Я оставила ее и пошла к выходу. Оглянувшись уже у калитки, я увидела, что Селестина стоит на коленях у могилы Элис, закрыв руками лицо. Плечи ее вздрагивали, как будто она плакала.
Вернувшись домой, я сразу поспешила к себе и достала записную книжку из потайного кармана амазонки. Итак, из нее следовало, что шестнадцатого июля, накануне своего побега с Джеффри, Элис написала себе напоминание о том, что назавтра следует поехать к ювелиру за брошкой, которая нужна ей к восемнадцатому числу, когда она собиралась, видимо, с мужем, на ужин к их общим друзьям.
Нет, эта запись никак не могла быть сделана женщиной, готовящейся на следующий день совершить побег из дома.
Я чувствовала, что в моих руках оказалось почти неоспоримое доказательство того, что труп, найденный в искореженном вагоне поезда рядом с телом Джеффри Нанселлока, был останками не Элис, а какой-то другой женщины.
Таким образом, я вернулась к тому, с чего начала. Что произошло с Элис? И если это не она лежала в черном мраморном склепе, то где же тогда она?
* * *
Итак, я держала в своих руках важную нить, ведущую к раскрытию тайны, но как ею воспользоваться и какой шаг сделать дальше, я не знала. Каждое утро я просыпалась с ожиданием, что произойдет что-то такое, что натолкнет меня на какие-то новые открытия, но дни проходили один за другим, и я ни на дюйм не приближалась к заветной цели. Обдумывая, что предпринять, я чуть не решилась рассказать Коннану ТреМеллину о найденной мною записной книжке его жены, из которой явно следовало, что у нее не было намерения бежать из дома.
Но я все-таки не вполне ему доверяла, и, кроме того, меня беспокоили вопросы, которые я уж никак не могла задать Коннану: допустим, Элис не было в потерпевшем аварию поезде, и с ней случилось что-то совсем другое. Но что может вдруг случиться с молодой здоровой женщиной? О самоубийстве речи быть не могло, опять же, исходя из записей в ее ежедневнике. Что тогда? Что если только сам Коннан, по причине, о которой мне страшно было думать, знает, как она умерла и где на самом деле похоронена?
Можно было обсудить все это с Питером Нанселлоком, но меня останавливало его легкомыслие, вследствие которого он любой разговор превращал во флирт.
Пожалуй, самым подходящим человеком, с которым я могла поделиться, была его сестра. Я знала, что она была очень привязана к Элис, и они наверняка были близкими подругами. И все же я колебалась. Селестина принадлежала к тому миру, в котором, как мне уже неоднократно было показано, мне места не было. Кто я такая, чтобы самовольно взяться раскрывать тайны, касающиеся людей не моего круга?
Поговорить с миссис Полгри? Нет, эту идею я тоже отвергла, вспомнив о ее тайном пристрастии к виски и ее отношении к Джилли.
Таким образом, получалось, что до поры до времени я должна была держать все свои открытия и подозрения при себе.
Тем временем наступил октябрь. Погода стояла по-прежнему теплая, и продолжали цвести гортензии, розы и фуксии.
Отправившись однажды на прогулку в деревню, я увидела объявление на церковной ограде, гласившее, что на первое ноября назначены конные соревнования.
Вернувшись домой, я сказала об этом Элвиан и с радостью отметила, что ее энтузиазм по поводу участия не пропал.
- Осталось три недели, - сказала я ей. - Нам надо побольше потренироваться.
Она согласилась, и мы решили немного изменить наш распорядок, с тем, чтобы заниматься верховой ездой и утром, и после ланча.
Коннан ТреМеллин между тем уехал в Пензанс, в свое другое имение. Я узнала об этом случайно от Китти, принесшей мне как-то вечером воду для мытья. Она же сообщила мне, что его, возможно, не будет неделю или больше.
- Я надеюсь, он вернется к конному празднику, - сказала я.
- Это уж как пить дать! Он же один из судей. Он всегда здесь в это время.
Ну что же он все-таки за человек! Конечно, сообщать мне о своем отъезде он не обязан, но ведь он мог же хотя бы попрощаться с дочерью!
Я часто думала о нем в эти дни, спрашивая себя, действительно ли он был в Пензансе, и если да, то где сейчас леди Треслин - дома или, может быть, ей неожиданно потребовалось навестить каких-нибудь дальних родственников? Не будучи в состоянии сопротивляться этим мыслям, я, тем не менее ругала себя за них. Ведь кроме сплетен слуг и того, что я услышала от миссис Полгри, у меня не было никаких доказательств того, что они - любовники. Я старалась внушить себе, что пока Коннан был в отъезде, самое лучшее было просто выбросить его из головы и спокойно заниматься своими делами.
На самом деле сознание того, что его нет в доме, и правда облегчало мне жизнь. Хотя бы из-за того, что уже не было нужды запирать на ночь дверь спальни. Но я продолжала это делать и в его отсутствие из-за горничных - чтобы они не подумали, что я запираюсь, потому что опасаюсь ночного визита хозяина дома.
Итак, мы с Элвиан усиленно готовились к соревнованиям. Я раздобыла программу скачек, в которой значились два заезда с препятствиями, предназначенные для детей его возраста. Один из них должен был быть проще, чем другой, и я решила, что именно в нем будет участвовать Элвиан. У нее были реальные шансы выиграть этот заезд, а ведь именно победа в скачках была нашей главной целью - победа, которая должна была приятно удивить ее отца.
- Смотрите, мисс, - сказала Элвиан, - здесь есть заезд для вас! Почему бы вам не записаться на него?
- Это исключено.
- Но почему?
- Детка, я здесь для того, чтобы учить тебя, а не для того, чтобы участвовать в скачках.
В ее глазах появился лукавый огонек.
- Мисс, - сказала она, - я сама запишу вас на этот заезд. Вы победите, я знаю! Здесь никто не умеет ездить лучше вас. Пожалуйста, мисс, ну пожалуйста!
Она смотрела на меня с какой-то застенчивой гордостью, и меня охватила радость. Мне было приятно, что она мной гордится и хочет, чтобы я победила.
А действительно, почему бы и нет? Ведь в этих скачках мог участвовать кто угодно, независимо от социального положения.
- Посмотрим, - ответила я.
Однажды, отъехав подальше от дома, мы оказались около Маунт Уиддена и встретили Питера Нанселлока. Он сидел на великолепной гнедой кобыле, при виде которой я не смогла удержаться от зависти.
Он галопом подъехал к нам и, остановив лошадь, театральным жестом снял шляпу и отвесил нам поясной поклон, вызвав веселый смех Элвиан.
- Вот мы и встретились, милые дамы! - воскликнул он. - Вы едете к нам в гости?
- Вовсе нет, - ответила я.
- Как это жестоко с вашей стороны! Но раз вы уже здесь и я вас встретил, вы просто должны зайти к нам.
Я уже собиралась отказаться, как Элвиан воскликнула:
- Пожалуйста, мисс, давайте зайдем! Да, дядя Питер, мы зайдем к вам.
- Я вас давно жду в гости, - сказал он мне укоризненно.
- У нас не было конкретного приглашения, - напомнила я ему.
- Для вас Маунт Уидден открыт в любое время, разве я не говорил вам этого?
Он развернул лошадь, и мы все втроем шагом поехали в сторону дома. Заметив восхищение, с которым я смотрела на его кобылу, он спросил:
- Вам она нравится?
- Очень. Она изумительна.
- Ты ведь у меня красавица, Джесинс, правда?
- Джесинс. Вот как ее зовут, оказывается.
- Да - красивое имя для красивого существа. Она у меня, как ветер. Она стоит четырех таких старых кляч, как та, на которой вы сидите, мисс Ли.
- Старая кляча? Что за чепуха! Дион - очень хорошая лошадь.
- Был таковою, вы хотите сказать. Был! Разве вам не кажется, мисс Ли, что он видал лучшие дни? Честно говоря, я ожидал, что Коннан найдет для вас в своей конюшне что-нибудь поприличнее этого.
- Это не он выбирал для мисс лошадь, - вступилась Элвиан за отца. - Он даже не знает, на каких лошадях мы ездим, ведь правда, мисс? Это Тэпперти дал нам лошадей.
- Бедная мисс Ли! Нет, ей нужна лошадь, достойная ее искусства. Я бы хотел, чтобы вы попробовали Джесинс перед тем, как возвращаться домой. Она вам сразу покажет, что значит сидеть на хорошей лошади.
- Ну, - сказала я небрежно, - мы вполне довольны тем, что у нас есть. Эти лошади меня устраивают, так как моя цель научить Элвиан ездить верхом.
- Мы тренируемся, чтобы участвовать в скачках, - сказала ему Элвиан, - Я записалась на один заезд. Только не говорите папе, это сюрприз.
Питер поднес палец к губам.
- Положитесь на меня. Я сохраню ваш секрет.
- Мисс тоже будет участвовать в одном из заездов. Это я уговорила ее!
- Она обязательно победит, - сказал он. - Я поставлю на ее лошадь.
- Я вовсе не уверена, что буду участвовать. Это идея Элвиан, а не моя.
- Но вы должны, мисс! - воскликнула Элвиан. - Я настаиваю.
- Мы оба настаиваем, - вставил Питер.
Мы подъехали к широко распахнутым воротам Маунт Уиддена. Сторожки у ворот здесь не было, но вдоль ведущей к дому аллеи росли те же цветы, что и в Маунт Меллине - гортензии и фуксии. Скоро показался дом - из такого же серого камня, как и Маунт Меллин, но не такой огромный и с меньшим количеством служебных построек вокруг него. Я поймала себя на том, что с гордостью за "наш" дом отметила, что сад в Маунт Уиддене и само здание содержались явно не столь безупречно, как в Маунт Меллине.
Питер отдал распоряжение конюху позаботиться о наших лошадях, и мы вошли в дом.
На зов Питера появился мальчик-слуга, который несколько раз приходил в Маунт Меллин с поручениями.
- Чай, Дик, - сказал ему Питер. - И немедленно. В библиотеку. У нас гости.
Мы находились в холле, который по сравнению с нашим выглядел довольно современным. Пол был выложен цветными плитками, а в дальнем конце холла была широкая лестница, ведущая в галерею, увешанную портретами.
Питер провел нас в библиотеку - просторную комнату, три стены которой были заняты стеллажами с книгами. Я обратила внимание на пыль, лежащую на мебели и в складках тяжелых портьер. "Чего им не хватает, так это миссис Полгри с ее скипидаром и пчелиным воском", - подумала я.
- Прошу вас садиться, милые дамы, - сказал Питер. - Будем надеяться, что чай не заставит себя долго ждать, хотя я должен предупредить вас, что угощение в этом доме не подается с той безупречной пунктуальностью, которой славится его соперник по ту сторону бухты.
- Соперник? - переспросила я с удивлением.
- Ну как же здесь обойтись без соперничества? Хотя наш дом и рядом с Маунт Меллином, все преимущества на стороне последнего. Он и больше, и слуг в нем хватает, чтобы содержать его, как следует. Твой отец, Элвиан, очень богатый человек. Нанселлоки по отношению к нему просто бедные родственники.
- Вы нам не родственники, - напомнила ему Элвиан.
- Да, но не странно ли это? Казалось бы, что две семьи, живущие бок о бок не одну сотню лет, давно могли бы породниться и слиться в одну. Наверняка в каждом поколении были очаровательные девушки в семье ТреМеллинов и достойные юноши в семье Нанселлоков, или наоборот. Как странно, что они не переженились. Наверно, высокомерные ТреМеллины всегда смотрели свысока на небогатых Нанселлоков и искали подходящие партии в других семьях, дальше от дома. Но теперь в Маунт Меллине есть прелестная Элвиан. Как ужасно, что в нашей семье нет мальчика твоего возраста, который мог бы со временем жениться на тебе, Элвиан. Придется мне тебя дождаться, ничего другого не остается.
Элвиан радостно засмеялась. Было очевидно, что она обожает его. Между тем, мне пришла в голову мысль, что в шутке Питера могла быть доля правды и что он, возможно, таким образом уже готовит почву для ухаживания за ней в будущем.
Элвиан завела разговор о конном празднике, и он ее внимательно слушал. Время от времени и я вставляла реплики, и так прошло время, пока мы ждали чай. Когда, наконец, его принесли, Питер попросил меня быть хозяйкой чайного стола, и я согласилась.
Пока я разливала чай, он наблюдал за мной с явным восхищением, и я почувствовала себя неловко.
- Как я рад, что мы встретились, - пробормотал он, когда Элвиан передавала ему его чашку. - Подумать только, ведь пятью минутами раньше или позже и наши пути бы не пересеклись. Как много в жизни зависит от случая.
- Ну, мы могли бы встретиться в другой раз.
- Мы могли бы не успеть.
- Что за мрачные слова! Вы говорите так, как будто ждете, что что-то случится.
Он очень серьезно посмотрел на меня и сказал:
- Мисс Ли, я уезжаю.
- Куда, дядя Питер? - спросила Элвиан.
- Далеко, девочка моя, на край света, в Австралию.
- Скоро? - спросила я.
- Возможно, сразу после Нового года. Я получил письмо от моего друга и сокурсника в Кембридже. Он уехал в Австралию и разбогател там. Золото! Только подумай, Элвиан, и вы тоже, мисс Ли, - чудесное золото, которое может сделать человека богатым. И все, что нужно, это просто добыть его из земли, где его много.
- Туда ведь многие едут, рассчитывая на удачу, - сказала я, - но разве все они ее находят?
- Речь разумной и практичной женщины. Нет, мисс Ли, удачу, конечно, находят не все. Но есть нечто, что называется надеждой, которая, как я думаю, вечно живет в человеческом сердце. Золото есть не у всех, но надеждой не обделен никто.
- Какой толк от надежды, если она не оправдывается?
- До того, как это станет очевидным, надежда может принести многие радости.
- Ну что ж, желаю вам, чтобы ваши надежды оправдались.
- Спасибо вам, мисс Ли.
- Но я не хочу, чтобы вы уезжали, дядя Питер.
- Спасибо и тебе, Элвиан. Но я вернусь богатым человеком. Только представь себе это. Я пристрою к Маунт Уиддену новое крыло, я сделаю этот дом таким же великолепным - нет, еще более великолепным! - как и Маунт Меллин. И все будут говорить, что Питер Нанселлок спас семью от разорения. А спасать ее необходимо, и как можно скорее.
Он стал рассказывать о своем друге, который поехал в Австралию без гроша в кармане и теперь был миллионером, о своих планах по переустройству дома, чем он займется по возвращении.
Последняя тема нас заняла настолько, что мы начали фантазировать вместе с ним, представляя, каким станет Маунт Уидден в результате всех усовершенствований.
Я наслаждалась обществом Питера. Он никогда не напоминал мне о моем положении, и при нем мне и самой было легко забыть о том, что я всего лишь гувернантка. Даже его бедность, вернее, то, что он считал бедностью, делала его как-то ближе и помогала мне чувствовать себя почти на равных с ним.
После чая он повел нас в конюшню, и они с Элвиан настояли на том, чтобы я села на Джесинс и показала на ней свое искусство. На нее переложили мое седло, и я проскакала на ней галопом и взяла несколько препятствий, наслаждаясь той чуткостью, с которой она воспринимала все мои команды. Это была удивительная лошадь, и я не могла не позавидовать Питеру, которому она принадлежала.
- Вы ей явно понравились, мисс Ли, - сказал Питер, когда я подъехала к конюшне. - Ни малейшего протеста против нового седока.
- Она красавица, - сказала я, ласково похлопав ее шею.
Потом мы сели на наших лошадей, и Питер, верхом на Джесинс, проводил нас до ворот Маунт Меллина.
Мы с Элвиан поднялись наверх, и Элвиан зашла со мной в мою комнату. Несколько минут она постояла молча, склонив голову на бок и глядя на меня, а потом сказала:
- Мне кажется, вы ему нравитесь, мисс.
- Он просто вежлив со мной, - ответила я.
- Нет, мне кажется, вы ему как-то по-особому нравитесь… Так же, как мисс Дженсен.
- А мисс Дженсен приходила в Маунт Меллин на чай?
- О да! Верховой ездой мы с ней не занимались, но часто ходили гулять в ту сторону. И однажды получилось так же, как сегодня. Он тогда только что купил Джесинс и показал нам ее. Ее тогда звали по-другому, и он сказал, что даст ей новое имя - Джесинс. Так звали мисс Дженсен.
Все мое радостное настроение тут же улетучилось.
- Должно быть, он был очень огорчен ее отъездом, - сказала я.
- Да, очень. Но он скоро про нее забыл. В конце концов… "Она была всего лишь гувернанткой", - мысленно закончила я недоговоренную Элвиан фразу.
* * *
К вечеру того же дня в мою дверь постучала Китти, чтобы сказать, что из Маунт Уиддена прислали для меня записку.
- И кое-что еще, мисс, - сообщила она с таким видом, что я поняла, она чем-то необыкновенно возбуждена.
- Ну и где же записка? - спросила я.
- В конюшне, мисс, - сказала она, ухмыляясь. - Пойдите посмотрите.
Я отправилась в конюшню, и Китти увязалась за мной.
Подойдя, я увидела Дика, слугу из Маунт Уиддена, который, к моему изумлению, держал под уздцы Джесинс. Он вручил мне записку.
Я заметила, что бывшие там Китти, Дейзи, их отец и конюх Билли смотрели на меня с интересом.
Я развернула записку и прочла следующее:
"Дорогая мисс Ли, вам не удалось скрыть от меня ваше восхищение Джесинс. Мне кажется, она отвечает вам тем же. Поэтому я дарю ее вам. Я не могу смириться с тем, что такая грациозная наездница, как вы, ездит на бедном старом Дионе. Так что прошу вас принять мой подарок".
Как я не старалась держать себя в руках, я почувствовала, что мое лицо и шею заливает краска. Тэпперти, заметивший мое смущение, не сумел подавить смешок.
Боже мой, как Питер мог это сделать! Может, он смеялся надо мной? Как я могу принять такой подарок, даже если бы я хотела? Лошадей надо кормить и содержать в конюшне. Он как будто забыл, что я живу не у себя в доме.
- Ответ будет, мисс? - спросил Дик.
- Непременно, - сказала я. - Я пойду к себе и напишу ответ, и ты отнесешь его в Маунт Уидден.
Я пошла к дому с тем достоинством, на которое в этот момент была способна, учитывая всю эту армию зрителей, которая наверняка провожала меня взглядом.
Оказавшись в своей комнате, я написала короткую записку:
"Дорогой мистер Нанселлок!
Благодарю вас за великолепный подарок, который я, разумеется, ни в коем случае не могу принять. У меня нет ни средств, ни возможности содержать здесь лошадь. Возможно, вы забыли, что я служу в этом доме гувернанткой и не могу себе позволить иметь собственную лошадь. Благодарю вас за ваше любезное внимание и щедрость.
Искренне ваша Марта Ли"
Возвращаясь к конюшне, я слышала веселый смех и возбужденные голоса собравшейся там компании.
- Пожалуйста, Дик, - сказала я, - забери эту записку вместе с Джесинс.
- Но… - забормотал Дик, - хозяин сказал оставить ее здесь.
Я посмотрела прямо в глаза Тэпперти и сказала:
- Мистер Нанселлок - большой шутник.
С этими словами я вернулась в дом.