– Не совсем. Дело в том, что я написала этот рассказ… гм… про тебя. Но задолго до того, как мы с тобой вообще познакомились. Рассказ ужасно глупый, его неловко читать, и я не хочу, чтобы ты его читал.
Джей Пи поднял брови еще выше.
Но было не похоже, чтобы он разозлился. На самом деле он выглядел так, как будто был даже немного польщен.
– Так ты написала про меня рассказ? – Он оперся о раковину. – Но не хочешь, чтобы я его прочитал. Да, понимаю твое затруднение. Но все-таки мне кажется, что если ты спрячешь журналы, пусть даже в мужском туалете, это не поможет. Тебе не приходило в голову, что Лилли просто попросит кого-нибудь сюда заглянуть? На месте Лилли я бы первым делом стал искать именно здесь.
После того как Джей Пи это сказал, я пошла, что он прав. Если я спрячу журналы в мужском туалете, это не помешает Лилли их найти.
– Что же мне тогда с ними делать? – заныла я. – Куда же мне все .это спрятать, чтобы она не нашла?
Джей Пи на некоторое время задумался, готом выпрямился и сказал:
– Идите за мной.
Он прошел мимо нас и вышел в коридор.
Я посмотрела на Ларса. Тот пожал плечами. Мы тоже вышли в коридор, пошли за Джеем 13и и увидели, что он показывает пальцем на… на контейнер для мусора. Один из тех, который я заказала. С наклейкой "Бумага, банки и бытылки".
Я поникла от разочарования.
– Сюда она обязательно заглянет, – заныла я. – Тут ведь даже на наклейке написано "бумага".
– Она ничего не найдет, – сказал Джей Пи, – если мы пропустим все через измельчитель.
Тут он взял бумажное полотенце, которым вытирал руки в туалете, и бросил в секцию контейнера, предназначенную для банок.
Измельчитель тут же заурчал, зажужжал и превратил бумажное полотенце в клочья,
– Voilа, – сказал Джей Пи. – Твоя проблема решена. Причем окончательно.
Но когда встроенный измельчитель затих, я посмотрела на стопку журналов у меня в руках.
И я вдруг поняла, что не могу это сделать. Просто не могу, и все. Как бы я ни ненавидела противную обложку, противное название и мой рассказ, который был под ним напечатан, я не могла уничтожить то, во что Лилли вложила столько сил.
– Принцесса? – Ларе немного передвинул в руках стопку журналов и кивнул в сторону настенных часов. – Скоро прозвенит звонок,
– Я… – Я посмотрела на розовую обложку журнала, потом на Джея Пи, потом снова на журнал. – Извини, Джей Пи, я не могу. Просто не могу. Лилли так расстроится… а у нее сейчас и без того очень трудный период. Даже если она сама этого не знает.
Джей Пи кивнул.
– Да ладно, я понимаю.
– Нет, – сказала я. – Думаю, ты не понимаешь. Рассказ, который я про тебя написала, он на самом деле глупый. То есть ДЕЙСТВИТЕЛЬНО глупый. А его все прочитают. И поймут, что он про тебя. Если честно, от этого по-дурацки буду выглядеть я, а не ты. Но они могут… ну, понимаешь, начать смеяться. В смысле, когда прочитают. А я не хочу ранить твои чувства, как не хочу ранить чувства Лилли.
– На твоем месте я бы за меня особенно не волновался, – сказал Джей Пи. – Я же одиночка, помнишь? Мне все равно, что обо мне думают другие. За исключением нескольких избранных человек.
– Тогда… – Я кивком показала на журналы, которые все еще держала. – Тогда ты не будешь против, если я верну их туда, откуда взяла, и в обеденный перерыв Лилли начнет их продавать?
– Нисколько, – сказал Джей Пи.
Он даже помог нам с Ларсом засунуть журналы обратно в шкафчик.
Тут зазвонил звонок, и все стали выходить из классов в коридор и пошли к своим шкафчикам, так что нам пришлось попрощаться, а то бы мы опоздали на следующий урок.
Самое печальное, что Лилли никогда не узнает, какую жертву принес ради нее Джей Пи. Все-таки она ему определенно нравится. Это же так ясно.
10 марта, среда, английский
Эй, ты волнуешься насчет завтрашнего вечера? Насчет нашей премьеры? Я ужасно волнуюсь!
Если честно, у меня как-то не было времени об этом подумать.
Правда? О боже, неужели у тебя по-прежнему никаких вестей от Майкла?
Нет.
Наверное, он хочет сделать тебе сюрприз и завтра после премьеры преподнесет тебе огромный букет роз.
Ах, если бы я жила в Тиналенде!
10 марта, среда, ланч
Я вошла в кафе и сразу увидела Лилли. Самодельная кабинка, самодельные вывески, на которых написано, что сегодня поступил в продажу первый выпуск нового школьного литературного журнала.
Я знала, что мне полагается быть любезной и все такое. Потому что у Лилли дома проблемы. Или во всяком случае намечаются, даже если она об этом пока не знает.
Так что я подошла к ней и говорю этак вежливо:
– Мне, пожалуйста, один журнал.
А Лилли этак деловито отвечает:
– Пять долларов.
Тут я не сдержалась и воскликнула:
– Что-о? Пять долларов? Шутишь?
А Лилли в ответ:
– Издавать журнал, да будет тебе известно, дело недешевое. И, кажется, ты сама талдычила, что нам надо компенсировать деньги, потраченные на мусорные контейнеры.
Я выложила пять баксов, хотя у меня были большие сомнения, что журнал стоит этих денег.
Он и не стоил. Кроме моего рассказа и научной статьи Кении про карликов в журнале было несколько манга, одно стихотворение Джея Пи и…
…и все пять рассказов, которые Лилли написала для конкурса журнала "Шестнадцать". Все пять. Она поместила в свой журнал ВСЕ ПЯТЬ своих рассказов!
Мне просто не верилось, Я хочу сказать, я всегда знала, что Лилли весьма высокого о себе мнения, но чтобы настолько…
И тут вошла директриса Гупта. Она НИКОГДА не ходит в наш кафетерий. Говорят, однажды она наступила на ломтик картошки, который кто-то уронил на пол, и ей стало так противно, что с тех пор она в кафетерий – ни ногой.
Но сегодня она прошла через весь зал, не думая о том, что может попасться ей под ноги, и направилась прямиком к Лилли!
– Ой, – сказала Линг Су, которая стояла рядом со мной. – Кажется, кому-то влетит.
– Может, Гупте не понравилась картинка на обложке? – предположил Борис.
– А мне кажется, ей, вероятнее всего, не понравился рассказ, который написала Лилли. – Тина подняла свой экземпляр журнала. – Вы это читали? На этом надо написать: "Только для лиц старше 17"!
Вообще-то я не читала ни одного рассказа Лилли, она мне о них лишь рассказала. Но когда я просто просмотрела их по диагонали, мне стало ясно…
Да, Лилли точно влетит.
Тренер Уитон конфисковал все экземпляры "Розовой задницы Толстого Луи". Он специально принес для этой цели большой черный мешок для мусора.
– Это нарушение нашего права на свободу слова! – кричала Лилли, когда директриса Гупта выводила ее из кафе. – Люди, не молчите! Протестуйте! Не позволяйте ей подавлять ваши свободы!
Но все остальные как сидели за столиками, так и остались сидеть и жевать. Ученики СШАЭ давно привыкли к тому, что их свободы подавляют.
Тут Уитон заметил у меня в руках журнал. Он подошел ко мне с мешком для мусора и сказал:
– Извини, Миа, мы проследим за тем, чтобы тебе вернули деньги.
Я бросила журнал в мешок.
Что мне еще оставалось делать?
Мы с Джеем Пи молча переглянулись,
Не знаю, может, у меня просто воображение разыгралось, но мне показалось, что он СМЕЕТСЯ.
Я рада, что хоть КТО-ТО усмотрел в этой ситуации нечто смешное.
Потом Тина отвела меня в сторонку.
– Послушай, Миа, – тихо начала она, – я не хотела ничего говорить при остальных, но, кажется, я кое-что поняла. Я однажды читала любовный роман, в котором героиня и ее двойняшка-злодейка были влюблены в одного и того же мужчину. И злодейка все время делала разные гадости, чтобы выставить героиню перед ним в дурном свете. В смысле, перед героем.
– Правда?
Я не поняла, при чем тут я, у меня же нет сестры-близнеца.
– Помнишь, ты много раз просила Лилли убрать из журнала рассказ "Долой кукурузу!"-, а она отказывалась, хотя и думала, что если Джей Пи его прочитает, его чувства будут задеты?
Я все еще не понимала, к чему Тина клонит.
– Да, а что?
– А что, если она отказывалась убрать твой рассказ как раз потому, что ХОТЕЛА, чтобы Джей Пи его прочитал? Потому что она надеялась, что когда Джей Пи его прочитает, он разозлится на тебя за то, что, ты его написала, и ты больше не будешь ему нравиться. И тогда его сердце будет свободно, и ему может понравиться ОНА сама.
Я был о начал а:
– Нет, не может быть, Лилли никогда так со мной не поступит…
Но потом я вспомнила последние слова, которые она мне сказала вчера вечером, когда мы возвращались в лимузине из "Плазы". "Это не я причиню ему боль, а ты. Ведь это ты написала рассказ".
О боже, неужели Тина права? Неужели Лилли нравится Джей Пи, но она думает, что ему нравлюсь я? Может, и правда, именно поэтому она так уперлась и не хотела убрать из журнала " Долой кукурузу!"
Нет, не может быть, чтобы Лилли такое учудила. Она никогда не вела себя по отношению к мальчикам как собственница.
– Я не говорю, что она сделала это ОСОЗНАННО, – сказала Тина, когда я высказала свои соображения. – Наверное, она даже самой себе не признается, что ей нравится Джей Пи. Но ПОДСОЗНАТЕЛЬНО… может, это и есть причина, по которой она упрямо не хочет убирать из журнала твой рассказ.
– Нет, – сказала я. – Не может быть, это какой-то бред.
– Ты так считаешь? – спросила Тина. – А ты задумайся. В чем тебе только Лилли за последнее время НЕ проиграла. Сначала она уступила тебе президентство. Потом роль Розагунды, А теперь еще и Джея Пи. Мне кажется, это бы многое объяснило.
Ну да, объяснило бы, если бы это было правдой. Но это неправда. Джей Пи не так ко мне относится, и Лилли к нему не так относится.
А если бы он и правда ей нравился, она бы никогда не поступила так со мной. Ведь она человек, который стоит в моем списке самых любимых людей на седьмом месте. А я уверена, что я в ее списке должна стоять на третьем. Потому что у нее нет бойфренда, младшего брата, отчима и какого-нибудь домашнего животного.
10 марта, среда, ТО
Лилли вернулась. Она очень бледная. Судя по всему, директриса Гупта позвонила ее родителям.
И они приехали в школу. На совещание.
Не знаю, о чем они там говорили. Я имею в виду на совещании. Но, по-видимому, Лилли перед тем, как пустить следующий номер "Розовой задницы Толстого Луи" в продажу, придется сначала показать содержание журнала мисс Мартинез. Потому что свои короткие рассказы Лилли так и не показала мисс Мартинез.
И мой тоже.
И название журнала не согласовала. Кстати, теперь его изменили, журнал будет называться просто "Журнал".
Просто "Журнал".
Я сказала Лилли, что название запоминающееся – это я пыталась с ней по-хорошему. Но Лилли в ответ не сказала ни слова, ни тебе "спасибо", ни "извини". И я тоже ей не сказала ничего такого, вроде "хочешь поговорить?" или "извини".
Но мне бы хотелось сказать что-нибудь такое. Просто я боялась того, что Лилли может сказать в ответ.
10 марта, среда, лестничная площадка третьего этажа
Сегодня мы, наверное, поставили рекорд нарушения школьных правил. Мы с Кенни вообще прогуляли науку о Земле и встретились здесь с Тиной, чтобы вместе в последний раз перед завтрашним выступлением повторить танцы.
Кенни говорит, что он так волнуется, что его тошнит. И Тина тоже.
А я? По правде говоря, а говорить только правду – отныне моя личная миссия в жизни – я так нервничаю, что меня того и гляди просто наизнанку вывернет.
Потому что сегодня мне предстоит сделать то, чего я никогда в жизни не делала. То есть поцеловаться с мальчиком.
Я хочу сказать, с другим мальчиком, не с Майклом.
Кроме него я ни с кем никогда не целовалась… ну, за исключением Джоша Рихтера, но это не считается, потому что это было еще до того, как мы с Майклом стали встречаться. В общем и целом, сегодня я собираюсь изменить моему бойфренду.
Да, я знаю, что это не совсем измена, потому что это только спектакль, то есть мюзикл, и мы только играем роли, а по-настоящему мы друг другу не нравимся и все такое.
Но все равно. Я буду целовать ДРУГОГО МУЖЧИНУ. Мужчину, с которым я совсем недавно, только в прошлое воскресенье, танцевала сексуальный танец. Перед моим бой-френдом.
Которому это не очень понравилось. Настолько не понравилось, что он, похоже, со мной не разговаривает. Так что если он узнает про этот поцелуй, мне конец. На самом деле;
Даже если он не узнает, я-то все равно БУДУ ЗНАТЬ.
Ну почему я не могу отделаться от чувства, что я каким-то образом предаю Майкла?
Особенно, если – и это меня больше всего волнует – дело кончится тем, что мне это понравится. Я имею в виду, целоваться с Джеем Пи.
О господи, даже не верится, что я смогла это НАПИСАТЬ.
КОНЕЧНО, мне это не понравится. Я люблю только одного мальчика, и этот мальчик – Майкл. Даже если он сейчас и не отвечает на мою любовь. Я НИКОГДА не смогу получить удовольствие от поцелуя с другим парнем. НИКОГДА.
Господи, ну ПОЧЕМУ ОН МНЕ НЕ ЗВОНИТ???????
10 марта, среда, представление
Он так и не позвонил.
В зале столько народу!
Серьезно.
Я не могу точно сказать, кто в зале, потому что бабушка не разрешает нам выглядывать из-за занавеса. Она говорит:
– Если вы видите зрителей, значит, и они вас видят.
Она говорит, что показываться зрителям в костюмах до начала спектакля – это непрофессионально. Учитывая, что наша постановка – любительская, бабушка как-то уж слишком сильно настаивает, чтобы мы вели себя профессионально.
Но все равно я вижу, что в зале рядов двадцать пять, и в каждом, наверное, двадцать пять мест, и все места заняты. Это получается… пять тысяч зрителей!
Ой, нет, подождите, Борис говорит, что всего шестьсот двадцать пять.
Неважно. Народу все равно ОЧЕНЬ много. И ведь не может быть, чтобы ВСЕ они были нашими родственниками. Я хочу сказать, в зале, по-видимому, сидят и ЗНАМЕНИТОСТИ. Перед тем как выходить из дома и ехать в "Плазу", я зашла в Интернет и проверила: на бабушкино мероприятие в поддержку фермеров все билеты проданы. Всю неделю пожертвования от кинозвезд и рок-музыкантов в пользу фермеров Дженовии, выращивающих оливы, лились рекой. Наверное, бабушкин благотворительный прием, вместе с нашим музыкальным вкладом в историю Дженовии, это на сегодняшний вечер то самое место, где будут ВСЕ.
Конечно, может, я ошибаюсь, но мне кажется, я видела Принца, то есть артиста, ранее известного под именем Принц. Он только что требовал себе место возле прохода.
А РЕПОРТЕРЫ? Их просто морс! Они присели за оркестром и нацелили объективы так, чтобы начать нас фотографировать, как только поднимется занавес. Представляю себе завтрашний заголовок в "Пост": ПРИНЦЕССА ИГРАЕТ ПРИНЦЕССУ. Или, хуже того, ПРИНЦЕССА КЛАНЯЕТСЯ.
Б-р-р,
А учитывая, какая я "везучая", они вполне могут сфотографировать, как я целуюсь с Джеем Пи, и поместить на первую страницу именно ЭТУ фотографию.
И ее увидит Майкл.
И тогда уж он точно порвет со мной окончательно.
Наверное, я ужасно поверхностный человек, если переживаю из-за того, что мой парень со мной порвет, в то время как он переживает, наверное, самый болезненный личный кризис в своей жизни, и у него совершенно точно есть дела поважнее, чем думать о тупой подружке-школьнице.
И почему я вообще переживаю на эту тему, когда мне полагается полностью сосредоточиться на представлении? Во всяком случае, если верить бабушке,
За кулисами все УЖАСНО нервничают. Амбер Чизман в углу, чтобы успокоиться, делает какие-то разминочные упражнения из хапкидо, Линг Су выполняет дыхательные упражнения, которые она выучила на занятиях йогой. Кении ходит туда-сюда и бормочет под нос: "шаг-ладонь-перемена, шаг-ладонь-перемена. Джаз-руки, джаз-руки, джаз-руки. Шаг-ладонь-перемена", Тина повторяет с Борисом его текст. Лилли просто сидит тихонечко одна, стараясь не помять платье с длинным белым шлейфом.
Даже бабушка, кажется, снова нарушила собственные правила и курит, хотя ела давным-давно.
Спокойным кажется только сеньор Эдуарде. Это потому, что он спит в кресле в первом ряду. Рядом с ним дремлет его жена, такая же древняя, как он. Они – единственные из зрителей, кого я успела узнать, до того как бабушка застукала меня подглядывающей в щелочку.
Занавес поднимут через две минуты.
Бабушка только что велела нам всем подойти к ней. Она затянулась сигаретой и сказала:
– Ну, дети, вот оно. Наступает момент истины. Начинается то, к чему вел вас ваш упорный труд в течение той недели. Ждет ли вас успех? Или вы ударите лицом в грязь и выставите себя дураками перед родителями и друзьями, не говоря уже о знаменитостях? Только вам решать. Это зависит только от вас. Я сделала для вас все, что могла. Я написала этот мюзикл, возможно, прекраснейший мюзикл всех времен и народов, так что материал винить нельзя. Отныне вините только себя. Теперь ваша очередь, дети, пришла пора вам расправить крылья и взлететь. Летите, дети, летите!
Потом она сказала в рацию, которую никто из нас до этого момента даже не замечал:
– Бога ради, уже семь часов, начинайте же увертюру!
И заиграла музыка…
10 марта, среда, представление
О боже, им НРАВИТСЯ! Серьезно! Они в восторге! Никогда не слышала, чтобы зрители хлопали так громко! Они просто с ума сходят! И ведь мы еще не дошли до финала!
Все так хорошо играют! Борис не забыл ни одной строчки, он отлично спел песню полководца вестготтов.
Чем занимаюсь я? Убийством, грабежом.
Работка эта подходяща для меня,
Люблю с друзьями пировать потом
И лучшей жизни не желаю я.
Хор:
Когда я ночью появляюсь вдруг в лесу,
В глазах людишек страх, бегут все кто куда,
И лошаденки их на всем скаку несут,
И я доволен зрелищем таким всегда.
Даже Кенни не сбился ни в одном танце. Вернее, он сбивался, по не настолько, чтобы это кто-нибудь заметил.
А когда Лилли пела песню любовницы, в зале было так тихо, что было бы слышно, как пролетает муха.
Мать ему почти за так
Меня девчонкой отдала,
то полюблю его я так,
Тогда и знать я не могла.
Он может только грабить, убивать,
Я удивляюсь, что, закончив с грабежами,
Спешит он именно меня любить, обнять,
И вспыхивает что-то между нами.
Она совершенно покорила зрителей! Ее голос звунал пронзительно и вибрировал точь-в-точь, как ее учила мадам Пуссен! И она даже не забыла поддерживать шлейф только одной рукой, когда поднималась по лестнице.
А Джей Пи спел песню кузнеца так, что ему практически устроили овацию.
Как могла такая, как она,
Полюбить парнишку бедняка?
Зачем ей любить кузнеца простого,
Когда она может выбрать любого?