Но мелькающие на экране телевизора малюсенькие машинки не занимали, а почему-то нагоняли сон. Тот же самый: альпийский луг с цветами на фоне Матехорн. Хотя зеленоглазая баронесса в одних носках еще не занимается с Люком любовью, а бежит ему навстречу, распахнув объятия.
- Ты согласна! - успел пробормотать Люк прежде, чем окончательно провалиться в сон, а машинки на экране продолжали реветь и лететь с бешеной скоростью.
Прислуга мадам Бенорель, вероятно, занялась бы на кухне тем же самым, чем и "господа" в гербовом зале, если бы не Герен. Мой дворецкий с самым серьезным видом поучал новое поколение лакеев, как следует держать спину и поднос, как открывать бутылку, как достойно наклонять голову в знак одобрения или же поправить "хозяина" так, чтобы тот остался в уверенности, что это его собственное мнение, например, по поводу пригодности той или иной вилки для десерта. Предполагаю, что сначала мастер-класс забавлял публику, но к моменту появления нашей компании услужающие мадам Жозефины давно мечтали остаться без гувернера, поэтому искренне обрадовались, когда белоперчаточный мэтр изъявил желание сопровождать госпожу баронессу по подвалам.
Кроме осветительной миссии мой дворецкий взял на себя также добровольные обязанности экскурсовода. В интерьере древних каменных стен, очаровательно таинственных от света керосиновой лампы, слышанные мною сотни раз рассказы Герена о гран-бароне и о прочих моих предках производили впечатление даже на меня. Что уж тут говорить об обоих Фюже и Моник, любопытная наивность которой превосходила даже "профессиональный" интерес Винсента!
С дотошностью ребенка, ожидающего чуда за каждым поворотом и за каждой дверью, Моник уточняла, где именно - за каким камнем или под какой плитой - был найден клад или по тем или иным причинам Бельшюты прятали кого-либо, например несправедливо оклеветанную возлюбленную, как в саге о мессире Рене Доброе Сердце и даме Клод Босоножке.
Я тоже едва сдерживала себя, чтобы не расхохотаться, когда на помощь Герену, запросто перемещавшему Бельшютов из одного века в другой, приходил Винсент, объясняя Моник не только древние нравы, но и особенности замковой архитектуры.
Все это исключительно забавляло моего брата: при самых глупых вопросах Моник он слегка попихивал меня плечом и подмигивал. А я по мере необходимости незаметно дергала его за рукав, и только мы двое понимали, в чем дело - есть такие словечки и шуточки, которые понятны только очень близким людям. Поэтому к Винсенту я испытывала особую благодарность: эта внезапная экскурсия снова сблизила меня с братом. Он же самый родной мой человек! Хорошо бы поделиться с ним своими снами и соображениями о Дюлене. Ведь, путешествуя сейчас по подвалам, я все время ловлю себя на мыслях о том, что вот на этом повороте Дюлен посмотрел на меня, здесь - сказал то-то и то-то, а тут я взяла его за руку.
Тем временем мы оказались в "душистом" подземелье, и Герен, как опытный гид приберегая самое интересное на десерт, приступил к легенде Капустной башни.
- Ален, останьтесь ночевать, пожалуйста, - тихо попросила я брата. - Пропал ключ от моей комнаты, мне будет спокойнее, если я буду знать, что за стеной спишь ты.
- Ключ? Неприятная история. Телевизионщики напьются, мало ли кому что взбредет в голову… Зря ты разрешила им гостить. - Ален неодобрительно покряхтел.
- А что мне оставалось делать? Мог бы и отговорить меня.
- Ключ, ключ… Ладно, мы переночуем. Но ты запрись на задвижку изнутри. Моник, мы остаемся! - громко сказал он, нарушая плавное течение повествования Герена.
Дворецкий осекся. Все уставились на моего брата.
- На самом интересном месте! - воскликнула Моник.
Ален смутился.
- Прошу прощения. Продолжайте, старина Арман.
- Давайте поднимемся на башню, мадам метресс, - воспользовался паузой Винсент. - Ой, то есть госпожа баронесса… А то здесь так пахнет… - виновато пояснил он и пятерней пригладил волосы, напомнив мне Дюлена еще более основательно, чем в первый раз.
- Сходим туда завтра, Винсент. Ночью там опасно. Тем более в грозу, - добавила я, хотя никакой опасности не существовало, просто я вдруг очень отчетливо поняла: я не могу, не хочу идти сейчас с ними на башню - ночью это место мое. Мое и рыцаря в белом. - Пожалуйста, продолжайте, Герен. Вы замечательный рассказчик.
Замечательный рассказчик приободрился. Винсент слушал внимательно, потом с интересом рассматривал "философский" камень, но я видела, что он очень огорчен.
- Завтра мы пойдем к башне по крепостной стене и сразу поднимемся наверх по потайной лестнице, - пообещала я. - Это гораздо интереснее, чем пробираться по подвалам. Если не будет дождя, мы возьмем с собой корзину с припасами и устроим пикник на башне под открытым небом. Как рыцари в старину!
- Рыцари не боялись дождя…
- Некрасиво быть таким настырным, - одернул его дед. - Госпожа баронесса права - нечего делать на старой башне в грозу. Извините моего внука, госпожа баронесса, вы и так приняли нас по-королевски, уделили нам столько времени! Мы переночуем в люанвильской гостинице, а завтра, если позволите, утомим вас еще одним визитом.
Признаться, мне совсем не хотелось отпускать ни старика, ни его очаровательного внука. До Люанвиля несколько километров горной дороги - вот уж что в грозу действительно опасно! Пока старый Фюже рассыпался в благодарностях, я придумывала, как бы оставить их в замке. Но, с учетом "гостей", мне совершенно негде разместить эту милую парочку, кроме как в своих апартаментах. Или это уж слишком "по-королевски" - предлагать чужим людям собственную постель?
- Какая еще гостиница, мсье Фюже! - неожиданно заявила Моник. - Ночуйте в наших комнатах, нам с Аленом все равно нужно срочно домой. Ты ведь не против, Нана? Куда им тащиться по дождю, старому да малому!
- Я и сама хотела предложить мсье Фюже, но ты же…
- Да я просто забыла! Представляешь, Котик, я совершенно забыла, что сегодня должна приехать моя кузина из Гавра. Бедняга, она ведь наверняка уже полдня торчит под нашей дверью! Пошли, дорогой, нужно еще попрощаться с мадам Бенорель. Какая же я растяпа! Что кузина подумает обо мне?
Весь обратный путь Моник, не умолкая, тараторила про обидчивую кузину, которая не станет разговаривать с ней до самой смерти, если, не дождавшись под дверью, отправится в гостиницу. Мой брат был в полном замешательстве! Остальные, включая Фюже и его внука, тоже. Даже Герен, не удержавшись, шепнул мне, что "новым гостям" вряд ли интересно знать про какую-то не относящуюся к гран-барону кузину…
Но выслушать историю про кузину нам пришлось еще раз, когда Моник поведала ее в еще более приукрашенном виде мадам Бенорель. Затем бесконечно долго прощалась, заверяя в искреннем расположении и преданности.
- Я не понимаю, что с ней произошло, - шепнул мне на ухо брат, раскрывая зонт перед тем, как нырнуть в стену ливня, а Моник, проигнорировав указанный водоотталкивающий предмет, под вспышки молний и громовые раскаты уже неслась к их "мерседесу". - Обязательно запрись на задвижку, Нана. - Он чмокнул меня в щеку. - Пока. Я позвоню.
Часть четвертая,
в которой духи и гроза
- Ты спятила? Что на тебя нашло? - Ален плюхнулся на сиденье и кинул под ноги зонт, мокрая до нитки Моник была уже за рулем и заводила мотор. Хорошо хоть кожаная обивка, подумал он, с отвращением глядя на лужу под ее ногами. - Ты же не хотела ехать! Закатила сцену! Нажаловалась сестре, что я тебя гоню! А теперь сама несешься как наскипидаренная! Какая кузина? Откуда она взялась?
- Да? Ты не выгонял? Трус! - не обращая внимания на вопрос о кузине, сквозь зубы выдала Моник. - А кто первым захотел уехать? Разве не ты? Так теперь чем ты не доволен?
- Сестра просила меня остаться, обнаружила, что пропал ключ. Ей было бы спокойнее, если бы мы ночевали за стеной.
- Обнаружила! Болтай! Да ты просто струсил! Ты сам велел запереться ей на задвижку.
А кто бы не струсил в моей ситуации? - подумал Ален. Он очень явственно представил себе, как в первую брачную ночь Моник проделывает с ним, Аленом, ставшим к тому времени владельцем замка, ту же самую процедуру - укол смертельной дозы наркотика в руку спящего, несколько доз подбрасываются в его вещи, скажем, в кейс или в "аптечку" в ванной. Бррр… Леший с ним, с этим замком! Конечно, расставаться с Моник не хочется, уж слишком хороша… Но единственный выход - не допустить, чтобы Моник прикончила сестру, и никогда не регистрировать брак с кровожадной красоткой. Только так Ален сможет обезопасить себя.
- А если какой-нибудь бенорельский болван возжелает ее ночью? - Ален сменил тему и перешел в наступление. - Естественно, я выразил заботу. Как-никак она моя сестра. И ты сама просила меня быть с ней поласковее, а теперь своей выходкой поставила в идиотское положение! Что ты там всем плела про кузину? Откуда она взялась?
- Ты действительно идиот, мой дорогой! - Моник снова обошла молчанием обидчивую родственницу, съехала с дороги и остановилась. - Лучше момента не будет! Никакие уколы не нужны! Завтра утром Анабель идет на башню с этими кретинами, дедом и внуком, и они все дружно сваливаются с башни.
Она точно спятила, леденея, подумал Ален.
- Идеальное алиби - Жозефина и ее люди. Дед и внук никому не нужны, - рассуждала Моник. - Если же она свалится в компании с Жозефиной, то следствие будет колоссальным. А так - просто несчастный случай. Дай мне сигаретку, дорогой.
- Почему они должны свалиться? - Ален протянул ей сигареты, себе тоже взял одну и щелкнул зажигалкой, чувствуя, что едва справляется с трясущимися руками.
- Там опасно. - Моник безмятежно выпустила дым через ноздри, как дракон. - Твоя сестра сама сказала мальчишке, что там опасно, - выразительно повторила она.
- Да это отговорка, чтобы не переться туда ночью!
- Поэтому мы с тобой должны сделать так, чтобы было действительно опасно. Все очень просто: разворотить камни стены - они облокотятся и упадут вниз. Идем, Котик.
Моник мотнула головой в сторону замка, открыла дверцу, швырнула в дождь недокуренную сигарету, вышла из машины и захлопнула дверцу. Как замедленная съемка или даже картинки комикса, подумал Ален, делая затяжку. Происходящее не могло иметь к нему никакого отношения.
- Да идем же! У нас мало времени! Ну чего ты расселся! Идем! - Моник открыла дверцу с его стороны и потащила наружу. - Дождь теплый! Пошли, пошли! Ну, Котичек! - Она прильнула к нему. - Ну, не будь трусишкой! Все получится!
В мокром платье она была такая обольстительная, даже еще более эротичная, чем вообще без одежды. Ров давным-давно зарос травой и кустами. Наверное, это был самый восхитительный половой акт в жизни Алена: под вспышки молний и раскаты грома, в потоках воды на пружинящей от влаги траве. Словно под ним извивалась настоящая русалка, а происходило все на дне морском.
- Ты великолепен, мой тигр! Мой герой!..
В стене было полно проломов. Они вошли в замок, пробрались в подвал Капустной башни. Алена снова трясло от вожделения, когда его русалка с крошечным фонариком - вся такая аппетитная, с изящной головкой, облепленной мокрыми волосами, искала что-то в заставленном бочками подвале.
- Я хочу тебя, Моник!
- Да, да, мой дорогой! Да!..
Они покатились по мягкому от вековой пыли каменному полу. Слабого луча фонарика хватало как раз на то, чтобы видеть, как сладостно вибрирует ее змеящаяся тень.
По изъеденным временем ступеням они поднимались почти на ощупь, потому что Моник велела ему нести капустную сечку, а в другой - у Алена был фонарик, но этой другой рукой он все время ласкал ее русалочье тело, предвкушая, как очередное соитие произойдет на башне. Можно сказать, в небесах! Бесценная баба - третье желание за какие-то полчаса!
- Нет, Котик. Потом, я устала. Давай сначала сделаем дело.
На площадке башни на фоне готических зубцов, в потоках дождя и в таинственном серебристом свете мокрая русалка была еще притягательнее! Но он все же нашел в себе силы, чтобы попытаться убедить Моник в бесполезности ее затеи.
- Кладка очень прочная. Посмотри сама, тут не вывернуть ни одного камня.
- А я говорю, мы сделаем это! - Она решительно топнула.
Железные плиты пола звонко отозвались пустотой. Моник насторожилась и топнула еще раз, вглядываясь в узор из крупных, средних и мелких мокрых квадратов.
- Что там, Ален?
- Моник, там ничего нет. - Он шагнул ближе и впился руками в ее бедра. - Моник… Не хочешь здесь, поехали домой. - Сейчас он мечтал уже не только о ней, но и о том, как бы убраться отсюда поскорее. В мокрой одежде было холодно. - Пол металлический, стены крепкие, хватит ерунды, Моник!
- Металлический? Под ним ничего нет? - Она отпихнула Алена и встала на колени. - Отлично!
Она ползала по полу на коленях, выставив вверх круглые обтянутые мокрой тканью ягодицы, и пыталась поддеть своей дурацкой сечкой хотя бы одну из плит. Глупышка, меланхолично думал Ален, наблюдая, как двигаются ее ягодицы. Для удобства наблюдения он присел на лавку. Плевать, сегодняшний вечер стоит загубленного костюма.
- Смотри! Я нашла! - вдруг завопила Моник. - Самый маленький квадратик поддался!
Соблазнительно присев на корточки, она действительно начала вытягивать что-то из пола. Невероятно…
- Эта плитка - как бы головка штыря. Смотри, смотри, Котик, я его вытаскиваю! Да помоги же ты мне!
В серебристых потоках ее лицо было потрясающим, неземным! И вдруг прямо над головой Моник сверкнула молния! Ужас, зачем она тянет эту железку? Молния может влететь в нее!
- Прекрати! - возвращаясь из сказки про русалку и перекрикивая раскаты грома, заорал он. - Прекрати! Это опасно!
- Ты должен мне помочь! - Штырь был уже на уровне ее колен; она распрямилась. - Если ты любишь меня, помоги!
Впервые в жизни Винсенту предстояло спать на трехсотлетней кровати с балдахином в комнате, обитой еще более древними поблекшими гобеленами, и трогать руками такие предметы, каждым из которых мог бы гордиться любой музей: каминные часы восемнадцатого века с Амуром и Психеей, бронзовую вазу в виде слона, наверное, ровесницу Крестовых походов, видно же, восточная и очень старая. Безделушки на комоде вишневого дерева с элегантно выгнутыми ножками и круглыми же бочками - барокко. Музыкальная шкатулка, которая тоненьким колокольчиком играет: "Ах, мой милый Августин…", когда поднимешь крышку и начнет танцевать потешная обезьянка в чепце и кринолине. Или вот - самые настоящие дуэльные пистолеты в футляре, пахнущем мускатным орехом, на красном бархате. Есть даже шомпол и две блестящие пули. Но все равно - это не то. Подумаешь, возраст - два-три столетия! Разве это древность?
Мальчик погладил резные столбики кровати и посмотрел на бронзовую слоновую вазу. Вот перенестись бы в настоящие рыцарские времена! А что? Можно же потихоньку спуститься в вестибюль - все давно спят, а дед вряд ли расстанется до утра со своим новым другом - мсье Гереном.
Винсент прислушался: болтают в соседней комнате и хихикают, совсем как мальчишки. Мимо них, конечно, не пройдешь, но ведь можно запросто улизнуть в окно - прямо на крепостную стену. Потом пробраться в Капустную башню; госпожа баронесса говорила, что ее лестница где-то выходит на стену. Затем подвалом в кухню, а там и вестибюль! Примерить латы и шлем. Можно, конечно, и завтра, госпожа баронесса разрешит примерить, видно же, что она добрая.
Но ведь до завтра так долго! Лучше сейчас. Винсент снял с кровати шелковое покрывало. Тяжелое, синее, на подкладке - настоящий рыцарский плащ! Прихватил фонарик, на всякий случай проверил в кармане запасную батарейку, завернулся в "плащ" и вылез в окно.
Он побежал к Капустной башне. Внизу бушевали темные вершины каштанов, над головой гремел гром, сверкала молния, ночь раздирал ливень, ненормальный от ветра. Конечно, это очень страшно. Но настоящий рыцарь не боится ничего!
Найти вход в башню оказалось совсем просто - там не было никакого другого. Винсент зажег фонарик, начал подниматься по лестнице. Рыцари из вестибюля не уйдут никуда, а он побывает на башне и, как дозорный, оценит обстановку. Вдруг, перебравшись из комнаты на стену, через это окно он перепрыгнул в другое время? Так ведь бывает, что люди - раз! - и оказываются на много веков назад.
Ступени были слишком высоки для его роста, да и намокший "рыцарский плащ" тоже мешал, поэтому подняться быстро - шагая через две ступеньки - не получалось. Но на лестнице было тихо и тепло после пронзительного ветра и дождя. Вообще-то даже уютно и совсем-совсем не страшно!
Винсент преодолел множество ступеней, остановился, чтобы перевести дух, раздумывая, не оставить ли здесь временно тяжелый "плащ"? Но вдруг услышал женский голос.
- Если ты любишь меня, помоги! - молил он.
Винсент застыл на месте.
- Но, дорогая… - через мгновение отозвался мужской.
- Да помоги ты мне! Какой он огромный!
- Не стоит, пойдем отсюда…
- Да сильнее, ты! Тяни, тяни!
- Тяну, тяну…
И тут оцепеневший Винсент услышал жуткий скрежет, словно действительно заработали несмазанные шестерни и колеса настоящей машины времени! Он перестал дышать. Но скрежет заглушил еще более шумный грохот и нечеловеческие крики… Привидения! Не помня себя Винсент пустился наутек, удивительно легко перепрыгивая теперь через две ступени! Сердце стучало в его груди громче всех этих грохотов и криков.
Тук-тук-тук-тук-тук! Но ведь это только его собственное сердце, а никакого скрежета, грохота и криков больше нет. Это что же? Рыцарь Винсент струсил?
И он решительно начал снова взбираться на самый верх. Еще одна дверь, а вот и площадка башни. Ух, ну и красотища! Мальчик смело обвел глазами панораму бушующего за зубцами башни пространства. Да никаких голосов не было! С ним всегда так - сам придумает и сам же трусит. Только бы опять не проболтаться деду. Тот запросто может поднять его на смех.
Винсент шагнул к проему между зубцами и вдруг на что-то наткнулся. Он посветил фонариком. Из пола торчал металлический штырь, темный, сливающийся с окружающей темнотой и темнотой пола. Примерно метр в высоту, машинально прикинул Винсент. Как истинный исследователь он любил точность. Потрогал штырь пальцем, принялся внимательно его рассматривать и обнаружил, что находка достаточно медленно, но неумолимо опускается, уходя в пол. Винсент взглянул на часы - надо же знать скорость. Через сто шесть секунд штырь опустился окончательно, и его шляпка - в виде квадратика - лязгнув, слилась с остальными плитами…
Винсент поморгал и помотал головой. Пол был абсолютно ровным с узором из спаянных квадратов разной величины, выглядевших так, что смешно было бы думать, будто один из них только что вздымался над остальными. Ну их, эти рыцарские латы в вестибюле, решил Винсент, лучше я пойду спать.
Всю ночь меня трясло. От холода - в том числе: стены замка пропитались сыростью, а камин опять дымил и не разгорался. Можно было бы позвать на помощь Герена, но я так основательно забаррикадировала входную дверь - задвижка, естественно, оказалась сломанной, - что я поленилась. А если честно, я была обижена на него. И не только на Герена, но и на брата, и на весь свет.