- Ты - и любовь? - удивился Люк, глядя на нее поверх освещенного свечой стола. Верити тут же спустилась с небес на землю. Он опять иронизирует, а она, сама того не заметив, настолько ослабила оборону, что ему опять удалось задеть ее за живое. Она прикусила губу и прикрыла глаза густыми золотистыми ресницами, чтобы скрыть боль.
На десерт им подали нарезанные тонкими ломтиками манго с кокосовым мороженым.
- Передай мои поздравления твоему шефповару, - сказала она наконец, допивая бокал красного вина и чувствуя, как ее одолевает сонливость, но у меня такое впечатление, что разница во времени опять начинает на мне сказываться. А может, это от вина?
- Скорее, от сауэра. - Поддразнивая ее, Люк приподнял бровь. - Коварный напиток. Пойдем потанцуем. Это тебя разбудит.
Пульсирующий синкопированный ритм меренге уже выманил несколько пар на площадку. Танцевали и девушки из оркестра: высоко подняв руку, покачивая бедрами и делая круговые движения животом, тесно прижимаясь к партнеру. Представив, что и ей придется так танцевать с Люком, Верити почувствовала, как ее бросило в жар.
Она встала, слегка покачнувшись.
- Пожалуй, для начала я пройдусь по пляжу. Боюсь, как бы не упасть на площадке и не поставить тебя в неловкое положение!
- Я пойду с тобой, - тут же предложил Люк.
Вечером ветер с океана усилился, раскачивая длинные листья королевских пальм. Прибой с шумом набрасывался на пляж. Огромная круглая луна освещала воду, песок и пальмы ровным серебряным светом.
- Сниму-ка я босоножки, - со смехом сказала она, покачиваясь на высоких каблуках. - Я же говорила Саре, в них невозможно ходить по песку! Наклонившись, чтобы снять босоножки на тонких ремешках, она едва не потеряла равновесие, и Люк поддержал ее. Потом взял за плечи, медленно выпрямил и прижал к себе.
- Сара была права, - пробормотал он тихо, гладя на нее сверху вниз.
Лицо его было в тени, и невозможно было понять, о чем он думает.
- Отпусти, Люк!
- Без меня ты не можешь сделать и шагу, - сиронизировал он мягко. - Я все еще никак не пойму, что значит эта интригующая дрожь безразличия, которую ты никак не можешь сдержать всякий раз, как я к тебе прикасаюсь…
- Не будь смешным, - деланно рассмеялась она, чувствуя, как его руки скользят по ее спине с явным намерением обнять. Но когда он прижал ее к себе, Верити оказалась не в состоянии сопротивляться. Она обвила его за шею и, закрыв глаза, отдавшись ликующему отчаянию, подставила ему свои полураскрытые губы.
Однако, не дождавшись поцелуя, она открыла глаза и была страшно обескуражена, увидев, что он улыбается. Как же она разозлилась на саму себя! Приходилось признать, что она мечтала о поцелуе Люка, жаждала его. Вся она была во власти желания, грудь ее трепетала, а соски предательски напряглись под тонкой тканью платья. Люк, должно быть, чувствовал их напряжение сквозь шелковую рубашку. Их бедра слились воедино, а живот и ноги у нее были в огне… Что с ней происходит? Они с Эдвардом были почти мужем и женой, но никогда ранее не испытывала она ничего похожего на это неодолимое, пульсирующее желание отдать тело и душу!
Люк же, видимо, запросто себя контролировал и был способен на холодную иронию. Ее самолюбию был нанесен тяжелейший удар…
- Как поживает Сара? - выдохнул он ей в щеку.
Неужели он затеет светский разговор, доведя ее до такого состояния?
Она чувствовала себя униженной вдвойне.
- Сара… прекрасно… - пробормотала она, ненавидя его всей душой. -Когда… когда я уезжала, она была в прекрасном расположении духа, бормотала Верити, делая неимоверное усилие, чтобы овладеть собой. Стыд за свою уязвимость укрепил ее волю, и, напрягшись, она чуть-чуть отстранилась от Люка, от его всепоглощающей близости и потихоньку стала приходить в себя. - Командует парадом она, пока я здесь отдыхаю…
- Опять чувство вины? - пробормотал Люк, крепче обнимая ее. - Верити, пообещай себе в твой день рождения, что никогда больше не будешь чувствовать себя ни перед кем виноватой. Принимай жизнь такой, какая она есть, плыви по течению.
Ее передернуло, как при ознобе, и она предприняла отчаянную попытку вырваться из его объятий, но безуспешно.
- Люк, прошу тебя, отпусти… - прошептала она, но он только расплылся в белозубой улыбке. И вдруг иронии как не бывало. Он резко прижал ее к себе и припал к губам. Сначала, едва касаясь, заскользил языком по кольцу ее губ, но уже через секунду впился в них с такой голодной страстью, что она напрочь забыла о сопротивлении.
Одна из тонких золотых бретелек платья соскользнула с ее плеча, а холодные пальцы Люка побежали вверх по ее спине, плечам и осторожно скинули вторую бретельку. Тонкая материя соскользнула вниз, и Верити оказалась перед ним по пояс обнаженной. Мир буйствовал, яростно вращался вокруг них.
- Ты просто чудо, - прошептал он, восхищенно рассматривая ее высокую упругую грудь.
Верити чувствовала, как оборона ее рушится на глазах, и никак не могла сдержать дрожь в теле. Его взгляд обжигал кожу, кровь клокотала в венах. Когда он, склонившись, дотронулся губами до ее груди, у нее перехватило дыхание, а он медленно и дразняще водил языком вокруг то одного, то другого твердого и упругого розово-коричневого соска.
- Ты как спелый персик…
- Люк! - приглушенно застонала она, захлебываясь желанием, которое пробуждали в ней его слова, и его голос, и то, что он с ней делал. Теперь там, где только что был его язык, она чувствовала его пальцы. Они гладили твердые бугорки ее сосков, а ладони поддерживали шелковую тяжесть груди, и возбуждение все нарастало…
- Люк, прошу тебя!
Ужаснувшись первобытному инстинкту, который проснулся в ней, она стала отталкивать Люка, всхлипывая под бременем захвативших ее эмоций.
И вдруг он отпустил ее. Ноги подкосились, и она едва не упала на песок. Закрывшись руками, униженная, она лихорадочно натягивала на себя платье, а оно никак не подчинялось.
Через несколько бесконечных секунд она опять почувствовала на руке пальцы Люка, разворачивавшие ее лицом к нему. Она дернулась, но оказалось, что он только хотел помочь ей натянуть на плечи бретельки, чего ее дрожащие руки никак не могли сделать. Он молча смотрел ей в глаза, и на лице у него нельзя было прочитать ничего.
Лишь мягкий шепоток волн и звуки музыки на террасе отеля нарушали тишину ночи.
- Lo siento. Извини, Верити, - тихо сказал Люк, и ей показалось, что его железное самообладание тоже вот-вот даст трещину. - Обещаю тебе впредь строго следовать нашей договоренности.
- Какой такой договоренности? - с дрожью в голосе спросила она.
- Что мы безразличны друг другу.
Люк был непредсказуем. На лице его опять появилось насмешливое выражение, и слова его были полны иронии.
Стыдясь за себя. Верити резко отвернулась, скинула босоножки и, держа их за ремешки, решительно двинулась назад, к огням отеля "Лагуна", злясь на мягкий мелкий песок, который не позволял ей уйти с достоинством. Паблито замахал им рукой с террасы.
- Вас к телефону, сеньор Гарсия…
Люк едва слышно чертыхнулся.
- Я же тебе говорил, меня нет, - напомнил он официанту, провожая Верити к столику.
Меньше всего ей сейчас хотелось опять оказаться в ресторане вместе с Люком, но она была настолько подавлена разноречивыми эмоциями, что просто не могла с ним спорить. Медленно и глубоко дыша, она изо всех сил пыталась восстановить хладнокровие, очень надеясь на то, что внешне она не выглядит такой растрепанной, какой чувствует себя внутренне.
- И принеси нам еще кофе, Паблито, - добавил Люк, бросив короткий, со странным блеском взгляд на ее покрасневшее, смятенное лицо.
- Вас срочно просят к телефону, сеньор.
Люк нахмурил черные брови.
- Кто?
- Сеньор де Сантана.
Верити вдруг почувствовала, что боевой настрой возвращается к ней - Люк явно занервничал. Все еще испытывая жгучую боль от нового унижения, она с удовольствием вставила:
- Сантана? Кажется, именно так звали в девичестве твою жену? Хулиетта де Сантана, так ведь?
- Мою бывшую жену, - хмуро поправил ее Люк и сузил глаза, различив вкрадчивые нотки в ее голосе. - Федерико де Сантана мой тесть.
- Тебе надо обязательно с ним поговорить, не так ли? - услужливо заметила она, глядя широко раскрытыми невинными глазами.
Бормоча какие-то испанские проклятия, Люк отправился к бару, а Верити осталась одна, наблюдая за музыкантами и танцорами, но почти ничего не видя. Надо бы потихоньку уйти и закрыться в своем домике. Но нет, она не в силах подняться, в ней не осталось ни капли энергии. Она все еще чувствовала на груди обжигающее прикосновение его губ и пальцев, у нее все еще сводило тело от подавленного желания. Но почему сейчас она чувствует себя заведенной вдвойне? Почему настолько неприятным оказалось упоминание о прошлой семейной жизни Люка?
Непроизвольно на глаза навернулись слезы. Она была беспомощна и полностью сбита с толку своими собственными чувствами. Вдруг за спиной раздался мужской голос:
- Верити! Вот так сюрприз!
Голос ей показался знакомым, но каким-то чужим.
Она резко обернулась и, не веря своим глазам, увидела Эллиота Грозвенора, собственной персоной, блиставшего в белом тропическом костюме с веточкой белых гибискусов в петлице, с бутылкой шампанского в одной руке и подарком, завернутым в розовую бумагу, в другой.
- Эллиот! - В замешательстве она смотрела на него широко раскрытыми глазами. - Эллиот! Что ты здесь делаешь?
- У нас было назначено свидание, верно? - пожаловался он комически, вытаскивая носовой платок из кармана, промокая лоб и садясь рядом с ней на стул. - Вот я и прилетел, обеднев на пару тысяч фунтов стерлингов, опоздав к ужину, но все-таки вовремя, чтобы поздравить тебя с днем рождения, Верити, дорогая!
Глава 4
- Мне просто не верится, что ты здесь, Эллиот!
Верити была настолько ошарашена, что не знала, как себя вести. Бедная Сара! Она, видимо, сообщила Эллиоту о ее отъезде, а тот быстренько заказал билет на ближайший самолет…
Как все нелепо! Что такого он в ней нашел? Ничего особенного: обыкновенное овальное лицо, обыкновенные карие глаза и орехового цвета волосы, веснушчатый нос, мало имеющий общего с классическим, а рот настолько велик, что нельзя пользоваться помадой. Что же касается фигуры, то здесь действительно вроде все в порядке - ни грамма лишнего веса и все на месте. Но она явно не тянет на голливудскую красавицу! Сам же Эллиот пользуется успехом у женщин и походит на киноактера 30-х годов: гладкими золотистыми волосами и такой же гладкой золотистой кожей, видом денежного человека, праздно проводящего свое время, и невыносимым самодовольством… Верити просто раздражало все то, что Сара находила в нем неподражаемым.
Отбрасывая со лба взъерошенные волосы, она тупо смотрела на улыбку Эллиота, затем, встряхнув головой, спросила:
- Ты остановился в этом отеле?
- Ага! Я откопал его с помощью бюро путешествий. Похоже, он довольно высоко котируется. Хотя я и сомневаюсь, что на этом нищем острове есть отели моего класса…
- Да что ты говоришь? - неожиданно для себя вдруг возмутилась Верити. Она провела здесь всего один день, но уже чувствовала себя обязанной защищать остров. - Прекрасное место! И народ здесь необыкновенный - гостеприимный и открытый. Здесь есть все: горы, реки, водопады, мили и мили девственных пляжей…
- Прямо как рекламный ролик, дорогая. Я уже все это видел. Все эти Карибские острова, весь этот "третий мир" - везде одно и то же. Меня сюда привело исключительно желание видеть тебя!
- Боюсь, ты зря потратил деньги и время. Разве Сара не предупредила тебя, что я здесь буду работать?
- Неплохая работенка, надо сказать! - улыбнулся Эллиот, разглядывая светло-голубыми глазами ее фигурку в тонком, как паутина, платье. - Верити, дорогая, не будь так холодна, прямо как Снежная королева! В этом платье ты настолько потрясающа, что температура моего тела поднимается даже выше, чем эта ужасающая влажная жара!
- Я вовсе не холодна. Я всегда такая, Эллиот, извини. Мне остается только пожалеть о твоих затратах. Хотя я и не просила тебя приезжать… - Но мне все это нравится! Я обожаю недоступных женщин!
Застонав от отчаяния, она покачала головой и рассмеялась:
- Ты невозможный человек! Ты… как будто в шорах! В мире так много девушек, для которых ты просто находка, а вместо этого ты гоняешься за мной! Эллиот, я не тот человек, зачем тебе все это?
- Видишь ли. Верити, как только я попробовал твой рулет из шпината, я тут же понял, что мы просто созданы друг для друга!
Эллиот многозначительно на нее посмотрел, и она рассмеялась. Иногда в нем прорезалось чувство юмора, что делало его вполне сносным. Может, Сара не так уж слепа?..
- Какое у тебя прекрасное украшение! - воскликнул Эллиот, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть кулон. - Настоящая вещь, не подделка! Работа, видимо, идет очень хорошо, дорогая?
- Нет… это подарок на день рождения, - спокойно ответила она, бросив взгляд на бар, где Люк все еще говорил по телефону и задумчиво смотрел на них. Сердце у нее бешено заколотилось, а ладони слегка увлажнились. Какое он имеет право смотреть на нее вот так, как ястреб, будто она его собственность? - Это янтарь, - добавила она рассеянно.
- Может, и янтарь, а может, и нет, только вот оправа - из чистого золота и настоящих алмазов. Прямо как по заказу для тебя. Очень подходит к твоим глазам… Но ты еще даже не открыла мой подарок! - пожаловался Эллиот и протянул ей пакетик из розовой бумаги.
Она перевела дыхание, отвела взгляд от Люка и ласково улыбнулась Эллиоту.
- И не собираюсь! Отвези это назад, в Лондон, и подари Саре.
- Но это же "Шанель" номер 5…
- Не выношу "Шанель" номер 5. А Сара их очень любит. Пойдем потанцуем. Вот сумасшедший танец, посмотри, что они выделывают на площадке, забавно!
Вскочив на ноги, она потащила Эллиота в толпу извивающихся тел, и они попытались повторить сложные телодвижения, но им это явно не удалось.
- Зря мы начали - задыхаясь от смеха, сказала она, когда Эллиот в десятый раз наступил ей на ногу.
- Черт меня побери, если я улавливаю этот ритм, - пожаловался Эллиот, на лбу и на верхней губе у него выступили капельки пота. - Честно говоря, ласточка, я бы лучше прилег…
- Ни за что! - воскликнула она со сладкой улыбкой, которая, однако, тут же сошла с ее губ: рядом стоял Люк с напряженным лицом и сверкающими опасным блеском глазами.
- Люк, - начала она с деланной непринужденностью, - познакомься, это Эллиот, мой друг из Лондона… А это Люк Гарсия… мой - э-э-э - хозяин отеля.
- Рад с вами познакомиться, Эллиот, - сказал Люк довольно холодно. -Позвольте мне показать леди, как танцуют меренге, - добавил он, едва ли не оттолкнув Эллиота, и обнял Верити.
Их тела как бы слились воедино, и кровь закипела у нее в венах.
- Не очень-то вежливо с твоей стороны, Люк… - начала она, но, посмотрев ему в глаза, тут же умолкла.
- Меренге вообще довольно резкий танец, - отшутился он, умело ведя ее по площадке и заставляя двигаться так, что у нее было ощущение, будто они занимаются любовью у всех на виду. Верити вся горела. - Положи руку вот сюда, вот так… - говорил он, кладя ее пальцы на свое мускулистое плечо. - А другую подними вверх…
Он плотно прижимал ее к себе, держа чуть ниже талии так, что их бедра плотно прижимались друг к другу. Быстрая синкопированная музыка, звуки саксофона, неподражаемый карибский ритм - все это настолько завораживало, что казалось, она вот-вот потеряет сознание.
- Я не о танце, - ответила Верити, не уверенная в том, сколько еще выдержит, - а о том, как ты обошелся с Эллиотом.
- С Эллиотом? - угрожающе переспросил Люк. - А кто такой этот Эллиот?
- Я же тебе говорила… мой друг, он из Лондона.
- Ты его ждала?
- Нет… но какое это имеет значение? - Она возмущенно взглянула на сердитое лицо Люка. Он сам платит за самолет и гостиницу! И имеет полное право поступать так, как ему заблагорассудится!
- Вы что, любовники?
Верити побагровела.
- Какое тебе до этого дело!
Люк посуровел, глаза его под тяжелыми полуприкрытыми веками еще сильнее заблестели.
- Какое? После того, что только что произошло на берегу, сага, я чувствую себя вправе задавать тебе и такие вопросы. Как тебе нравится ритм меренге, Верити?
Это оказалось последней каплей, и Люк, настойчиво прижимавший ее к себе, вдруг стал ей невыносим. Самообладание покинуло ее.
- Вовсе не нравится! - сердито огрызнулась она. - У меня такое ощущение, будто меня терзает какой-то дикий зверь! Извини.
И, вывернувшись из его объятий, она чуть не бегом бросилась в спасительный рай своего домика. Краем глаза она увидела Эллиота - с обиженным лицом он пил бренди из огромного бокала за столиком на террасе. Нехорошо было уходить вот так, не пожелав ему спокойной ночи, но она была не в состоянии разговаривать ни с Эллиотом, ни с кем-либо еще… Бог с ним, с Эллиотом, пусть думает, что хочет…
Миновав освещенные пальмы, она бросилась бежать - только бы не видеть больше Люка. Но ноги вязли в мягком песке, и теперь она поняла, почему никогда не любила высокие каблуки: ощущение неустойчивости делало ее уязвимой, лишая возможности вовремя убежать…
Уже около террасы домика один каблук вдруг подогнулся, и Верити потеряла равновесие. Чтобы не упасть, она схватилась за деревянные перила.
- Черт бы побрал эти дурацкие босоножки! - заплакала она в бессилии и опустилась на деревянные ступеньки террасы. Яростно сорвав босоножки с ног и отбросив их на песок, она принялась массировать лодыжку.
Люк появился именно в тот момент, когда по щекам у нее потекли слезы, и с каменным лицом молча наблюдал за происходящим. Подняв золотые босоножки, он внимательно их осмотрел.
- Зачем было бежать. Верити? - медленно и задумчиво произнес он. - Не стоит меня бояться…
- Отдай босоножки и оставь меня в покое!
- Они уже ни на что не годны.
- Тем лучше. Я их ненавижу. И никогда больше не надену ничего подобного!
Брови его поползли вверх.
- Зачем же тогда ты их надела сегодня?
- Бог его знает, - сморщившись от пульсирующей боли в лодыжке, ответила она. - Теперь я буду ходить только в кроссовках!
- Сомневаюсь, чтобы кроссовки столь же эффектно подходили к этому платью, - заметил Люк с легкой усмешкой. - Растянула связки?
- Нет, все в порядке. Будь добр, уходи и оставь меня в покое.
- Будет сделано. Но только после того, как удостоверюсь, что ты сама сможешь дойти.
- О! Ради… - Она встала, дрожа от негодования, и попыталась подняться по лестнице, но стоило ей ступить на левую ногу - и она не смогла сдержать стона.
- Хватит разыгрывать из себя мученика, - тут же вмешался Люк и, поддержав ее за талию, включил свет. - У тебя вывих. Придется наложить повязку.
- Мне не нужна твоя помощь, так что…
- Смотри, уже вспухает.
Он подвел ее к софе, вовсе не по-джентельменски усадил на зеленые в цветочек подушки и, присев перед ней на корточки, со знанием дела стал осматривать лодыжку.