– Но прежде чем мы приблизимся к получению этих наград, нам придется много и упорно работать, – продолжала она. – Репетиции у нас будут проходить каждый день и будут продолжаться допоздна. Предупредите родителей, чтобы они не ждали вас к обеду, всю следующую неделю вы будете возвращаться поздно. Разумеется, к понедельнику каждый должен знать свой текст наизусть.
Это объявление вызвало среди нас тревожное перешептывание. Чувствуя атмосферу всеобщей паники, Роммель принялся усиленно вылизывать себя в нижней части – он всегда так делает, когда волнуется.
Перин нервозно заметила:
– Вряд ли я смогу выучить так быстро все слова на итальянском.
– Ерунда, – отмахнулась бабушка. – Nessun dolore, nessum guadagno.
Но поскольку никто не знал, что это значит, все по-прежнему нервничали. Все, кроме Джея Пи. Он спокойно произнес своим глубоким, низким голосом, как из фильма "Мой телохранитель":
– Да ладно, ребята, по-моему, мы справимся. Это даже будет прикольно.
Пока его слова дошли до всех, прошло несколько секунд, но когда это случилось, первой подала голос Лилли:
– А знаете, ведь Джей Пи прав. Я тоже считаю, что мы можем это сделать.
Тогда Борис взорвался:
– Извини меня, но не ты ли только что жаловалась, что тебе нужно на этой неделе едать в печать первый номер школьного литературного журнала?
Лилли его реплику просто проигнорировала. А Джей Пи, казалось, немного растерялся.
– Насчет подготовки журналов в печать я ничего не знаю" но мне кажется, если мы соберемся завтра утром, и еще, может, в воскресенье, к понедельнику мы запомним почти весь текст.
– Отличная мысль, – сказала бабушка. Она захлопала в ладоши, да так громко, что
сеньор Эдуардо проснулся и сонно приоткрыл глаза.
– В таком случае у нас будет достаточно времени, чтобы поработать с хореографом и с инструктором по вокалу.
– С хореографом? – спросил Борис с таким видом, как будто пришел в ужас. – С инструктором по вокалу? Это сколько же у нас уйдет на это времени?
– Столько, сколько будет необходимо, – жестко сказала бабушка. – А теперь идите все по домам и отдыхайте. Советую вам поужинать как следует, чтобы запастись силами для завтрашней репетиции. Стейк средней прожарки с салатом и печеной с маслом картошкой, как следует подсоленной, – вот идеальная трапеза для того, кто действительно хочет подкрепить силы. Завтра утром жду вас всех к десяти часам. И позавтракайте посытнее – яичница с беконом, побольше кофе. Мне не нужно, чтобы мои актеры валились с ног от истощения! А сегодняшняя читка прошла прекрасно! Просто превосходно! Вы продемонстрировали много обнаженного чувства. Поаплодируйте себе!
Мы один за другим вяло начали хлопать – в основном потому, что было ясно: если мы этого не сделаем, бабушка нас вообще не выпустит из зала.
К несчастью, наши аплодисменты разбудили маэстро. Или режиссера. Короче, сеньора Эдуардо, кем бы он ни был.
– Спасибо! – Сеньор Эдуардо проснулся, но не настолько, чтобы понять, что мы хлопаем не ему. – Спасибо всем! Я бы не смог э-это сде-елать, е-если бы не вы. Спасибо, вы очень добры.
– Ну ладно, пока. – Джей Пи помахал мне рукой. – Увидимся завтра утром. Миа, не забудь про стейк. И про бекон!
– Миа – вегетарианка, – сердито сказал Борис.
Он все еще дулся – наверное, из-за того, что придется пропустить уроки скрипки. Джей Пи заморгал.
– Я знаю, я просто пошутил. Ведь после того как Миа однажды устроила истерику из-за мяса в вегетарианской лазанье, вся школа знает, что она вегетарианка.
– Вот как? – сказал Борис. - И это говорит Мистер, Который Терпеть Не Может…
Не дав Борису закончить, я зажала ему рот рукой и быстро сказала:
– Спокойной ночи, Джей Пи. До завтра. Только после того как он вышел из зала, я убрала руку ото рта Бориса и стала вытирать ее салфеткой.
– Господи, Борис, какой же ты слюнявый!
– У меня проблемы с избыточной выработкой слюны, – важно сказал он.
– Да уж, я сама вижу.
– Миа, – сказала Лилли, когда мы выходили. – Ты слишком бурно на все реагируешь. Что вообще с тобой происходит? Тебе что, понравился Джей Пи, или как?
– Нет, – сказала я с оскорбленным видом. Как-никак, я полтора года встречаюсь только с ее братом, она могла бы уже понять, кто мне нравится! – Но, между прочим, вы все могли бы вести себя с ним повежливее.
– Миа просто мучает совесть, – вставил Борис, – потому что в своем рассказе она его убила.
– Ничего подобного! – отрезала я.
Но я, как обычно, врала. Я действительно чувствовала себя виноватой из-за того, что в рассказе убила Джея Пи.
В связи с этим я поклялась, что никогда больше в своем произведении не убью ни одного персонажа, за которым стоит реальный человек.
Конечно, кроме того случая, когда я напишу книгу о бабушке.
3 марта, пятница, 22.00, гостиная в квартире Московитцев
Ну и что это за фильмы, которые Майкл заставляет меня смотреть? Они ужасно депрессивные! Научно-фантастические антиутопии – это просто не для меня. Меня коробит от самого слова "антиутопия". Потому что антиутопия – это противоположность утопии, а утопия означает идиллическое или совершенно миролюбивое общество. Вроде того утопического общества, которое пытались построить в "Новой гармонии" в Индиане. Мама один раз отвезла меня туда, когда мы во время поездки в Версаль (тот, который в штате Индиана) пытались удрать от ее родителей,
В "Новой гармонии" все собирались вместе и создали этот, можно сказать, идеальный город с красивыми зданиями, красивыми улицами, школами и прочим. Я знаю, это звучит противно, но на самом деле это вовсе не противно. "Новая гармония" – это просто круто.
А антиутопическое общество – это совсем не круто. Никаких тебе красивых зданий, улиц или школ. Оно похоже на то, каким был Нижний Ист-Сайд до того, как там обосновались богатые интернет-компании, пооткрывали там мексиканские бары и построили дома с квартирами за три тысячи долларов в месяц. То есть это было такое место, где одни сплошные бензоколонки и стрип-бары, а на улицах время от времени попадаются наркоторговцы.
Примерно в таком обществе и обитали герои почти всех антиутопий, которые мы посмотрели сегодня вечером.
"Человек Омега"? Антиутопическое общество возникло в результате эпидемии чумы, которая уничтожила все население, а кто остался, те все (кроме Карлтна Хестона) превратились в зомби.
"Бегство Логана"? Утопическое общество превращается в антиутопическое, когда выясняется, что для того чтобы кормить население в условии ограниченности ресурсов, оставшихся после ядерного холокоста, правительство вынуждено дезинтегрировать своих граждан, когда им исполняется тридцать лет.
Дальше у нас "Космическая одиссея-2001" – по крайней мере, как только я выйду из туалета, но, если честно, сомневаюсь, что я выдержу еще что-нибудь.
Единственное, что делает это мероприятие более или менее сносным, так это то, что я сижу на диване, притулившись к Майклу. И что в тех местах, где действие затягивается, мы обнимаемся. А в страшных местах я прячу голову у него на груди, и он обнимает меня крепко-крепко, и я вдыхаю запах его шеи.
И хотя при обычных обстоятельствах это было бы прекрасно, есть одна маленькая неприятность: как только между мной и Майклом страсти по-настоящему накаляются, то есть настолько, что Майкл нажимает на пульте паузу, нам становится слышно, как Лилли в другой комнате вопит: "Проклинаю тебя, Албуан, за то, что ты оказался корыстной собакой, как я всегда и подозревала!"
Думаю, достаточно сказать, что очень трудно забыться в объятиях истинной любви, когда слышен чей-то вопль: "Неужели, Албуан, ты ляжешь в постель с этой безродной дженовийской девкой, когда у тебя есть я? Фи!"
Может быть, поэтому Майкл только что пошел в кухню за добавкой поп-корна. Похоже, "Космическая одиссея-2001" – наше единственное спасение от не слишком приятных звуков, которые издает Лилли, пока они с Лар-сом репетируют.
Хотя, учитывая, что я снова пытаюсь врать поменьше, наверное, я должна признаться, что меня отвлекали и не давали уделить Майклу полное внимание не только громогласные реплики Лилли. Если честно, меня отвлекали мысли о вечеринке, они давили на меня своей тяжестью, как банановая змея, которую Бритни Спирс носила на плечах в одном клипе.
Эта мысль меня просто убивала, честное слово. Я хочу сказать, я приготовила подливку (французскую, луковую, из пакетика "Кнорр"), чтобы только Майкл думал, будто я жду не дождусь завтрашней вечеринки. Однако на самом деле это было далеко не так.
Но, по крайней мере, у меня был план. Благодаря Лане. Я имею в виду план того, что мне надо делать на вечеринке. В смысле танцев. И у меня есть наряд. Вроде бы есть. Только я сомневаюсь: вдруг, я укоротила свою юбку СЛИШКОМ СИЛЬНО.
Хотя Лана бы, наверное, сказала, что слишком коротко не бывает.
О-о-о-о-ой, возвращается Майкл с поп-корном. Время поцелуев!
6 марта, суббота, полночь
Я была на волосок от гибели, еле-еле пронесло. Сегодня вечером, когда я вернулась домой от Московитцев, меня ждала мама. Точнее, она
не совсем ждала МЕНЯ, она смотрела по каналу "Дискавери" документальный фильм про экстремальную хирургию. Рассказывали про человека, у которого было такое громадное родимое пятно, что ему не удалось до конца от него избавиться даже после восьми операций. И он не мог надеть на эту часть лица маску, как в "Призраке оперы", потому что его родимое пятно было все бугристое и выступало так сильно, что его было бы заметно под любой маской. И Кристина бы говорила: "Ох, я вижу твои шрамы даже через маску". Да и вряд ли у него был подземный грот, куда бы он мог ее увести, но неважно.
Я попыталась проскользнуть незамеченной, но мама меня поймала, и у нас с ней состоялся разговор, которого я надеялась избежать.
Мама (выключая звук телевизора): Миа, я слышала, что твоя бабушка ставит некий мюзикл о твоей прародительнице Розагунде и ты играешь главную роль, это правда?
Я: Ну да, вроде того.
Мама: В жизни не слышала ничего более нелепого. Она разве не понимает, что ты едва не завалила геометрию? У тебя нет времени играть в каких-то спектаклях. Тебе нужно сосредоточиться на учебе. У тебя и так достаточно внеклассной работы – президентство, уроки принцессы, а теперь еще и эта пьеса. О чем она только думала?
Я: Мюзикл.
Мама: Что?
Я: Это не пьеса, а мюзикл,
Мама: Мне все равно, что это. Завтра я позвоню твоему отцу и скажу, чтобы он заставил ее прекратить это дело.
Я была в полном шоке, потому что если мама так сделает, бабушка завтра же проболтается Амбер Чизман про деньги, и тогда мне конец. Она меня задушит локтем, Но маме я не могла этого сказать, поэтому пришлось соврать. Снова.
Я: Нет! Не делай этого! Ну пожалуйста, мама! Я… мне это очень нравится.
Мама: Что?
Я: Пьеса. То есть я хотела сказать, мюзикл. Я правда хочу в нем участвовать. Театр – это моя жизнь.
Мама: Миа, ты нормально себя чувствуешь?
Я: Отлично! Только не звони папе, хорошо? Он сейчас очень занят – парламент и все такое. Давай не будем его беспокоить. Мне правда нравится бабушкина пьеса. Она интересная, и, кроме того, это… это прекрасная возможность расширить горизонты.
Мама: Ну… право, не знаю…
Я: Ну пожалуйста, мамочка! Клянусь, я не съеду по геометрии!
Мама: Ну хорошо. Но если ты принесешь хотя бы одну тройку по контрольной, я тут же позвоню в Дженовию.
Я: Ой, мама, спасибо! Не волнуйся, я не принесу тройку.
Потом я ушла к себе и стала дышать в бумажный пакет, потому что, кажется, у меня гипервентиляция.
6 марта, суббота, 14.00,
Большой бальный зал в "Плазе"
Да, похоже, играть на сцене немного труднее, чем мне представлялось. Я имею в виду строчки, которые я недавно написала, что, мол, я знаю, почему так много людей хотят стать актерами – потому что это легкий способ заработать много денег…
Может, это и правда, но оказывается, что играть не так уж легко. Нужно помнить очень много всякой всячины.
Например, мизансцены. Это когда режиссер определяет, куда актеру двигаться, когда он произносит свои слова. И как быстро. И в какую сторону.
Во всяком случае, если режиссер – бабушка.
Она, конечно, не режиссер, по крайней мере, она постоянно это твердит. На самом деле эту пьесу, то есть мюзикл, режиссирует сеньор Эдуарде, который стоит в углу, прислонившись к стене и закрывшись до самого подбородка пледом.
Но поскольку он едва в состоянии простоять столько времени, сколько звучит фраза "И такая-то сцена", бабушка великодушно выступает вперед и принимает руководство на себя.
Я не хочу сказать, что она не задумала это с самого начала, но если и задумала, она ни за что в этом не признается.
Как бы то ни было, кроме всех своих слов, нам нужно еще помнить мизансцену.
Кроме мизансцен есть еще хореография – это танцы, которые мы исполняем, пока поем песни.
Для этого дела бабушка наняла профессионального хореографа. Ее зовут Физер. Кажется, она очень знаменитая, была хореографом нескольких бродвейских хитов. А еще ей, наверное, очень нужны деньги, раз она согласилась ставить такую ерунду, как наша "Коса!*. Но неважно.
Физер вовсе не похожа на хореографов, которых я видела в разных фильмах с танцами. Она совсем не пользуется косметикой, говорит, что ее трико сделано из конопли, и все время просит нас найти наши внутренние центры и сконцентрироваться на энергии ци.
Когда Физер говорит такие вещи, у бабушки делается недовольный вид, но я знаю, что она не станет кричать на Физер, потому что если Физер взорвется (что с танцорами вроде бы случается) и уволится, бабушке будет очень трудно найти другого хореографа за такой короткий срок.
Но Физер еще ничего по сравнению с нашим репетитором по вокалу, мадам Пуссен, которая обычно работает с оперными певцами в "Метрополитен" . Она заставляет нас стоять и делать вокальные упражнения – заниматься вокалистикой, как она это называет. Например, в ходе этих упражнений мы поем разные слоги и слова: май, ма, мо, моо ооо ооо ооо – и так снова и снова, с каждым разом все выше и выше, пока "не почувствуем покалывание в переносице", как она говорит.
Состояние нашей энергии ци мадам Пуссен явно не волнует, потому что, когда она заметила, что Лилли не красит ногти лаком, она чуть не отправила ее домой, заявив, что "оперная дива никогда не показывается на людях с голыми ногтями".
Бабушка, как мне показалось, ОЧЕНЬ высоко ценит мадам Пуссен. Во всяком случае, ее она совсем не прерывает, в отличие от Физер.
Но и это еще не все, что нам приходится выносить. Мы должны терпеть снятие мерок для костюмов, а в моем случае еще и подгонку парика. Потому что моя героиня, Розагунда, должна носить нереально длинную косу, ведь эта самая коса дала название пьесе.
То есть мюзиклу.
Я просто хочу сказать, что мы все волновались, как бы запомнить ТЕКСТ к сроку, но оказалось, что постановка пьесы, то есть мюзикла, включает еще много всякой всячины кроме запоминания текста. Нужно знать свои перемещения по сцене, хореографию, не говоря уже о том, что нужно помнить все песий и не спотыкаться о косу, что в моем случае (поскольку косы пока нет) означает не спотыкаться об одну из бархатных веревок, которыми огораживают Палм-корт, чтобы люди не врывались туда раньше, чем его откроют к дневному чаю, и которую бабушка обмотала вокруг моей головы.
Думаю, ничего удивительного, что теперь у меня побаливает голова. Хотя не больше, чем когда меня заставляют напяливать тиару.
Прямо сейчас у нас с Джеем Пи небольшой перерыв, потому что Физер отрабатывает с хором танец под песню "Дженовия!", которую поют все, кроме нас с ним. Оказывается, Кении мало того, что не умеет ни петь, ни играть, так еще и танцевать не может, так что отработка хореографии займет у них очень много времени.
Но оно и к лучшему, потому что за это время я могу продумать стратегию поведения на вечеринке и поговорить с Джеем Пи, который, как выяснилось, ужасно много знает о театре. Это потому, что его папа – известный продюсер. Джей Пи околачивался возле сцены еще с тех времен, когда был маленьким, и из-за этого он встречал массу знаменитостей.
"Джон Траволта, Антонио Бендерас, Брюс Уиллис, Рене Зельвегер, Джулия Роберте – да почти всех, кого только можно встретить", – вот что ответил Джей Пи, когда я его спросила, кого конкретно он имеет в виду под знаменитостями.
Вот это да! Уверена, Тина бы, не раздумывая, поменялась местами с Джеем Пи, даже если это означало бы, что ей надо стать мальчиком.
Я спросила, есть ли какие-нибудь знаменитости, с которыми он НЕ встречался, но хотел бы, и Джей Пи назвал одно-единственное имя: Дэвид Мамет, знаменитый драматург.
– Ты ведь знаешь, что он написал. "Гленгэрри Глен Росс", "Сексуальное извращение в Чикаго", "Олеанна".
– Конечно,- сказала я с таким видом, будто на самом деле знала, о чем речь.
Я сказала, что это все равно потрясающе – я имела в виду его встречи почти со всеми знаменитостями Голливуда.
– Да, – сказал Джей Пи. – Только знаешь, если разобраться, знаменитости – такие же люди, как ты или я. Ну, во всяком случае, как я. Потому что ты-то сама знаменитость. Наверное, с тобой много чего такого бывает. Ну, когда люди думают, что ты – такая-то, а на самом деле – ничего подобного. Просто публика тебя так воспринимает. Наверное, это очень трудно.
Ах, можно ли сказать точнее? Даже сейчас, посмотрите, с чем мне приходится иметь дело? С представлением обо мне, как о девчонке, которая не ходит на вечеринки. Тогда как я точно на них хожу. Я хочу сказать, я собираюсь на вечеринку прямо сегодня вечером.
Ну да, меня это пугает до смерти, и мне даже пришлось попросить совета у самой вредной девчонки б школе. Но это вовсе не значит, что я не тусовщица.
Короче говоря, кроме того что Джей Пи встречался со всеми до единой знаменитостями, кроме Дэвида Мамета, он еще побывал абсолютно на всех спектаклях, включая, представьте себе, "Красавицу и Чудовище",
И вот еще что: этот спектакль – один из его любимых. Как и у меня.
Просто не верится, что все это время я видела в нем только Парня, Который Терпеть Не Может, Когда в Чили Кладут Кукурузу, то есть просто чудака из школьного кафетерия, тогда как на самом деле он совершенно потрясающий, интересный парень, который пишет стихи про директрису Гупту, любит спектакль "Красавица и Чудовище" и мечтает встретиться с Дэвидом Маметом (кто бы это ни был).