Потрясающая женщина, любовался ею Ален. Он надевал к званому ужину смокинг. С ней я чувствую себя двадцатилетним! Я готов опять прыгнуть к ней в постель, до чего ж хороша! Просто звезда из эротического фильма про старину, настоящая хозяйка замка. За прошедшие после похорон барона два дня и три ночи Ален окончательно пришел к выводу, что замок стоит того, чтобы избавиться от сестры. Анабель не создана хозяйкой замка, а вот Моник - именно то, что нужно для этой миссии.
Только Моник! Тем более что она готова все сделать сама, а он увидит сестру уже остывшей. Какая разница, отчего она умерла? От чьей-то руки или по собственному почину? Ален ведь не будет присутствовать при том, когда Моник введет ей избыточную дозу наркотика. Два шприца со смертельным раствором, несколько пакетиков порошка и горсть таблеток - для отвода глаз подложить в косметичку Анабель вместе со вторым шприцем - Моник тоже раздобыла сама. В крайнем случае - нет, конечно же крайнего случая не будет! - подозрение может пасть на Моник, но никак не на него. Он останется чист! Моник мужественно готова взять на себя все.
Она случайно вошла, когда Анабель колола наркотик. Та попросила не болтать, потому Моник никому и не рассказала. Зачем же? Такое деликатное семейное дело. Нет, прежде она не знала, что мадемуазель де Бельшют употребляет наркотики. Но у нее такая необычная профессия - изучать пингвинов в Антарктиде. Может, там она и пристрастилась к наркотикам от одиночества. Конечно же Моник не могла и предположить, что произойдет передозировка. Ужасно, такая трагедия!
Убедительно? Вполне. Он не пожалеет денег на адвокатов.
- Я даже не мечтала, что когда-нибудь смогу заговорить с мадам Бенорель. А теперь! Теперь она ужинает с нами! Она у нас! В нашем замке! Фантастика! Сама Великолепная Жозефина!
- Ты бы одевалась, крошка, - поторопил Ален, сдерживая себя от потребности сжать ее теплое манящее тело.
- А ты уже оделся? Поцелуй меня! Видишь, как я правильно взяла с собой твой смокинг.
- Да, ты очень прозорлива, моя умница. - Он чмокнул ее плечо. - Одевайся, одевайся. Опаздывать неудобно.
- Ты, пожалуйста, веди себя с сестрой поласковей, как я. - Моник красиво изогнулась на кровати, натягивая колготки. - Все должны видеть, какие у нас сердечные отношения. Застегни мне бюстгальтер. Ну не надо, Котик! Потом! - Она шаловливо шлепнула его по носу и соскочила на пол. - Ну, какой ты! Я никогда не оденусь! Дай платье, не приставай! Застегни "молнию"! Запомнил, как ты должен вести себя? Повтори, Котик!
- Быть ласковым с сестрой, запомнил. Только, знаешь, мне кажется, не стоит делать этого сегодня, слишком много народу!
- И очень хорошо! Нам и нужно побольше свидетелей!
- Но не столько. Давай подождем, когда они уедут.
- Зачем? Самоубийство - это мистика! Мадам Бенорель любит мистику! Загадочная смерть в замке - то, что надо! И ты сам планируешь здесь аттракцион - уик-энды с убийством.
- Крошка, самоубийство и убийство - разные вещи. Я не хочу, чтобы ты рисковала излишне.
- Нет никакого риска!
- Детка. - Ален взял ее за руки и заглянул в глаза. До чего же хороша, вновь невольно подумал он. - Когда в замке, кроме нас и Анабель, только Герен, который спит как младенец, - это одно. Он не увидит, как ты ночью полезешь к ней через окно. Но я не гарантирую, что этого не заметит никто из такого количества людей. Давай рисковать не будем.
- Я не собираюсь лезть через окно. Я войду в дверь.
- А ключ? Она всегда запирается на ночь.
Моник лукаво смотрела на Алена и кончиком языка облизывала губки. Естественно, он поцеловал ее.
- Запасного ключа нет даже у Герена на связке. Он давно потерян, - после поцелуя продолжил Ален. - Не придумывай, Моник, предпринимать действия сегодня - полная глупость.
- Зануда. - Она потрепала его по щеке. - У меня есть ключ. Вот он! - Указанный предмет она извлекла из собственной туфельки. - И не хлопай глазами. Я вытащила ключ из ее двери. Учти, мы были вместе! А ты не заметил. И никто не заметит, когда я проберусь к ней ночью. Даже ты. Хочешь, поспорим?
- То есть? Как это не замечу?
- Так. Ты будешь спать. А спишь ты крепко. Уснешь и проснешься в моих объятиях. А она уже не проснется никогда.
И тут Ален покрылся холодным потом от предчувствия. Бог мой, как же я не подумал об этом раньше!
Итак, прощай, Гло… Люк позвонил Жероньи и совершенно ошеломил его своим предложением: искать покупателя на яхту. От счастья болтливый старикан даже не особенно долго утомлял Люка благодарностями за то, что мсье Дюлен именно его избрал своим доверенным.
Грустно, конечно, но Люк принял решение: вряд ли представится другая возможность обрести замок. И баронессу в придачу. Или замок в придачу к баронессе?
Люк ехал из Марселя на север. А следом, словно желая остановить и заставить передумать, ветер - посланец брошенной "Глории" - гнал тучи. Они сталкивались, как бестолковое стадо, и от этого происходил гром и сверкала молния. Или сначала молния, а потом гром?.. Кое-где в спешке тучи протекали, раздражая топотом дождя по кожаной крыше "ягуара". Люк не любил ездить в непогоду - влага совсем не идет коже на пользу.
Наконец уже ближе к вечеру он обогнал тучи. В Лионе можно было бы и пообедать, но он только подлил бензина в бак и поехал дальше, поглядывая в зеркало заднего обзора на тучи. Правильно, что не стал тратить время на еду, похвалил себя Люк, может, хоть дальше дождя не будет.
Серебристый "ягуар" во всю прыть - насколько позволял поток машин - побежал вперед, но тучи опять догоняли. Надоело, думал Люк, как же мне надоело убегать в последнее время! От собственной трусости тогда, в замке, от назойливого Жероньи, от шлюхи, от мыслей о баронессе, теперь вот - от Гло и дождя… Но от мыслей о баронессе можно уже не убегать - все, он принял решение! Решил жениться.
Смешно: он решил жениться! А если бы у нее не было замка? Нет, глупая мысль. Замок есть. Но при чем здесь замок? Просто я женюсь. Вот отец порадуется! Ха! А он запретил мне являться туда! "Вскормил конкурента"!
А хоть бы вскормил. Но не себе, а своему драгоценному Министерству культуры. Класс! Молодчина, Люк! Он посмотрел на себя в зеркало на лобовом стекле и остался доволен: все-таки сумел обойти отца. Старый скряга в жизни не придумал бы такого хода! Конечно, начнет подтрунивать: ради замка ты готов жениться на старой деве с пингвинами в голове! Может, у тебя самого, сынок, завелись пингвины? Точно, обязательно так скажет. Я его знаю. А я скажу, что нет у нее в голове никаких пингвинов! Нормальная, красивая, толковая девушка. И вообще, я хочу жениться не ради замка, а потому что так сложились обстоятельства.
Обстоятельства! - скажет отец. А она-то хоть согласится выйти за тебя замуж?
Согласится, я же хочу выплатить ее долги. Продам яхту, возьму ссуду в банке. Все по-честному, папа.
Ну-ну, скажет отец и пощелкает языком. Обязательно пощелкает, очень противный звук. И добавит: а что, если откажет? Очень нужно ей становиться мадам Дюлен!
А вдруг, правда, откажет? - испугался Люк. Да нет, не должна. Все девушки хотят замуж. Во всяком случае, таких, которые бы не хотели, ему не попадалось.
Но если она откажет, то не получится не только с замком, но и с постелью. Ф-фу… Люку стало жарко. Ладно уж, не было у него замка - как-нибудь и дальше переживет. Но он сойдет с ума, если не случится постели! Господи, что же мне делать?
"Безансон - 10 км" - известил дорожный указатель. И в тот же миг дождь забарабанил по крыше. Это точно знак, подумал Люк, включая "дворники" и попутно взглянув на часы: около одиннадцати. Ничего себе! Надо поужинать и собраться с мыслями. Это у меня от голода такое настроение.
В ресторанчике ближайшего мотеля Люк съел все, что там только могли предложить в позднее время. Но чем больше он ел, тем сильнее чувствовал голод и беспокойство. Причем беспокойство было двух сортов: нужно ли ему жениться и не откажет ли она? Не хватало еще схлопотать булимию, как у тетки, подумал он, незаметно под пуловером расстегивая на брюках верхнюю пуговицу.
Молния на мгновение выхватила из мрака двор замка, стены, строения, чудо-цветник, и колоколом - словно в память о загубленных потоками ливня цветах - пророкотал гром. И тут же, предварительно постучавшись, в дверь заглянул Герен.
- Мадемуазель Анабель, к вам посетители.
Боже мой! Гром, молния и сообщение дворецкого одновременно - это не может быть случайностью! Дюлен! Но он сказал "посетители"… Значит, отец и сын. Что ж, все равно хорошо: я его увижу! Но и они увидят толпу Бенорель в замке. Неудобно получается: я действую за их спиной. Ну и что? Это мой замок, я имею право продавать его кому угодно. Лучше бы, конечно, не продавать вовсе…
- Мадемуазель Анабель, вы примете их?
- Да, конечно! - опомнилась я. - Проводите их сюда.
- Полагаю, мадемуазель Анабель, - Герен замялся, - вам стоило бы самой спуститься вниз. Дело в том, что ваш брат изволят ссориться. При гостях. Гран-барон никогда бы…
- Что-то случилось, Арман? - Точно, это Дюлены, больше не сомневалась я: они застали тут конкурентов, и брат пытается замять дело. - Это связано с посетителями?
- Не хочу сплетничать, мадемуазель Анабель, но, по-моему, ваш брат собрались уезжать. Его спутница не желает.
- А при чем здесь посетители?
- Пойдемте, мадемуазель Анабель, вы разберетесь сами.
- Кстати, Арман, - вспомнила я уже в коридоре. - Вы не брали мой ключ? Нет? Странно, куда же он подевался? Знаете, мне не хочется уходить и бросать свои апартаменты открытыми.
Герен остался караулить до моего возвращения и сказал, что поищет ключ на полу: может быть, он выпал, а потом его куда-нибудь случайно отпихнули ногами "наши гости". Они, конечно, производят благоприятное впечатление, но на ночь мадемуазель Анабель следует запереться изнутри на задвижку. Кроме того, к замку подходит ключ от бильярдной, который, как известно, давно потерян, но он, Герен, знает, где его искать. Ну-ну, подумала я.
Я спустилась в вестибюль таким путем, чтобы миновать гербовый зал, где прием устраивали "наши гости", и сначала увидеть посетителей, а уж потом разбираться, что там такого особенно неуместного происходит между Моник и моим братом.
Посетителей действительно оказалось двое, но, увы, это были вовсе не Дюлены. Самсон Фюже и его внук Винсент.
- Из многих летописей следует, - умоляюще сложив сухонькие ручки на груди, заговорил учитель истории из Прованса, проворный мелкий старичок под семьдесят; внук, похожий на него как омоложенное компьютером фото, повторил дедовский жест, - что у вас в Бельшюте в самой старой башне хранится так называемый философский камень. Мой Винсент мечтает увидеть его! Пожалуйста, госпожа баронесса, извините нас за внезапное вторжение, но позвольте нам осмотреть замок. Мы специально приехали! Может быть, это наша последняя совместная поездка! - И далее про то, что они побывали уже почти во всех замках Франции, что внук грезит замками, рыцарями, легендами, философскими камнями…
А за окнами лило, как из тысячи ведер. Вспыхивали молнии, нарушая мрак, который от этого становился еще темнее и гуще - от потоков неистового дождя, перемешиваемых ветром с ветвями бедолаг-каштанов. Но шум ветра и даже удары грома заглушала музыка: в гербовом зале прием мадам Бенорель перерос в стихийную дискотеку. Гадко. Всего три дня назад там на бархатном ложе лежал мой папа и люди благоговейно прощались с ним под тихое монашеское пение… Но разве это волновало бы меня, сведи я позавчера счеты с жизнью?
- Конечно, мсье Фюже, я покажу вам замок. Вы очень отважны: ехать по горам в такую погоду!
- Ой, мы так неслись от грозы, госпожа баронесса! - подал голос Винсент. - Представляете, за Лионом дед обогнал даже настоящую машину - "ягуар"!
Мне очень захотелось узнать, какого цвета был "ягуар", хорошо бы серебристого. Но ведь это глупо: мало ли ягуаров на свете? К тому же Дюлен не обещал появиться раньше, чем через неделю. Я просто с улыбкой слушала болтовню мальчика.
- Правда, правда, госпожа баронесса, наш "пежо" целых шестнадцать минут был впереди! А знаете, почему мы приехали именно сегодня? Потому что у меня день рождения! Одиннадцать лет! Дед говорит: проси все, что ты хочешь. Я и заказал: увидеть философский камень. Он давно обещал свозить меня в Бельшют, и все никак. А сегодня ему некуда было деваться! Он говорит: гроза! Ну и что? - говорю я. Подумаешь, гроза! Ты же обещал исполнить любое мое желание! А это у вас настоящие латы? Да? Можно, я потрогаю? Спасибо! Дед, видал? Шлем четырнадцатого века, а наплечник - конец тринадцатого! Точно? А меч испанский? Ну, я же сразу вижу - из Толедо! Только поздний, парадный, времен нашей Екатерины Медичи…
Познания хлипкого мальчугана потрясали. Гордый дед многозначительно смотрел то на внука, то на меня.
- Мои поздравления, Винсент. Жаль, что вы не предупредили заранее, - сказала я. - Сегодня мне будет несколько затруднительно показать вам интерьеры покоев и коллекции. Видите ли, в замке "гости", - повторила я определение Герена для бенорельского нашествия.
- Покои не обязательно, госпожа баронесса! Главное - философский камень! Он ведь есть в вашем гербе, правда?
- В гербе-то философский, но тот, который на самом деле… - начала я, но рассказать истинную историю капустного камня не успела: двери гербового зала с шумом распахнулись, предъявив нам весь творящийся за ними дискотечно-застольный разгул, и оттуда гневной фурией вылетела Моник. Мой не менее разъяренный брат - следом. Двери захлопнулись.
- Не желаю тебя видеть! Трус! - Каблуки Моник застучали по каменной лестнице.
- Прекрати истерику! - Ален перепрыгнул через ступеньки и железной хваткой вцепился в ее локоть. - Мы едем домой!
- Мне больно! Я с тобой никуда не поеду!
- Дура!
Дед и внук испуганно попятились к выходу.
- Что это значит? - Я первой пришла в себя.
- Твой брат!.. - Моник выдернула свой локоть и в слезах бросилась ко мне на шею. - Твой брат выгоняет меня!
- Никто ее не гонит! Просто нам пора домой! - взвился Ален и вдруг заметил моих робких посетителей. - Извините, господа. Кто это, Анабель?
- Мсье Фюже, Винсент, позвольте вам представить моего брата, Алена Жердоля, - как можно спокойнее заговорила я, продолжая гладить по плечам рыдающую Моник. - Извините нас, господа. Мне очень неловко за семейную сцену. - Я с осуждением посмотрела на брата.
- Очень приятно, мсье Фюже, Винсент. - Брат заулыбался, закивал, как ни в чем не бывало пожал обоим руки.
Моник резко прекратила рыдать, пошмыгала носом и присоединилась к процедуре представления.
- Это вы извините нас, - виновато пробормотал Фюже. - Это мы явились не вовремя. Но мы уже уходим, госпожа баронесса. Приятно было познакомиться. Попрощайся, Винсент.
- А камень? Дед! Как же камень?
- Не волнуйся, Винсент, - успокоила я маленького любителя истории. - Я покажу тебе камень. Идемте, мсье Фюже.
- Какой еще камень, Нана? - заинтересовалась Моник.
- Философский, мадам! - объяснил Винсент. - В самой старой башне.
- Дорогая, мы уже уезжаем, - строго сказал Ален. - Пока, сестра, завтра созвонимся.
- Но вы же собирались ночевать? - удивилась я. - Зачем вам куда-то ехать в грозу? И этот прием мадам Бенорель…
- Изменились обстоятельства, - сказал брат. - И мы уже достаточно наобщались с Жозефиной.
- Жозефина Бенорель? - Глаза мальчика расширились. - Великолепная Жозефина?
- Да, малыш. - Моник показала пальчиком на двери гербового зала. - Вон там. Хочешь, познакомлю?
- Поехали, Моник, - поторопил Ален. - Нана познакомит.
- А камень на башне? - закапризничала Моник. - Ну пожалуйста, дорогой! Я никогда не видела философский камень!
- Моник, какие еще в такую грозу башни? - возразил брат, но по его тону я почувствовала, что он начал сдаваться.
- Вот именно, в грозу! - сказала я. - Нет никакой необходимости уезжать в грозу. Какие у тебя могут быть обстоятельства? Клиенты? Позвонят на твой мобильный. Завтра суббота. Я думала, что вы побудете со мной до понедельника. И ни на какую башню мы не собираемся. Камень в подвале. Забыл? Наш старый добрый гнет для капусты.
- Так бы сразу и сказала, - хмыкнул брат. - А то "философский"! Ладно, пошли в подвал. Это не займет много времени. Уехать всегда успеем.
Винсент задумался. Моник с надеждой посмотрела на меня. Мне тоже не хотелось, чтобы они уезжали. Из-за пропавшего ключа, например. Но продолжать препираться при посторонних не хотелось. Я лишь сделала ей знак рукой, мол, подожди, я сумею уговорить брата.
- Значит, камень не философский, - грустно вздохнул Винсент. - Могли бы и сразу сказать, госпожа баронесса!
- Наш камень гораздо интереснее, не расстраивайся, - сказала я. - И еще у нас замечательные подвалы. Сейчас мы захватим на кухне фонарь. Знаешь, какой у нас фонарь? Керосиновый, позапрошлого века.
- У меня есть нормальный. - Мальчик обиженно извлек из кармана фонарик на батарейках. - Я бы лучше сразу познакомился с мадам Бенорель. Она хорошая, и канал у нее неплохой, но иногда бывают такие бредовые программы! Я же знаю, она бухгалтер, а не историк, я бы все объяснил ей.
- О! Мсье историк? - подмигнув мне, с игривым почтением заинтересовался Ален, ловко уводя всю компанию в сторону кухни, подальше от пиршества мадам Жозефины, вовсе не предназначенного для глаз юного исторического гения. - И в какой же области специализируется мсье?
- Я медиевист, как дед!
- Медиум? - уточнила Моник. - Это которые экстрасенсы?
- Медиевисты занимаются Средними веками, мадам, - деликатно поправил юный историк и настороженно поинтересовался: - Вы правда не знали, мадам, или нарочно?
- Ты прелесть! - заявила Моник, взлохматив мальчику и без того буйные вихры, но не нашла нужным в свою очередь поправить его, что она пока что мадемуазель, а вовсе не мадам.
- А вы очень красивая, мадам, как королева, - комплиментом ответил чудо-ребенок и растопыренной пятерней поправил свою условную прическу.
Это было забавно, но я невольно вздохнула: мальчишеский жест моего рыцаря в белом.
Люк расплатился и снял номер. В любом случае, рассуждал он, ложась на кровать и включая телевизор, заявляться к баронессе среди ночи не годится. Конечно, можно обставить ночное появление и романтично: например, влезть в окно. А она возьмет и прогонит. Люк этого не переживет.
Взять ее силой? Нет, это не его стиль. Люк красивый и обаятельный, а не какой-нибудь там вонючий урод, которому ничего не остается, как покупать женщину или насиловать. При виде Люка все женщины сами первыми распахивают объятия! Ну да, он тоже один раз купил, но ведь всего лишь один раз в жизни! И был он тогда совершенно пьяный…
Люк задумчиво перебирал на пульте кнопочки телеканалов. А может правда залезть в окно? Женщинам нравится романтика. О! Прямая трансляция "Формулы-1"! Да ну, какая романтика? Зачем куда-то тащиться в такую грозу? Завтра. Все завтра. А пока посмотрим любимую передачу.