Затем он встал и вышел из-за стола, а я испытала страх. Гордеев снова слышал только себя и уже все распланировал, причем именно я стояла во главе всех его планов. Мне стало очередной раз плохо, всплыли все воспоминания, поэтому, не дождавшись подругу, вышла из клуба и отправилась домой. Возникло ощущение, будто я загнанный зверь, который везде чувствует себя как в клетке. Куда бы ни шла, всюду видела сплошные преграды, но хуже всего чувствовала себя дома, здесь было настолько одиноко и пусто, что хотелось выть волком на луну. Никто не мог скрасить это одиночества, ни родители, ни подруга, они не понимали меня, не слышали и продолжали говорить о том, что у нас с Гордеевым еще есть шанс на будущее. Неужели они настолько слепы, раз верят в такой ничем не прикрытый бред? А Олег не дремал, он активно готовил почву, встречался с родителями и задаривал их подарками, обещал сделать все, чтобы их дочь была самой счастливой женщиной на свете, стелился перед Никой, хотя раньше не переносил ее и постоянно твердил, чтобы мы прекратили какое бы то ни было общение. Одна сплошная ложь вокруг, сопровождаемая откровенной лестью и притворством. Возможно, стоит бросить все в очередной раз, только теперь как следует подумать о своем будущем, подготовить пути отступления, а потом сжечь все мосты.
Еще несколько долгих месяцев в тайне ото всех обдумывала план бегства. На этот раз мой путь лежал на юг нашей Родины, я вела переписку с судоходными компаниями на Черном море, им требовались переводчики, а мой опыт работы и количество изученных языков во много раз превосходили их ожидания. Доработав до конца ноября, уволилась по собственному желанию и, наконец-то, смогла вздохнуть полной грудью, ведь через три дня отбываю. Путь лежал в чудесный город Новороссийск, где я должна была пересесть на борт грузового судна. Квартиру собиралась подыскать по прибытии, а сегодня провела весь день в сборах, опять же никто не имел ни малейшего представления о том, что я собираюсь в очередной раз сбежать. Но иначе не могла поступить, родители буквально начали наседать, убеждая в чудесном перевоплощении Олега, а он постоянно приезжал и часами выжидал у подъезда, после чего следовали долгие беседы о нашей совместной жизни. От подобных разговоров становилось лишь гадко на душе не более.
Я давно переборола все чувства к нему, ведь всецело влюбилась в того, чье существование претило всем законам нашей жизни. Лерон Бонно навсегда останется в моем сердце и даже если встречу когда-то мужчину, то никогда не полюблю сильнее, чем этого необыкновенного и невероятно ласкового чудовища. В душе хотела вернуться в те джунгли, но понимала, что эта дорога закрыта для меня навсегда. Лерон никогда не простит предательства, не простит бегства, не простит за разбитое сердце, которое он полностью вверил мне в руки.
И вот, сегодня поезд и прощай все вокруг, здесь мне больше нет места, а там, может быть, еще смогу найти себя, стать полезной и добиться уважения, которого лишилась здесь. Такси подъехало к Казанскому вокзалу, а далее все происходило как в сказке: прибытие поезда, поиск своего купе и приятные посиделки у окна. Я выкупила все купе, чтобы никто не мешал и не отвлекал от стука колес по рельсам. До Новороссийска путь лежал неблизкий, за это время можно было сделать массу приятных вещей, а именно - поспать, поесть, помечтать, снова поспать и так до самого конца. Я пыталась поднять себе настроение, и каждый раз вспоминала дни, проведенные с Лероном. Он был таким чутким, таким мудрым, с ним можно было разговаривать часами, и этих разговоров всегда казалось мало, хотелось еще и еще, но больше всего хотелось находиться в его руках, чувствовать его кожей, видеть эти изумрудные глаза. Господи! Как же тяжело без него, как холодно и пусто. Но я должна попытаться еще раз, должна попробовать найти то место, где смогу успокоиться и начать жить по-настоящему. Посвятить себя джунглям и стать изгоем - это ужасно, Лерон и сам уже долгие годы мучился, а так бы мы страдали вместе. Никто из нас не был бы счастлив, и вскоре просто возненавидели друг друга. Лучше пусть в сердце останется искреннее чувство любви, чем бесконечные мучения, усложненные вечностью.
Глава 14
Когда нет гармонии в душе
Новороссийск! Я вышла из вагона и просто стояла на перроне. Появилось ощущение, будто постоянно куда-то бегу, будто бы всю жизнь бежала, а ведь так оно и есть. Сначала в Москву, где, казалось, столько возможностей и перспектив, затем частые путешествия по Азии, а в итоге теперь я здесь. Видимо, таким как я всегда будет недостаточно чего-то одного. Жажда путешествий настолько сильна, что остановиться просто невозможно, именно поэтому не смогла остаться с Лероном. Я не умею жить на одном месте.
Мне всегда было интересно, что делает человека изгоем в его собственном мире? Почему некоторые чувствуют себя здесь настолько чужими? Возможно от того, что еще не нашли пару? Или они рождены для чего-то другого? А для чего рождена я? Почему не могу остановиться, была же возможность, мне удалось встретить того, с кем почувствовала себя по-настоящему счастливой, и, тем не менее, не осталась с ним. Может быть, это вселенская глупость и не более того? Сложнее всего в жизни – познать самого себя, большинству это так и не удается, люди проживают жизнь, а в конце задумываются, почему поступили так, а не иначе и чего же вообще они хотели. Иногда думаю, а осталась бы я жить в Москве, если бы не было такого как Олег? Возможно, все равно бы сбежала, но не от кого-то, а от себя. Хотя, смысла сейчас от этих мыслей мало, надо просто взять чемодан в руку и идти навстречу очередному приключению, которое точно должно привести к чему-то новому.
Но, что же происходило в тех далеких джунглях спустя почти год?
Лерон Бонно по-прежнему жил в старинном поместье своих родителей. В отличие от Валерии, он не мог бросить все и уехать, ему оставалось снова и снова проходить десятки километров по уже изведанным тропам, наблюдать за жизнью других издалека, а по ночам выслеживать преступников. Однако, что для него этот год? Ничто! Лишь миг, но сейчас это ничтожное время давалось ему с большим трудом, его сердце продолжало болеть, а зверь внутри становился все свирепее и свирепее. Если Лерон и понимал, что Валери не виновата в том, что все произошло так, то зверь не понимал, он считал, что его предали, растоптали и унизили, теперь в нем боролись два чувства, с одной стороны любовь, а с другой - ненависть. Но внутренний демон не просто ненавидел, он страдал от образовавшейся пустоты, от неразделенной любви.
Кухарка и мажордом продолжали бороться за него, хотя каждый из них понимал, что эти попытки не возымеют результата, ведь только одно могло вернуть его к жизни - возвращение беглянки. Однажды вечером, когда все собирались спать, к Совади подошла Теу:
Говорят на кхмерском
- Совади? Я хочу помочь Лерону не меньше, чем вы. Знаю, что ты долгие годы оберегала меня от него, но, думаю, пришло время мне самой заботиться о себе.
- Я тебя не понимаю.
- Мне давно нравится хозяин, а сейчас ему плохо и мне кажется, что пойти к нему будет правильным решением.
- Что?! – Совади встала из кресла и ее брови сошлись у переносицы. – Себя предложить захотела?! Как тебе не стыдно! – закричала она.
- А что вы можете предложить ему?! Обычной девушке с ним не место, а я такая же - бессмертная, к тому же молода и недурна собой. Почему ты никогда не думала об этом? Из-за проклятья я также вынуждена жить в одиночестве, мне не выйти замуж, не родить детей, потому что придется бросить их, ведь я не смогу смотреть, как они умирают, не смогу жить с мужчиной, который вскоре превратится в дряхлого старика. Что же делать мне? Мы оба страдаем, он потерял Валери, а я потеряла все в тот момент, когда пришла в этот дом.
- Ты сейчас играешь с огнем. Лерон не такой, он не бросится к тебе в объятия только потому, что его оставили. Он любит ее.
- У нас в запасе слишком много времени, бесконечно много. Он еще сможет полюбить другую.
Тогда Совади задумалась. Теу права, они столько лет пытались найти для Лерона спутницу, что совсем забыли о той, которая всегда была рядом. Но хозяин никогда не проявлял к ней интереса, относился лишь как к младшей сестре. Сейчас же ему необходимо утешение и забота, поэтому Совади не стала сопротивляться и позволила девушке действовать так, как она хочет:
- Можешь идти к нему, но, если Лерон отвергнет твое общество, виноватых не ищи.
- Хорошо.
И Теу решила действовать, она оделась в самое лучшее, распустила свои черные волосы, которые доходили до поясницы, подкрасила губы и направилась в комнату хозяина. Бонно был внутри и, услышав легкий стук в дверь, нехотя позволил войти:
- Ты чего-то хотела, Теу? – он сидел в кресле, а его глаза светились в темноте.
- Хотела узнать, как вы. Ничего ли не нужно.
- Нет, благодарю. Уже поздно, лучше иди спать.
- Но почему не спите вы?
- Нет желания. Тем более, ночью мне комфортнее, чем днем. В ночи все преображается.
- Если вы не против, я хотела бы задержаться и побыть рядом, мне одиноко.
Тогда Лерон усмехнулся:
- А чем я могу помочь тебе? Сыграть в шахматы или нарды?
- Нет, – и Теу медленно подошла к нему, затем села на край кофейного столика и взяла руку хозяина. – Я хочу быть с вами, как женщина с мужчиной. Нам обоим сейчас нелегко, вас бросила Валери, а я не имею ни малейшей возможности устроить свою личную жизнь. Так почему бы не попробовать?
Она подтянула Лерона к себе и поцеловала, затем аккуратно начала расстегивать рубашку хозяина, как он перехватил ее руки:
- Что ты делаешь, Теу? – его глаза снова загорелись зеленым пламенем. – Неужели ты настолько не уважаешь себя и своего хозяина?
- Вовсе нет, просто я….
- Просто что? Решила затащить в постель? Ты думаешь, мы похожи? Нет, Теу, мы абсолютно разные, для начала я бы никогда не воспользовался случаем, во-вторых, ты не в моем вкусе и, в-третьих, я люблю только одну женщину, которую буду любить всегда.
- Простите меня, - бедная Теу совсем растерялась. – Не будьте так жестоки со мной, я не хотела ничего дурного.
- Пойми, ты мне дорога, но как близкий и родной человек. Из жалости друг к другу у нас ничего не получится, это неправильно, - Лерон смягчился и постарался успокоить ее.
- Но как же вы хотите жить дальше, если та, которую любите, потеряна навсегда?
- Это уже не твоя забота. Пойми, порою одни люди отказываются от других, из-за чего последние страдают, но это неизбежно. Разница лишь в том, что обычному человеку выходит страдать значительно меньше по времени, чем таким как мы.
- Я не хочу страдать, не хочу больше так жить! Я видела вас с ней, видела ваше счастье. Мне тоже хочется любви, хочется найти того единственного. Почему я должна расплачиваться за чужие ошибки?! – Теу заплакала и закрыла лицо руками.
Тогда Лерон встал и ушел, он не знал, что ей ответить, не знал, как утешить и чего предложить взамен. Услышав плач, в комнату забежала Совади и начала обнимать Теу:
- Он обидел тебя?! Напал?!
- Нет, Совади, он отказался от меня. Ты была права, его чувства к Валери слишком сильны. Но мне плохо не от этого, а от того, что вынуждена жить в одиночестве. Я не хочу больше…
- Не говори так, - кухарка прижала ее к себе и принялась утешать, - мы не знаем, что ждет нас дальше, вдруг все еще изменится.
- Сколько же веков еще должно пройти, прежде чем, что-то поменяется?
Ни у кого не было ответа на этот вопрос, никто не знал, что ждет их в будущем.
Клавье также не находил себе места, после отъезда Валерии в доме опустело, он знал, что многое из того, что произошло, было его заслугой, а сейчас стало гораздо хуже, чем было до появления русской туристки.
Сегодня месье Морель с самого утра был сам не свой, он бродил по дому, заглядывал в каждую комнату и постоянно просил Теу навести везде порядки. Затем зашел в кабинет хозяина и сел за стол, Клавье долго думал, смотря на ноутбук, а потом включил его и посмотрел когда и куда были сделаны звонки Валери в момент связи с близкими. И не понимая для чего, решил набрать номер родителей беглянки. Ответила женщина средних лет, Клавье немного знал русский язык, поэтому сразу же улыбнулся и поздоровался:
- Добрый день!
- Здравствуйте! – ответила мама Валери.
- Меня зовут Клавье Морель, ваша дочь какое-то время гостила в нашем отеле во время пребывания в Камбодже, мы неплохо подружились, поэтому хотел бы поговорить с ней. Я буду очень признателен.
- Странно, мне она ничего о вас не рассказывала, но в любом случае, поговорить не получится. Лера не живет с нами.
- Но может быть вы могли бы дать номер, чтобы я мог позвонить ей?
Однако мама Валерии заподозрила, что это не просто новоявленный друг, этот человек как-то связан с теми мрачными событиями, после которых ее дочь до сих пор не пришла в себя.
- Ничем не могу помочь, сейчас Валери занята приготовлениями к свадьбе, она просила, чтобы ее более не беспокоили, - женщина сказала это таким тоном, дабы Клавье понял, что эти слова относятся именно к нему.
- Что ж, все ясно. Благодарю вас, и передайте мои поздравления вашей дочери.
После чего связь прервалась, Клавье вышел из-за стола, и на его лице было все написано…
Глава 15
Смирение
Каждый мой день начинался с того, что я переводила договоры и разговаривала с поставщиками, в море мы пока не выходили, все дела решались на суше. Прошло уже около месяца, за это время нашла себе неплохую квартиру недалеко от моря, встретила множество замечательных людей на новом месте и просто наслаждалась спокойствием. Еще в день прибытия связалась с мамой и сказала, что в очередной раз покинула их, но на этот раз не вернусь до тех пор, пока Гордеев не исчезнет с горизонта. Отец негодовал, а мама постоянно вздыхала и повторяла, что ее дочь совсем сошла с ума, но меня это не задевало, уж лучше пусть злятся, чем каждый день звонят и рассказывают, как хорошо мне будет с Олегом.
К сожалению, долго радоваться не пришлось, в один из вечеров раздался звонок телефона. Подняв трубку, услышала Нику, она что-то невнятное спрашивала и как-то странно говорила, будто сквозь слезы, а через мгновение на другом конце послышался голос Гордеева:
- Здравствуй, Валери, – он говорил очень сухо и холодно. – Не думал, что ты настолько тупая.
- Пойми Олег, для того, чтобы не видеть тебя, я готова отправиться даже в Антарктиду. Прими уже это и оставь меня в покое.
- Нет, дорогая, я этого никогда не приму. Ты заплатишь за то, что сделала, больше бегать за тобой и притворяться не стану, в скором времени ты вернешься сама.
После чего бросил трубку, а меня начало откровенно трясти, Гордеев снова за свое, да он и не отступился бы. Ему есть, чем меня шантажировать, это семья и подруга, которая сейчас явно под его давлением. И что он имел в виду, говоря, что я скоро пожалею? Надеюсь, у него хватит ума не переступить черту и не совершить глупость. Олег явно болен, ему хочется лишь преследовать и медленно убивать свою жертву. После этого звонка не смогла заснуть, всю ночь представляла себе самые ужасные картины.
Однако все стихло, позже я поговорила с Никой и немного успокоилась, так как этот тиран в очередной раз исчез из поля зрения. Как оказалось, он пришел к ней в нетрезвом состоянии и, угрожая придушить, заставил связаться со мной. В очередной раз все мы вернулись к прежней жизни, я работала и ждала, когда наш сухогруз выйдет в море, но плавание каждый день откладывалось по различным причинам. То непорядок с документацией, то технические неполадки, то разногласия с начальством, а время шло. На дворе уже был апрель месяц, юг постепенно оживал – зеленились газоны, распускались деревья, ветер с моря дул не такой холодный. Я частенько встречалась со своими коллегами, мы весело проводили время в приморских кафе, здесь люди отличались простотой, они были доверчивее, бескорыстнее и всегда готовые выручить в тяжелой ситуации, в отличие от тех, кто жили в Москве. В столице целью каждого было удержаться и занять свою нишу, отчего все человеческое зачастую меркло на фоне хладнокровия, эгоизма и жестокости, но только не здесь. Местные никуда не торопились, не шли по головам, они жили размеренно и спокойно, каждый день приходили на работу с улыбкой, а вечером по пути домой заглядывали на рынок, покупали у знакомых творог, яйца и пекли ватрушки, коими делились на следующий день со всем отделом. Меня приняли хорошо, ведь я не принадлежала к столичной "элите трудоголиков", да и хотела простой жизни.
Все шло замечательно, только по вечерам всегда возвращались воспоминания, в сердце продолжали жить чувства к Бонно, я пыталась выбросить его из головы, но образ постоянно стоял перед глазами. В один из вечеров разозлилась и сняла с шеи подаренный им кулон. Казалось, именно из-за него так плохо, часть его рядом и не отпускает, отпугивает всех окружающих, а особенно мужчин. Мы были настолько далеко друг от друга, но душевные терзания не знают времени и расстояний, для них все одно.
Коллеги заметили, что я постоянно одна и погружена в свои мысли, поэтому аккуратно начали подбрасывать советы о том, как устроить свою личную жизнь. Кто-то советовал присмотреться к Павлу Александровичу, скромному и мастеровитому, кто-то предлагал устроить свидание с другом семьи, кто-то еще кого-то. От этих предложений всегда разбирал смех, и мы еще долго обсуждали положительные черты возможных женихов, к тому времени вокруг уже выстраивалась очередь к ним. А к вечеру заходил тот самый Павел Александрович, молодой мужчина с добродушным взглядом и приносил нам вяленой воблы с тремя литрами пива.
Но в один из дней зазвонил телефон, я как всегда подошла в надежде, что это Ника или мама, однако в трубке раздался голос незнакомого мужчины:
- Баталина Валерия? – спросил он металлическим голосом.
- Да, это я.
- Вас беспокоят из Городской больницы номер двадцать.
- Что случилось?! – у меня аж перехватило дыхание.
- Вы должны прибыть на опознание.
- Какое еще опознание? О чем вы говорите? – мой голос задрожал, а сердце готово было выпрыгнуть.
- По предварительной версии Анастасия Баталина и Дмитрий Баталин погибли в автокатастрофе, это же ваши родители?
Тогда я просто опустилась на колени и выронила телефон из рук, но этот голос продолжил говорить:
- Вам необходимо как можно скорее приехать и пройти данную процедуру. Алло? Вы меня слышите?
Еле-еле поднеся телефон к уху, ответила:
- Да.
- Тогда мы вас ждем.
И он повесил трубку. Я же сидела на полу, тело содрогалось от боли, из глаз полились потоки слез, в голове все зазвенело и казалось, будто сейчас провалюсь в самое пекло. Но через полчаса возникла мысль, а вдруг это вовсе не они? Тогда бросилась набирать их номер, но дома никто не отвечал, хотя в это время родители всегда уже были на месте, затем набрала Нике и сквозь слезы обо всем рассказала. Она тоже расплакалась, но мне хотелось услышать, что это неправда, что она знает, где они, а главное – живы, однако подруга ничего не ответила. В этот день рухнули все надежды, из меня будто бы высосали душу, а на месте зияющей дыры образовался тяжелый камень и заполнил собой все внутри.