Единственный недостаток, у неё был свежий синяк на правой скуле
Соло претила мысль о том, что ей причинили боль.
Словно почувствовав его взгляд, она посмотрела в его сторону. Их глаза встретились. Рот ее сложился в небольшое, о. Соло знал, что означала такая реакция. Девушка считала его огромным чудовищем, как и все остальные.
Но она не отвела взгляда, как если бы была напугана или испытывала отвращение к нему, и не пожелала спрятаться. Она продолжала смотреть, её глаза распахнулись и их выражение смягчилось.
Воздух между ними потрескивал… и каждый мускул его тела мучительно сжался на кости.
"Она, - произнёс Икс ошеломленным голосом. - Она - та самая. Она твоя."
"Ни в коем случае, - ответил рассерженный доктор Зло. - Это просто невозможно. Она никогда не захочет иметь с ним что-либо общего, а если и захочет… что маловероятно, как я уже ясно выразился… то он просто придушит ее своими гигантскими руками."
"Она - та самая", - повторил Икс.
Да, она моя, вся моя, подумал Соло, затем покачал головой. Конечно, эта мысль не для его ума. Девушка была слишком маленькой, слишком хрупкой.
И все же он услышал, "Она моя", во второй раз в быстро нарастающем реве, теперь он знал без сомнения. Да, он думал об этом.
Джекис повернулся, чтобы сказать что-то другому пленнику, и Соло протянул руку через решетку, опрометчиво желая дотронуться до девушки. Просто дотронуться до нее. Он должен был изучить текстуру ее кожи. Была ли она такой мягкой, как казалась… или еще мягче?
Сглатывая, она спряталась за мужчину по имени Джекис.
В итоге Соло напугал ее. Он сдержал рёв разочарования.
Напряжение исчезло из воздуха, по крайней мере, но Соло так и не удалось расслабиться. Ему хотелось схватить в охапку девушку и унести как можно дальше, подобно пещерному человеку. Ему хотелось бить кулаками себя в грудь, объявляя всем и каждому, что она принадлежит ему, Соло.
Ему хотелось бросить ее врагов к её ногам, и погреться в ее обожании.
Соло никогда не сделает ничего подобного, и девушка никогда не будет его боготворить.
Девушка не была похожа на ту, что жаждет монстра в постели. Она не была сильна, как огнедышащая женщина, или груба, со склонностью к опасности.
Столь же хрупкой, какой она казалась, столь же робко, как вела себя, девушка позовёт на помощь в тот же момент, когда Соло к ней приблизится.
"Я же говорил тебе, - злорадствовал доктор Зло певучим голосом. - Ни за что."
Соло подавил в себе рев возмущения.
Подобно ему, Икс молчал.
Маленький человечек никогда прежде не выбирал женщин для Соло. Даже жаловался с завидной периодичностью, что Соло впустую растрачивает себя с его подружкой Абигаль.
Тот факт, что выбор Икса пал на девушку, которая по всей вероятности имела отношение к владельцу этого цирка - а Соло четко осознавал, что именно этот мужчина владелец - было слишком сложно принять.
Губы Джекиса шевелились, вероятно, он что-то пытался сказать Соло, но тот был так очарован девушкой, что утратил всякую концентрацию…
- …приветствовать тебя в Цирке Уродов. Как я уже говорил, и надеюсь, ты услышал, я - Джекис Лукас, владелец и распорядитель… твой новый хозяин. Давай сразу договоримся. Если ты делаешь то, что я скажу, и когда я скажу, жизнь твоя будет довольно легкой. Если не делаешь…
Cirque de Monstres. в переводе с французского "Цирк уродов", однако Лукас вовсе не был французом. Соло часто путешествовал по миру, имена языки, диалекты - были его специальностью. Имя Лукас являлось литовским, как и его явный акцент.
Соло ничего не слышал об этом странном цирке, которым управлял этот странный человек, но он кое-что слышал о подобном во время своих странствий.
Это было нелегально, опасные поездки, нечестные игры, призы, которые были ничем иным, как украденными товарами, палатками, где продавали наркотики и женщин, и сплошное насилие на каждом углу.
Джекис продолжил речь, сказав:
- Ты ни с кем не разговариваешь, не плюешься и не вредишь любому, кто приблизится к тебе. Ты просто сидишь в своем новом доме и симпатично выглядишь. - Он хихикнул своей собственной шутке. - Вероятно, у тебя проблемы с последним, великан, но это часть твоей привлекательности. Никогда не забывай, что ты - мое домашнее животное. Мое животное. И если ты хорошо ведешь себя, получаешь награду. В противном случае будешь наказан.
Одно слово эхом отозвалось в голове Соло: животное.
Он осмотрел клетки более пристальным взглядом. На каждой висела надпись, хотя кто-то пытался соскоблить их. Он прочел Лев. Тигр. Обезьяна. И дальше. Медведь. Аллигатор.
Забыть гнев. Ярость мерцала под его кожей. Пойманные в ловушку иные должны быть животными. Их должны рассмотреть посетители цирка, изучить и унизить.
Они обязаны быть… ласковыми? Накормленными? Объезжены?
Он умер бы прежде, чем разрешил человеку сделать его домашним животным. Он умер бы прежде, чем позволил человеку кормить его с руки. Он сжег бы весь мир до основания прежде, чем позволил бы человеку надеть на него попону, и кататься верхом.
"Говорю тебе, - настаивал Икс. - Не бойся. Человек пожинает плоды своего труда."
"Если это правда, у нашего мальчика должен появиться приступ паники, - ответил доктор Зло с ухмылкой. - Он точно не посадил лучшее из деревьев, и что теперь?"
Икс проигнорировал его, говоря:
"Джекис уничтожит себя. И ты, Соло, найдешь выход".
"Сомневаюсь, - разминая пальцы, сказал Доктор Зло. - Конечно, ты и раньше сбегал из тюрьмы, Соло, мой друг, но в первом случае это была тренировка, а во втором тебе помогали. Сейчас ты один. У этих людей есть оружие, и они не побоятся его использовать. Ты же безоружен".
"У тебя получится, и ты поможешь спастись остальным".
"Ты провалишь дело… и высыплешь на голову каждого еще больше страданий. Просто будь паинькой и жди спасения, так будет лучше для всех".
Джекис, заглушая его компаньонов, говорил что-то еще, но Соло никого не слышал. Впервые с момента пробуждения, он изучал собственное тело.
Как и другие мужчины, он был одет только в набедренную повязку. Его грудь, руки и ноги были покрыты порезами и синяками, разветвляющимися во всех направлениях. Вообщем месиво.
Кожа стала краснее, чем была еще пять минут назад, первый признак того, что его ярость продолжает расти. Он соединил руки, чтобы взглянуть на тату.
На правом предплечье было наколото имя его матери, на левом - отца. Воспаленная царапина рассекала М и первую Э в имени МЭРИ ЭЛИЗАБЕТ, тату ДЖЕЙКОБ осталось нетронутым.
Каждая клеточка в его теле дрожала и в его взгляде отражалась готовность к броску. Рассерженный Джекис стоял напротив него.
- Когда я говорю, слушай меня, гигант. Завтра открывается цирк, и я хочу, что бы ты вел себя наилучшим образом. - Его голос заполнил окружающее пространство, буквально проникая сквозь кожу и кости черепа, надвигаясь на Соло, хотя тело его оставалось на месте. - Я все сказал.
Зло буквально витало в воздухе.
"Я буду уже далеко", сказал он себе. - А если я буду плохо себя вести?
Позади него мужчины громыхали ведрами - он фыркнул - запах мыла смешался с запахом почвы. Возле ведер лежали груды тряпок, бутылок с чем-то еще, скорее всего парфюм.
- Если хоть один посетитель пожалуется, хоть один… - Драматическая пауза, так как Джекис поднял руки, потирая кулак об кулак, - я пущу пулу тебе в голову, без лишних вопросов.
Когда Соло никак не отреагировал - что и следовало ожидать - Джекис, что есть силы, ударил кулаком по прутьям клетки, для пущего эффекта.
- Если ты сомневаешься в том, что я сказал, спроси у других животных. Многие из их друзей умерли от моей руки.
Глава 4
Я Роза Шарона, лилия долин.
- Песнь Соломона 2:1
У Вики как всегда вызывало отвращение "приручение" нового "животного". Без разницы: мужчина или женщина, молодой или старый, вновь прибывший всегда просил ее проявить милосердие и отпустить его на свободу, когда ее отец не будет этого видеть.
Она не могла проявить милосердие и даровать им свободу. Просто не имела возможности.
Пока не имела.
Несколько лет назад Вика попыталась ослушаться Джекиса, и отец так сильно избил ее, что она была не способна перенести это вновь, пытаясь освободить кого-то еще. В тот день она выпустила животных, хотя он запретил ей это.
Он всегда мог сделать намного, намного хуже.
Есть что-то хуже потери слуха? Запросто. Можно потерять ещё и зрение. О-о, да. Ее отец был подлецом.
Джекис погубил ее слух, без надежды на выздоровление, просто чтобы Вика во всём зависела от него, и он угрожал лишить ее зрения, если когда-нибудь она предаст его ещё раз.
Если бы Вика хотела сбежать, а она хотела, то ей следовало придерживаться определенного плана. И этот план требовал того, чтобы она в течение года оставалась в цирке.
Всего лишь год, а затем она освободит пленников и сбежит. Она спрячется, и не будет бояться, что ее найдут.
Джекис окончил свою речь, о правилах и том, чего он ожидал и пригласил жестом Вику вперед. Она встала рядом, словно послушный робот. Он положил ей на плечо свою огромную ладонь, и она посмотрела на его губы.
- Эта девушка будет ухаживать за вами, - произнес Джекис. - Вы будете относиться к ней еще лучше, чем к посетителям. Вы будете держать при себе свои руки и мнения, иначе мы с ребятами неплохо повеселимся, прежде чем всадить в вас пулю.
Джекис не дождался ответов от иных - по сути, они не были важны для него - и обернулся к Вике. Она внимательно смотрела ему в глаза, такие безразличные, бесцветные и полные тьмы, словно бездонные выгребные ямы.
Он обхватил ее щеки руками и поцеловал Вику в кончик носа.
- Если у тебя возникнут проблемы, мое сердце, не стесняйся и позови меня.
"Я никогда не попрошу тебя о помощи".
- Спасибо.
- Для тебя все что угодно. - Вместо того чтобы уйти, как она надеялась, он остался на месте и сморщил губы. - Мое новое животное куда более жестокое и сильное, чем те, что были прежде. Возможно, к тебе придется приставить охрану…
- Цирк открывается завтра, - Вика поспешно сменила тему, пока он окончательно не убедил себя в этом. - У каждого есть чем заняться, и нет никакой надобности, отрывать кого-то от дела, чтобы присматривать за мной. Кроме того, каким бы жестоким не был вновь прибывший, он не посмеет причинить мне боль, поскольку ты предупредил его о последствиях.
Отец с силой обхватил ее подбородок, что отразилось болью от его последнего "урока" на прошлой неделе.
- Похоже, я и впрямь впустую трачу время. Ты для меня куда важнее любого шоу, и если я говорю, что угроза существует, значит так и есть. Я лучше разбираюсь в некоторых вещах.
Вика сдержала вскрик:
- Конечно, - Согласилась она, хотя хотела сказать, что если Матас будет ее охранять вместо того чтобы готовиться к своему номеру иллюзиониста, и шоу провалится, то Джекис обвинит ее. Отчитает, как следует. И в результате она пострадает.
Глубоко вздохнув, он отпустил ее.
- Будто я могу, хоть в чем-нибудь тебе отказать. Ладно, я разрешаю тебе работать без охраны, поскольку реальной опасности не существует, и животные находятся под надежным замком. Но если ты вернешься домой, хотя бы с одним синяком, моя дорогая, я буду очень расстроен.
Вот и ладно. Вика не стала уточнять, что несметное число синяков и без того уже украшают ее тело. В этом и не было никакой необходимости. Джекис и так был в курсе. Он сам поспособствовал этому.
Оскорблять ее, как и когда ему заблагорассудиться являлось исключительно его привилегией, никто больше не смел, этого делать.
Отец снова поцеловал ее в кончик носа, прежде, чем удалиться в абсолютной уверенности, что Вика сделает все что будет в ее силах. Он был абсолютно прав.
Вика сделает. Она может мечтать сбежать от отца, даже строить планы по этому поводу, но пока она здесь не посмеет его ослушаться.
Новичок не имеет представления, что его ждет?
Если он еще сомневается в недоброжелательности Джекиса, то скоро в ней убедится. Джекис наказывал своих животных за самые невинные проступки, само же наказание было далеко не невинным.
Если Джекис выходил из себя, то гнев поглощал его без остатка. Он крушил… калечил… убивал без разбора.
И тогда живые завидовали мертвым.
Вика направилась к тому, что оставил позади нее отец, не смея поднять взгляд, чтобы прочитать по губам, что иные о ней думали. А они говорили, она это точно знала, судя по тому, как колебался воздух, соприкасаясь с поверхностью ее кожи.
В такие моменты она была почти благодарна за свою глухоту.
"Я сбегу из этой адской бездны и заберу тебя с собой, Вика, злая ведьма этого мира. Я посажу тебя в клетку, и сотворю с тобой такое…" - эти слова когда-то сказал ей Мек, которого она прозвала Радугой.
"Ты, цирковая шлюха, и это ты должна сидеть в этой клетке, а не я!" - кинула ей в лицо Кортэз по имени Криссабелль.
Им нужно было сорвать на ком-то злость, и Вика являлась самой подходящей кандидатурой. Она знала об этом, и давно перестала обращать внимание.
Она ни за что не стала бы вредить иным или жаловаться на них, но от Джекиса было тяжело удержать что-то в тайне. Когда-нибудь он все равно узнает об угрозах этих двоих, и они пожалеют об этом.
Однажды.
Слово оставило горький привкус у нее во рту.
Остальные отказывались не то, что разговаривать с ней, даже смотреть на нее, опасаясь того, что сделает с ними Джекис. Вернее не совсем так. Таргон фактически считал ее своею.
"Настало время для обтирания меня губкой, Вика, я прямо таки Бог Удачи?" - Он любил повторять. Таргон часто называл себя Папа Спэнки и просил, чтобы Вика хотя бы раз в день обращалась к нему так.
- Угощайтесь. Сегодня у меня приступ щедрости. - Она положила по ванильному печенью в каждую клетку, даже Меку и Кортэз. Вознаграждение ужасного дуэта после их несносного поведения было явной глупостью, но ей хотелось хоть как-то скрасить их существование, хотя бы немного.
Поскольку обитатели зверинца накинулись на десерт и съели все до последней крошки, она взяла жидкость для омовения, щетку, тряпку и направилась к клетке Бри Лайана, которого она прозвала Дотс.
Его особенностью был разноцветный мех с выделяющимися точками, покрывавший его с головы до пят. Со стороны он был похож на длинношерстного гепарда с золотистой основой, но повадки у него были далеко не кошачьи.
Будучи очень мускулистым, он никогда не ходил по клетке из угла в угол.
Но он чем-то напоминал ей Доби - добродушного тигра, который метил все, включая саму Вику, и каждый раз, когда она смотрела на Бри Лайана, острая боль пронзала ее сердце.
Не стоит возвращаться туда. Право. Прошлого не вернешь. Воспоминания приносили только сожаления. Сожаления о перенесённом горе. Горе приводило к депрессии, депрессия приводила к страданию, а этого у нее и так было предостаточно, благодарствую.
Так, идем дальше. Каждая из разновидностей отличалась своими особенностями, как и своими врожденными способностями. Например, Бри Лайан мог отравить врага, укусив его.
Кортэзы были склонны к телепортации, Меки могли загипнотизировать переливом своей кожи, Теран могла прыгнуть за милю, даже будучи связанной.
Но было совершенно невозможно знать все способности, которыми обладали эти особые иные, вот почему ее отец отправился на черный рынок и купил эту группу рабов.
Они были закованы в толстые кандалы с длинными, острыми иглами из бронзы, заточенные каким-то иностранным металлом, который был введен в кость каждого из рабов, устойчиво капая и постоянно поставляя мощный ингибитор прямо в мозг.
Перед тем как войти в клетку, чтобы вымыть ее или заключенного в ней, Вика должна была просто нажать на отдаленный активатор, чтобы послать разные препараты - успокоительные средства - в систему иного, отключая его в течение, по крайней мере, часа.
Чем ближе она подходила к Дотсу, тем более рьяно он бродил по своей клетке. Обычно, он был воплощением спокойствия. Он ел тогда, когда предполагалось, должен был есть. Он никогда не говорил первым, и забивался в дальний угол всякий раз, когда Вика приближалась.
Дотс пробыл здесь достаточно долго, чтобы изучить, как именно Джекис действовал.
Иные были в зверинце, до тех пор, пока они были здоровы, и люди оставались очарованными ими.
Восемь дней назад самый старший из рабов выбыл из игры, потому что он оказался "лихорадочным".
Это был Эрсладо-Эл, чувствительная, легко ломающаяся раса. Много раз Вика была близка к его освобождению. Близко… но не достаточно.
Теперь Эрсладо-Эл был звездой аттракциона под названием Mole Smack Attack, где его заставляли высовывать голову в отверстие в стене, а с другой стороны люди пытались ударить его по лицу надувной битой.
За прошедшие несколько недель, Дотс потерял много веса. Несмотря на его мышцы, он начинал казаться изможденным. Вика давала ему дополнительные куски еды каждый раз, но безрезультатно.
Он будет следующим, кто дойдёт на плаху.
Вика хотела освободить его прежде, чем это произойдет. Она сделает это. И если бы он мог просто потерпеть ещё некоторое время, она смогла бы. Иной просто должен был продержаться. Но Вика не могла сказать ему, что может помочь.
Живот скрутило язвительной смесью вины и раскаяния, Вика подпрыгнула, чтобы нажать на кнопку, которая сделает его ничего не осознающим.
Как же ей не нравился ее низкий рост! В мгновение ока Бри Лайан ринулся к ней с ревом:
- Я убью тебя, если ты до меня дотронешься! - Крошки от печенья попали ей прямо в лицо. Дотсу удалось сунуть руку сквозь прутья и оцарапать ее прежде, чем он свалился без чувств, уже храпя.
Ее плечо пульсировало от боли, и Вика почувствовала теплую струйку крови, но такой небольшой ушиб был слабым всплеском на ее радаре.
Вика быстро повернулась, желая удостовериться, что рев Бри Лайана не пробудил внимание соседнего исполнителя. Прошла минута, потом другая. Никто не прибежал. Хорошо, это было хорошо.
"Но как быть с отцом? Подумала она, и первая искра паники расцвела в ней. Ты не должна прийти домой с ушибом".
Открытая рана это худо, очень. Резко двигаясь, Вика завязала рукав своей рубашки на плече, давя на следы когтей.
Как только кровотечение остановится, она должным образом перевяжет рану и сменит рубашку. Вероятно что-то с длинными рукавами.
И если Вика наконец-то наденет колье, которое отец подарил ей, то он будет, слишком, доволен, чтобы заметить что-либо еще. Конечно. Стоит надеяться.
- Еще кто-нибудь проделает подобное, - произнесла Вика, не глядя на иных, - я забуду накормить вас сегодня вечером. - Как же ей не нравились угрозы, подобные этой.
Она не была уверенна, что будет в силах их выполнить. Но не могла рискнуть еще одной раной. Ее отец убил бы любого из иных, только чтобы доказать свое.