- Благодарю вас за то, что выделили время в своем рабочем графике, чтобы мы смогли встретиться все вместе. Я, конечно, поговорю с каждым лично в течение следующих нескольких дней в ходе окончательной подготовки к судебному слушанию. Оно планируется через две недели, но очень важно встретиться хотя бы один раз с каждым из присутствующих.
Все сидящие за столом согласно закивали.
- Сейчас мы начнем со свидетельства доктора Грегори, а затем пройдемся по хронологии происшедшего и поговорим с каждым из вас по очереди, по мере того, как разворачивались события. - Макс разложил перед собой документы и окинул взглядом присутствующих. - Возражения есть?
Али судорожно сглотнула слюну. Господи, он уже говорит как адвокат. Даже голос у него звучит по-другому - в низком бархатном тембре появились отрывистые нотки.
Губы Макса сложились в официальную улыбку.
- Доктор Грегори, не могли бы вы рассказать о том, что произошло в ночь, когда умер Натаниэль Каллен?
Али тщетно искала на его лице следы того мужчины, с которым она провела ночь. Мужчины, который угощал ее шоколадными черешнями.
Но его сейчас здесь нет - его место занял холодный профессионал.
Сердце больно заколотилось. Она рассказывала эту историю сто раз. Практически все в комнате слышали ее столько же.
Ей должно быть от этого легче. Но легче не стало. Али прерывисто выдохнула:
- Хорошо.
Макс услышал дрожь в ее голосе, и ему захотелось протянуть руку через стол и коснуться Али. Но пришлось ограничиться ободряющим кивком.
- Никто здесь вас не судит, Алейша.
Али сдержала естественное желание поправить его.
Но, заметив теплоту его взгляда, все простила. Пусть называет как угодно!
- Та ночь была… просто сумасшедшая, - чужим голосом начала она.
Редж похлопал ее по руке. Она сделала глоток воды. Не хватает еще выставить себя слабонервной перед этой когортой серьезных мужчин - ее начальства. Хирургам подобает быть твердыми, отстраненными и стойкими.
Всеми этими качествами она так полностью и не овладела.
Она знала, что она - хороший врач, хороший хирург, но также знала, что некоторые из ее коллег считают ее неподходящей для профессии нейрохирурга.
Али откашлялась и посмотрела прямо на Макса:
- Когда Натаниэля привезли в сопровождении его матери в отделение скорой помощи, у меня был пациент пятидесяти семи лет с нарастающей неврологической симптоматикой.
- Это произошло в… - Макс сверился с записями, - в два часа ночи?
Али кивнула.
- Да. - Она отпила воды из стакана. - Прошло почти двадцать четыре часа после его падения с кровати. Он жаловался на головную боль, но с точки зрения неврологии он был стабилен. Его и пациента с аневризмой просканировали одного за другим.
- Сначала Натаниэля?
- Да. Я просматривала результаты Натаниэля, а в это время сканировали мистера Тода. Результаты показали очень маленькую, в два миллиметра шириной, экстрадуральную гематому без смещения по средней линии. С точки зрения неврологии состояние Натаниэля было вполне удовлетворительным, и я решила, что ему согласно обычной процедуре достаточно консервативного лечения, с тем чтобы понаблюдать его в послеоперационной палате, а на следующий день повторить компьютерную томографию.
- Это стандартная процедура?
- Да.
Макс сделал пометку в бумагах и кивнул, чтобы она продолжала. Он видел, как Али устала повторять одно и то же, но он хотел услышать все из ее уст.
- Что потом?
- Компьютерная томография мистера Тода показала большой разрыв мозговой аневризмы, что требовало срочного хирургического вмешательства. Через полчаса он был в операционной.
Макс кивнул, снова сверившись со своими записями.
- Натаниэлю стало хуже, пока вы оперировали мистера Тода?
- Да. Примерно спустя три часа мне позвонил в операционную мой ординатор. У Натаниэля только что произошел эпилептический припадок с кровоизлиянием в глаз. Он был вялый, но трудно было определить от чего - то ли это последствия припадка, то ли экстрадуральные проявления.
Макс сосредоточенно сдвинул брови:
- Но это нетипично? - Он посмотрел в свои записи. - Я имею в виду такое запоздалое ухудшение.
Али пожала плечами:
- В его случае все нетипично. Но, совершенно определенно, такое уже бывало. Типичным является следующее: если у кого-то происходит резкое ухудшение, обычно оно проявляется через несколько часов после первоначальной травмы. Экстрадуральные - это артериальные кровотечения, поэтому они могут происходить быстро, и у пациента декомпенсация может наступить тоже очень быстро, как произошло у Натаниэля.
- Понятно, - кивнул Макс. - Что было потом?
- Я сказала Джонатану - это ординатор - привезти Натаниэля в восьмую операционную. В четвертой операционной я заканчивала зашивать рану, со мной находился старший ординатор, который был вполне готов сделать это. Я вышла из четвертой операционной и направилась прямо в восьмую, где снова вымыла руки, пока Натаниэля укладывали на стол.
- Сколько времени прошло до начала операции?
- С момента телефонного звонка? Около пятнадцати минут. Было столько крови…
Али опустила глаза. Даже сейчас она видела, как ярко-красная кровь стекает по зеленым простыням на пол, видела лужу крови вокруг своих бахил.
Она слышала о таких случаях, не раз видела раньше обильные кровотечения в отделении скорой помощи, но не могла себе представить, что увидит столько крови, вытекающей из головы восемнадцатилетнего парня.
Она никогда не забудет ту кровь.
Али вновь посмотрела на Макса:
- Я не смогла остановить кровотечение. Он умер на столе.
Али собрала волю в кулак. Она сделала все правильно, не допустила небрежности. Натаниэль Каллен, как это ни горестно, просто еще один случай в ужасной статистике. Еще один пациент, которого, несмотря на достижения в медицине и современные технологии - а их в госпитале вполне хватало, - они не смогли спасти. Если говорить попросту - ему не повезло.
Но она хотела, чтобы Макс понял: она ничего не могла сделать. Что ее лечение ничем не отличалось от того, какое любой другой врач назначил бы, включая ее консультанта Нила Перри, сидящего напротив нее.
Макс дал ей возможность немного прийти в себя. Она перечислила все факты ровным тоном, но боль, притаившуюся в ее глазах, нельзя было не заметить. Эта боль проникла ему в душу, и желание оправдать ее захлестнуло его.
- Что происходило потом? Вы сказали родителям?
Али кивнула. К этому времени оба, Дидре и Гордон, были в госпитале.
- И как это происходило?
- А как вы думаете? Я должна была сказать им, что их сын умер. Это было ужасно.
В работе Макса было достаточно трудных моментов, но он даже представить себе не мог, каково это - сообщать родным о смерти любимого человека. Сколько раз ей приходилось это делать?
- Они были злы на вас, на госпиталь? Они грозились подать иск?
Али покачала головой:
- Нет. Тогда они были слишком… подавлены. Они винили себя, говорили, что им следовало привезти его в ту же ночь.
"А вот это интересно". Макс сделал для себя пометку.
- Это имело бы какое-то значение?
- Скорее всего, нет. Как я говорила раньше, размер его экстрадуральной гематомы был лишь два миллиметра. Я подозреваю, что за несколько часов мы ничего другого не обнаружили бы. Привези они его немедленно после падения, я занималась бы с ним точно так же - компьютерная томография и наблюдение.
- Хорошо, спасибо, - сказал Макс и улыбнулся ей. - Я знаю, что вам тяжело снова и снова это повторять. Я ценю ваше терпение, Алейша.
Его ласковые слова пролили бальзам на рану, пусть он и назвал ее опять полным именем. Но как он это сказал… Словно нежно коснулся кожи.
Стараясь не смотреть ему в глаза, Али протянула руку к стакану с водой.
Макс поймал себя на том, что уставился на ее шею, вспомнив, как она ее изгибала под его поцелуями. Налетевший на него шквал чувственного желания заставил его тоже опустить глаза. Пришлось сделать вид, что он роется в документах. Очевидно, что у него переизбыток тестостерона после того, как он нарушил обет воздержания. Он ведь почти забыл, какой потрясающей может быть близость с женщиной, а теперь вынужден сидеть рядом с той, которая напомнила ему об этом.
Макс оглядел сидящих за столом. О ужас! Все выжидательно смотрят на него, включая Хелен.
- Доктор Перри, полагаю, вы следующий в этом деле, если строить беседу в хронологическом порядке. После вас идут доктор Эймз и полиция.
К облегчению Али, в течение трех часов от нее не потребовалось объяснений, за исключением одного-двух уточняющих замечаний. Правда, теперь Макс почти не смотрел на нее.
Это хорошо или плохо?
Когда встреча закончилась, Али чувствовала себя измотанной, с головной болью. Макс ушел с Реджем и остальными мужчинами, и в комнате остались только она и Хелен. Странно, но ей почему-то не хотелось уходить отсюда.
Али отвлеклась от своих мыслей, увидев, как Хелен рассеянно трет костяшки пальцев, уставших после работы на клавиатуре.
- Как давно вы мучаетесь от артрита? - спросила Али. Удивленная Хелен подняла на нее глаза:
- Давно… много лет. Я уже привыкла.
- И стенография этому способствует.
Хелен пожала плечами:
- Это моя работа.
- Вы наблюдаетесь у специалиста?
- Только у врача общей практики.
- Как же так? - Али порылась в сумке и извлекла визитную карточку. Она протянула карточку Хелен, и в эту минуту вошел Макс. - Вот, возьмите. Он хороший врач. Скажите ему, что я его рекомендовала.
- Пытаетесь забрать самую лучшую стенографистку в нашей фирме? - пошутил Макс.
Хелен засмеялась и взяла визитку:
- Спасибо, доктор Грегори.
Макс снова ушел, неся в руках стенографическую машинку. Хелен - за ним следом.
Боль стальным обручем стянула Али лоб. Она положила локти на стол и уткнулась лицом в ладони.
- Тебе лучше поехать домой и лечь.
Али могла и не смотреть, кто это. Обладатель низкого грудного голоса стоял в дверях, опершись о косяк плечом. Пиджак он снял, рукава рубашки закатал до локтя, а руки засунул в карманы.
- Болит голова? Али кивнула:
- Жутко болит. Он посмотрел на часы:
- Уже седьмой час. Пойдем со мной - у меня в кабинете есть таблетки.
Седьмой час? Трудно определить, сколько времени, когда шторы задернуты.
- Разве это не противозаконно? - решилась пошутить Али.
Макс улыбнулся:
- Не думаю, что таблетки парацетамола нарушат закон. К тому же я собираюсь их тебе дать, а не продать.
- О, но таким образом ты сделаешь из меня наркоманку. Сначала попробую, а не успею оглянуться, как подсяду на них.
Это как раз то, что случилось с ним! Он вкусил ее сладость - и теперь не в состоянии ни о чем больше думать. Весь день у него из головы не выходили эти кудри и то, как они щекотали ему грудь. Черт бы его побрал!
Али заметила, как Макс застыл, а его глаза потемнели и из серых сделались грифельными. Она тоже застыла.
Макс очнулся первым:
- У меня есть на примете хороший адвокат, если твоя привычка перерастет в зависимость.
Господи, она тоже знает хорошего адвоката. И зависимость она чувствует только от него. Али нашла в себе силы встать:
- Спасибо, парацетамол не помешает. Обычно я ношу его с собой, но сегодня забыла взять.
Она обошла вокруг стола, и Макс впервые за день увидел ее фигуру во весь рост.
На ней юбка. И другого фасона. Не такого, как та, что была на ней в баре, - свободная и легкая, - а прямая, офисная, обтягивающая бедра и едва доходящая до колен.
Возможно, не знай он в деталях, что скрывается под этой юбкой, он бы так не возбудился. Но ведь он знал! Как он может думать о ней как о докторе Алейше Грегори, свидетельнице, когда на ней такая юбка? Сшитая специально, чтобы скользить по чулкам вверх?
У Али зарделись щеки, ее бросило в жар - она увидела, что Макс сверлит взглядом ее бедра и ноги.
Он наконец оторвал плечо от дверного косяка и произнес:
- Иди за мной.
Конечно, следовало пропустить ее вперед, но было выше его сил смотреть, как покачиваются ее бедра, плотно обтянутые черной материей.
Али шла за ним на ватных ногах по длинным коридорам. До нее долетал его запах, смешанный с запахом одеколона. Сердце гулко стучало, соски покалывало. Когда она вошла в его кабинет, то была готова упасть.
Макс сел в кресло за столом и стал выдвигать ящики, ища лекарство.
Али стояла прямо перед ним, ее юбка была на уровне его глаз. Он вдруг подумал, что она могла бы с легкостью взобраться ему на колени.
Нет, нет, нет.
Рассердившись на себя за такие мысли, он подвинул ей через стол блистер с таблетками.
- Бутылка с водой там. - Макс указал пальцем на мини-бар у себя за спиной.
Удивленная его резким тоном, Али, ничего не сказав, достала бутылку воды, проглотила две таблетки и повернулась к нему. Он с нетерпеливым видом уже стоял у двери, в одной руке - портфель, в другой - пиджак.
- Готова? Тут Али разозлилась:
- Ты можешь меня не ждать. Я сама найду дорогу.
- Не говори глупостей. Я тебя провожу.
Али не могла понять, что на него накатило, но такой Макс ей совсем не нравился.
- Прекрасно. - Подняв подбородок, она направилась к двери.
Макс слишком поздно понял, что она оказалась впереди него. Он стиснул зубы и стал смотреть прямо на середину ее спины.
Они в молчании вошли в лифт и встали у противоположных стен. Макс нажал кнопку и уставился в пол. Али первой прервала молчание:
- Все в порядке? Я сегодня правильно отвечала на вопросы?
- Ты прекрасно держалась и была убедительной.
- Мне показалось, что ты злишься на меня.
Макс вздохнул:
- Я не злюсь на тебя, Алейша.
Он злился на себя. Али ненавидела, когда ее называли Алейшей. Она только что целых три часа это слушала.
- Ради бога! Сейчас мы не на заседании. Нельзя ли называть меня Али?
Макс нажал на красную кнопку "Стоп", и кабина остановилась.
- Ты с ума сошел? - Али, чтобы не упасть, ухватилась за перила позади себя. - Что, черт возьми, ты делаешь?
Макс перекинул пиджак на другую руку, а свободную засунул поглубже в карман брюк, чтобы сдержать себя и не схватить ее, не поднять, не прижать к стене и не просунуть руки под эту чертову юбку и прямо здесь не…
- Я не могу называть тебя Али. - Он сверкнул глазами. - Али - это женщина, которую я видел обнаженной. Я целовал ей кончики пальцев на ногах, облизывал ее тело. Господи, Алейша, я весь в тебя погружался в ту ночь… - Он вытащил руку из кармана и запустил в волосы. - Али - это имя, которое я тогда выкрикивал.
Али видела, как поднимается и опускается у него грудь, и знала, что с ней происходит то же самое. По телу пробежали мурашки.
- Мне нужно называть тебя Алейшей и начать прямо сейчас. Али - это женщина, с которой я провел одну из прекраснейших ночей в своей жизни. Алейша - это свидетель. Если я оговорюсь в суде, назову тебя Али, все догадаются. Все. Судья, оппоненты, члены больничной администрации - все будут это знать. Узнают по моему голосу.
Али была ошеломлена. Он не придвинулся к ней, стоял на месте, но она увидела дикое желание, горевшее в его потемневших глазах.
У нее внутри все сдавило, она с трудом дышала, а он, как загипнотизированный, смотрел на ряд пуговиц у нее на блузке.
- Послушай, - произнес Макс, вжимаясь спиной в стену, - я сейчас сойду с ума. Я ничего так не хочу, как прижать тебя к стене и… Если бы не этот суд…
У Али пересохло в горле, в ушах стучало. Да, если бы не судебное разбирательство… Оно стоит между ними. Она кивнула:
- Да. Если бы не это…
- Поэтому, ради бога, давай будем придерживаться обращения Алейша? Пожалуйста.
- О’кей… Годфри.
Нахмуренный лоб постепенно разгладился, на щеках наметились ямочки, и он рассмеялся. И Али тоже рассмеялась.
- Туше, - сказал он и нажал на кнопку.
Лифт поехал вниз.
Спустя десять секунд они вышли в вестибюль.
- Езжай домой, - сказал Макс. - И хорошенько выспись. Завтра весь день будут предварительные слушания.
Али медленно шла следом за Максом. Домой возвращаться не хотелось. Кэт отправилась на свидание с Питом, и быть дома одной не улыбалось.
- Я подумала… может, мы поговорим о деле вне твоего офиса, - предложила она. - Как тогда в ресторане "Ча ча чар".
- Понимаю. Но я себе не доверяю, когда ты в этой юбке, - сказал Макс и достал из кармана визитку. - Здесь номера моих телефонов - мобильного и домашнего. Если захочешь поговорить, то нам лучше, я думаю, сделать это по телефону.
Али взяла карточку, заметив, что он изо всех сил пытается избежать ее прикосновений.
- Мне нужно как-то по-особому подготовиться к завтрашнему дню? - спросила она.
- Да, - проворчал он. - Ради бога, не надевай эту юбку. Никогда не надевай.
Резко повернувшись, он ушел.
Глава 7
Войдя в квартиру, Али сразу ощутила одиночество. После того как уехал Том, появилась Кэт с чемоданами и заполнила собой все пространство. Вначале Али протестовала, так как хотела остаться одна и зализывать раны, но сейчас она не представляла свою двухкомнатную квартирку без Кэт, без ее болтовни и смеха. Дом снова превратился в дом.
Али включила телевизор и налила бокал вина, чтобы снять головную боль. Затем заставила себя поесть немного спагетти, приготовленных накануне Кэт.
Еще немаловажное преимущество того, что Кэт рядом, - она потрясающая кулинарка. Али никогда не ела таких вкусных вещей.
Она приняла душ, переоделась в пижаму и сунула в плеер DVD с боевиком, взятым Кэт напрокат. Выключив свет, она натянула одеяло и устроилась поудобнее. Али не была любительницей этого жанра, но, чтобы забыться, наблюдая за мужественным Брюсом Уиллисом, он вполне подходит.
Дождь стучал по крыше и по оконному стеклу, периодически вспышки молнии озаряли темную комнату, а мачо Брюс наконец спас мир.
Али потянулась к пульту, чтобы выключить телевизор, и тут взгляд упал на визитную карточку Макса, которую она еще раньше вместе с содержимым своей сумочки выложила на прикроватный столик.
Не успев хорошенько подумать, она стала набирать его домашний номер.
Макс удивился, когда у него в десять вечера зазвонил телефон. Он протянул руку через разложенные по кровати документы и схватил трубку:
- Да, слушаю.
- Я вот подумала - что, если сняться в кино… ну, такой эффектной героиней. Звучит здорово.
Он сжал телефон при звуках ее голоса. Казалось, она лежит с ним рядом на кровати, как в ту ночь.
- Алейша… Уже десять часов.
Она скосила глаза на часы:
- Прости.
Он засмеялся:
- И что за причина такого заявления?
- Только что посмотрела "Крепкий орешек".
- Какую серию?
- Четвертую.
- Но ты же знаешь, что Брюс в реальной жизни уже сто раз был бы мертв.
- Конечно. И что из этого?
- То, что все это действо мало соотносится с настоящей жизнью.
- Мне все равно. И потом, мне нравится, когда хороший парень побеждает.