- Сначала мы ломаем колени. Так, я буду уверен, что у тебя не появится искушения пренебречь моим гостеприимством, до тех пор, пока я не захочу этого.
Римлянин опустил молоток на левое колено Кириана, мгновенно раскрошив сустав. Боль, которую невозможно было представить, разорвала его тело. Закусив губу, чтобы не закричать, Кириан схватился за веревки, связывающие руки. Он чувствовал, как горячая кровь бежит из перерезанных запястий по его предплечьям.
Раздробив второе колено, Валериус вытащил из огня железный прут и поднес к Кириану.
- У меня есть только один вопрос. Где твоя армия?
Кириан сузил глаза, но ничего не ответил.
Валериус приложил каленое железо к внутренней поверхности его бедра.
Аманда потеряла счет ранам, пока Валериус пытал Кириана. Час за часом, день за днем, с непоколебимым упорством.
Она и понятия не имела, что человек мог вытерпеть так много и продолжать жить.
Девушка сдавленно вздохнула, когда в лицо Кириана полетела вода.
- Даже не думай, что можешь потерять сознание, чтобы избавится от меня. Или голодать, пока я этого не захочу.
Валериус схватил Кириана за волосы и яростно дернул его голову, а потом начал лить бульон ему в горло. Кириан зашипел, когда соленая жидкость зажгла огнем порезы на его лице и губах. Он захлебывался, но Валериус продолжал вливать отвар ему в рот.
- Пей, черт бы тебя побрал, - зарычал римлянин, - Пей!
Кириан вновь потерял сознание, и снова ледяная вода вернула его в действительность.
Дни и ночи перемешались, пока Валериус продолжал мучить его, снова и снова. Всегда задавая один и тот же вопрос.
- Где твоя армия?
Кириан не проронил ни единого слова. Ни разу не закричал. Он так плотно сжимал челюсти, что Валериусу приходилось раздирать их силой, чтобы накормить его.
- Генерал Валериус, - обратился воин, входя в комнату, когда римлянин вновь натягивал лебедку на руках и ногах Кириана. - Простите, что прерываю вас, мой господин, но посланник из Фракии ожидает встречи с вами.
Сердце Кириана перестало биться. Первый раз за несколько недель появился хотя бы небольшой лучик надежды, переполняя его радостью.
Его отец…
Валериус с любопытством приподнял бровь.
- Это должно быть весьма интересно. Веди его сюда, во что бы то ни стало.
Воин исчез.
Через несколько минут, пожилой, хорошо одетый мужчина вошел в комнату под конвоем двух солдат. Он был так похож на Кириана, что на мгновение Аманда решила, что это его отец.
Как только мужчина приблизился настолько, чтобы разглядеть искалеченное, окровавленное тело Кириана, он резко выдохнул.
Позабыв про чувство собственного достоинства, его дядя подбежал к нему.
- Кириан? - с недоверием выдохнул он, осторожно касаясь сломанной руки Кириана. Его голубые глаза были наполнены болью и заботой. - Милостивый Зевс, что же они с тобой сделали?
Она ощутила чувство стыда и горя, заполнившие Кириана, когда тот увидел печаль дяди. Аманда почувствовала, как хотел бы Кириан облегчить вину, отражавшуюся в глазах Зетеса и умолять дядю попросить отца о прощении.
Когда Кириан открыл рот, чтобы заговорить, все, что он смог - это выдавить хриплый каркающий звук. Его мучила такая боль, что его разомкнутые зубы стучали от тяжести физических страданий.
Горло Кириана саднило и жгло так, что он задыхался, и лишь невероятным усилием воли, он, наконец, смог выговорить дрожащими губами.
- Дядя.
- Как такое может быть, он даже умеет разговаривать, - произнес Валериус, присоединившись к ним. - Он не сказал ничего за четыре недели. Ничего кроме этого…
Римлянин снова приложил раскаленный прут к бедру Кириана.
Стиснув зубы, Кириан дернулся и зашипел.
- Назад! - заорал Зетес, отталкивая Валериуса от племянника.
Он нежно обхватил израненное лицо Кириана ладонями. Слезы катились по щекам Зетеса, когда тот пытался стереть кровь с распухших губ мужчины.
Зетес взглянул на Валериуса.
- Я привез десять повозок золота и драгоценных камней. Его отец обещает даже больше, если вы отпустите его. Я наделен властью сдать вам Фракию. А его сестра, принцесса Алтея, предлагает себя в качестве рабыни. Все, что тебе нужно сделать, это позволить мне забрать его домой.
Нет! Аманда услышала внутренний крик Кириана, но слова застряли в его горящем горле.
- Возможно. Я позволю тебе забрать его домой…После того, как он будет казнен.
- Нет! - возразил Зетес. - Он принц, и ты…
- Он не принц. Все знают, что он лишен права наследования. Его отец заявил об этом во всеуслышание.
- И он отрекся от этих слов, - настаивал Зетес. Он вновь взглянул на Кириана, с добротой и утешением. - Он хотел, чтобы я сказал тебе, что он не имел ввиду то, что сказал тогда. Он был глуп и слеп, когда должен был поверить и прислушаться к тебе. Отец любит тебя, Кириан. Все, чего он хочет, это чтобы ты вернулся домой, где он сможет принять тебя и Теоне в свои объятия. Он умоляет тебя о прошении.
Эти последние слова обожгли Кириана сильнее, чем каленое железо Валериуса. Не отец должен был извиняться. Это не он был глупцом.
Это Кириан жестоко обидел человека, от которого не видел ничего, кроме любви. Мучительная боль снова захватила его.
Да пожалеют боги их обоих, потому что отец был прав во всем.
Зетес бросил взгляд на Валериуса.
- Он отдаст все, что угодно за жизнь сына. Все!
- Все что угодно, - повторил Валериус. - Очень соблазнительно, но насколько глупым я должен быть, чтобы отпустить человека, подошедшего так близко к тому, чтобы разгромить нас? - Он взглянул на Зетеса. - Никогда.
Валериус вытащил кинжал из-за ремня. Он грубо схватил три длинных, тонких генеральских косички на виске Кириана и отрезал их под корень.
- Вот, - сказал римлянин, протягивая их Зетесу, - Отнеси это его отцу и передай, что это все от сына, что он может получить.
- Нет!
- Охрана, проследите, чтобы его Величество вывели отсюда.
Кириан наблюдал, как его дядю схватили и утащили из комнаты.
- Кириан!
Кириан сражался с веревками, но его тело было настолько изранено и изломано, что все, что он мог - это навредить себе еще больше.
Он хотел позвать Зетеса назад. Хотел сказать ему, насколько сожалел о словах, брошенных своим родителям.
Не дай мне умереть, не сказав им.
- Ты не можешь этого сделать! - заорал Зетес за мгновение до того, как, обрывая его, захлопнулись двери.
Валериус повернулся к слугу.
- Приведи мою любовницу.
Как только слуга ушел, он вернулся к Кириану. Он вздохнул так, как будто был разочарован.
- Кажется, наше время подошло к концу. Если твои отец так отчаянно хочет твоего возвращения, тогда это лишь вопрос времени, пока он не выдвинет против меня свои войска. Я же не могу дать ему шанс действительно спасти тебя. Так ведь?
Кириан закрыл глаза и отвернулся от ухмылки Валериуса, светившейся триумфом. Мысленно, он снова видел отца в тот последний, судьбоносный день, когда они оба стояли, друг напротив друга, посреди тронного зала. Юлиан окрестил этот день Битвой Титанов. Потому что ни он, ни отец не желали слушать или уступать.
Он помнил слова, которые сказал отцу. Слова, которых ни один сын не должен говорить родителям.
И эта боль была во стократ сильнее, чем все, что сотворил с ним Валериус.
Пока он скорбел о своих действиях, дверь в пыточную отворилась, впуская Теоне. Она вошла в комнату с высоко поднятой головой, словно королева при дворе. Его жена остановилась рядом с Валериусом и одарила его теплой, соблазнительной улыбкой.
Кириан глазел на нее, когда вся полнота ее предательства обрушилась на него. Пусть это будет кошмаром. Зевс милосердный, не позволяй этому быть правдой.
- Знаешь, Кириан, - сказал Валериус, обнимая Теоне и зарываясь в ее шею. - Я хочу похвалить твой выбор жены. Она несравненна в постели, не так ли?
Это был самый жестокий удар, который ему когда-либо наносили.
Теоне встретила взгляд Кириана без стыда, пока Валериус кружил вокруг нее, сжимая руками ее грудь, лаская. На лице женщины не было любви. Раскаяния. Ничего. Она глядела на него, как будто он был незнакомцем.
Это потрясло его до самой глубины израненной души.
- Пойдем, Теоне, давай покажем твоему муженьку, что он прервал той ночью, когда вернулся домой.
Валериус снял застежку ее химатиона, позволяя тому упасть на пол. Он притянул обнаженное тело женщины в объятия и поцеловал ее.
Сердце Кириана раскололось на части при виде Теоне, снимающей доспехи Валериуса. При виде того, как жадно она принимает его прикосновения.
Не в силах выносить этого, он закрыл глаза и отвернулся. Но он все равно слышал их. Слышал, как его жена умоляет Валериуса взять ее. Слышал, как она стонет от наслаждения. И когда Теоне достигла оргазма в руках его врага, он почувствовал, как его сердце иссохло и умерло.
В конце концов, Валериусу удалось сломить его.
Кириан позволил боли захватить себя. Позволил ей заполнять его, пока он не перестал чувствовать что-либо. Ничего кроме полного и абсолютного опустошения.
Когда они закончили, Валериус медленно подошел к нему. Он вытер влажную руку о лицо Кириана и тот проклял запах, который так хорошо знал.
- Ты можешь хотя бы представить себе насколько я люблю аромат твоей жены на своей коже?
Кириан плюнул ему в лицо.
В ярости, Валериус схватил со стола клинок и беспощадно вонзил его в живот Кириана. Тот выдохнул, когда холодный металл проник в его тело. Валериус со злобой двинул запястьем, проворачивая нож и вгоняя его глубже.
- Скажи мне, Теоне, - спросил Валериус, не отводя взгляда от Кириана, вынимая клинок, оставляя его слабым и дрожащим. - Как мне убить твоего мужа? Может мне обезглавить его, как подобает принцу?
- Нет, - ответила она, заворачиваясь в химатион и закрепляя его брошью, которую Кириан подарил ей в день свадьбы. - Он дух и стержень Македонских повстанцев. Ты не можешь позволить, чтобы из него вышел мученик. Если бы я была на твоем месте, я бы распяла его, как обычного вора. Пусть он на своем примере покажет всем врагам Рима, что атакуя вас нельзя добиться ни доблести, ни чести.
Валериус жестоко улыбнулся, а потом повернулся к ней.
- Мне нравится ход твоих мыслей.
Он легко поцеловал ее в щеку и оделся.
- Попрощайся с мужем, пока я все подготовлю.
Валериус оставил их наедине.
Кириан пытался вздохнуть, превозмогая боль, когда Теоне подошла к нему. Его тело трясло от ярости и боли. И все равно ее взгляд был пустым. Холодным.
- Почему? - спросил он.
- Почему? - повторила она. - А как ты думаешь? Я была безымянной дочерью проститутки. Я выросла в бедности, голодая и у меня не было другого выбора, кроме как позволить любому мужчине использовать меня, как ему заблагорассудится.
- Я защищал тебя, - проскрежетал Кириан сквозь едва приоткрытые окровавленные губы, - Любил тебя. Я ограждал тебя от любого, кто мог бы ранить тебя.
Теоне сузила глаза.
- Я не собираюсь позволить тебе воевать с Римом, пока я буду сидеть дома, в страхе ожидая, что они ворвутся ко мне, пытаясь добраться до тебя. Я не хочу кончить, как жена Юлиана, убитая в собственной постели или быть проданной в рабство. Я слишком далеко зашла, чтобы вернуться к рытью в объедках и торговле своим телом. Я хочу безопасности и я сделаю все, чтобы защитить себя.
Теоне не могла ранить его сильнее. Она никогда не видела в нем ничего, кроме толстого кошелька.
Кириан не мог в это поверить. Он отказывался верить. Должен был быть момент, хотя бы один, когда она заботилась о нем. Конечно же, он не мог быть настолько слеп?
- Ты вообще когда-нибудь любила меня?
Женщинаа пожала плечами.
- Если это хоть как-то тебя утешит, ты самый лучший любовник, который у меня когда-либо был. Мне определенно будет не хватать тебя в моей постели.
Кириан издал мучительный яростный вопль.
- Черт побери, Теоне, - произнес вернувшийся Валериус. - Нужно было доверить пытки тебе. Я так и не смог причинить ему подобной боли.
Вошли солдаты с большим крестом. Они уложили тот рядом со столом, а потом сняли Кириана, обрезав веревки.
С поломанными костями он осел на пол.
Они грубо схватили его и бросили на деревянный крест.
Кириан продолжал наблюдать за Теоне. Даже жалость не отразилась в изгибе ее бровей. Она просто смотрела на него с нездоровым воодушевлением.
Кириан вновь увидел пораженные лица своих родителей, когда он покинул свой дом в день свадьбы. Услышал предложение, сделанное Валериусу Зетесом.
Кириан предал их всех ради нее. А она теперь даже не могла и притвориться, что сожалеет о содеянном. О том, какую цену заплатили за ее предательство его семья и страна.
Он был последней надеждой Греции на то, что они смогут избежать тирании Рима. Единственным, что стояло между его народом и рабством.
Своим предательством Теоне уничтожила все их надежды на свободу.
И все потому, что он был непробиваемым глупцом…
Последние прощальные слова отца звенели в его ушах.
Она не любит тебя, Кириан. Ни одна женщина не сможет полюбить тебя и ты - проклятый глупец, если вообще веришь в обратное!
Солдат приложил железный гвоздь к его запястью и держал тот, пока другой занес руку с тяжелым металлическим молотком.
Римский страж резко опустил его на гвоздь…
Аманда с криком проснулась, почувствовав, как гвоздь проткнул ее руку. Приподнявшись, она схватилась за запястье, чтобы убедиться, что это всего лишь сон.
Девушка потерла руку, пристально разглядывая ее. Та была такой же, как всегда и все же…
Этот сон был реальностью. Аманда знала это.
Ведомая силой, которой не понимала, девушка вышла из комнаты, чтобы найти Кириана. Она пробежала через неосвещенный дом, вверх по лестнице красного дерева и вдоль по коридору. Аманда следовала инстинкту, который вел ее к комнате в западной части дома.
Не колеблясь, она распахнула двойные двери в спальню, которая была в два раза больше ее собственной. Единственная свеча горела рядом со старомодной кроватью, завешенной пологом, отбрасывающим тени на дальнюю стену. Золотистые и коричневые занавеси были раздвинуты и привязаны к столбикам, а прозрачные кремовые шторы скрывали кровать. Но даже так, Аманда могла видеть Кириана, извивающегося на красно-коричневых простынях, захваченного тем же самым кошмаром, что видела и она.
С колотящимся сердцем девушка подбежала к кровати.
Кириан очнулся от кошмара, едва почувствовав нежную, прохладную ладонь Аманды на своей груди. Он открыл глаза и обнаружил, что она сидит рядом, сдвинув брови, изучая его взглядом, потемневшим от ужаса.
Кириан нахмурился, когда ее руки заскользили по его груди. Казалось, что девушка совсем не видит его, как будто пребывая в странном трансе.
Кириан лежал в абсолютной тишине, пораженный ее присутствием.
Аманда стянула с него шелковую простыню и коснулась шрама на животе, слева от пупка.
- Он вонзил сюда нож, - прошептала она, лаская узкую полоску.
Потом девушка схватила его запястье и нежно провела рукой по оставленным там отметинам.
- Они вбили гвозди сюда и сюда.
Аманда перешла к его рукам и потерла кончики его пальцев подушечками своих больших.
- Они вырвали тебе ногти.
Она потянулась к нему и обхватила его небритые щеки ладонями. В ее глазах отражались тысячи эмоций, и от вида этих кристально-чистых глубин у Кириана захватило дух.
Ни одна женщина так на него не глядела.
- Мой бедный Хантер, - прошептала девушка. Слезы катились по ее лицу, и прежде чем Кириан осознал, что она делает, Аманда стащила простыню, полностью обнажая его для своего изучающего взгляда. Он мгновенно затвердел, тело пульсировало от выражения заботы, сквозившей в ее глазах.
Она дотронулась до его израненного бедра там, где однажды Валериус оставил клеймо раскаленным железом.
- О, Боже, - выдохнула девушка, пробегая пальцами по сморщенной коже.
- Это правда. Они действительно сотворили это с тобой…
Она взглянула на него сверкающими от слез глазами.
- Я тебя видела. Я чувствовала тебя.
Кириан нахмурился еще сильнее. Как такое было возможно?
Хантер видел свою казнь во сне, когда Аманда разбудила его. Могли ли их силы объединиться, позволяя ему взывать к ней, даже когда он спал?
Эта мысль пугала его. Если все было так, то это означало, что они были связаны на уровне, намного выше физического.
Это означало…
Кириан не закончил мысль. Не существовало такой вещи, как половинка души, особенно, если один из них таковой больше не обладал. Это было просто невозможно.
Аманда пристально смотрела на Кириана, и каждая клеточка ее тела до самой глубины души разрывалась от боли. Как мог он вынести такие муки и такое предательство?
Кириан пронес их сквозь века. Один. Всегда один. Постоянно страдая и желая, но не получая облегчения.
Без надежды.
- Так много боли, - прошептала Аманда.
Как бы она хотела получить голову Теоне на блюде за все, что та сделала с ним. Но больше всего Аманда хотела утешить Кириана. Облегчить мучения его сердца. Стереть боль прошлого.
Она хотела дать ему надежду. Подарить мечту о детях и женщине, которая полюбила бы его. И да смилостивится над ней бог, она хотела быть этой женщиной.
Не успев себя остановить, девушка склонилась к Кириану и накрыла его губы своими. Он застонал и обхватил ее лицо ладонями, возвращая поцелуй.
Аманда пробовала его на вкус так, как никого раньше. Когда их языки соединились в танце, она смогла почувствовать его всей душой. Аманда никогда не была смелой в постели. Но с другой стороны, никогда она не хотела мужчину так, как сейчас.
Всем своим существом.
Слезы застилали Аманде глаза, когда она зарылась губами в его шею там, где Валериус разодрал ее в кровь своим кольцом.
Такая сила. Такая любовь. Она бы все отдала за возможность быть с мужчиной, который любил бы ее так, как Кириан свою жену.
Говоря начистоту, Аманда хотела, чтобы Хантер любил ее. Хотела завоевать его сердце. Желала этого мужчину, понимающего, что такое любовь, что такое преданность и сострадание.
И не важно, признает это Кириан или нет, он нуждался в ней.
Никто не должен идти сквозь вечность в одиночестве. Никто не должен быть ранен так, как был он. Только не тогда, когда единственным преступлением Кириана было то, что он любил кого-то больше самого себя.
Ее дыхание смешалось с его, когда Аманда забралась на него, обхватив талию мужчины ногами.
Кириан застонал, почувствовав, что под футболкой у Аманды ничего нет. Бедра девушки были горячими и влажными, когда она скользила по его обнаженному животу, разжигая в нем пламя, жаждущее ее так сильно, что это пугало.
Оттолкни ее.