- Что-о-о?! - протянул Алтухов таким тоном, что и Савин, в свою очередь, понял: этот писатель умрет с голоду, а работать за такие деньги не станет. - Вы понимаете, Лев Константинович, с кем говорите? Я же вам не щенок, сочиняющий откровенную чушь на компьютере. Вы решите для себя, что вам нужно: хороший роман или дешевка. - Он помолчал и добавил с усмешкой: - Определите цену своей блондинке.
- Но откуда взялась эта глупая, совершенно нереальная сумма, вы можете объяснить? - с возмущением спросил Савин.
- Могу. В прессе говорилось, что Якубович заплатил шестьдесят тысяч долларов за клип и песню о своей даме. Не знаю, кто уж она ему, жена или невеста.
- Какой Якубович? - удивился Савин.
- Ну тот, которого посадили, - уверенно пояснил Алтухов.
- Якубовича посадили?! - ужаснулся Савин. - Когда? В первый раз об этом слышу.
- Давно уже, - пожал плечами Алтухов.
- А за что?
- Откуда я знаю? Вроде как генералом был, а за что посадили - понятия не имею, да и не хочу иметь. Вот он потом и заказал песню о своей даме, ее Мариной зовут. У меня телевизора нет, но у своей знакомой я видел этот клип. А песню какой-то американский эмигрант поет, тут же у нас без него и петь уже некому. Знакомая и сказала, что стоит эта песенка вроде бы шестьдесят тысяч долларов.
- Якубовский! - догадался Савин и вздохнул с видимым облегчением. - А Якубович - это ведущий "Поля чудес", вы все перепутали, Юрий Александрович.
- Да какая разница, - с досадой отмахнулся Алтухов. - Я про то, что заплачено шестьдесят. За песню, которую все уже забыли. А я напишу о вашей блондинке роман, который будут читать и в следующем веке. И прошу всего пятьдесят. Вот вам и объяснение.
- Я видел этот клип. Вы должны понимать, что большая часть денег пошла на создание собственно клипа. Вертолет, сгоревшие машины, автоматы, гранатометы - все это очень дорого стоит. Вам на это не придется тратить деньги, поэтому давайте будем говорить о более реальной сумме.
- Но и роман - это не песня. Вся Москва ахнет, когда прочтет его.
- Я предлагаю пять, - сердито сказал Савин.
- Тридцать, - уступил Алтухов, сердито поглядывая на бизнесмена.
- Шесть - и это последняя цена. - Савин притормозил. - Если мы не договоримся, вы свободны.
- Я свободен буду у станции метро, об этом-то мы уже договорились. Вы же не станете выбрасывать меня из машины? - вежливо поинтересовался Алтухов, положив огромные кулачищи на "бардачок" машины. - Попробуем еще раз, до метро еще далеко. Так уж и быть, раз вы такой экономный бизнесмен - десять.
Савин искоса взглянул на упрямого писателя. Знает себе цену, черт бы его побрал! Другой и на три с готовностью согласился бы, а этот все спорит. Значит, может, может написать роман о Марине! О его любви к ней. Песня была о Марине, почему бы роману о Марине не появиться, не удивить Москву?
На перекрестке он решительно развернулся, метро они проехали несколько минут назад.
- Хорошо, я уступлю вам. Восемь. Это большие деньги. За месяц даже я столько не зарабатываю. - Он имел в виду официальную зарплату директора банка. Проценты от выгодных сделок выплачивались наличными, ни в каких документах не упоминались, и говорить о них даже в узком кругу считалось дурным тоном.
- И столько, сколько Павел Буре, Штеффи Граф или Мадонна, вы тоже за месяц не зарабатываете. Каждому свое, - с усмешкой сказал Алтухов и отчаянно махнул рукой. - Ладно, на первый раз пусть будет восемь. Четыре тысячи аванс, четыре при окончательном расчете.
Савин молча кивнул, достал из внутреннего кармана пиджака кассету, протянул Алтухову.
- Сколько времени вам понадобится для того, чтобы сочинить план и первую главу?
- Три дня, - уверенно сказал Алтухов, разглядывая кассету.
- Хорошо, я позвоню вам через три дня.
- А мне вас никак нельзя найти? Вдруг какие-то вопросы возникнут, что-то нужно будет уточнить?
- Через три дня встретимся и подумаем над этим, - решил Савин. - Если, конечно, ваша работа удовлетворит меня.
Погрузившись в сопоставление положительных и отрицательных сторон этой сделки, он проскочил станцию метро "Кутузовская" и остановил машину напротив магазина "Спорт".
17
Глубину синего неба беззвучно прорезал серебристый крестик самолета, оставляя за собой белый пенистый след. Запрокинув голову, Светлана молча следила за его полетом.
- Ждешь, когда он напишет "Я тебя люблю", как в песне группы "Браво" про мальчиков-романтиков? - с иронией спросила Лена.
Они сидели на зеленой лужайке под сенью старой липы. Прямо рядом, за тропинкой серебрилась на солнце Москва-река. Рядом лежала их одежда и сумка с овощами и двухлитровыми пластиковыми бутылками с пепси-колой. Верный Билл, как обычно, устроился в кустах неподалеку. Он уже успел искупаться и теперь подремывал, положив на лапы массивную голову.
- Этот не напишет, - вздохнула Светлана. - Он же меня совершенно не знает.
- А твой неподражаемый Ал не умеет летать. И вообще, все твои романтические штучки, моя дорогая, самый настоящий бред. Сама влипла в какую-то историю и меня втравливаешь. Ну где это видано, чтобы женщины пришли раньше мужчин и сидели, ждали их?
Лена искренне сожалела о том, что поддалась на уговоры подруги и согласилась поучаствовать в этом странном пикнике. Это же кошмар - Светка познакомит ее с каким-то мужчиной, и нужно будет битых два-три часа уделять ему внимание, разговаривать, улыбаться! А если он ей противен? Если станет приставать с глупыми намеками и предложениями? Светка-то на своего Ала любоваться будет! И уйти вряд ли получится… Вот дура, что согласилась!
- А где видано, чтобы мужчинам говорили: идите от Филевского парка по тропинке вдоль берега Москвы-реки и смотрите направо, так и найдете нас, а сами приходили позже их? Кого, интересно, они искать будут? И где?
- Твоя дурацкая идея! - сердито махнула рукой Лена. - Договорились бы встретиться у метро или на конечной остановке автобуса, пусть бы они подождали нас. Просто и естественно. Да тебе же все нужно с какими-то выкрутасами. Теперь вот сидим, ждем, когда нас начнут шашлыками кормить и вином поить! Две дуры!
- Ох-ох, расстоналась! Перестань корчить из себя неврастеничку, Ленка. Ты же у нас очень воспитанная и спокойная девушка. Мы сидим на бережку и отдыхаем.
- Не сидим, а ждем! - упрямо сказала Лена. - И, между прочим, если мне этот Макс не понравится, я уйду через полчаса. А ты обязана сделать так, чтобы он не увязался со мной.
- А если понравится? - с усмешкой спросила Светлана.
- Очень сомневаюсь!
- А вот и они. - Светлана вскочила. - Почти не опоздали, если учесть, что мы далековато забрели от Филевского парка.
- Привет! - закричал Алтухов, перепрыгивая через густые заросли бурьяна.
Он так стремительно рванулся к Светлане, что это не могло не привлечь внимания верного Билла. Глухо ворча, он выбрался из-под кустов и уставился на Алтухова.
- Осторожнее, Ал! - крикнул Данилов, машинально перекладывая тяжелую сумку в другую руку. Всю дорогу ее нес Алтухов, но в Филевском парке убедил приятеля, что богатые сумки не носят, это делают их менее состоятельные друзья.
- Билл? Привет, старина! - радостно улыбнулся псу Алтухов. - Как поживаешь? Вижу, искупался уже. Ну иди, отдыхай. Отдыхай себе и ни о чем не думай, теперь на вахту по охране твоей драгоценной хозяйки заступаю я!
Он хотел обнять Светлану, закружить на этой зеленой полянке, но в последний момент передумал, встал перед нею на одно колено и галантно поцеловал ручку. Билл еще раз оскалил свои страшные клыки, но на сей раз это было похоже на ироничную усмешку. И последовал совету Алтухова - лениво полез на облюбованное место в спасительной тени прибрежной зелени.
- Что случилось, почему ты вчера не смогла прийти?
- Мы готовились к пикнику, - улыбнулась Светлана.
Алтухов с восхищением посмотрел на ее стройную фигуру в купальнике. На сей раз купальник не был столь откровенным, как тот, в котором Светлана загорала вместе с Леной несколько дней назад, и, может быть, поэтому она выглядела еще обольстительнее. Алтухов покачал головой:
- Ты фея, ты сказка, ты принцесса! - простонал он.
- Ал, давай же познакомим наших друзей, а то я неловко себя чувствую, да и они тоже.
- Сначала цветы! - провозгласил Алтухов.
Он выхватил у Данилова сумку, достал огромную красную розу, с поклоном протянул Светлане. Потом достал еще одну и, не раздумывая, протянул Лене.
- Рад с вами познакомиться, Леночка, это от Макса.
- Передайте Максу мое огромное спасибо, - усмехнулась Лена.
- Пожалуйста, - сказал Данилов, протягивая Лене руку. - Приятно познакомиться, меня зовут Максим Данилов.
- Лена. Скажите, ваш приятель Ал всегда дарит цветы дамам от вашего имени? А вы за это сумки таскаете?
- Что поделаешь, - пожал плечами Данилов. - Он богатый писатель, а я бедный. Приходится иногда и сумки таскать, чтобы добиться благосклонности корифея.
Это прозвучало так убедительно, что все засмеялись. Лена прищурилась, разглядывая нового знакомого. Он был полной противоположностью Алу: невысокий, худой, аккуратно подстрижен, вежлив. Если судить по одежде, она бы сказала, что богатым писателем является скорее Данилов, но кто их поймет, этих писателей! Они же любят шокировать общественность своим поведением и одеждой. И, наконец, он был вполне симпатичным и приятным молодым человеком. Не так уж и плохо, что она согласилась на эту встречу.
- Ох, не притворяйся, Макс! Мы ведь на "ты" все, да? - не переставая смеяться, возразила Светлана. - Я видела, твоя книга повсюду сейчас продается и люди покупают. Разве такой автор может быть бедным?
- Видишь ли, Света, - улыбнулся Данилов. - Пишу я медленно, платят мне мало, потому что писатель Данилов не так известен читателям, как некая… скажем, Анжелика Бюст, - и посмотрел при этом на Алтухова.
- Я не Бюст, - возразил тот. - Я - Барбара Брест. Но все это - коммерческая тайна.
- Бюст, Брест, Брюст - какая разница, - пожал плечами Данилов. - Главное, что именно поэтому я вынужден таскать сумку за моим более удачливым и состоятельным коллегой.
Алтухов с некоторым напряжением выслушал Данилова и с облегчением улыбнулся.
- Я много наслышан о вас, Светлана…
- Мы же на "ты", - напомнила она.
- О тебе, Света. И теперь только понимаю, почему мой друг Ал в последние дни стал похож на тигра в клетке. Он даже о своих вредных привычках стал забывать, это просто фантастика.
- Нет, он о них вспоминает… иногда, - сказала Светлана. - Когда разговаривает с жадным шофером-частником.
- А у вас, говорят, ангельский характер? - спросила Лена; ее слегка задевало, что внимание обоих мужчин было направлено на подругу.
- Светлана только что поправила меня, следовательно, и я имею право напомнить тебе, Лена, что мы на "ты". Ну-у… это смотря с кем сравнивать. Если с Алом - пожалуй, так оно и есть. Если со строгой учительницей - пожалуй, нет.
Лена задумалась, пытаясь понять: намек на ее профессию, это что? Замаскированная насмешка?
- Какой хитрый! - воскликнула Светлана. - Ну что же мы все разговариваем да разговариваем? Ал, как обстоят дела с шашлыками и вином?
- Отлично! Я думаю, нам нужно разделиться на некоторое время. Мы с тобой пойдем собирать дрова для костра, а Макс и Лена займутся шашлыками.
- И всем остальным, - сказала Светлана. - Мы еще овощей купили, луку, зелени, пепси.
- Что значит "всем остальным"? - усмехнулась Лена, поглядывая на Данилова. Он был совершенно спокоен.
- Тем, что у нас есть, - пояснила Светлана.
Данилов улыбнулся и добавил:
- В сумках и пакетах.
- Ну да, - подтвердила Светлана и вдруг рассмеялась, глядя на подругу. - А ты думала - где?
Лена выразительно покрутила пальцем у виска.
- Какие вы разные, - заметила она, когда Алтухов и Света удалились в поисках сучьев для костра.
- Одинаковых людей не бывает. - Данилов принялся доставать из сумки бутылки с вином, кастрюльку с маринованным мясом, хлеб, кетчуп. - Ты, похоже, обиделась, когда я упомянул про учительницу. Извини, я просто хотел сказать…
- Ну вот еще! - перебила его Лена, тоже вытаскивая продукты из пластикового пакета. - Я и в самом деле учительница. Бедная. Получаю триста тысяч в месяц, но в сентябре обещали прибавить. Живу с мамой, шумных компаний не люблю, и вообще - "синий чулок". Но богатого мужа не ищу.
- Женщине трудно одной, - посочувствовал Данилов. - Но я тебя понимаю больше, чем кто-либо другой. У меня была богатая жена, к счастью, мы расстались. Выходит, мы бедные, а те, кто занят поисками дров, - богатые? Интересный расклад.
Как просто и спокойно он говорил об этом. И вряд ли - серьезно. Интересно, кто он на самом деле? Похоже, не такой уж бедный и скромный, как пытается казаться. Лена посмотрела на него и улыбнулась.
- Не только бедные и богатые.
- Что же еще?
- Они светлые, а мы темные.
- Да? Действительно. А я как-то не обратил на это внимания. Ну что ж, Алу нравятся блондинки, а мне - брюнетки.
- Это что, намек?
- Нет, просто констатация факта. Кстати, ты очень красивая… учительница.
"Началось", - подумала Лена, но почему-то это даже понравилось ей. Однако Данилов больше ничего не сказал, молча нанизывая куски мяса на шампуры. Лена резала овощи и ждала, что же он еще скажет? Или, может быть, предпримет? Наконец, не выдержав затянувшейся паузы, она спросила:
- А почему вы разошлись с женой?
- Она была выше условностей. Делала то, что хотела. Но когда укатила в Женеву с директором банка, в котором работает, я собрал самое необходимое и ушел. Теперь снимаю угол, но ничуть не жалею о том, что сделал.
- А она? Я слышала, хочет вернуться к тебе?
- Теперь, когда у меня вышла книга, да. Но это исключено. Не потому, что я такой гордый, просто… - Он посмотрел ей в глаза, невесело усмехнулся. - Просто я не люблю ее.
И этот взгляд, и спокойный голос, в искренности которого трудно было усомниться, понравились Лене.
- Наверное, трудно было?
- Нет.
- Странно… Ты что, женился из-за денег? А потом, когда встал на ноги, преспокойно ушел?
- Нет. Я любил ее. Трудно было жить вместе последние месяцы. Больно, обидно. Но когда ушел, я по пятнадцать часов в сутки писал роман и так увлекся работой, что ни о чем больше не думал. Все эмоции остались на бумаге, в том самом романе, который сейчас продается.
Данилов был не совсем искренен, "Рассвет над розовой вуалью" он написал спустя несколько месяцев после того, как ушел от Марины, а боль свою заглушал работой над другим романом, но говорить о том, что "Рассвет…" его третья книга за последний год, было нельзя. Он ведь представился бедным писателем, который медленно работает и мало получает.
- Я обязательно куплю и прочту твою книгу, - сказала Лена и, не удержавшись, спросила: - А сколько она стоит?
- Я подарю тебе. - Данилов невозмутимо укладывал шампуры с мясом на полиэтиленовый пакет. - С автографом. Прекрасной учительнице от бедного писателя Данилова.
Лена старательно отрезала зеленые "вершки" редиски, складывая на тарелку сочные красные "корешки". Последние слова Данилова не понравились ей, показались насмешкой. Она резко встала, повернулась к нему, собираясь сказать, что не нуждается в подарках и, если нужно будет, сама купит книгу. В то же самое мгновенье поднялся с корточек и Данилов. Что он хотел сказать, она так и не поняла, потому что совсем неожиданно их губы оказались в сантиметре друг от друга, и (а вот это почему-то не показалось Лене неожиданностью) Данилов нежно поцеловал ее.
Тем не менее Лена возмутилась.
- Это еще что значит? - сердито спросила она. - Думаешь, если писатель, так тебе все можно?
- Нет, - он улыбнулся, покачал головой. - Извини, но… я просто не мог удержаться. Это получилось… - Он развел руками, смущенно улыбнулся. - Как-то само собой. А тебе… это было противно? Ты совсем не хотела этого?
- Не хотела, - отрезала Лена и тут же поняла, что сказала неправду. Не ждала, что он поцелует ее через пятнадцать минут после знакомства, - да. А вот сказать, что это было противно, - язык не поворачивался. - Пожалуйста, больше не надо, - неуверенно добавила она.
- Хорошо, - согласился Данилов.
Его темные глаза смотрели на нее, с нежностью, и взгляд этот был сродни поцелую. Лена опустила ресницы.
- Есть много причин, их знает каждый воспитанный человек, - сказала она. - Стоит ли перечислять?
- Официальных, - уточнил Данилов. - И на каждую причину есть контрпричина, опровергающая ее. Этот невинный поцелуй сделал меня счастливым, так хорошо я давно себя не чувствовал. Правда-правда. Разве это плохо - сделать человека счастливым?
- Это хорошо, но не любым способом. А мои чувства, мое отношение ко всему этому как-то учитываются или нет?
- Разумеется. Если тебе не нравится, я не почувствую себя счастливым… Но вот же - чувствую.
- С тобой трудно спорить, - улыбнулась Лена.
- А зачем?
Его губы снова потянулись к ней, но на сей раз она со смехом отстранилась.
- Надо еще посмотреть на твое поведение, стоит ли делать тебя счастливым или лучше оставить все как есть.
- Давай попробуем что-то изменить? Господи, мне так хорошо с тобой. Хоть бы Ал и Света еще час-другой собирали дрова!
- А вот дрова, кому дрова? Меняю на шашлыки, готовые к употреблению! - раздался с тропинки зычный голос Алтухова.
Лена еще пуще залилась смехом.
- Чтобы приготовить шашлыки, нужны дрова! - воскликнула она. - Иначе как же они станут… готовыми к употреблению?!
- Запросто! - уверенно сказал Алтухов. - На огне страсти можно приготовить любое блюдо! У вас как, уже есть этот огонь или еще нет? Что-то, я вижу, намечается, но пока что не огонь. Так что придется отдать вам дрова за просто так. Правильно я говорю, Света?
- Учитывая то, что у тебя скверный характер, я довольна твоим поступком, дорогой, - улыбнулась Светлана.
По ее сверкающим глазам и чуть припухшим губам Данилов понял, что большую часть времени они с Алом целовались. Но дров принесли достаточно - неподалеку стояло наполовину засохшее дерево, и Алу ничего не стоило наломать толстых сучьев.
- У меня еще и вредных привычек много, - сказал Алтухов, сбрасывая сучья рядом с шампурами. - Я вижу, Лена уже приготовила неплохую закуску, так, может, мы немного выпьем?
- Я - за! - будто примерная школьница, подняла руку Светлана и посмотрела на подругу.
- Если только понемножку, - неуверенно пожала плечами Лена.
Данилов достал из сумки две бутылки, одну с "Хванчкарой", другую с "Кремлевской де люкс", и пластиковые одноразовые стаканчики.
- "Если женщина просит…" - вспомнил он слова популярной некогда песни, выразительно поглядывая на Лену.
- Ну и хитрец же ты, Макс, - покачала головой Лена и легонько шлепнула его по плечу.
Алтухов одобрительно улыбнулся.