"Я тебе поухмыляюсь сейчас, будешь помнить", - подумал Вадим. Он распрощался со стариком, сказал Надежде, чтоб звонила ему, и вышел в коридор. Андрея там не было, и Вадим без стука вошел к нему в комнату. "Слушай, как тебе не надоест сидеть весь день дома? Занялся бы чем-нибудь, а то соседи жалуются, что дружки к тебе по ночам приходят, старику никакого покоя нет", - сказал Вадим.
- Твой старик больно зажился, пора ему уже на тот свет, - зло бросил Андрей.
Вадим резко схватил его за ворот рубахи и отшвырнул к стене.
- Старик прожил трудную жизнь, у него заслуги, а ты без толку небо коптишь. Ну, я тебя заставлю работать, а если не захочешь, то убирайся отсюда к своей мамаше!
- Не могу я работать, у меня справка, - едва переводя дыхание, испуганно залепетал Андрей.
- Знаю я твои справки, мать тебе купила инвалидность и себе тоже. Вот сообщу в милицию, вышлют тебя из Ленинграда за тунеядство. А девушку оставь в покое, и чтоб пальцем к ней не прикасался. Она - под моей защитой. Понял?
- Понял, понял. Ты сам на нее глаз положил, да и кому эта деревня нужна…
Но не успел он договорить, как получил сильный удар в живот и, хватая ртом воздух, согнулся пополам. "Это будет началом твоего настоящего воспитания. Завтра в 9 утра повезу тебя на работу, попробуй только увильнуть", - бросил Вадим и вышел из комнаты. Андрей выпрямился, грозя вслед Вадиму кулаком, в голове у него зрел план мести, на лице появилась злорадная улыбка. Бабкина кровь взыграла в нем.
- Ничего, у меня достаточно времени и терпения, чтобы отомстить родственничку, хотя бабуля всегда говорила, что Вадим им не родня, чужая кровь. Уж останутся ему от этой девицы рожки да ножки.
5
С появлением девушки настроение у старика улучшилось. Надежда видела, что он принимает ее за женщину, которую когда-то любил, переносясь во времена своей молодости. Называл он ее только Варварой. Наде было все равно, лишь бы не ворчал на нее, этого она ужасно боялась. Вечерами девушка долго просиживала у кровати больного старика, ему не хотелось отпускать ее. Уставившись на нее своими безумными глазами, Богустов бормотал несвязные, непонятные слова, потом наступала пауза и старик тяжко вздыхал. Эти вечера сильно утомляли Надежду, ей хотелось как можно скорее уйти к себе и начать читать. Андрей дал ей одну из своих книг, которая оказалась чрезвычайно интересной. Там рассказывалось о несчастной любви молодой итальянки. Юноша, ее друг, которого она знала с детских лет и которого любила чистой, невинной любовью, предал ее. Его влекли богатые, изнеженные красавицы, покупавшие его любовь за деньги и осыпавшие его золотом. Героиня же романа была бедна, у нее не было ничего, кроме ее любви. Наде было жалко несчастную девушку, она плакала, читая о страданиях покинутой возлюбленной, и поскорей хотелось узнать, что же случится с ней дальше. Она еще никогда не читала ничего подобного.
Старику долго не спалось, иногда Наде приходилось сидеть около него до самой ночи, утром она чувствовала себя совсем разбитой. Работы по дому хватало на целый день: с утра приготовить завтрак старику, потом пойти в магазин, убрать, постирать, потом обед и ужин, а вечером снова сидеть возле него. Но работа у нее всегда спорилась, и старику пришлось это по душе. Вся молодежь в его представлении была ленивой, испорченной, а Надежда, его Варвара, трудилась, не покладая рук. Богустов не спрашивал ее, откуда она приехала, как познакомилась с Вадимом, ведь он знал о ней, о своей Варваре, все - и никакая Надежда его не интересовала.
Прошло уже больше недели с тех пор, как девушка поселилась в его доме. Наступил вечер, и она, как обычно, сидела возле старика, рассматривая одну из картин на стене. Там был изображен горный пейзаж. Девушка не слушала, что бормочет старик, пока не почувствовала прикосновение его руки. Старик что-то спрашивал у нее. Надя извинилась, что не расслышала вопроса. "Ты веришь в Бога?" - снова тихо спросил старый комиссар. Надежда на минуту задумалась, а потом ответила: "Не знаю. Может, что-то и есть такое, какая-то сила, но я никогда об этом не думала". Снова наступило молчание. Надежда задумалась. Ее никогда не учили верить в Бога. Она видела, как прабабка иногда молилась, стоя перед иконой, но в школе запрещали ходить в церковь, учителя твердили, что Бога нет. Прабабка знала заговоры, многие приходили к ней, и она помогала больным, от которых отказывались врачи. За это многие называли ее ведьмой, и наверное поэтому Надежда тоже верила в какую-то силу, но что это за сила, она и сама не знала.
Надя вспомнила, что как-то раз, когда ей только-только исполнилось четырнадцать, тетка разбудила ее очень рано, до восхода солнца, велела одеться и идти за ней. Они вышли огородами из деревни, чтобы их не видели, но куда они идут, тетка не сказала. Путь был далеким, они шли весь день и только к вечеру, когда все уже спали, добрались до маленькой деревеньки. Тетка провела ее к какому-то полуразвалившемуся дому, стоявшему на отшибе у самого леса, постучала в окно. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге показалась старуха, одетая в странный серый балахон, голова ее была повязана таким же серым платком. На вид ей было лет восемьдесят. Женщина поняла, зачем они пришли, и дрожащим от старости голосом проговорила: "Нет, не могу, не просите даже. Ко мне уже из милиции приходили, ругались, кричали. Я пообещала, что больше не буду".
Но тетка начала уламывать старуху. "Мы пришли издалека, - говорила она, - никто нас не видел, никто нас не знает", - с этими словами она вытащила из узелка деньги. Старуха оглянулась вокруг, потом безмолвно направилась к сараю. Надя с теткой последовали за ней. В углу сарая стояли деревянный стол и скамья. Женщина вытащила откуда-то огромную книгу и положила на стол, потом взяла колоду карт и спросила: "Кто первый?" Тетка указала на Надю. Оставшись наедине со старухой, девочка испуганно озиралась по сторонам. Ее всю трясло от страха. Старуха усадила Надю рядом с собой, спросила, как ее зовут и когда она родилась, потом открыла книгу на странице с именем Надежда, нашла ее планету и начала раскладывать карты. Девочке стало еще страшнее. Старуха опять смотрела то в книгу, то в карты. Время шло. Наконец она повернулась к девочке и заговорила:
- Вот смотри, - сказала колдунья, - это твое прошлое, а вот это - твое будущее. Вижу, что тонула ты в воде, корова чуть не забодала тебя. Но все твои настоящие беды еще впереди. Я такой судьбы еще ни у кого не видала, а ко мне много людей приходит. Предстоит тебе дальняя дорога, много смертей придется тебе пережить, но сама ты останешься жива. Потом, точно не могу сказать когда, ты должна умереть в день своего рождения. Если же не умрешь, то другой человек возьмет на себя твою смерть, умрет вместо тебя. Дальше снова вижу трудную дорогу, но на этой дороге тебя ждет клад, много денег, очень много. Все несчастья твои будут от мужчин. Жить будешь долго, если тогда, в свой день рождения, не умрешь. Больше не пытай судьбу, я тебе сказала что могла.
Она захлопнула книгу и смешала карты. Надя поднялась, толкнула дверь и вышла во двор. Она поняла, что тетка стояла за дверью и все слышала. Слова этой женщины напугали девочку, губы ее побелели, все о ее прошлом было правдой, она действительно тонула в речке, ее еле спасли, и бешеная корова однажды ее чуть не убила. Но вскоре девочка успокоилась и почти забыла о пророчестве старухи. Ведь у нее еще есть время пожить, думала она тогда. Теперь Надежде было восемнадцать, и пока ничего страшного с ней не случилось.
Тут она вздрогнула, снова почувствовав прикосновение старика. Николай Степанович смотрел прямо на нее и говорил:
- Мне нужно исповедоваться, не хочу умереть с тяжестью на душе. Только вот попов не люблю.
- Хотите, я пойду в церковь и попрошу помолиться за вас? - с готовностью отозвалась Надежда. - Поставлю свечку. Может, этого и хватит? Хорошо бы и здесь икону повесить, да лампадку зажечь.
- У меня есть икона, - сказал старик. - Ладно, делай как хочешь. Я могу и перед тобой исповедоваться. Ты только сохрани мою тайну, а я тебе заплачу так, что хватит на всю жизнь. Сходи в церковь, помолись об отпущении моих грехов.
Надежда с недоумением смотрела на него, не понимая, какие могут быть у старика грехи, что ему так страшно умирать без покаяния. Вадим всегда говорил только об его заслугах. Еще в первый день Надежда заметила, что на письменном столе лежит целая стопка исписанной бумаги. Из любопытства девушка заглянула туда. Бумаги оказались воспоминаниями комиссара Богустова, где он описывал героические подвиги Красной Армии, рассказывал о своем комиссарском прошлом и о борьбе с врагами рабочего класса. "Может быть, - подумала Надежда, - он чувствует вину за то, что убивал людей в гражданскую войну, когда брат шел на брата?" Потом ей начало казаться, что старик тяготится какой-то ужасной тайной, о которой не знает никто, даже Вадим. Наверное, он не смог поведать об этом на бумаге и теперь хочет рассказать ей, Надежде, заплатив за сохранность своей тайны немалые деньги. "Что же это за тайна? - подумала Надежда, а вслух произнесла: - Хорошо, Николай Степанович, вы можете мне полностью доверять. Никто не узнает о вашей тайне, какая бы она ни была, а я буду замаливать ваши грехи, как умею, потому что меня не учили по-настоящему молиться". Старик успокоился и пробормотал:
- Все-таки, Прасковьюшка, не сбудутся твои слова.
- Кто такая Прасковья? - впервые спросила Надя.
- Это моя покойная жена, перед смертью прокляла меня, пожелала мне умереть как собаке, в одиночестве. Нет, теперь я не один. При тебе, Варварушка, мне не страшно помирать.
Надежде очень захотелось узнать, кто же такая Варвара и почему старик все время вспоминает о ней.
6
С тех пор, как Вадим отправил Надежду к старику, жизнь снова, как говорится, вернулась на круги своя. После той ночи, когда Азиз был здесь, он решил больше не устраивать у себя в квартире попоек, но девиц все же водил, оставлял их на ночь, а на следующий день выгонял за дверь. Квартира снова заросла грязью. Вадиму не хотелось, да и не было времени заниматься уборкой. Он подумал, что хорошо бы попросить Надежду навести порядок, да неудобно, она не домработница и к тому же очень занята сейчас со стариком, а Вадиму понравилось жить в чистоте. Он стал просить девиц, которых приводил, немного убрать в доме, - одни неохотно соглашались, другие только с недовольством пожимали плечами.
Много хлопот доставлял Андрей. Приятель, к которому Вадим устроил его на работу, постоянно жаловался: тот вечно опаздывал, на работе болтал с девицами, лоботрясничал, часто его было вообще не найти. Наконец Вадим решил вечером заехать к старику и поговорить еще раз с Андреем.
В последний раз, когда он разговаривал с Николаем Степановичем по телефону, тот сам предложил ему начать оформление документов на опекунство, чтобы можно было сделать прописку для Надежды. Вадим искренне обрадовался, что не ошибся, пристроив ее к Богустову: она пришлась по душе ворчливому, неуживчивому старику, так что теперь он и сам беспокоится, что станет с девушкой после его смерти, где она будет жить. Эта квартира не может целиком достаться Андрею, ему обязательно подселят соседей и сделают квартиру коммунальной, но старик даже был рад этому, ему не хотелось, чтобы такие хоромы доставались этому отродью. Прасковья сама так воспитала внука. Ее дочь - мать Андрея - всегда называла сына "ошибкой молодости" и совершенно не заботилась о нем. Бабка по-своему обожала внука, растила его эгоистом, учила ненавидеть людей, жить только для себя. Она не приучила Андрея к работе, совсем не думая, что будет с ним после ее смерти, кто его будет кормить.
Николай Степанович и Андрей жили вместе и ненавидели друг друга. Юный оболтус ждал, когда старик умрет и все достанется ему, а Богустов боялся умереть, зная, что кроме Андрея других наследников у него нет. И тут, к счастью для старика, появилась Надежда.
Вадим заскочил на минуту в контору, где числился инженером-электриком, расписался за зарплату. Это он проделывал дважды в месяц, кто на самом деле получал эти жалкие гроши, его не интересовало. На сегодня дела были кончены, оставалось только сделать несколько телефонных звонков. Вадим сел в машину и поехал в сторону Старо-Невского.
Николай Степанович сидел на постели, пытаясь проглотить кашу. Есть ему становилось все труднее и труднее. Надежда кормила его с ложки, как маленького. Вадим присел в углу, наблюдая за ними, ему казалось, что старик немного ожил. После ужина Надежда убрала со стола и вышла на кухню. Старик заговорил первым:
- Хорошая девушка, тебе бы жениться на ней, был бы всегда ухожен.
- Да что вы, Николай Степанович, я старый холостяк, боюсь жениться!
- На такой можешь жениться смело. А то потом поздно будет, захочешь, а птичка уже улетит. Хочу я помочь девчонке. Я сейчас тебе дам телефон одного моего друга, вместе воевали в гражданскую. Теперь его сын большой человек, в горисполкоме служит. Ну да ладно, я сам позвоню, а ты встретишься. Принеси мне телефон.
Вадим подал ему аппарат. На ночном столике лежала записная книжка, Богустов попросил Вадима найти там телефон Игнатьева. Вадим нашел и набрал номер.
- Узнаешь меня или уже позабыл? - продребезжал в трубку старик.
- Да, Николай, да, твой старый друг. Ну здравствуй, не забыл, значит. Да, были когда-то и мы молодцами. Слушай, Иван. Я скоро помру. Вот у меня перед смертью просьба есть к тебе, не откажи. Мой племянник встретится с тобой и все объяснит. Что? Ну давай, рад буду видеть тебя. Я всегда дома, давно уже не выхожу, так что застать меня легко. Ну до завтра, пока.
Старик повесил трубку и сказал: "Завтра он сам приедет навестить меня, заодно и поговорим. Приезжай ты тоже вечером. Да, друзья мы с Иваном были, не разлей вода, всю гражданскую вместе прошли, вместе бандитов били. Крепко мы были с ним связаны". Старик о чем-то задумался и тихо прошептал: "Да, крепко…"
Надежда вошла в комнату со стаканом воды.
- Пора принимать лекарство, - сказала она.
- Теперь все по часам, как в больнице, - проворчал старик.
- Я, может, не хочу всякую химию глотать.
Не обращая внимания на его слова, девушка вложила лекарство старику в рот и поднесла воду. Неохотно он проглотил таблетку. Из коридора донесся громкий звук хлопнувшей двери, послышалось множество голосов.
- Снова притащил компанию, снова всю ночь гулять будут, - вздохнул старик.
- А что, он часто это делает? - спросил Вадим.
- Ну, теперь-то что, деньги зарабатывает, так вдвойне гуляет. Две ночи назад здесь такое было - венецианское зеркало хлопнули об пол, думал - пол пробьют.
- Не может быть, его же не поднять! - воскликнул Вадим.
- Да как же - не поднять, - вздохнул старик. - Хорошее было зеркало, антикварное. Вадим вышел в коридор. Вся компания была уже навеселе. Андрей не замечал Вадима, хихикал, потирая руки, говорил:
- Ну ребята, устроим комиссару веселую жизнь. Может, быстрее на тот свет отправится.
Вадим, не говоря ни слова, открыл дверь на лестницу, схватил Андрея за шиворот и вышвырнул из квартиры вон, да так, что тот кубарем покатился вниз. Повернувшись к затихшей компании, он вежливо попросил всех выйти. Снизу доносились проклятья:
- Я тебе отплачу, я тебе так отплачу, будешь меня долго помнить!
Однако Вадим не боялся этого жалкого человечка. Вернувшись в комнату к старику, он спокойно сообщил, что попросил всех уйти. Надежда и Николай Степанович слышали все, но промолчали.
- Если среди ночи он опять устроит шум, звоните мне или вызывайте милицию, - посоветовал Вадим.
- Он отключает телефон. Не идти же к нему просить, чтобы включил, - вздохнул старик.
Надежда сидела молча. Ей вспомнилось детство, когда отец приходил домой пьяный, колотил мебель, хватал топор, крича испуганному ребенку, что отрубит матери голову. Девочке было очень страшно, она не могла уснуть, когда отец вечером долго не возвращался. Это значило, что тот придет пьяный. Она жалела мать, видя ее красивые заплаканные глаза, но потом, на следующий день, мать вымещала свои обиды на детской спине. Поэтому Надя с детства боялась пьяных компаний, а уж здесь и подавно тряслась по ночам от страха, сидя в своей комнатушке. Старику она не жаловалась, ведь он ничем не мог помочь ей, а уходить было некуда.
Глава 3
1
С тех пор как Вадим вышвырнул Андрея на лестницу, в квартире стало тише. Парень приходил домой и сразу же исчезал в своей комнате, а часто вообще не ночевал дома. Старик решил, что у Андрея появилась постоянная женщина. Один раз утром, когда Надежда вышла на кухню готовить завтрак, Андрей попросил ее вызвать врача. Девушка с широко раскрытыми глазами спросила, что у него болит, тот заявил, что у него плохо с сердцем. Надя забеспокоилась, быстро позвонила в поликлинику. Врач пришел только после обеда. Открывая дверь, девушка спросила: "Почему так долго, ведь человеку плохо с сердцем!" "Если ему так плохо, надо было вызвать неотложку, а я участковый врач", - ответил тот.
Войдя в комнату к Андрею, врач внимательно осмотрел его, измерил давление, послушал сердце и сказал: "Никаких отклонений я не нахожу. Сердце у вас в полном порядке. Больничного вам не дам, идите лучше на работу". "А вы, - повернулся к Надежде, - не волнуйтесь по пустякам, и врача понапрасну не вызывайте".
С этими словами доктор удалился. Надежда вернулась к старику, тот, сидя на кровати, бормотал: "При бабке вечно больным прикидывался, чтобы в школу не ходить. А врач молодец, хороший специалист. Что-то я его раньше не видел".
Но Андрей так и не пошел на работу в тот день, вскоре он стал прогуливать все чаще и чаще, и наконец его выгнали… Он по-прежнему редко ночевал дома, жил у какой-то женщины.