Единственное, что могло заглушить ее смятение, так это мысль о том, что придется снова влезать на разнесчастную кобылу. Воспоминания об упоительных ласках его рук и губ тотчас улетучились, стоило ей подумать о своих многочисленных царапинах, синяках и ссадинах.
- Послушайте, а не пойти ли мне обратно пешком? Вы ведь можете отвести эту железную деву домой, не так ли?
- Никогда не поверю, что Кэндис могла оказаться чересчур резвой для вас.
- Это как сказать, - сухо отозвалась Эшли.
Кэндис между тем тяжело переступала неподалеку, мерно покачивая головой. Лоренс подозвал ее и осмотрел седло, потом обернулся к Эшли. Она тихо стояла, прислонившись к скале и скрестив руки на груди.
- На кой черт вам понадобилось это седло?! Разве вы не видели, что оно испорчено? Кто-то из ребят как-то оставил его под дождем.
Эшли пожала плечами.
- А мне оно показалось нормальным.
Она решила не объяснять ему, что, когда пришла к конюшне, лошадь уже была оседлана. А ей вовсе невдомек было, как все это делается.
- А стремена вы подтянули?
- То есть? Что вы имеете в виду?
- То есть отрегулировали их по ноге? Вот что я имею в виду, - ответил он с некоторым раздражением, провел рукой по лошадиному боку и шлепком послал лошадь вперед.
Кэндис покорно повернулась и поплелась к лесу, пошатываясь и виляя массивным крупом.
С плохо скрываемым участием Лоренс стал объяснять ей, что надо было догадаться и проверить все еще у конюшни. Эшли уперла кулаки в бока и приняла воинственный вид.
- Это все мальчишки, это они усадили меня в это проклятое седло… Чего еще можно от них ожидать?!
Покачав головой, Лоренс вскочил на своего коня, ловко уселся и протянул ей руку. Она отступила в сторону.
- Погодите. Нет, я, пожалуй, все-таки пойду пешком. Кстати, просто ради интереса: что же мне нужно было сделать со стременами?
Эшли понадеялась, что своим вопросом как-то выиграет время. Но не тут-то было: Лоренс, лихо развернувшись, осадил скакуна прямехонько рядом с ней, наклонился и бесцеремонно ухватил за руку.
- Да вы что?! Идите к черту! - сопротивлялась она, пока он усаживал ее перед собой. Ну и дела, из огня да в полымя! Нехотя покорившись судьбе, она постаралась устроиться так, чтобы ее бедное тело ныло как можно меньше. Идти? Наверное, тоже было бы нелегко, даже если бы она знала дорогу к дому.
Они уже отъехали довольно далеко, когда она наконец устроилась более или менее удобно. Лоренс сильной рукой обхватил ее и прижал к себе.
- Не шевелитесь! - приказал он, потом добавил насмешливым тоном: - Просто ради интереса: вам всего-навсего нужно было подтянуть стремена.
- Подтянуть - куда?
Он глухо чертыхнулся и пустил жеребца в легкий галоп.
- Забудьте об этом. Я постараюсь доставить вас домой без новых травм.
Эшли сидела как можно прямее, стараясь поменьше прижиматься плечом к его груди. Слава богу, хоть на сей раз она сидит не по-мужски. Он приладил ее чуть ли не на шею бедному животному, как какой-нибудь мешок с зерном.
Мало-помалу напряжение стало спадать. Правда, одна боль сменилась другой: она все явственнее чувствовала, как его рука прижимает ее, держа прямо под грудью. От избытка впечатлений мысли ее рассеялись, и вскоре она уже с трудом отдавала себе отчет, где находится.
- Расслабьтесь, отдохните, - мурлыкал Лоренс, - закройте глазки…
Видимо, думает, что я ерзаю от страха, подумала Эшли. Грохнуться с такой высоты, конечно, приятного мало, но волновало ее совсем не это, а тепло его руки под самой грудью, о чем он, к счастью, не догадывался. Подчинившись его уговорам, она закрыла глаза, и скоро ее голова уже покоилась на его груди.
- Что же вы сразу не сказали, что не любите лошадей? - донесся до нее приятный низкий голос.
Она лениво приоткрыла глаза и вновь их закрыла.
- Я люблю, но… э-э… на почтительном расстоянии. Очевидно, мне не приходило в голову, что ездить верхом - это не просто сидеть в седле, болтая поводьями.
- Устали?
- Измучилась.
- И из-за этого вы ерзаете? - лукаво спросил он, дыханием шевеля пряди ее волос, завитками щекоча ее лицо.
О, он прекрасно знает, что меня беспокоит, с раздражением подумала Эшли, и как бы в подтверждение его длинные пальцы тронули и приподняли ее грудь. Она выпрямилась, вцепилась ему в руку и отбросила ее. Быстрый Ветер не ожидал такого резкого движения и дернулся. Эшли пришлось ухватиться за Лоренса, чтобы не упасть, а тот расхохотался ей в лицо.
- Спокойнее, моя радость. Здесь все свои.
- Послушайте, Лоренс! Полагаю, что нам не мешает кое о чем договориться, а то дальше нам будет не по пути. Я очень серьезно отношусь к своему делу, и меня действительно ничего больше не интересует.
- Вот уж не подумал бы, особенно судя по тому пылу, который вы проявили там, у горы, - поддразнил он ее. В каждой нотке его голоса звучала нескрываемая насмешка.
Полунегодуя-полуиграя, Эшли воскликнула:
- Но я не шучу! Верите вы мне или нет, но меня не взволновал ваш довольно-таки земной образ. Поймите меня правильно: я с удовольствием смотрю как на привлекательного мужчину, так и на красивую женщину, для меня это одно и то же. Так же я любуюсь закатами, диким разнотравьем, произведениями искусства.
Они уже доехали до второго пастбища, ближайшего к дому. Выйдя из леса на простор, жеребец снова помчался вскачь. При такой скорости сидеть ей было довольно-таки неудобно. Поскорей бы закончилась эта нелепая прогулка, а то она совсем потеряет самообладание.
- Как я понял, ваши… э-э… пристрастия отданы кому-то другому? - с головокружительной настойчивостью продолжал Лоренс.
- Наши деловые отношения не дают вам права интересоваться моей личной жизнью, - холодно отозвалась Эшли.
- Мм, значит, у вас просто сдали нервы. - Он ласково сдул прядку волос, упавшую ей на лицо.
- Боже! - Она была не в состоянии скрыть гнев. - Я же отказала вам, разве вы не понимаете?! - Ну как тут сохранить хладнокровие, если его рука трогает ее грудь?
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Вы его не задавали.
- У вас есть другой мужчина?
- Она решилась и выпалила:
- Да! - Есть он у нее или нет, не в этом суть. Ее отношения с Робертом весьма неопределенны, но спешить с развязкой она не намерена. Но если ее ответ поставит Лоренса на место, то она готова признать, что у нее сдали нервы.
И вдруг она увидела, что они едут вовсе не к дому: Лоренс направил коня по отлогому пастбищу к густой роще, сквозь листву которой виднелся ручей.
- Что это вы делаете?! Мы же собирались домой!
- А не хотите ли посмотреть то укромное местечко, которое я нашел для лечения вашей головной боли?
- Я хочу поскорее слезть с этого зверя. И уже давно! - выпалила Эшли.
Вниз по склону жеребец припустил с нарастающей скоростью, и она отчаянно обхватила Лоренса, спрятав лицо на его горячей и влажной от пота мускулистой груди. Несмотря на раздражение, испуг и весьма неудобную позу, она остро ощутила волнующий запах его тела и прикосновение пробивающейся на подбородке щетины.
Но тут он натянул поводья, конь послушно стал и принялся щипать сочную траву.
- Хорошо, моя радость, я отвезу вас домой. Думаю, что вы достаточно узнали об О'Мэлли, на один день хватит.
Она недоверчиво взглянула на него, ища искренности в солнечно-бронзовых чертах, но увидела лишь крайне подозрительное сожаление и почти нескрываемое веселье.
Когда Лоренс, подъехав почти к порогу дома, спустил Эшли на землю, ноги отказались ей повиноваться. Он прижал ее к себе, и несколько минут она просто висела на нем, желая лишь одного - вернуть в свои ослабшие руки и ноги силу, чтобы уйти от него своим ходом. По крайней мере, он больше не смеялся над ней. Она ощущала, как его сердце бьется все сильнее и чаще, и наконец, с трудом собравшись, освободилась, все еще дрожа и шатаясь.
- Теперь все в порядке.
- Точно? А то ведь, если что, отнесу вас, имейте в виду.
- Нет-нет, ничего страшного со мной не случилось, чего не исцелит горячая вода и немного мази.
Но что-то удерживало ее, она стояла и смотрела на него, будто ждала какого-то знака.
Лоренс невозмутимо удерживал ее взгляд. Прочесть его мысли было невозможно.
- Я не стану извиняться, Эшли. Если вы не хотите разделить со мной ложе, позаботьтесь о дополнительных средствах защиты. Те, что вы использовали, вовсе не представляют особой преграды.
Отшатнувшись от него, она пробормотала:
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
- Понимаете, радость моя, - спокойно отозвался он. - Не говорите потом, что я вас не предупредил.
Несколько последующих дней Эшли везло: ей удавалось не попадаться Лоренсу на глаза. На следующее же утро она рассчитала, когда лучше спуститься к завтраку, чтобы с ним не столкнуться. Зила сообщила ей, что Лоренс ни свет ни заря уехал в Атай на конный завод, куда ранее отправил свою кобылу. Эшли сразу стало намного легче.
- Надеюсь, ничего серьезного, - проговорила она, принимаясь за завтрак.
- Точно не знаю. Люди с конного завода звонили вчера вечером, и мистер Лоренс сказал, что подождет и понаблюдает, как с нею пойдет дела.
Эшли посвятила себя живописи. Она делала эскиз за эскизом к портрету Денни и пейзажные зарисовки. Валясь от усталости, наскоро съедала скромный ужин, а потом еще допоздна работала в студии. Ей не хотелось встречаться с Лоренсом, однако было досадно, что и он намеренно ее избегает.
Такой мальчуган, как Денни, не мог усидеть, позируя больше двух часов, и обычно еще до полудня она отпускала его. В оставшееся же время пыталась продумать композицию пейзажа для заднего плана, но нередко ее клонило в мечтательную полудрему. Уединившись в саду или у пруда, она забывалась в мыслях, совершенно далеких от живописи, в то же время привычной рукой рисуя пейзаж. О чем она думала? Прежде всего о Робби, но все чаще в ее размышления вторгался образ Лоренса О'Мэлли, и его никак невозможно было прогнать.
Нет, она не пыталась отказать ему в привлекательности. Ее довольно скромного опыта в общении с противоположным полом вполне хватало, чтобы разобраться в причинах своего смятенного состояния, мешавшего целиком уйти в работу. До Роберта в ее жизни было несколько мужчин, но на примере отца Эшли научилась вовремя выходить из игры, не запятнав своего доброго имени. К тому же она с такой страстью отдавалась творчеству, что на мужчин у нее оставалось не слишком иного эмоций.
С Робби все было по-другому. Он появился тогда, когда у нее уже почти год никого не было. Это произошло потому, что, видя неуклонное падение отца, она приняла решение всерьез заняться своей карьерой. Чарли, напротив, все больше позволял любовным интригам оттеснять на второй план работу. В последний раз навещая его, Эшли с горечью отметила, что он стал слишком много пить и жить на манер сластолюбца: как можно больше денег и сил тратил на прихоти и как можно меньше - на вдохновенный труд.
Они в тот раз крупно повздорили и разъехались: Эшли в Шотландию, писать очередной портрет на заказ, а Чарли - на Антильские острова с новой любовницей.
Она тогда почти постоянно думала об отце. И ей вскоре стало ясно почему. Возможно, именно тогда впервые в жизни Эшли стала ощущать властный зов инстинкта, сильное физическое влечение. Но идти по стопам Чарли ей решительно не хотелось. История с Робби только усугубляет проблему. Если она действительно его любит, то никаких чувств к Лоренсу О'Мэлли у нее не могло возникнуть, кроме чисто физического влечения - другими словами, похоти.
Господи, неужели она унаследовала характер отца? Уж лучше прохладная, водянистая кровь Ланкастеров, чем безудержная страстность рода Мортимеров.
Бросив кисть, Эшли упала в высокую траву и тихо выругалась. Ну как тут ей работать, когда обуревают такие мысли?! Ведь она обещала себе хоть на время отдохнуть от сердечных неурядиц, взять тайм-аут, чтобы успокоиться и принять здравое решение насчет Роберта, тем более что судьба-то уже все решила, осталось найти в себе мужество покориться ей.
И тут появляется Лоренс О'Мэлли, играющий деревенщину не хуже, чем она богемную девицу, человек, о котором она абсолютно ничего не знает, кроме того что всем своим существом тянется к нему, как подсолнух к солнцу. Но это не имеет ничего общего с любовью.
А между тем, напомнила она себе, предстоит закончить эти три портрета. И снова от неразрешимой проблемы ушла в работу.
5
Спустя четыре дня после подъема на Гору ящерицы Эшли пришла на кухню чуть раньше обычного и застала там ребят. Денни сообщил ей, что сегодня Ромашку привезут домой. Чтобы унять сердцебиение, Эшли постаралась переключиться - и довольно успешно - на домашнюю ветчину, яичницу и овсяное печенье, которые подала к столу Зила. Раз лошадь возвращается, значит, у ее владельца не будет больше повода избегать Эшли.
В тот вечер Эшли к обеду снова надела пеструю шелковую блузку и белую юбку ручной вязки. Собственно, выбор у нее был небогат, так как большинство нарядов осталось в ее квартире в Лондоне: лучше путешествовать налегке. К тому же никогда не знаешь, чего ожидать. К примеру, у одного из самых респектабельных клиентов ей отвели крохотный чуланчик с полкой для рабочих принадлежностей.
Осмотрев себя в зеркале, она откинула рыже-каштановые волосы, надела тяжелые золотые серьги - подарок Чарли, один из редких порывов его отеческой любви - и слегка сбрызнула себя духами с экзотическим ароматом.
По крайней мере, ее походка вновь обрела обычную непринужденность. А еще день назад каждый шаг вызывал мучительную боль.
Мальчики приветствовали ее новостью: дядя уехал в Таллоу обедать с другом.
- Угу, скорей всего с подругой, - иронически уточнил Денни.
Уже гораздо позже Эшли смогла оценить свою стойкость: услышав такое известие, она не перестала улыбаться, проболтала с ребятами до позднего вечера, пока они наконец не насытились, смолотив по огромной порции жареной курятины с бобами, и зевая не отправились спать. И только тогда улыбка сбежала с ее губ, а плечи огорченно опустились. Она вернулась к себе, сомневаясь, выдержат ли глаза еще несколько утомительных часов перед мольбертом.
Зила уже давно перемыла посуду и ушла в свой коттедж, располагавшийся сразу за конюшней, где она жила с мужем. Эшли, немного поразмыслив, переоделась в джинсы и кардиган, сшитый из оранжево-алых шарфов, и пошла в студию.
Если мне чуть-чуть грустно, то это из-за того, что я соскучилась по взрослому собеседнику, думала она. Зила не в счет, она интересуется лишь моим аппетитом и спрашивает, как заживают мои синяки и ссадины.
В студии ее встретил нестерпимо чистый холст, натянутый на мольберт еще накануне. Она равнодушно посмотрела на него, безуспешно силясь представить себе портрет, над которым работала, но ее мозг не повиновался ей. Действительно ли Лоренс предостерег ее тогда или это была обычная реакция здорового и свободного мужчины на привлекательную и доступную женщину? Кстати, а доступна ли она? Конечно, он вправе так думать - на Горе ящерицы образ Роберта не защищал Эшли.
Пока руки автоматически выдавливали сочные краски на палитру, в голове у нее происходил странный диалог. С одной стороны, она влюблена в Робби, ведь так? Если нет, то, значит, она долго и серьезно обманывала себя, иначе не убивалась бы, узнав о существовании Марджи. С другой стороны, плоть есть плоть, тут ничего не поделаешь. Нужно быть ледышкой, чтобы не обратить внимания на такого мужчину, как Лоренс О'Мэлли, а, надо признать, она совершенно нормальная молодая женщина, физически здоровая и полностью созревшая для любовной страсти.
Нетронутый холст вновь гипнотизировал ее своим пустым взглядом, и тут ей наконец явился образ. Она налила в небольшую баночку скипидара, обмакнула кисть, затем погрузила сперва в небесно-голубую, потом в темно-коричневую краску и быстро, вдохновенно, с уверенностью мастера принялась за дело.
Но хватило ее ненадолго. Не прошло и часа, как она тихо чертыхнулась, рывком задернула холст и выбежала из студии, хлопнув дверью. Приняв душ, она взяла было детектив и долго смотрела в книгу, не понимая ни слова, пока наконец не уснула.
Лоренс все еще не вернулся домой.
К концу недели работа над портретом Денни существенно продвинулась. Эшли решила изобразить его на берегу озера неподалеку от того места, где они ловили раков, так, чтобы захватить на заднем плане край Бутыль-горы. Мальчуган самозабвенно орудовал бамбуковой удочкой дяди Лоренса, а Эшли внимательно следила за сменой выражений на его смуглом, с острыми чертами лице, когда он ловко прицеплял легкокрылого жучка и со свистом закидывал леску в воду.
Когда Эшли и Денни вернулись с сеанса, их еще с порога встретил запах готовящегося цыпленка табака. Было всего около часа дня, а стол был накрыт не на пятерых, как обычно, а на шестерых. Зила улыбнулась им как-то странно и доложила, что Лоренс совсем недавно вернулся из аэропорта вместе с мисс Кэтрин Кларк.
Эшли уже привыкла наскоро, не переодеваясь, перекусывать на кухне в компании мальчиков, вот и на этот раз решила не делать исключения и вышла к столу в желтых джинсах и ярко-зеленой блузе. В результате на протяжении всего праздничного застолья ей пришлось ловить на себе неодобрительные взгляды мисс Кларк.
Тетя мальчиков принадлежала к тому типу женщин, которые Эшли активно не нравились. Как она ни избегала обобщений, сказывался присущий портретисту аналитический склад ума, и ей сразу же стало ясно: мисс Кларк красива лишь на беглый взгляд - без внутренней изюминки, без шарма. Правильные, но мелкие невыразительные черты лица и мелочный характер. Правда, у нее изящные манеры, хорошее воспитание, но каким все-таки занудством веет от этой насквозь стереотипной дамочки из высшего света! А как красноречиво подрагивают крылья тонкого аристократического носа!
Эшли не без некоторого злорадства похвалила себя за то, что не переоделась, и с удовольствием занялась десертом. Она безжалостно отметила, что светская беседа мисс Кларк столь же пуста и невыразительна, как и она сама. Даже мальчики сникли и притихли под критическими взглядами тети. Эшли воспользовалась этим, чтобы еще больше расположить к себе, и после ланча пригласила их в студию.
Лоренс сказал, что пойдет за Брайеном, откланялся и вышел. За ним к двери устремились мальчики и Эшли, но тут мисс Кларк окликнула ее.
- Я попросила Коннора перенести вашу кровать к вам в студию. Зила поможет вам, мисс Мортимер, забрать свои вещи из моей спальни. Я бы с удовольствием поселилась в комнате поменьше, той, что рядом со спальней мистера О'Мэлли, но там всего один шкаф, да и тот очень маленький. - Она изящной ручкой одернула безукоризненно невыразительное серое платье - разумеется, индивидуального покроя - и, выгнув дугой тонкую бровь, насмешливо окинула ее пестрый наряд. - Терпеть не могу, когда костюмы мнутся, - сказала она извиняющимся тоном.
Интересно, с изумлением подумала Эшли, знают ли Зила и Лоренс о притязаниях мисс Кларк? Очевидно, вместительному шкафу Лоренс не соперник.