Харриет резко отвернулась, опасаясь, что по ее лицу он прочтет слишком многое.
- Кстати, о Розе: нам пора вернуться в гостиную.
Глубоко вздохнув, Лео взял у нее поднос.
- Харриет, я очень хотел бы пригласить тебя на ужин, но понимаю - сегодня это невозможно. Но на следующей неделе я прилечу на свадьбу Розы - и уж тогда не надейся, ты от меня не избавишься!
Вскоре после этого Лео что-то шепнул бабушке, а та оторвала Розу от Китти и объявила, что им пора идти.
- Хочешь сказать, мы совершенно вымотали и Клэр, и Харриет, и даже Китти? - смущенно заметила Роза.
Начались объятия и поцелуи.
- Доброй ночи, дитя мое, - Нонна крепко обняла Харриет. - Надеюсь, мы скоро увидимся.
Лео молчал, но никто не заметил, как в суматохе прощания он крепко, до боли стиснул Харриет руку.
Наконец гости разошлись, и хозяева вздохнули с облегчением. Тим вызвался помыть посуду и приготовить чай или чего-нибудь покрепче - за что все три женщины были ему очень благодарны.
- Думаю, нам не помешает "что-нибудь покрепче", - со вздохом заметила Клэр. - Особенно при том, что мне придется сейчас рассказать.
- Что такое, мама? Что-то случилось? - встревожилась Китти.
Но пока молодые люди убирали со стола и готовили чай, Клэр упорно молчала. Когда домашние дела были закончены, Тим, отличавшийся тактичностью, пожелал всем доброй ночи и ушел в гостевую спальню "посмотреть телевизор". Харриет и Китти сели рядышком на диване и приготовились слушать мать.
- Ну, мама, рассказывай - мы слушаем, - объявила Китти, забираясь на диван с ногами.
- Прежде всего, - заговорила Клэр, - я должна извиниться перед тобой, Харриет, за то, что всю эту неделю от меня не было никакой помощи. Мне не давало покоя мое открытие, но я решила, что не стоит заводить об этом разговор до похорон.
- Открытие? - воскликнула Китти. - Какое?
И Клэр рассказала, что после отъезда Харриет Инид Моррис начала жаловаться, что чувствует себя все хуже. Но Клэр полагала, что ее мать просто страдает от недостатка внимания, и старалась проводить с ней больше времени - читала ей вслух, смотрела вместе с ней телевизор. Однако в субботу поздно вечером миссис Моррис вдруг объявила, что должна открыть своей дочери важный секрет, и попросила принести ее сумочку.
- В заднем кармане на молнии нашлось письмо, - рассказывала Клэр.
- Завещание? - в волнении воскликнула Китти. - Да нет, что ей завещать!..
- Кит, перестань перебивать маму! - потребовала Харриет. - Что же было в письме?
Инид Моррис написала это письмо много лет назад, желая, чтобы дочь нашла и прочла его после ее смерти. Но в ту ночь она почувствовала, что должна поделиться своей тайной, не дожидаясь конца.
- Не могу описать вам, что я испытала, - продолжала Клэр, - когда узнала, что моя мать - вовсе мне не мать! - Она улыбнулась Харриет. - Помнишь, как ты думала, что мы не настоящие твои родители? Так вот, удочерили-то, оказывается, не тебя, а меня!
- Вот так история! - вскричала Китти. - И бабушка ни разу ни словом не обмолвилась?
Клэр покачала головой.
- До сих пор поверить не могу, но это правда.
- Но ты так похожа на дедушку! - изумленно заметила Харриет.
- Потому что дедушка - мой родной отец, но Инид Моррис - мне не мать. Вот моя настоящая мать. - С этими словами Клэр достала из сумочки конверт и протянула Харриет фотографию темноволосой девушки в длинном платье с юбкой-колоколом, по моде тридцатых годов.
- Ух, ты! - воскликнула Китти, заглянув Харриет через плечо. - Смотри, сестренка, да она - вылитая ты!
- Как ее звали? - нетерпеливо спросила Харриет.
- Кьяра Руссо, - с улыбкой ответила Клэр. - Так что, как видишь, твоя внешность - не игра природы. Темные волосы и глаза ты унаследовала от своей родной бабушки.
Инид Моррис рассказала, что ее муж Харри встретил Кьяру в начале тридцатых годов в Италии, во время одной из своих многочисленных командировок. Она поведала также, к большому смущению Клэр, что сама всегда терпеть не могла секса и, как только узнала, что не может иметь детей, отказала мужу в супружеской постели. Ничего удивительного, что Харри поддался чарам красивой итальянки! Когда Инид отказалась дать мужу развод, Кьяра взяла дело в свои руки: она сбежала из родительского дома, порвав все связи с родными, и пересекла океан, чтобы соединиться с возлюбленным.
Харриет почти не помнила дедушку - высокого, седовласого, неизменно элегантного; но в горле у нее стоял ком, когда она слушала рассказ о том, как Харри купил своей возлюбленной квартиру в Челтенхеме и навещал ее по нескольку раз в неделю. По работе ему приходилось часто уезжать из дому, а Инид закрывала глаза на его неверность и притворялась, будто не замечает, что отлучки становятся все чаще и продолжительнее. Но однажды Харри вернулся домой, сломленный отчаянием: Кьяра, рассказал он жене, умерла при родах.
- Поначалу мама ничего не хотела слышать, - рассказывала Клэр. - Ей удобнее было думать, что у них в семье все гладко. Но, узнав, что итальянские родственники Кьяры отреклись от нее и ни за что не примут ее внебрачного ребенка, она задумалась, а затем объявила, что хочет на меня взглянуть. У меня оказалась светлая кожа, голубые глаза и рыжие волосики - так все и решилось.
- А что, если бы ты оказалась похожа на Кьяру? - спросила Харриет.
- Должно быть, меня бы отправили в Италию к этим Руссо, - грустно пожала плечами Клэр. - Но, думаю, едва взглянув на меня, мама поняла, что я должна принадлежать только ей.
Снова взглянув на снимок, а затем на Харриет, Китти присвистнула:
- М-да, сестренка, ничего удивительного, что бабушка всегда тебя недолюбливала!
- Теперь понятно: Харриет была для мамы постоянным живым напоминанием о том, о чем ей хотелось бы забыть. Раздражало ее и то, что дедушка был к тебе особенно привязан, и то, что я назвала тебя в его честь, - объяснила Клэр. - Когда он умер, тебе было всего пять лет - ты, наверно, и не помнишь, как он тебя любил.
- Кое-что помню, - задумчиво улыбнулась Харриет. - И теперь понимаю: именно неприязнь бабушки заставила меня думать, что я - приемыш. Но то, что моя настоящая бабушка родом из Италии, - нахмурилась вдруг она, - никак не объясняет моего сходства с Розой. Кьяра была Руссо, а Роза - из семьи Фортинари.
- Одна из неразрешимых жизненных загадок. - Клэр бросила обеспокоенный взгляд на младшую дочь. - Боюсь, есть кое-что еще. В завещании мама оставила мне дом и довольно крупную сумму плюс пять тысяч фунтов для Китти.
- Что ты говоришь? Значит, все это время у нее были деньги и на сиделок, и на твою операцию? - в гневе вскричала Харриет.
- Не в этом дело, милая. Она ничего не оставила тебе.
Харриет пожала плечами.
- Я и не ждала…
- Половина моих пяти тысяч - твоя! - немедленно вмешалась Китти.
- Нет, Китти, прибереги их для своего будущего ребенка. Но все равно спасибо. - Не в силах усидеть на месте, Харриет вскочила и принялась мерить комнату шагами, скрестив руки на груди. - Подумать только - бабушкиных денег хватило бы и на ремонт, и на операцию! И мне не пришлось бы ехать в Италию изображать Розу!.. Ну что, что вы так на меня смотрите?
Клэр смущенно молчала; но Китти по обыкновению не стала отмалчиваться:
- Тогда ты не встретилась бы с Лео Фортинари. И не притворяйся, что тебе это безразлично: даже Тим заметил, как вы с синьором виноделом бросали друг на дружку страстные взгляды!
Лицо Харриет запылало жарким румянцем.
- Ты его любишь, верно? - мягко спросила Клэр.
- Но мы совсем не знаем друг дру…
- Так любишь или нет? - настаивала Китти.
- Почти все это время он считал меня Розой, - не сдавалась Харриет.
- Но теперь-то знает, кто ты, - улыбнулась мать. - И ясно видно, что Роза его не интересует. Он по-прежнему обращается с ней, словно с шалой девчонкой-школьницей…
- Можешь отпечатать для меня копию с фотографии Кьяры? - резко поменяла тему Харриет. - Мне хотелось бы иметь ее у себя.
- И я тоже хочу иметь копию, - добавила Китти. - Какая романтическая и печальная история! Бедняжка Кьяра! - Вздохнув, она поднялась с места. - Ладно, заварю чай, а потом пойду к себе и расскажу всю эту историю Тиму.
- Я сама приготовлю… - начала Харриет, но сестра прервала ее:
- Сиди! Ты сегодня достаточно набегалась!
- Неудивительно, что всю неделю ты выглядела такой измученной, - заметила Харриет, снова садясь рядом с матерью. - Представляю, какое это было для тебя потрясение!
- Верно, - согласилась Клэр. - Но это многое объясняет. Иногда с мамой было трудно ладить, но теперь я знаю, она любила меня.
- В этом никто никогда и не сомневался.
- Она согласилась удочерить меня при одном условии, - продолжала рассказ Клэр, - чтобы Руссо ничего не узнали о ребенке. Им сообщили только, что их дочь умерла. А отец в ответ потребовал, чтобы меня окрестили именем Кьяры в английском его произношении.
- Он действительно ее любил? - грустно спросила Харриет.
- Конечно, любил, - вздохнула Клэр. - Бедная мама! Но, с другой стороны, у нее была я. Ее дочь - пусть не по плоти, но по духу. И все же не понимаю, как она могла отвергать тебя лишь за то, что ты похожа на Кьяру! Я, разумеется, отдам тебе половину унаследованных денег.
Харриет покачала головой.
- Нет, мама, оставь все себе. Вложи куда считаешь нужным или, если хочешь, отправься в путешествие. Ты это заслужила.
Послышался телефонный звонок, и в тот же миг в дверях показался Тим с чаем на подносе.
- Это тебя, Харриет, - объявил он.
Уединившись на кухне, Харриет сняла трубку - и испытала немалое разочарование, услышав, что это всего лишь Роза.
- Просто хотела узнать, как ты. Надеюсь, ты не очень расстроилась, когда Нонна и Лео пришли на похороны?
- Конечно, нет. Очень мило с их стороны…
- Это Лео-то милый? - проворчала Роза. - Ну, может, с тобой и милый!
- Как Нонна? Ой, извини…
- Не извиняйся, все нормально. Она и сама не хочет, чтобы ты называла ее "синьорой". С ней все в порядке, весела и бодра, прекрасно перенесла путешествие. Послушай, я позвоню тебе завтра вечером. Передавай привет Клэр, но не вешай трубку - с тобой хочет поговорить кое-кто еще.
Торопливый обмен неразборчивыми итальянскими репликами… и вот в трубке раздается знакомый голос, от которого тает сердце и стонет душа:
- Харриет?
- Здравствуй, Лео, спасибо, что позвонил, - ответила она по-английски.
- Понимаю, ты устала, но завтра я улетаю в шесть утра, а в такое время звонить неудобно. Сегодня я беспокоился о тебе. Ты очень бледна и выглядишь измученной.
- Еще бы - весь день бегала как проклятая!
- Да, не говоря уж о семейном горе. Харриет, я возвращаюсь в пятницу поздно вечером, так что до свадьбы мы не увидимся. Роза сказала, что ты будешь подружкой невесты.
- Да, смотри, как бы нас не перепутать, - сухо пошутила Харриет.
- Во-первых, Роза ждет ребенка, а ты нет. А во-вторых, теперь, когда я увидел вас вместе, различия стали для меня очевидны. Роза выше, волосы у нее не вьются, и к ней я не чувствую ничего, кроме родственной привязанности. А к тебе, carissima - нечто совсем иное!
- Я даже знаю что, - торопливо ответила она. - Чувство вины и ответственности за мою… потерю. Но поверь, Лео, тебе нечего стыдиться и не о чем переживать. Это не только твоя, но и моя вина. И ты ничем мне не обязан.
Он коротко и яростно выругался на родном языке, затем, словно собрав все свое самообладание, заговорил спокойно:
- Харриет, это не телефонный разговор. Поговорим, когда встретимся лицом к лицу. А теперь отдыхай. И, пожалуйста, передай своей матери нашу с Нонной благодарность за гостеприимство.
- Лео…
- Да? - быстро ответил он.
- Можно мне кое о чем тебя спросить?
- Конечно, спрашивай.
- Как была девичья фамилия твоей бабушки?
- Корелли, - с удивлением ответил он. - А что?
- Просто интересно. До свидания, Лео.
- Подожди минутку! - вдруг потребовал он. - Ты что-то говорила о своей потере…
- Лео, прошу тебя…
- Нет, послушай меня! Так вот, это не потеря. Это дар - драгоценное сокровище, которое ты мне подарила. А свои сокровища я привык беречь. Arrivederci, tesoro.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В конце концов, после долгих уговоров матери Харриет взяла отпуск еще на неделю.
- Все равно после Рождества ты уедешь в "Роудейл", - сказала ей Клэр. - Честно говоря, я не слишком хорошо себя чувствую и хотела бы, чтобы ты побыла дома.
Для Харриет это решило дело. Ее мать редко просила о помощи, и Харриет почувствовала себя куда лучше, когда визит к врачу подтвердил, что несложная операция полностью вернет Клэр здоровье.
За консультацию заплатила Роза - и не хотела и слушать о возвращении долга.
- Ни в коем случае! - заявила она Харриет в тот же вечер, когда позвонила, чтобы справиться о здоровье Клэр. - Это мой долг. Я тебе по гроб жизни обязана.
- Но бабушка оставила маме достаточно денег. Она сама хочет с тобой расплатиться!
- Ни за что! Я оплачиваю операцию - и хватит об этом. А теперь давай поговорим о покупках.
Роза понимала, что поход по магазинам ее бабушка вряд ли выдержит, поэтому позвонила в лучший универмаг Пеннингтона, попросив их прислать в "Эрмитаж" все лучшее, что есть у них в продаже, и пригласила Харриет и Клэр поучаствовать в выборе нарядов.
Официант, принесший дамам обед в номер, уставился на Розу и Харриет огромными круглыми глазами, но теперь девушки не раздражались, а лишь улыбались его изумлению.
- Бедняга! - захихикала Роза, когда официант ушел. - Он не мог поверить своим глазам!
- То же будет и на свадьбе, cara, - предупредила синьора Фортинари, - так что постарайтесь, девочки, чтобы ваши платья были не слишком похожи.
Роза скорчила гримасу.
- Не забывай, Нонна, что я уже размера на два больше Харриет. А с похожими лицами нам ничего не удастся сделать - разве что нахлобучить на головы бумажные пакеты.
- Причем, разные! - со смехом подхватила Харриет. - Новое направление в моде - элегантные разноцветные бумажные пакеты с дырками для глаз и рта!
Двумя часами позже все согласились, что невесте как нельзя лучше подходит кружевное облако белого шифона, а подружке невесты - рыжевато-коричневое бархатное платье с "русалочьим" силуэтом.
- Магазин с доставкой на дом - мне нравится! - заметила Харриет, когда, покончив с покупками, дамы уселись за чай.
Синьора Фортинари улыбнулась Харриет.
- Дорогая, ты выглядишь гораздо лучше прежнего! Вернулся румянец, и глаза опять блестят. Вот обрадуется Лео! Он очень о тебе беспокоится.
- Знаешь, что я тебе скажу, Нонна? - улыбаясь во весь рот, заговорила Роза. - Не удивлюсь, если теперь, когда о браке со мной вопрос не стоит, Лео захочет жениться на нашей Харриет!
- Роза! - воскликнула Харриет, едва не подавившись чаем.
- Мне тоже так кажется, - безмятежно заметила синьора. - Конечно, они знакомы совсем недолго, но, мне кажется, Лео весьма неравнодушен к Харриет. Я буду рада, если так и случится. Непременно поговорю с ним.
- Мне кажется, Виттория, лучше бы вам этого не делать, - заметила Клэр, вглядевшись в пылающее лицо дочери. - Харриет это не понравится.
- Почему, дитя мое? - в удивлении воскликнула синьора. - Не станешь же ты отрицать, что питаешь к Лео такие же чувства?
Три пары вопрошающих глаз устремились на нее - и под их перекрестным огнем Харриет не смогла солгать.
- Не стану, - с достоинством ответила она. - Он мне очень нравится. Но не больше.
- Хорошо, не стану вмешиваться, - ласково улыбнулась синьора Фортинари.
За все блага мира Харриет не призналась бы, что надеялась услышать голос Лео до свадьбы. Однако сердце ее замирало всякий раз, когда звонил телефон, и падало при каждом разочаровании.
Лео так и не позвонил. По счастью, Харриет некогда было предаваться унынию: Клэр, радуясь неожиданному наследству, каждый день вытаскивала дочь с собой на экскурсию по магазинам. Наконец она нашла себе два чудных вечерних платья, одно - на свадьбу, другое - на семейный ужин в пятницу вечером у Тони и Аллегры Мостин. На ужин были приглашены Лео и Данте: Мирелла приехать не смогла - появление на свет малыша ожидалось с минуты на минуту. Но она не огорчалась, зная, что Роза и Паскаль собираются провести медовый месяц в Фортино.
Харриет страшилась праздничного ужина, но Тони и Аллегра встретили ее дружескими восклицаниями, а Данте так добродушно подшучивал над ней, что скоро все ее страхи развеялись.
Лео - к тайному жгучему разочарованию Харриет - на вечер не попал: в последнюю минуту дела задержали его в Фортино.
- Важная встреча с какими-то австралийскими виноделами, - объяснил Данте. - Просил передать тебе, что приедет завтра прямо в церковь. - Он перевел взгляд на Розу, а затем опять на Харриет: - Когда Лео сказал мне, что ты не Роза, я поначалу не поверил. Просто колдовство какое-то!
Из уважения к Клэр и Аллегре, не говорящим по-итальянски, все разговоры за столом велись по-английски. Аллегра, ко всеобщему веселому изумлению, держала у тарелки микрофон, провод от которого вел в спальню ее новорожденного сына, готовая вскочить из-за стола и бежать к малышу, едва он заплачет. По счастью, весь ужин прошел спокойно: сердитый крик из спальни раздался, лишь когда подали кофе.
- Не вставай, дорогая, - твердо сказал Тони. - Я принесу его сюда. Надеюсь, никто не будет возражать.
Все, разумеется, заверили, что будут только рады, и после кофе счастливый отец появился в гостиной с младенцем на руках.
- Я сменил ему подгузник и подогрел бутылочку. Остальное - на твою ответственность, мамочка.
При виде молодой матери с младенцем на руках сердце Харриет пронзила внезапная острая зависть.
- Говорят, завтра ты будешь подружкой невесты, - заметил Данте. - Представляю, какие получатся интересные свадебные фотографии!
- Кто есть кто, ты легко разберешься - я буду без жениха, - легко парировала Харриет. - Но скажи честно, Данте, ты меня не презираешь?
- За то, что ты устроила праздник бабушке? Конечно, нет, - ответил он и сжал ее руку. - Хотя как-то странно, что тебя зовут Харриет, и ты мне вовсе не кузина. Но, по-моему, ты очень смелая девушка. Роза должна быть тебе благодарна. - Он кивнул в сторону Розы, увлеченной разговором с Аллегрой - должно быть, о детях. - А этот ее Паскаль - он как? Тебе нравится?
- Очень нравится, - улыбнулась Харриет.
- Значит, понравится и мне.
В этот момент открылась дверь, и Данте, словно ошпаренный, выпустил руку Харриет.
- Смотри-ка, кто к нам пришел!
Тони и Роза поспешили к дверям, громко приветствуя нежданного гостя. Харриет же сидела, словно приросла к месту; сердце ее отчаянно билось. Сегодня Лео выглядел не так безупречно, как обычно: в облике его чувствовалась усталость. Но один взгляд на него преобразил мир для Харриет.
Поздоровавшись со всеми и выразив восхищение маленьким отпрыском Мостинов, Лео бросил выразительный взгляд на Данте, и тот, улыбнувшись, послушно уступил ему место.
Лео сел рядом с Харриет и улыбнулся ей.
- Я опоздал. Прости.