— Ты в порядке? У тебя нездоровый вид, — спросил Тристан, когда вел нас с Эммой по своему дому. Мне все еще было ужасно неудобно за то, что я сделала, за то, как я развалилась на части перед ним.
— Нет, я в порядке, — ответила я. — Просто осматриваю все, — я подарила ему фальшивую улыбку, но он видел меня насквозь.
— Ладно, хорошо, с этим местом ты можешь сделать все, что придет тебе в голову. Есть гостиная, столовая, ванная комната, моя спальня и кухня. И я буду благодарен, если это не будет выглядеть полным бардаком.
Я ходила вокруг, осматривая коробки, поставленные друг на друга. Его стол был завален всевозможными предметами, и когда он вышел с Эммой и Зевсом из комнаты, я остановилась, глядя на чек, частично скрытый под кипой документов. Я вытащила его и прочитала.
Пять тысяч белых перьев.
Быстрая доставка.
Я открыла одну из коробок на его столе, и мое сердце пропустило удар, когда я увидела много мешков с перьями. Он не нашел белые перья в магазине мистера Хенсона. Он заказал их. Тристан заказал тысячи их, потому что так сердце Эммы не будет разбито.
Тристан...
— Ты идешь, Элизабет? — услышала я его окрик. Я закрыла коробку и поспешила выйти из комнаты.
— Ага, я здесь, — я прочистила горло и подарила ему улыбку. — А как насчет твоего сарая? — спросила я, догоняя Тристана. — Я могу привести в порядок и его тоже.
— Нет, в сарай вход запрещен. Это... — он остановился и нахмурился. — Просто запрещен.
Я сузила глаза, догадываясь.
— Ладно... Ну, я думаю, у меня есть все, что мне необходимо. Я составлю несколько различных проектов и подготовлю несколько вариантов с тканями и цветовой гаммой, чтобы вместе посмотреть их позже. Я лучше пойду.
— Ты торопишься.
— Да, ну, ты знаешь… — я взглянула на Эмму, которая играла с Зевсом, находясь в своем собственном мире. — У Эммы сегодня ночевка у друзей, так что я должна все приготовить для нее.
Тристан шагнул ближе ко мне и мягко заговорил.
— Ты сердишься на меня? За ночь, когда ты пришла?
— Нет, — я вздохнула. — Я сержусь на саму себя. Ты не сделал ничего плохого.
— Ты уверена?
— Да, Тристан. Ты держал меня, когда я больше всего в тебе нуждалась, — я грустно улыбнулась. — Но, может быть, это хорошо, что мы больше не используем друг друга, чтобы помнить... Очевидно, я не могу справиться с этим.
Тристан нахмурился и посмотрел вниз, словно был разочарован, но через секунду он поднял голову и подарил мне маленькую ухмылку.
— Я хочу показать кое-что тебе и Эмме.
Он повел нас к задней части дома и придержал дверь открытой. Я слышала ночных сверчков, разговаривающих друг с другом. Это был уютный звук… Я бы даже сказала мирный.
— Куда мы идем? — поинтересовалась я громко.
Он взял фонарик и кивнул в сторону темного леса. Я больше не задавала вопросов. Я взяла Эмму за руку и пошла позади Тристана. Мы брели в темноте, и он вел нас все глубже в лес.
Небо было звездным и ясным, влажный весенний воздух окружал нас, пока мы шли между деревьев. Ветви качались взад и вперед, когда мы продвигались через лес.
— Мы почти на месте, — сказал Тристан.
Но где?
Когда мы достигли его, я сразу поняла, что это было то самое место, куда он хотел нас взять, оно было прекрасно. Я прикрыла рот руками, чтобы не произнести ни звука. Существовал иррациональный страх, что, если я издам хоть один писк, вся эта красота исчезнет. Небольшая река текла перед нами. Течение было тихим, как если бы все существа, что путешествовали по этим небольшим волнам, просто мирно отдыхали. Через реку был переброшен старый каменный мост для переправы лошадей. Сквозь трещины в камнях росли цветы, создавая идеальный вид под светом луны.
— Мы нашли это место вместе с Зевсом, — сказал Тристан, подходя к мосту и садясь. — Когда мне необходимо прочистить мозги, я прихожу сюда отвлечься.
Я села рядом с ним, сняла обувь и опустила ноги в прохладную воду. Эмма и Зевс же плюхнулись в воду радостно и свободно.
Он повернулся и подарил мне улыбку, от которой я улыбнулась в ответ. У Тристана был способ заставить людей чувствовать себя достойными, когда он смотрел и улыбался им, так как сейчас мне. Мне хотелось, чтобы он улыбался чаще.
— Когда впервые приехал сюда, я злился все время. Скучал по сыну. Скучал по жене. Я ненавидел своих родителей, даже несмотря на то, что тому не было повода. По ряду причин я понял, что легко обвинить их, как будто если бы это была их вина, что я потерял сына и жену. Злиться на них было проще, чем грустить. Единственный раз, когда я не чувствовал себя злым, был тогда, когда я пришел сюда и дышал вместе с деревьями.
Он открывался мне.
Пожалуйста, оставайся открытым.
— Я рада, что ты смог найти то, что помогло тебе почувствовать немного спокойствия.
Его глаза осмотрели меня, и понимающая улыбка появилась на его губах.
— Ага. Я тоже, — он пробежал пальцами по своей бороде, которая быстро отрастала. — С тех пор, как мы больше не используем друг друга, ты можешь использовать это место, если хочешь.
Я улыбнулась.
— Спасибо.
Он просто кивнул в ответ.
Эмма прыгнула в реку и подняла огромные брызги, намочив нас всех. Даже если бы мне захотелось отругать ее, улыбка на ее лице и шумный лай Зевса сделали меня счастливой.
— Спасибо, что привел нас сюда, Тик! Мне очень нравиться тут! — Эмма закричала, поднимая в восторге свои руки вверх.
— В любое время, — улыбнулся Тристан.
— Я рада, что ты нравишься моей дочери. В противном случае я бы никогда не заговорила с тобой снова.
Он рассмеялся.
— Я рад, что ты нравишься моей собаке. В противном случае я был бы убежден, что ты психопатка. Человек должен всегда доверять инстинктам своего питомца. Собаки лучше понимают характер человека, чем люди.
— Правда?
— Да, — он замолчал и запустил свою руку в волосы. — Почему твоя дочь продолжает называть меня Тик?
— Оу… Потому что, когда мы встретились в первый раз, я назвала тебя членом, и она спросила, что такое член, и, видя свой родительский провал, я сказала ей, что назвала тебя Тик, и объяснила ей, что Тик — это жук. (Примеч. Игра слов: dick (член) — tick (клещ — жук).
— Так она думает, что я паразит, который живет, питаясь кровью млекопитающих?
— Я думаю, вообще-то, это эктопаразиты, поскольку они живут как снаружи млекопитающих, так и внутри. И еще они живут на некоторых земноводных тоже.
Тристан захихикал.
— Что ж, от этого я чувствую себя немного лучше.
Я засмеялась.
— Так и должно быть.
— Ну, Эмма, если ты продолжишь называть меня Тик, то, думаю, что единственно правильным для меня будет называть тебя Ток! — Тристан улыбнулся.
— Как часы! — Эмма засияла, подпрыгивая вверх и вниз. — Тик и Ток! Тик и Ток!
— Я думаю, она одобряет это прозвище, — сказала я.
— Элизабет? — он повернулся ко мне с серьезным видом.
— Да?
— Я знаю, что мы не делаем то, что делали раньше, но мы можем быть друзьями? — спросил он неуверенно.
— Я думала, что ты не знаешь, как быть друзьями?
— Я не знаю, — он вздохнул, потирая шею. — Но я надеялся, что ты сможешь мне показать.
— Почему я?
— Ты веришь в хорошее, даже когда твое сердце разбито. А я не могу вспомнить, когда видел хоть что-то хорошее.
Это опечалило меня.
— Когда ты был счастлив в последний раз, Тристан?
Он не ответил.
Это опечалило меня еще больше.
— Конечно, мы можем быть друзьями, — сказала я.
Каждый заслуживал, по крайней мере, одного друга, которому мог бы доверить все свои секреты и страхи. Каждый заслуживал человека, который мог бы посмотреть в глаза и сказать: «С тебя достаточно. Ты идеален, со шрамами и всем остальным». Хотя я думала, что Тристан заслужил это больше, чем остальные. В его глазах отражалась такая печаль, такая боль, и все, что я хотела сделать, это обернуть свои руки вокруг него и дать ему знать, что с него достаточно.
Хотя я не хотела быть ему другом, потому что чувствовала себя испорченной для него. Нет. Я хотела его дружбу, потому что, в отличие от большинства, он увидел мое собственное прошлое под фальшивым счастьем, и он иногда смотрел на меня, как если бы говорил: «С тебя достаточно, Элизабет. Ты идеальна, со шрамами и всем остальным».
Тристан нахмурился и посмотрел на меня, как будто видел в первый раз. Я смотрела на него так, будто никогда не увижу снова. Никто из нас не хотел моргать. Когда он прочистил свое горло, я прочистила свое.
— Слишком много? — спросила я.
— На самом деле, слишком много. Итак, на этой ноте… — он провел рукой по волосам. — Я заметил книгу «Пятьдесят оттенков серого» в твоих руках, когда последний раз подстригал газон.
Мои щеки покраснели, и я пихнула его.
— Не суди меня, это для книжного клуба. Плюс, это здорово отвлекает.
— Я и не сужу. Ладно, хорошо, сужу. Хотя только чуточку.
— Не критикуй до тех пор, пока не попробуешь этого, — ухмыльнулась я.
— Оу? И как много из этого ты на самом деле пробовала? — он подарил мне самодовольный взгляд, и я клянусь, мои щеки зарделись.
Тихо хихикая, я начала идти назад по направлению к нашим домам.
— Ты такая задница, — пробормотала я. — Давай, Эмма, пойдем, помоем тебя и подготовимся к твоей ночевке.
— Ты идешь неправильным путем, — отметил Тристан.
Я остановилась, развернулась и пошла позади него, выбрав противоположный путь.
— Ты все еще задница, — улыбнулась я. Он улыбнулся в ответ и пошел рядом со мной, когда Эмма и Зевс последовали за нами.
***
Было десять тридцать вечера, когда я услышала звонок. Я поднялась с кровати, чтобы открыть дверь. Сьюзан стояла там, скрестив руки на груди, выглядя очень недовольной и рассерженной. Эмма стояла позади нее до сих пор в своей пижаме, держа свою сумку и Буббу.
— Сьюзан, что случилось? — спросила я, тревога распространилась по всему моему телу. — Эмма, ты в порядке? — малышка не ответила, просто стояла, глядя в землю, почти смущенная. Я повернулась к Сьюзан. — Что случилось?
— Что случилось? — прошипела она. — Случилось то, что твоя дочь считает нормальным рассказывать истории про зомби остальным девочкам, заставляя их паниковать. Сейчас у меня в доме десять девочек, которые отказываются идти спать, потому что бояться кошмаров!
Я нахмурилась.
— Прости. Я уверена, что она не хотела причинить вред. Я могу прийти и поговорить с девочками, если ты хочешь. Уверена, что это было всего лишь недопонимание.
— Недопонимание? — снова прошипела она. — Она начала ходить, как ходячие мертвецы, и сказала, что хочет съесть мозги! Ты сказала мне, что она не страдает ни от каких травм после смерти Стивена.
— Она и не страдает, — сказала я, гнев начал расти. Я посмотрела на Эмму и увидела слезы, капающие из ее глаз. Опустившись вниз, я притянула ее в объятия. — Все хорошо, милая.
— Ну, очевидно, она не в порядке. Ей требуется профессиональная помощь.
— Эмма, дорогая, прикрой свои ушки ненадолго, — попросила я. Она сделала, как я сказала. Мои внутренности сжались, и я выпрямилась, встречая Сьюзан лицом к лицу. — Я скажу кое-что, и намереваюсь сделать это самым лучшим возможным способом. Если ты скажешь еще хоть что-нибудь о моей дочери, я надеру тебе задницу, выдеру твои нарощенные волосы, и скажу твоему мужу, что тебе трахал кассир из продуктового магазина.
— Как ты смеешь! — взвизгнула она, пребывая в ужасе от моих слов.
— Как смею я? Как смеешь ты думать, что это нормально — прийти ко мне и говорить о моей дочери в такой грубой и унизительной форме? Я думаю, тебе пора уходить.
— Думаю, да! Возможно, тебе следует держаться подальше от моего книжного клуба тоже. Твоя энергичность и стиль жизни ядовиты для нашего клуба. Держи ее подальше от моей Рейчел, — приказала Сьюзан, уходя прочь.
— Не беспокойся, — закричала я, — обязательно буду!
Существует что-то, что случается даже с самыми здравомыслящими людьми, когда другие говорят об их детях: вы превращаетесь в зверя и делаете что угодно, чтобы защитить своих детей от всех волков мира. Я не была горда словами, которые сказала Сьюзан, но в глубине моего сердца я сказала все, о чем действительно думаю.
Я отвела Эмму в гостиную, и мы сели на диван и обнялись.
— Мама, девочки сказали, что я урод, потому что мне нравятся зомби и мумии. Я не хочу быть уродом.
— Ты не урод, — пообещала я, притягивая ее ближе к себе. — Ты идеальна такая, какая есть.
— Тогда почему они сказали это? — спросила она.
— Потому что… — я вздохнула, пытаясь подобрать правильный ответ. — Потому что иногда у других бывают сложные времена, включающее ссоры с людьми. Ты знаешь, что зомби не реальны, правда? — она кивнула. — И ты не пыталась напугать других девочек, не так ли?
— Нет, — сказала она быстро. — Я просто хотела, чтобы они поиграли со мной в персонажей «Отеля «Трансильвания»». Я не хотела напугать их. Я просто хотела, чтобы у меня были друзья.
Мое сердце разбилось.
— Хочешь поиграть с мамой? — спросила я.
Она затрясла головой.
— Нет.
— Ну, как насчет того, чтобы посмотреть мультик на «Нетфликс» (Примеч. Netflix — американская компания, поставщик фильмов и сериалов на основе потокового мультимедиа) и устроить нашу собственную ночевку?
Ее глаза загорелись, и слезы остановились.
— Можем мы посмотреть «Мстителей»? — она любила супергероев почти так же, как и ее отец.
— Конечно, — ответила я.
Она уснула прямо перед тем, как на экране появился Халк. Я уложила ее в кровать и поцеловала в лоб. Эмма начала улыбаться в своем сне, и тогда я пошла в кровать — искать свои собственные сны.
Глава 19
Элизабет
— Тристан, — еле слышно пробормотала я. Мое дыхание было неровным и тяжелым.
Его рука коснулась моей щеки.
— Соси его медленно, — приказал он, пробегая своим большим пальцем по моей нижней губе. Он проскользнул пальцем в мой рот, позволяя мне нежно сосать его, пока он двигал им внутрь и наружу. Затем он вытащил его и пробежал этой влажностью вниз по моей шее, вдоль лямки моего лифчика, вниз по ложбинке моей груди. Мои соски затвердели от его прикосновения, страстно желая, чтобы он нашел путь к каждому из них.
— Ты красивая, — пробормотал он. — Такая чертовски красивая.
— Нам не следует, — простонала я, чувствуя его твердость напротив моих трусиков. «Нам следует», — подумала я про себя. — Мы не должны допустить этого снова… — мои вдохи были тяжелыми, изголодавшимися по ощущению его внутри меня, по ощущению его, берущего меня глубоко. Я хотела, чтобы он развернул меня, раздвинул мои ноги и жестко взял. Но он игнорировал мой протест — как я и хотела — скручивая мои волосы в одной руке и двигая другой вниз по моему телу, останавливаясь на моих черных кружевных трусиках.
— Ты влажная, — сказал он, наклоняясь ближе и пробегая своим языком по моей щеке перед тем, как прижать свой рот к моему. Он что-то бессвязно пробормотал, когда скользнул своим языком между моих губ.
— Я хочу попробовать тебя всю, — прошептал он. Его пальцы коснулись моих трусиков, мое дыхание сбилось, когда его большой палец начал кружить над клитором через тонкую ткань.
— Пожалуйста, — молила я. Я выгнула спину, страстно желая, чтобы его рука убрала этот тонкий барьер.
— Не здесь, — сказал он, подняв меня в сидячее положение. Он отодвинул мои трусики в сторону и наклонился вниз, позволяя своему языку попробовать мою влажность. Мои бедра невольно двинулись навстречу ему, а руки запутались в его волосах. Тристан поднял свою голову и прижал свой рот к моему, позволяя попробовать себя, попробовать его. — Я хочу показать тебе кое-что, — пробормотал он напротив моих губ.
Что угодно. Покажи мне все, что угодно.
Я посмотрела на его эрекцию, скрытую боксерами, и улыбка изогнула мои губы. Он поднял меня с кровати и прижал к ближайшей двери.
— Насколько сильно ты этого хочешь?
«Сильно», — подумала я, неспособная заговорить. Мое сердце стучало, как бешеное, и я почти боялась, что оно предаст меня, неспособное совладать с моими потребностями, моими желаниями. Я хотела взорваться с ним. Хотела потерять себя с ним. Он терся своими бедрами об меня, прижимая свою твердость к моему телу.
— Я хочу показать тебе одну комнату, — прошептал он напротив моего уха, щелкая языком, перед тем как пососать мочку моего уха.
— Ммм, — простонала я, когда он понес меня по коридору. Эта комната была слева, почему я не заметила ее, когда впервые пришла? — Что за?..
Он шикнул мне, помещая ладонь поверх моих губ.
— Это моя зеленая комната, — пробормотал он, рывком открывая дверь.
— Твоя что? — перед тем как он смог ответить, я повернулась и увидела комнату, наполненную зеленой мебелью и девайсами. Зеленее плетки, зеленые дилдо, зеленое… все. — Что за… — я пораженно замолчала и продолжила осматриваться. — Детка, это немного странно…
— Знаю, — сказал он глубоким низким голосом. Когда я повернулась к Тристану, мое горло свело от застрявшего в нем крика. Я с ужасом смотрела на огромного зеленого мужчину, который прижимал меня к своему телу. Его глаза светились зеленым светом и он схватил меня еще крепче.
— Невероятный Халк хочет уничтожить тебя!
***
— Господи Боже! — закричала я, трясясь от этого странного, закрученного сюрреалистического кошмара. Через мгновение Тристан уже стоял у окна своей спальни, обеспокоенно глядя на меня.