"Магда всегда отвечала тебе. Это ты не хотел её, - донесся до меня трубный глас разума. - И вот сейчас самое время пригласить Магду в твой номер, лечь с ней в постель и заняться любовью". А вот этого я не хотел точно. Шутка Бога заключается в том, что мужчина может спать с женщиной и при этом хотеть другую. Женщине же для близости нужна любовь или хотя бы иллюзия отношений. Но именно женщина может изобразить страсть, а мужчина не может.
- Ну, так съездим на Ланжелини? - Я отвёл от своей щеки тёплую ладонь Магды. Магда вспыхнула и кивнула, приняв мои корчи за нежность. Я развернул машину и отвёз Магду на пристань. В сто пятнадцатый раз посмотрел на русалочку. Подержал Магду за руку, выслушал все её монологи. Свозил пообедать туда, куда хотела она. Заказал Магде капучино - такое, как любила она, с пышной молочной шапкой. Вот только "молочные усы" я ей вытереть не смог и просто дал ей салфетку.
- Ты меня любишь? - робко спросила Магда.
- Да. Конечно, люблю.
- Тогда поцелуй меня.
Никогда не видели взгляд женщины, которую отвергают? Вот и я не хотел его видеть. И я поцеловал её. Я вообще сделал всё, что потребовали от меня опыт, разум и смысл. И только тело не смогло довести игру до конца - плоть была обезличена.
Спустя два часа моих адских мук Магда высадила меня у "Марриотта". Обойдя машину, я выдернул из багажника сумку. Шагнул к специально раскрытому для меня рядом с её водительским местом окну. Поставил в проём локти, наклонился.
- Ну что, мир? - Я улыбнулся ей.
- Мир, - рассмеялась Магда. - Как ты любишь эту фразу, Алексей.
- Ты меня хорошо знаешь. - Я провел костяшкой пальца по её щеке. Магда затрепетала, отвела глаза, и тут её взгляд сместился в сторону бокового зеркала. Магда болезненно сжалась.
- Что? - сходу не понял я.
- Тебя… там ждут. У входа. Эта твоя… твоя, - упавшим голосом прошептала Магда. Её ещё минуту назад счастливое лицо заволокло туманом. А я мгновенно ощутил, как Магда от меня закрывается. Она точно выставляла меня вон из своей души и нашего с ней будущего. "Ну, нет!" Я обернулся. У стеклянной вертушки, в шагах так в пятнадцати от нас, я увидел свою экс-питерскую и - вот же scheisse, а? - свою недо-двадцать восьмую. Аверина наблюдала за нами с Магдой с нескрываемой яростью. Ларионова же - с необидным любопытством. Впрочем, в её лице я заметил ещё кое-что. Это было… безразличие? От неожиданности я моргнул. Перехватив мой взгляд, Ларионова преспокойно уткнулась в мобильный и принялась что-то быстро печатать. "Кому она пишет? Этому, своему архитектору?" А вот это был прямой вызов живому мне. И я моментально ощутил острое, болезненное желание в три минуты показать этой девочке, чего лично я стою.
- Алексей! - одёрнул меня повелительный голос Магды.
Я вздрогнул и разжал кулаки. Позади меня была дочь Кристофа. Впереди - всё моё будущее. Все "экс", "недо" и "потенциальные" должны были раствориться, как круги на воде от камня, уже брошенного в залив Эресунн. С трудом, но я повернулся к Магде:
- Мне никто не нужен, кроме тебя. Ты поняла меня?
Магда недоверчиво сверлила меня ледяными глазами. Но я выдержал этот взгляд. Стоял и глядел на неё до тех пор, пока в зрачках Магды не начал таять айсберг.
- Магда, перестань терзать себя, - уже тише и спокойнее попросил её я, точно гипнотизируя. - Повторяю, все истории закончились. - Я упорно, словами добивал последние мёрзлые осколки в её глазах. - Хочешь, позвони мне сегодня вечером? А хочешь, я позвоню тебе, а ты за это меня поцелуешь. Но - прямо сейчас. Идёт?
А вот это сработало.
- Не буду я тебе звонить, - задорно фыркнула Магда. - И целовать я тебя тоже при всех не стану.
- Ах, так? - И я лихо сунулся к ней прямо в окно. - А ну-ка, иди сюда.
Магда расхохоталась и начала отбиваться от меня:
- Да ну тебя, сумасшедший … Всё, иди в гостиницу... Алексей, ну, перестань, это же неудобно.
И я понял, что победил.
- Поезжай домой и ни о чём больше не думай.
Магда кивнула, хихикнула, по-молодецки рванула "ауди" с места. Проводив глазами её исчезающий за поворотом автомобиль, я мысленно перекрестился, взвалил на плечо сумку и направился к гостинице.
- Алексей Михайлович, здравствуйте, - со значением поздоровалась Аверина.
- Здравствуйте, - глядя мимо своей "экс", холодно бросил я на ходу и толкнул "вертушку". Стеклянная карусель закрыла меня от Авериной, точно отрезала. Впрочем, на Светку мне было давно наплевать. А что касается Ларионовой, то - как бы эта девочка не нравилась мне - всё должно было закончиться здесь и сейчас. Лучше рвать мимоходом, просто игнорируя.
На подъёме, полный уверенности, что я справился с собой, я прошёл вестибюль "Марриотта". Кинул паспорт на стойку ресепшен:
- Goddag, business-suite, Алексей Андреев.
Администратор улыбнулась мне дежурной улыбкой служащей и придвинула карточку:
- Goddag! Selv tak.
Беру шариковую ручку, чтобы расписаться в анкете. И тут мимо меня с хохотом и прибаутками проходят двое мальчишек. Я видел их в аэропорту, облепивших "кошечку". Весёлая парочка киндер-сюрпризов вываливает на улицу, и до меня доносится:
- Лен, а мы тебя ищем. Пойдём обедать? Ну, куда ты хочешь?
- На Строгет, - смеётся она. - В Музей эротики.
Я моргнул. Не удержался и обернулся. Поглядел, как эти двое берут Ларионову под руки и как она хохочет и уходит с ними, на ходу подзывая к себе Аверину.
- Ну что, видишь? Согласен? - окликнул меня здравый смысл.
- Да, - скрипнул зубами я, - да… Да пошёл ты!".
Глава 4. Business / Casual
"Если ты следуешь правилам, игра теряет своё очарование."
((с) Дисана Кумыкова.)
28.
"В 15:50 я, в сопровождении Светы, Яны, Вани и Миши, захожу в почти полный конференц-зал "Марриотта". Делаю робкую попытку смыться в самый дальний ряд.
- Сядем подальше? - робко предлагаю я. Иван и Миша кивают.
- Нет, мы сядем поближе, - командует парадом Аверина.
Вздохнув, смиряюсь со своей участью. Тем не менее, ухитряюсь пропустить впереди себя Яну, Ваню и Мишу. И вот таким дипломатическим образом пристраиваю себя в самом крайнем кресле справа. Это место ближе всего к выходу из конференц-зала. А у меня есть прямой резон сбежать до выступления Андреева. Особенно после того, что я, идиотка, наделала.
В два часа дня я и Аверина болтались в вестибюле "Марриотта". Успевшая принарядиться Света (юбка, бархатная курточка, аромат "Trésor Lumineuse", который в рекламе называют "декларацией абсолютной любви") нетерпеливо поглядывала на часы. Я бродила рядом, разглядывала журналы, икебаны, консьержку и старалась дозвониться до Макса. Но Максим упорно не отвечал, и это меня беспокоило. "Что с ним? Может, он просто занят, и я зря волнуюсь? А если он, не дай Бог, в аварию попал? Он иногда так гоняет на этом своем идиотском "Cayenne" …"
- Лен, давай на улицу выйдем? Что-то тут душно. - Аверина по-прежнему смотрела на часы и явно что-то прикидывала. Откровенно говоря, Ташкента я в "Марриотте" никак не наблюдала, но за Светой пошла. Устроившись у входа, как постовой на часах, Света принялась вертеть головой. А я снова попыталась дозвониться до Макса, и только тут в первый раз обратила внимание на подсевшую в iPhone батарейку. Всего девять процентов зарядки. "Наверно, из-за этого связь сбоит."
- Свет, можешь дать мне мобильный? А то я кое-кому дозвониться не могу.
- У тебя новый друг сердца? - Света лукаво изогнула бровь.
- Нет, у меня старый друг Сафронов.
Аверина хихикнула и вытащила свой "Blackberry". С трудом освоив незнакомую конструкцию кнопок и меню, я начала набирать цифры, когда к пандусу подлетел снежно-белый "Audi TT", из которого чёртом из табакерки выкатился Андреев. Я мысленно закатила глаза, представив себе, что сейчас будет, если он начнёт домогаться до меня на виду у Светки. Но Андреев обошёл автомобиль, сунул локти в приоткрытое окно со стороны водителя и начал дружелюбно с ним болтать. Послав поклон богу удачи Кайросу, я продолжила мучить Светин телефон. И тут из автомобиля раздался весёлый женский смех. Я потеряла дар речи. Краем глаз отметила, что Андреев, наигравшись с "водительницей", направился к нам с Авериной. Вежливо поздоровался в ответ на глубокомысленное приветствие Светы, мазанул по мне взглядом и молча прошёл мимо. "Он меня игнорирует?" От понимания этого мне стало и хуже, и легче.
- Свет, давай реселлерам позвоним? Я есть хочу, - стараясь отключиться от этих ощущений, попросила я. В ответ Аверина замысловато выругалась. Я замерла. Было странно и неприятно слышать такое, сорвавшееся с интеллигентных питерских уст. Перехватив мой вопросительный взгляд, Света не то усмехнулась, не то всхлипнула.
- Знаешь, Лен, - с несвойственным ей отчаянием выпалила она, - иногда я очень жалею, что я родилась женщиной. Потому что мне очень хочется дать в морду таким, как Андреев. Только у меня сила женская, и удар не получится. - Света стиснула кулачок. - Но если однажды мне повезёт, то я кое-что сделаю.
- Сменишь пол?
- Что? - Впервые за много лет Света растерялась. Потом, сообразив, что я пытаюсь пошутить, натянуто, но засмеялась. - Нет, Лен. Я просто ему отомщу.
"Опля. Она спала с ним…" До меня медленно, но всё-таки дошло.
- Думаешь, я с ним спала? - выдохнула Аверина. Её зрачки посверлили мои изумлённые глаза. - Нет, Лен. Я с ним не столько спала, сколько за ним бегала. Ровно два года. Вприпрыжку. А потом он до меня снизошёл. Ровно один раз. И всё, мне напрочь снесло голову, - Света нервно поправила прядь, выпавшую из прически, и мрачно уставилась на мою стрижку. - Вообще-то Алексей Михайлович у нас мужчина серьёзный. Одно только плохо: он напрочь испорчен женским вниманием и измождён плотскими удовольствиями. Его одно только привлекает: некоторая доля враждебности. Вот когда он к тебе в самолёте подвалил, я поначалу решила, что ты ему батарейки перезарядишь, и он прилипнет к тебе, как… как…
- Свет, - попыталась оборвать я неуместное сравнение себя с той частью тела, к которой прилипает банный лист.
- Лен, - взорвалась Аверина, - а можно, я, наконец, выговорюсь? Я два года молчала. Могу я хоть кому-то нормальному душу излить? Будь ты моей соперницей - я бы тебя убила.
- Свет, мы не соперницы. - Чем дальше, тем больше мне не нравился этот разговор.
- Не бойся, сама это вижу, - мрачно отрезала Света. - Алексею Михайловичу что на тебя, что на меня наплевать. Ему не наплевать только на эту… его сучку.
- На помощницу? - решила помочь я. - Ту, что в аэропорту его встретила? Это она его сюда привезла?
Аверина закинула голову и расхохоталась, ухая, как филин:
- Да, Лен, на неё. На ту, что сюда его привезла. Её, кстати, зовут Магда. Тебе это имя ни о чём не говорит?
- Нет, даже не шепчет.
Мы помолчали. Авериной явно хотелось развить тему Магды, но, посмотрев на меня, она передёрнула плечиками и нервно смахнула с пышных ресниц две круглых слезы.
- Дождь, что ли, начался? Не пойму… - неловко начала она. Я вздохнула и взяла её за руку. - Что, жалеешь меня, да? - Аверина попыталась вырваться.
- Света, - я осторожно обняла её, - да, я не спорю, по-своему он привлекательный. Но свет не сошёлся на нём клином. У тебя же наверняка кто-то есть?
- Нет у меня никого. Андреев мне всю душу вымотал!
- Ну, значит, ещё будет. Ты же такая красивая. И умная. Ты кому угодно голову задуришь.
Чисто по-женски мне было очень жаль Свету. Впрочем, было ещё кое-что, о чём я предпочла умолчать. Дело в том, что внутри меня медленно, но верно поднимало голову одно странное чувство. Я откровенно, как-то сразу и до конца поняла, насколько сильно я нравлюсь Андрееву. И в самолёте, и в аэропорту, и в коридоре "Systems One" - и даже когда он болтал с этой своей помощницей - я затылком чувствовала его напряжённый взгляд. Я знала, что он меня рассматривает - жадно, профессионально, внимательно. Очевидно, я действительно разнообразила его жизнь своей полудетской враждебностью. Понимание этого факта принесло мне пусть крохотное, но удовлетворение. Тёмная же сторона луны заключалась в том, что, когда Андреев прошёл мимо меня, мне вдруг отчаянно захотелось узнать, как далеко ради меня он был готов зайти. "Осторожней в своих желаниях, Лена. Все желания на краю пропасти. Не оступись", - в таких случаях советовал мне мой разум. "Да, - мысленно согласилась я с ним, - да. С такими, как этот "Лёха", не стоит перегибать палку".
Но я всё-таки её перегнула. Когда Андреев входил в вестибюль "Марриотта", мои реселлеры уже выкатились на улицу. Издав громкий хохот гетеры (кошмар) и призывно вильнув бёдрами (пакость), я взяла Мишу и Ваню под руку и предложила сходить в Музей эротики (стыд и позор на мою голову). И вот теперь, сидя в конференц-зале, я отчаянно трусила, ждала, когда выступит Эрик Ричардссон, чтобы воспользоваться паузой и сбежать в свой номер, в Амалиенборг, на залив Эресунн - да куда угодно! - лишь бы не попасть под раздачу раздразнённому мной "Лёхе".
- Нет, Лена сядет со мной, - выдернул меня из раздумий голос Авериной. Очнувшись, поднимаю глаза: Света обращается к Янине, уже зависшей над креслом в центре. - Лен, иди сюда, - а вот это уже приказ мне. Вообще-то командам я подчиняюсь плохо.
- Свет, - откидываюсь на стуле, - я не хочу.
- Но отсюда же лучше видно.
"Это тебе оттуда лучше видно твоего принца."
- Свет, я тут максимум до выступления Кристенссена. А потом я исчезну. Пойду звонить Максу. Ферштейн?
- О-о, - ни с того ни с сего пытается укусить меня Света. - Так ты по-немецки, оказывается, говоришь?
А вот это уже намёк. Прищуриваюсь (почти как Андреев).
- Да, - отвечаю слёту. - Говорю. Например, так: дастиш фантастиш.
Сражённая моей аллюзией на её похождения, Аверина затыкается, а на моё счастье в зале гаснет свет. Ряды, кресла, зрителей - всё окутывает полумрак. Грохочет музыкальное вступление, и на сцену, в единственный круг света, бодро вбегает Ричардссон. Всемогущий глаза "Systems One" сухопар, подтянут и моложав. Мне он импонирует своим внешним сходством со Стивом Джобсом - и тем, что всегда знает, что и как сказать к месту. Ричардссон поправляет наушник-микрофон, светит широкой улыбкой и произносит:
- Hi guys. Let’s start.
С изящной небрежностью подворачивает рукава традиционно-тёмного свитера и делает ладонью рубящий взмах. Он - как волшебник: по мановению его руки на стене вспыхивает плазма. В тёмный зал брызжут неоново-синие лучи, на потолке расцветает звезда - логотип "Systems One". Вступают басы и ударные, музыка набирает темп и ритм, звезда становится осязаемой (формат 3D, соображаю я, рисуют лазером) и вот уже из потолка к моим ногам сыплется настоящий звёздный дождь.
- Офигеть, - восторженно шепчет Миша. - Лен, ты желание загадала?
"Нет. Оно бы всё равно не сбылось..." Тем не менее, я киваю, помимо воли заворожённая и зрелищем, и размахом фирмы, на которую я работаю. Ричардссон с лёгкой иронией кланяется залу и снова делает взмах рукой. Звезда медленно гаснет, а на плазме возникают цифры. Успехи, победы, достижения. Логотипы самых известных компаний, использующих наше программное обеспечение. Миллионы пользователей: ЕС, США, "Латины". Рынки развивающихся стран, к которым принадлежит и Россия. В какой-то момент раздаются хлопки, но Ричардссон шутит на ту тему, что всем нам, мол, надо ещё копать и копать, а у конференции есть временные пределы. Таким образом, всеобщее ликование и аплодисменты откладывается на потом, а по плазме уже бегут слайды про финансовые результаты офисов. Звездой выделяют тех, кто выполнил план. Про Россию Ричардссон упоминает вскользь, мельком, но зато очень хвалит Германию.
- Впрочем, Алексей сам расскажет про успех нашего немецкого Brückenkopf. Он сегодня пол-дня готовился, - шутит Ричардссон.
В зале - любопытные взгляды и дружелюбный смех. Зато Света Аверина начинает бешено хлопать в ладоши. Невольно закатываю глаза, но (трусиха я и подлиза), на всякий случай, присоединяюсь к ней. Нас поддерживает ещё ползала. Ричардссон смеётся и останавливает нас рукой. Шум и хлопки стихают, а Ричардссон забрасывает нас новыми слайдами. Рассказывает, что будет меняться в этом году, какие планы по выпуску программных продуктов и что принципиально нового будет в программах продвижения. Это интересно, и я слушаю. Краем глаз отмечаю вспыхнувшие мобильные. Сообразив, что народ в зале записывает афоризмы Ричардссона, достаю свой iPhone. Вбиваю в "Заметки" пару подходящих к случаю цитат, чтобы завтра расцветить ими свою убогую презентацию. Ричардссон заканчивает, а я приподнимаюсь с кресла, готовясь сбежать.
- Осторожней, Лена. - Мой ангел-хранитель Миша кладёт мне на локоть ладонь и указывает глазами на кривоватую тень. - Не спались!
И я вижу, как справа от меня к сцене проходит Кристенссен. Я буквально падаю в кресло, одновременно соображая, что я, идиотка такая, не поинтересовалась расположением этого ряда, и, таким образом, разместила себя у прохода. То есть все докладчики пройдут на сцену мимо меня. Включая "Лёху". "Ой, мамочки… А может быть, я ещё успею пересесть?" Но на сцену уже вышел Кристоф, и, если я сейчас устрою перемещение, то он заметит мое откровенное неуважение к нему. И я остаюсь сидеть, буквально вжавшись в кресло. Между тем, застегнутый на все пуговицы чёрной банкирской "тройки", Кристоф уже бубнит про дела московского офиса. Оживает он только, когда начинает хвастаться программами продвижения. А меня обуяет нереальное чувство неловкости. Ведь никакого продвижения и в помине нет: деньги просто списываются. Но суть настоящей беды заключается в том, что моя собственная презентация не коррелируется с цифрами Кристофа. То есть я соорудила откровенный подлог…
Я прирастаю к креслу и, огорошенная, начинаю тереть лоб. Миша косится на меня:
- Лен, что, голова болит? Может, проводить тебя в номер?
- Миш, чуть позже, хорошо?
Судорожно выхватываю из кармана iPhone и в диком темпе вбиваю в "Заметки" цифры, озвученные Кристофом. А сама на чём свет кляну Таню Сиротину. "Таня, что же ты наделала? - взываю я к той, что не слышит меня. - Почему ты мне не сказала, что в моих слайдах ошибки? Ты же видела мою презентацию. И теперь мне придётся править её, фактически переделывать заново. И если я этого не сделаю, то все мы подставимся." Отмечаю краем глаз, что Кристенссен уже сворачивает выступление. Значит, у меня есть буквально секунды, чтобы выскочить из зала.
- Миш, я пошла, - шепчу я.
- Подожди!
- Плевать, некогда.