- Ему идет. - Ники указала на новорожденного в детской и улыбнулась, когда Трейс посмотрел на ребенка. - Мама и сын здоровы и счастливы. И Дэн приехал двадцать минут назад. Жизнь прекрасна!
- Тогда почему вы плачете?
Его заботливость, искренняя тревога в его взгляде мгновенно прогнали чувство одиночества.
- Уже не плачу. - И она, собрав все свое мужество, встала на цыпочки, обвила руками шею Трейса и поцеловала его.
- Ники, - простонал он, немедленно прижал ее к свободному плечу и ответил глубоким поцелуем.
Как будто зарядившись новой энергией, Ники давала столько же, сколько брала, упиваясь вкусом его губ, силой его объятий.
Наконец они оторвались друг от друга. Однако Ники тут же покрепче прижалась к Трейсу. Ребенок родился. Дэн приехал. Теперь можно расслабиться.
Его теплая рука успокаивающе гладила ее волосы.
Ники облизала губы. Ей хотелось рассказать ему, как она счастлива оттого, что он приехал сюда, несмотря ни на что. Но это было эгоистичное желание. Такое признание, вероятно, насторожило бы Трейса, заставило снова замкнуться. Поэтому Ники просто пожала плечами и сказала:
- Сегодня день чудес.
Он поднял брови, но не стал развивать эту тему, а только нежно прикоснулся губами к ее губам. Потом поднял голову и проговорил:
- Поздравляю, тетя Ники.
Слезы сжали ей горло. Она закрыла глаза и оперлась на него, впитывая его тепло, счастливая оттого, что мужчина, которого она любила, был сейчас рядом. Ники готова была хранить в памяти этот греховный миг блаженства всю последующую долгую жизнь без Трейса. Теперь, когда у него и Микки все в порядке, а у Аманды родился малыш, ей совсем не обязательно оставаться в Парадиз-Пайнз. Она пошлет свое резюме в школы Сан-Диего и других ближайших городов.
- И все-таки почему вы здесь? - спросила она.
- Вы предупредили, что задержитесь на ночь, вот я и привез кое-какие вещи.
- Правда? - Она отстранилась и посмотрела на него. Его щеки ярко пылали - от чего? От удовольствия? От смущения? Или от того и другого сразу? - Вы - прелесть.
- Можете продолжать так думать, но я не прелесть. Я просто практичный человек.
- Это, по-вашему, практично - из-за сумки с вещами тащить сюда ребенка в одиннадцать вечера?
Он покраснел еще гуще:
- Я получил ваше послание в девять.
- Не спорьте. Вы - прелесть.
- Предпочитаю быть практичным. Или предусмотрительным. Даже "добрый" лучше, чем "прелесть".
- Что ж, вы - все это сразу, - сказала Ники, чтобы доставить Трейсу удовольствие. И все-таки честно добавила: - И прелесть тоже. - Смеясь над его кислой миной, она спросила: - Так что вы мне привезли?
- Вот. - Он огляделся. - Тут где-то должна быть сумка.
- Сумка? - Она сделала шаг назад и едва не споткнулась о красивую розовую сумку высотой чуть ли не до ее колен и шириной сантиметров тридцать. Ручки связаны вместе. Ясно: он паковал вещи сам, что было еще трогательнее. - Боже мой, Трейс, что там внутри?
- Ничего сверхъестественного. Здесь кое-какие вещи, с которыми удобнее провести длинную ночь. И маленький подарок для Аманды.
- Я люблю неожиданные подарки. - Вся ее усталость исчезла, когда девушка заглянула в сумку и увидела что-то голубое и пушистое. - Давайте поищем, где тут можно присесть. Очень хочется посмотреть, что там такое.
По дороге в вестибюль она рассказала ему все о родах и о приезде Дэна.
- Так что теперь, раз Дэн здесь, я могу поехать домой. Я, конечно, спрошу Аманду, но они наверняка захотят побыть вдвоем.
- Вы вполне можете вернуться к нам и завтра, - заверил он. - Не стоит беспокоиться из-за Микки. Я нашел человека, который посидит с ним.
- Вы позволите мне взять еще один свободный день?
В вестибюле Ники села на скамейку и похлопала по месту рядом с собой. Трейс уложил на сиденье Микки и сел рядом.
- Вы и так много делаете для меня, - проговорил он. - И потом, тетями становятся не каждый день.
- Нет. - Ее удивило, что Трейс так легко согласился отступить от привычного расписания. Это был совсем не тот суровый человек, с которым она познакомилась полтора месяца назад. Ники сунула руку в сумку и достала пушистое плюшевое одеяло, теплые носки и дорожную подушку. Все вещи голубого цвета. - Трейс, это слишком. Мне очень неловко, особенно если я не остаюсь в клинике.
- Не будьте смешной. Вы делаете все, чтобы нам было хорошо. Вот я и хотел сделать что-то для вас. Пользуйтесь всем этим дома или одолжите Дэну. Я не обижусь.
- Ну что ж, спасибо. - Ники не позволила себе огорчиться из-за того, что подарок был сделан из чувства долга. И неожиданно поинтересовалась: - В меня так легко заглянуть?
- Вряд ли, - ответил Трейс с легкой усмешкой. - Вы постоянно заставляете меня строить предположения. Однако в некоторых вопросах, как, например, забота о близких, вы предсказуемы.
- Да? - Несколько успокоенная, девушка сложила вещи обратно в сумку. - А вот и Дэн.
Ники познакомила Трейса со своим зятем, и тот поделился новостями:
- Аманду уже перевели в обычную палату и принесли ей ребенка. Так что у нее сейчас шумно. Но она хочет видеть тебя. Вы тоже можете пройти, - добавил он, обернувшись к Трейсу.
- Да, - обрадовалась Ники, - вы сами отдадите Аманде подарок. Ох, - вздохнула она разочарованно, когда Трейс подхватил Микки на руки. - Согласно правилам, дети не допускаются в палаты.
Трейс поднял темную бровь:
- Я же шериф. Так что проблем не будет.
Глава 11
Была уже глубокая ночь, когда они отправились домой.
- Разве Аманда не была прекрасна, когда держала на руках своего ребенка? - спросила Ники.
Трейс выехал на шоссе и повернул на восток. Аманда выглядела больной и измученной, как и должна выглядеть женщина после двенадцати часов родовых схваток и хирургической операции. И все-таки светилась от счастья.
- Мать с ребенком на руках - это прекрасно, - согласился он.
- Вы сегодня были великолепны. - Ники положила руку ему на колено, и тепло ее прикосновения обожгло его. Машин на дороге в этот час было мало, и Трейс рискнул посмотреть на нее. И оторопел. Ее глаза лучились… чем? Любовью?
На секунду Земля стремительно завертелась вокруг оси, и мир взорвался и стал правильным и добрым. Будто бы Трейс Оливер нашел-таки свою дорогу в жизни, а Ники шла по ней рядом с ним.
Нет, это ошибка. Ники его не любит. Она любит свою семью. В этом все дело. Ее глаза лучатся любовью к ее семье.
И это упрощает дело, не правда ли? Тогда откуда это ощущение потери?
- Ваш подарок Аманде - просто прелесть. И как вы догадались принести ей вкусненькое?
- Я выучил этот урок, когда Донна была беременна. Матерям во время родов нельзя есть, да им и не хочется. Но после того, как ребенок появляется на свет, они испытывают голод. А теплые носки я положил потому, что в больницах часто бывает холодно.
- Ох, Трейс. - Ники вздохнула и повернулась к нему. - И как вы успели обо всем подумать? Эта поездка, вероятно, была для вас очень болезненной. Воспоминания… Как вы?
- Я же говорил, что я человек нечувствительный. Мой брак - лучшее тому доказательство. Мы устраивали друг друга, она хотела выйти замуж. Я согласился. Все было очень просто, пока не начались сложности. Ей не нравился мой режим работы. Потом она захотела ребенка. Я сопротивлялся. Но Донна все-таки забеременела.
- Вам, наверное, казалось, что вас загнали в ловушку. Чувство долга требовало, чтобы вы оставались с ними.
Некоторое время Трейс молчал, вспоминая свое тогдашнее отчаяние, обиду.
- Сначала я сердился. Но конечно, чувство долга взяло верх. А еще я подумал, что рождение ребенка разрядит обстановку. Донне будет не так одиноко.
- А что думала обо этом ваша жена?
- Мы старались во всем видеть хорошие стороны. Донна с радостью готовилась стать матерью, а я радовался, что она счастлива и занята делом.
- У вас все получилось бы, - заявила Ники.
Безусловно, она верит в него, но в ее тоне появилось что-то, чего Трейс не мог объяснить.
- Хотелось бы думать, что вы правы. - Он бы приложил все усилия. Да он и прилагал все усилия. Но теперь Трейс спрашивал себя, смогли бы он и жена, будучи, в общем, равнодушны друг к другу, остаться вместе надолго. - Ее не стало, а Микки жив. Какая-то сатанинская ирония: убить ту, которая хотела ребенка, и оставить малыша с растерявшимся отцом, который ничего не знает о том, как ухаживать за ребенком, и еще меньше - о том, как создать ему эмоциональный комфорт. Я испытал колоссальное облегчение, когда ее родители предложили взять Микки, но, как оказалось, здорово напортил.
- В то время так было лучше для всех. И ведь вы перевернули свою жизнь: сменили работу, переехали в другой город - все для того, чтобы у Микки был настоящий дом.
- Но он пробыл у бабушки и дедушки дольше, чем требовалось.
- В основном потому, что вы сочувствовали их горю.
- Не только. Я так же не способен был ухаживать за годовалым ребенком, как и за новорожденным.
- Ну, знаете, тут многое постигаешь на практике, по ходу дела.
- Вы слишком добры ко мне.
- А вы слишком строги к себе.
Он сжал ее руку:
- Нам с Микки повезло, что появились вы. Из вас получится отличная тетя.
Через двадцать минут Трейс остановился у дома. И посмотрел на Ники. Она спала, привалившись к дверце машины. Ему очень не хотелось ее будить, но спать в постели, конечно, удобнее. Трейс тихонько потряс ее за плечо. Девушка даже не пошевелилась. Он потряс сильнее. Она только устроилась поудобнее.
Трейс решил сначала отнести в кроватку Микки, а потом вернуться за Ники. Он взял малыша на руки. Какой легонький! Трейс почти не помнил, каким был Микки, когда только родился. Появившись на свет раньше времени, он пролежал в больнице целую неделю, пока его легкие и вес приходили в норму. А Трейс, подавляя боль утраты, проводил дни, организуя похороны, а ночи - у инкубатора.
То были самые тяжкие дни его жизни.
Укладывая сына в кроватку, Трейс понял, как счастлив, оттого что малыш теперь на его попечении. И молился, чтобы у него хватило сил и стойкости быть хорошим отцом. У него есть шанс, если Ники ему поможет.
Трейс вернулся к машине. Он осторожно открыл дверцу, поддержал Ники за плечи, чтобы та не упала. Она привалилась к нему, что-то пробормотала, но не проснулась.
- Ники, - позвал он. - Мы дома.
- Дома, - повторила она и положила голову ему на плечо.
- Ну же, родная, проснись.
- Мм… - Она вздохнула и прижалась к нему.
- Хорошо. - Трейс взял девушку на руки, повесил ее сумку на локоть, ногой закрыл дверцу машины и пошел в дом. Когда он поднялся по ступенькам, она открыла глаза.
- Я могу идти, - пробормотала Ники и еще крепче обхватила его шею.
- Я тебя держу, - прошептал он ей в ухо. Как хотелось ему отнести Ники в свою постель! Тогда он мог бы держать ее в объятиях всю ночь и проснуться утром рядом с ней.
В этот миг Трейс осознал, что она проникла в его душу очень глубоко. Так глубоко он никогда никого не пускал. Даже Донну. С женой он не видел будущего. А Ники… Он представил себе, что они сидят вдвоем на ступеньках и смотрят, как резвятся в саду их внуки.
И вздрогнул. Дело зашло слишком далеко. Она заслуживает участи лучшей, чем чужая семья из двух никчемных мужчин. Но ему хотелось, ох как хотелось протянуть руку и удержать ее любовь, познать истинный смысл семьи и единения.
Войдя в дом, Трейс уложил Ники на софу и пошел искать ключ от ее комнаты. Когда он вернулся, она сладко спала.
- Ники, - тихонько окликнул он, приподнял ее и сел рядом. - Ники, пора в кроватку.
Она приоткрыла глаза и улыбнулась.
- Не уходи, - попросила она и свернулась клубочком. И снова заснула - прежде чем Трейс смог что-либо возразить. Да он не очень-то хотел возражать.
Он обнял ее, положил ноги на софу и устроился поудобней.
И мир опять стал таким, как надо.
Трейс вздохнул и расслабился. И уснул, окруженный запахами цветущих яблонь и женщины, с наслаждением обнимая Ники.
- Дурацкий телефон! - Ники выключила телефон и бросила на сиденье.
Закон запрещал пользоваться мобильным телефоном за рулем, но она решила, что можно рискнуть, поскольку за двадцать пять минут не проехала и четверти мили.
Машины растянулись вдоль дороги, насколько хватало глаз. Она посмотрела на Микки в зеркало заднего обзора. Он беззаботно грыз зубное кольцо.
- Не знаю, как ты можешь быть так спокоен. Твой папа убьет меня, если приедет домой раньше нас. - Она постучала пальцами по рулю. Ей надо было вернуться полчаса назад. - По радио сказали, что там, впереди, какая-то авария с бензовозом.
Машины не двигались ни в ту, ни в другую сторону. Свернуть на боковую дорогу негде. Надо ждать, пока пробка рассосется.
- Папа? - спросил Микки и захлопал в ладоши.
- Да, - улыбнулась Ники в ответ. - Ты его очень любишь, правда? Я так рада, что вы стали друзьями.
Трейс не одобрил ее намерение отвезти Аманду в Сан-Диего. Дул сильный встречный ветер, радио пророчило грозу. Он считал эту поездку ненужной и небезопасной, но Ники, естественно, это только подстегнуло.
Отказаться от поездки из-за погоды? В Сан-Диего, где климат, в общем, мягкий, а прогнозы оправдываются в пятидесяти случаях из ста? Ну, уж нет.
Дождь застучал по ветровому стеклу.
- Замечательно! Беда не приходит одна. Или будет еще хуже?
- Еда? - повторил Микки, уловив намек на знакомое слово.
- Извини, дружок, нет еды.
Микки отбросил зубное кольцо и потребовал:
- Еда! Еда! Еда!
- Микки, перестань.
Безрезультатно. Время обеда и дневного сна давно прошло. Обычно спокойный, добродушный ребенок куксился и скандалил. Зубное кольцо было последним его утешением.
Ники не порицала его за то, что он предпочитал кольцу настоящую еду. И вместо того чтобы отчитать Микки за плохое поведение, принялась утешать его. Она объяснила, что произошло, где они оказались, и обещала доставить малыша домой, как только сможет. Мальчик не понял слов, но ее подбадривающий тон и ласковый голос утешили его. Помог и любимый жираф, которого Ники достала из сумки с детскими вещами.
Если бы папу было так же легко успокоить, как сына!
Она настояла на своем и поплатилась за это. Но тут не только ее вина. Ники дорожила своей независимостью, а просьбы Трейса часто больше походили на приказы. Кроме того, она уже давно обещала Аманде, что повезет ее встречать Дэна. Этот выезд должен был стать первым для сестры после рождения ребенка. Ей очень хотелось поехать, а врач рекомендовал еще некоторое время не садиться за руль. И у Ники не хватило духу отказать Аманде.
Но хватило духу обидеть Трейса.
Она опять взялась за телефон. Безрезультатно. Связь здесь работала плохо.
Трейс будет дома через несколько минут. И разволнуется, не зная, куда они делись, особенно в такую погоду. Остается надеяться, что он узнает об аварии и поймет, что они стоят в пробке.
Ей было так хорошо в его объятиях в ту ночь. И очень хотелось чего-то большего. Но он просто дал ей поспать. Сам одел и накормил Микки. И разбудил ее только перед самым уходом на работу.
В его объятиях уютно и, главное, спокойно. Не надо быть старшей сестрой, няней, учительницей, домохозяйкой. Он сторожил ее сон. А ведь его могли мучить тяжкие воспоминания. Наверняка это означает, что она дорога ему не только потому, что заботится о его сыне?
Ники всхлипнула. Только бы все не расстроилось из-за этой пробки, из-за беспокойства, которое она ему причинила.
- Трейс, вам звонят. Канал номер три! - крикнула Лидия из приемной.
Трейс поднял трубку:
- Шериф Оливер.
- Мистер Оливер? Я сотрудник Ирвиновского окружного образовательного центра. Мне поручено проверить сведения о мисс Ники Родес. Можете вы мне помочь?
Трейс уронил ручку на стол, откинулся на спинку кресла и сосредоточился на разговоре.
- Да, мисс Родес работает у меня. А в чем дело?
- Извините, но я не имею права…
Трейс резко оборвал собеседника:
- Вы звоните из Ирвиновского образовательного центра? Отсюда следует, что она хочет там работать.
- Я не имею права обсуждать претендентов на работу у нас, - ответил голос, подтвердив тем самым его подозрения. - Можете ли вы ответить на несколько вопросов? Как долго мисс Родес работает у вас?
Трейс отвечал на вопросы автоматически, думая только о том, что может потерять Ники. Почему она не сказала ему, что подала это заявление? Что он такое сделал? Или чего не сделал?
Вчера он держал ее в объятиях, но так и не занялся с ней любовью. Ему было невероятно трудно оставить ее утром. А теперь она собирается уходить. Что-то перевернулось в душе, ощущение чего-то ужасного рвалось в сознание.
Да, Ники всегда мечтала вернуться на преподавательскую работу. Но она должна была предупредить его. И не предупредила. Обидно.
- В резюме говорится, что она живет с вами. Это так?
- У нее есть жилье на моем участке. Да.
- И последний вопрос. Вы бы наняли мисс Родес во второй раз?
Во второй раз? Чушь! Он просто не отпустит ее.
Трейс не удивился, что машины Ники нет около дома. После того телефонного разговора он много раз звонил домой, но никто не брал трубку.
Злость разгоралась в нем. Она, против его желания, повезла Аманду встречать мужа, а теперь стоит в пробке на Восьмом шоссе. Черт! Он молился, чтобы это было именно так, чтобы с ней не случилось ничего худшего. Он не может помешать ей рисковать головой, но брать с собой Микки она не имела права.
Он опять попробовал позвонить Ники на сотовый телефон и опять не получил ответа.
Молния прорезала небо как раз в тот момент, когда он входил в свой мрачный темный дом. Нигде не горит свет. Нет ощущения тепла и уюта, к которому он успел привыкнуть за то время, что Ники жила у него.
Но она тут не живет. Она тут работает. А теперь собирается сменить работу. Гроза на улице была слишком похожа на ту, что бушевала у него внутри. Ярость, боль, чувство утраты.
Трейс метался по комнатам. Где она сейчас? Где его сын?
Он долго сопротивлялся признанию того факта, что он - отец, считая, что его ребенку будет лучше с кем угодно, только не с ним. Но каждый проведенный с Микки день показывал Трейсу, как сильно он ошибался.
Микки - чудо. Хорошо это или плохо, но мальчик полюбил его. И это безотчетное доверие и привязанность трогали Трейса сильнее, чем что-либо еще в мире.
Только бы ничего не случилось с Микки сейчас, когда они едва обрели друг друга! Боже праведный, он любит своего сына!
Чтобы сделать хоть что-нибудь, он позвонил в участок и попросил Лидию справиться о состоянии дел на шоссе и сообщить об авариях и задержке транспорта.
Несколько несильных столкновений. Слава богу, никто не пострадал, в настоящий момент движение восстановлено на двух полосах из восьми. Пробка начинает понемногу рассасываться.
Трейс облегченно вздохнул, повесил трубку и подошел к окну. Через пять минут автомобиль Ники подъехал к дому.