Дело в том, что я вообще ни на кого не работаю. Не люблю от кого-нибудь зависеть.
Подумав над сказанным, Эрин расплылась в улыбке. Они и сама придерживалась такой же точки зрения.
- И поэтому Эйб послал сюда именно вас?
- Ваш дядюшка вообще никуда меня не посылал. Я уже много лет не видел его.
Вновь зашуршала бумага: Эрин перелистывала листки со стихотворными строчками.
- Вы что же, адвокат? - спросила она, не отрывая взгляда от записей Эйба.
- Я изыскатель, ищу алмазы. Вы что-нибудь знаете об алмазах, мисс Уиндзор?
- Ну, знаю, что они очень твердые и стоят очень дорого, что их крайне трудно находить.
- И что некоторые из них - настоящее чудо, - негромко добавил Коул. - За иной алмаз кого хочешь убить не жалко.
Эрин смерила его долгим взглядом, не произнося ни слова.
- А те алмазы, что оставил мне дядюшка, они обычные или особенные?
- У него дома я видел лишь борты, черные алмазы. Они очень низкого качества, это - технические алмазы.
- Они ничего не стоят?
- Ну почему же ничего. Однако это не те камни, при виде которых учащается пульс.
Эрин вдруг подумала, какими же должны быть алмазы, чтобы у этого сдержанного, прекрасно владеющего собой мужчины сильнее забилось сердце.
- Значит, если я правильно поняла, алмазы моего дяди - самые что ни на есть обыкновенные?
- Протяните руку.
- Зачем?
- Ну протяните же, мисс Уиндзор.
- Идите к черту, мистер Блэкберн.
На его лице не дрогнул ни один мускул.
Эрин показалось, что над ней подтрунивают, хотя в чем именно это заключалось, она не понимала. Она испытывала неопределенное чувство: то ли ее испытывают, то ли она не выдержала проверки, то ли собираются подвергнуть испытанию.
Двигаясь с поразительной ловкостью - удивительной для такого крупного мужчины, - Коул распахнул кейс, вытащил старенький бархатный мешочек и высыпал себе на ладонь его содержимое. Эрин с интересом наблюдала, как внутри небольших камешков заиграл свет, а сами камни казались влажными, как будто скользкими от воды или масла. В основном они были бесцветными. Некоторые - великолепного цвета. А один, зеленый, был и вовсе восхитителен.
Машинально Эрин протянула руку к зеленому камню. На полпути ее рука застыла в воздухе, и она вопросительно взглянула на Коула. Впервые она заметила, что его глаза вовсе не бледно-серые: по радужке было рассыпано множество голубых, золотистых, зеленых и серебряных точек, из-за чего взгляд казался сверкающим, завораживающим.
- Дайте свою руку, - мягко попросил Коул.
На этот раз она подчинилась.
Взяв в свои ручищи аккуратную ладонь Эрин, Коул высыпал на нее камни. Когда они соприкасались друг с другом, раздавался негромкий мелодичный стук.
- Неужели это и есть алмазы? - прошептала она.
- Необработанные, но редкой красоты. Это и есть алмазы, Эрин. И они ваши, не знаю уж, на радость ли или на горе.
Девушка принялась наугад разглядывать камни, словно желая убедиться в том, что все это ей не снится. Она смотрела на свет то через один алмаз, то через другой. Они притягивали лучи, как магнит - металлические предметы. Камни казались на редкость прозрачными и искрились.
- Они или почти, или вовсе без изъянов, - сказал Коул.
- Да?
- Практически идеального качества. Если и есть дефекты, то совсем крошечные.
- Да я и не искала в них никаких изъянов. Просто… у них такой цвет… - восхищенно сказала Эрин. - Боже, я и не знала, что бывают такие чистые цвета. Такие дьявольски прекрасные!
- Это потому, что вы, должно быть, нечасто смотритесь в зеркало.
- То есть?
- Этот алмаз такой же зеленый, как ваши глаза.
При этом замечании Эрин подняла голову. Внезапно она осознала, что стоит в опасной близости к незнакомому мужчине. Что мужчина держит ее за руку, и их дыхание смешивается. От подобной близости недолго и испугаться.
Несколько секунд Эрин прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь понять, страшно ли ей. Она думала, что испытает тот самый ужас, что поселился в ее душе семь лет назад.
Но как она ни прислушивалась, в ее душе не было страха, а лишь возбуждение, вызванное тем, что совсем близко стоит привлекательный мужчина. Подобно лучу солнца во тьме, ее мозг вдруг пронзила мысль, что не все женское в ней задавлено, что она еще способна что-то почувствовать. Это было так внове!
- С какой же шахты Эйба все эти камни? - глухим от волнения голосом поинтересовалась она.
- Не знаю.
- А там есть еще такие же?
- Не знаю.
- А кто-нибудь это знает?
- Не знаю.
Эрин взглянула на хорошо сложенного, поразительно спокойного незнакомца, стоящего почти к ней вплотную.
- Что же вы в таком случае знаете, мистер Блэкберн?
- Знаю, что мне больше нравится обращение "Коул".
Она подошла к окну, раздвинула шторы и посмотрела на здания разнообразной архитектуры, сотканные, казалось, из хмурых туч.
- Что же вам известно о происхождении этих камней, Коул Блэкберн?
- Скорее всего они найдены в Австралии, но ни на одной из мне известных шахт таких алмазов не отыщешь. Много лет тому назад они вышли из кимберлитовой трубки. Зеленый алмаз - камень уникальный, редкостный. Розовые алмазы высочайшего качества. Чистой воды и все бесцветные камни. - Чуть помедлив, он добавил: - Сразу хочу предупредить, что если вы намерены оставить у себя камни, полученные в наследство от дядюшки, придется уже сейчас отвыкать стоять близко к окну.
Эрин обернулась и удивленно посмотрела ему в глаза.
- Что это значит?
- Спросите у своего отца.
- Отец далеко, с ним непросто связаться. А вы тут, рядом. Поэтому я предпочла бы услышать ответ от вас.
- Если я отвечу, - сказал Коул, - вам в голову тотчас же придет тысяча других вопросов и вы будете во всем сомневаться. Если же услышите ответ от собственного отца, то сразу же поверите его словам. А это сбережет вам массу времени.
- Я сберегу куда больше времени, сейчас же услышав ответ от вас.
- Кто бы ни владел месторождением "Спящая собака", он всегда будет движущейся мишенью, - без обиняков сказал Хоул. - В данном случае я имею в виду вас.
- Но - почему?!
- Цветной алмаз - огромная редкость. У Конмина нет в загашниках ничего подобного.
- Ну так и?..
- Если существует шахта, где добывают подобные алмазы, Конмин во что бы то ни стало попытается взять ее под свой контроль. Иначе будет подорвана его монополия на рынке драгоценных камней. А монополия - это власть. В настоящее время у Конмина достаточно сильное влияние, чтобы картель мог на равных разговаривать с крупными мировыми державами, будучи при этом в состоянии на корню покупать страны третьего мира. А шахты "Спящая собака" как раз угрожают подорвать власть Конмина, - бесстрастным голосом продолжал Ко-ул. - В свою очередь, это означает, что существует угроза интересам многих государств, связанных с Алмазным тигром. Стоит кому-то сесть на этого тигра, как вступает в силу главное правило: выжить любой ценой. Конмин сидит на спине тигра уже более сотни лет.
Эрин смотрела на переливающиеся всеми цветами радуги камни.
- Судя по вашим словам, мое наследство не подарок судьбы, а скорее проклятие?
- Так оно и есть. - Коул посмотрел на часы. - Позвоните отцу. Наверное, первое, что он захочет сделать, это оценить алмазы. Постарайтесь обратиться к ювелиру, не связанному с Конмином. В противном случае проку от такой оценки будет мало, зато возникнут проблемы. Могу сообщить имя надежного специалиста. Правда, вашего отца это может навести на мысль, что существует некий сговор.
- Должно быть, вы хорошо знаете моего отца?
- В глаза его не видел. Но знаю других людей вроде него. Я, например, в сущности такой же, как и он.
- Тоже из ЦРУ?!
- Тоже из тех, кто выжил.
Когда Коул поднял глаза от циферблата часов, Эрин внутренне похолодела. В его глазах читалось напряжение. Он смотрел на нее так же внимательно, как она смотрела в видоискатель в поисках соответствующего ракурса. В этот момент ничего и никого, кроме Эрин, для Коула Блэкберна не существовало. Оказаться в центре столь пристального внимания было для Эрин и жутко, и волнующе.
- Вы не терпите, когда вам приказывают, - мягко сказал Коул. - И сами, судя по всему, не склонны приказывать другим. Но дело в том, что мне известны ставки в этой игре, а вы пока еще их не представляете. Чтобы вы могли держать в руках эти алмазы, уже погибли как минимум двое. Надеюсь, вы не намерены не повиноваться лишь затем, чтобы потешить собственное самолюбие. Если я в чем-то окажусь неправ, то сам я выживу. А вы - нет. Но у вас есть выбор. Положитесь на своего отца, на меня и молите Бога, чтобы у соседа за стенкой не было пистолета в одной руке и исправленного в его пользу завещания Сумасшедшего Эйба - в другой.
- Непременно подумаю об этом.
- Да, пожалуйста, Эрин Шейн Уиндзор. Подумайте хорошенько. А пока будете думать, вспоминайте иногда ваш снимок, где восходит солнце и лежит среди льда замерзший гусенок.
На мгновение Эрин припомнила, как набрела в час восхода солнца на великолепную сцену: крошечные гусята лежали под искрящимися арктическими льдинами. Когда эти синие существа силились выбраться из-под глыб, Эрин плакала навзрыд. Но прежде, чем слезы высохли у нее на щеках, она схватила камеру и сняла эпизод, исполненный неподдельной правды жизни, изумительно подсвеченный лучами восходившего солнца и ничего общего не имеющий с миром цивилизации.
- Жизнь всегда связана со смертью, и наоборот. - не спуская глаз с Эрин, сказал Коул. - И всякий, кто, так же как и вы, хорошо это понимает, в состоянии сам определить, на сколько может потянуть алмазный рудник, пусть даже и несуществующий. Даже и призрачный, он может оказаться ценой в чью-то жизнь. Как только вы поймете эту нехитрую истину, то с радостью продадите все полученное наследство кому-нибудь более опытному.
- Вроде вас, да?
- Да.
- И сколько же вы соблаговолите мне выплатить за алмазный рудник, который, по вашим словам, может вовсе и не существовать?
- Больше, чем вы сможете потратить. Хотя меньше, чем стоит ваша жизнь. - Коул направился кдве-ри. - Я позвоню в конце недели, - сказал он, выходя. - Если захотите связаться со мной раньше срока, позвоните в "Блэк Уинг". Номер я записал на коробке, где лежали все бумаги.
Дверь за ним закрылась. Эрин осталась наедине с горстью алмазов.
Несколько секунд она оставалась недвижимой, разглядывая лежавшие на ладони камни и наблюдая за их загадочной поверхностью, вбиравшей и преломлявшей лучи света. Казалось, камни втягивали в себя свет. Подобного никогда прежде ей не доводилось видеть.
Из любопытства она коснулась зеленого камня языком. Алмаз был холодным, чуточку солоноватым, удивительно чистым. Она лизнула свою руку, чтобы почувствовать разницу: рука была не такой соленой. Лизнула прозрачный алмаз: вообще безвкусный.
Внезапно она подумала, что Коул Блэкберн не раз касался зеленого алмаза, держал его в руке, перекатывал между пальцами, наблюдая за тем, как внутри камня играет свет. Неожиданно она сообразила, что соленый вкус - это вкус его кожи. Эрин даже испугалась, когда поняла, что больше всего хочет еще раз почувствовать вкус этого зеленого камня. Почувствовать на своих губах вкус Коула.
Эрин поспешно засунула камни в выцветший бархатный мешочек. Затем схватила первую страницу со стихами и принялась сосредоточенно вчитываться, пытаясь найти хоть какой-то ключ к разгадке. Внимательное прочтение ничего не дало. Тогда она начала просматривать одну за другой все записи, заставляя себя не спешить и читать медленно и вдумчиво. Не отдавая себе в том отчета, читая, она медленно покачала головой. Сущая белиберда… Хотя в стихах несколько раз упоминались алмазы, хотя в них речь шла о пьянках, мочеиспускании и постоянных занятиях любовью, смысл их был недоступен. Об алмазном руднике вообще не упоминалось ни разу.
Ругнув старого дурака, Эрин собрала листки и сложила их в жестянку, после чего вновь взяла в руки завещание. Прочитав весь текст и загадочные предупреждения Эйба, Эрин не почувствовала облегчения. Как не принесло ей облегчения и общение с Коулом.
"Кто бы ни владел шахтами "Спящая собака", он всегда будет движущейся мишенью…"
" - Судя по вашим словам, мое наследство - не подарок судьбы, а скорее проклятие?
- Так оно и есть… положитесь на своего отца, на меня и молите Бога, чтобы у соседа за стенкой не было пистолета в одной руке и исправленного в его пользу завещания Сумасшедшего Эйба - в другой".
Слова Коула и ее собственный ответ накрепко засели в памяти Эрин. В тишине комнаты она вновь и вновь прокручивала услышанное. Тайны - это как раз то, без чего ее отец не мыслил себе жизни. Он жил в таком измерении, где всякое действие разлагалось на составляющие, подвергалось тщательному анализу, исследовалось чуть ли не под микроскопом, а результаты взвешивались на высочайшем государственном уровне. В том измерении всякий человек имел не одну, а несколько теней, а имена людей менялись чаще парижских мод. В том измерении если чему-то до конца верили, то лишь предательству. Это и был мир ее отца. Мир ее брата Фила. Мир ее несостоявшегося жениха.
Эрин резко тряхнула головой, и длинные пряди волос упали ей на лицо. Машинально отбросив их, она как бы избавилась и от воспоминаний, оказавшихся сейчас совершенно лишними. Да, в мире существуют предательство и вероломство. Эрин принимала все это как непреложную данность. Но она не желала иметь дела ни с тем, ни с другим.
Семь лет назад она сделалась жертвой необъявленной войны. Теперь она уже не была ничьей жертвой. Она усвоила старинную и современную технику защиты собственного тела. Научилась охранять свой внутренний мир, открыв для себя иные миры, в существование которых было трудно поверить, где лед был живым и горные вершины излучали свет, где радостные люди готовы были поделиться с голодным незнакомцем последним куском хлеба. Там, конечно, существовала и смерть, однако она была вполне естественным продолжением жизни, а вовсе не результатом дикого произвола или столкновения политических сил.
Может, есть на свете и такое место, где мучившее Эрин беспокойство исчезнет, где она сможет опять доверять мужчинам.
Если она никогда не сможет верить всем мужчинам, то, может быть, поверит хоть одному из них…
- Непростой вопрос? - спросила себя тихо Эрин. - В одиночку ты едва ли сумеешь на него ответить. Ведь важно будущее, а вовсе не прошлое.
Она взяла телефонную трубку и внезапно ощутила контраст между исключительно гладкой искусственной поверхностью и живой и очень чувствительной ладонью, контраст холода и тепла. Эрин уже не раз обращала внимание на то, что так называемая цивилизация упорно выравнивает и сглаживает все природные и любые другие шероховатости, стремясь к ложному совершенству, как называла это девушка. Ведь под внешним лоском таятся неизвестные силы, только и ожидающие появления малейшей трещинки: обнаружив ее, эти силы незамедлительно вырываются наружу. Первобытный мир построен по иному принципу: под шершавостью скрываются светлые чувства. Но у первобытного мира и цивилизации есть одно общее: всех слабаков, неудачников и глупцов поджидает неминуемая смерть.
Но всегда и всюду теплится жизнь, и под толщей льда пылает огонь.
Эрин набрала номер, всегда один и тот же, независимо от того, где в данный момент находился ее отец. Когда ей ответили, она раздельно, четко и спокойно произнесла в трубку несколько слов и положила ее на рычаг.
Затем села на постель и уставилась на алмазы. Они могли быть настоящими, а могли оказаться и стекляшками. Она ждала, когда же биппер известит Мэтью Уиндзора о том, что ему звонила дочь.