Бой закончился через сорок минут, которые для всех его участников пролетели, как одна. Прервала сражение мама веснушчатого мальчика в комбинезоне, позвав его обедать. Следом за ней пришел чей-то папа, и Тим посмотрел на часы, предварительно расчистив их от снега.
- Ребята, нам всем пора подкрепиться! - объявил он. - Солдаты должны хорошо питаться.
- Это правильно! - подтвердил старший мальчик. - Классно мы повоевали! - Его серьезное лицо вдруг просияло счастливой улыбкой.
- Просто отлично! - подхватила Джоанна, тоже улыбаясь и стряхивая со штанов налипший снег.
Обед заказали в коттедж - горячий суп с фрикадельками из говяжьего фарша, отбивные, салат из оливок, помидоров и брынзы и пирожные с чаем. Сидя за столом и за обе щеки уплетая еду, Джоанна взахлеб рассказывала Виолетте, Энтони и Андрэ о сумасшедшей игре в снежки, а Тим дополнял ее рассказ множеством подробностей.
Между ними за время этой несерьезной битвы друг против друга установился полный мир, и они оба радовались этому и выражали свою радость, как только могли: взглядами, интонацией, улыбками.
- После обеда предлагаю всем вместе сходить в кино, а потом прокатиться на мотосанях! - предложила Виолетта, выслушав Джоанну и всласть нахохотавшись.
- Отличная идея! - воскликнула Джоанна, поднимая руки, сцепляя их под подбородком в замок и устремляя вопросительно-восторженный взгляд на Тима.
При других обстоятельствах он, несомненно, отказался бы от прогулки на мотосанях, как ни экзотично и заманчиво звучало это слово. Сегодня ему и так пришлось пробыть на морозе слишком долго. И не просто пробыть, а провозиться в ненавистном снегу. Но он видел по глазам Джоанны, что ей эта затея ужасно нравится, и не мог лишить ее удовольствия.
- Я согласен.
- А я - вы уж простите меня - не составлю вам компании, - сказал Андрэ деловитым тоном.
Поездка на мотосанях произвела на Тима незабываемое впечатление. Оказалось, что управлять ими не сложнее, чем кататься на велосипеде. Перед поездкой им подобрали все необходимое: комбинезоны, перчатки, шлемы и подшлемники, а инструктор ознакомил их с правилами безопасности. Ощущения радости, скорости и свободы, красота умиротворенных зимних пейзажей засели в сердце Тима светлым пятном. Единственным, что на протяжении всей прогулки отравляло его удовольствие, был холод, от которого в итоге его руки и ноги превратились в ледышки.
Вернувшись в коттедж, он долго стоял в прихожей, прислонившись спиной к стене, не в состоянии и пальцем пошевелить.
Джоанна, Энтони и Виолетта, розовощекие и бодрые, разделись и разулись, а он все охал, твердя, что умирает.
- Я кое-что придумала! - воскликнула вдруг Виолетта. - Надо провести тебя на кухню и зажечь там плиту. Разогреешься в два счета!
Энергичным движением она взяла Тима за руку и потащила за собой. Синее пламя конфорок на плите действительно помогло ему прийти в чувства буквально за несколько минут.
- Присядь, - заботливо произнесла Виолетта, придвигая стул.
Тим послушно сел и принялся расстегивать куртку.
- Знаешь, по-моему, я догадалась, что между вами происходит, - прошептала Виолетта, наклоняясь к нему и прикрывая рот ладонью.
Он удивленно взглянул в ее васильковые глаза и прищурился.
- Мы знакомы с Джоанной два года, но за это время я хорошо узнала ее. Она не особенно доверяет мужчинам и даже сторонится их. - Ее взгляд приобрел загадочное выражение. - Вы нравитесь друг другу, но у вас все еще так зыбко, я угадала?
Тим пожал плечами и кивнул. Виолетта оглянулась на дверь и ближе наклонилась к Тиму.
- Будь понастойчивее, Тим! Я вижу, что Джоанна от тебя без ума. И знай: мы с Энтони на твоей стороне. - Она лукаво подмигнула ему и поднесла к губам палец, давая понять, что об их секрете никому не станет известно. - Можно дать тебе один совет? - Ее голос стал еще тише, и Тиму пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, о чем она говорит. - Замани сегодня Джоанну в ту дополнительную ванную на втором этаже. В ней потрясающе огромная ванна и суперромантическая обстановочка. Пока вас не было, я поставила туда флакон с ароматизированной солью и пену - и то и другое с запахом жасмина. На Джоанну жасминовый аромат действует опьяняюще.
Она посмотрела на него своими блестящими голубыми глазами и выразительно повела бровью.
Тим улыбнулся.
- Спасибо тебе.
Во внезапно распалившемся воображении он уже лежал вместе с Джоанной в пенной ванне, благоухающей жасмином. Но голос разума занудно проник в его эротические грезы и забубнил: "Нет-нет, Тим! Ты не должен прибегать к обману и хитростям. Не можешь рассказать Джоанне о вашей с отцом тайне, тогда хотя бы убеди её в том, что она дорога тебе. Она, а не ее ДОЛЖНОСТЬ. И сделай это честным путем…"
9
Джоанна думала, что Тим, уставший после насыщенного бурными событиями дня, сразу отправится в спальню и уснет. Но он, отогревшись в кухне у плиты, явился в гостиную и уселся на диван, вытянув длинные ноги.
Виолетта, пришедшая за пять минут до него, что-то шепнула на ухо Энтони, и тот сразу же зевнул, прикрыв рот ладонью. Если бы Джоанна не знала брата как свои пять пальцев, то, возможно, и поверила бы, что ему действительно хочется спать. Но ей были известны все его уловки, и она поняла, что он зевнул специально, и тотчас заподозрила неладное.
- Надеюсь, вы не обидитесь, если мы с Виолеттой вас покинем? - с наигранным сожалением спросил Энтони. - После этой прогулочки мы едва живы.
- Но ведь вы еще не ужинали! - воскликнула Джоанна, пытливо вглядываясь в лица брата и его невесты. - Я думала, мы закажем чего-нибудь и перекусим.
- О, нет! - сказала Виолетта, подмигивая Тиму. - Мы и вправду настолько устали, что едва держимся на ногах.
Джоанна недоверчиво сузила глаза и уставилась на будущую невестку так, будто хотела прожечь в ее хорошеньком лобике дыру.
Виолетта рассмеялась.
- Почему ты так на меня смотришь, дорогая? Думаешь, я вру, что устала? - Она подошла к Джоанне, обняла ее за плечи и поцеловала в щеку, как любимую сестру. - Нет, на этот раз я говорю чистую правду.
Энтони поднялся со скамеечки у камина, скорчил шутливо-обиженную гримасу и протянул невесте обе руки.
- Пойдем, мое сокровище. Раз нам в этом обществе не верят, не станем задерживаться здесь ни секунды.
Виолетта хихикнула, бросила на Тима быстрый многоговорящий взгляд и приблизилась к Энтони.
- Да, любовь моя. Скорее пойдем отсюда. Джоанна проводила удалявшуюся парочку сердитым взглядом. Ей опять казалось, будто все окружающие состоят против нее в заговоре. Когда голоса и шаги Виолетты и Энтони стихли, она прошла к дивану, взяла со стоявшего рядом журнального столика оставленный Марго номер журнала и принялась нервно его листать, почти не видя ни броских заголовков, ни ярких фотографий.
- Кстати, а где Андрэ? - поинтересовался Тим.
- Уехал в Монреаль, - ответила Джоанна, не поднимая головы.
- В Монреаль? А ты откуда об этом узнала?
- От Энтони. Андрэ предупредил его, что уезжает…
- Надеюсь, ему удастся все уладить. Джоанна взглянула на него, вопросительно приподняв брови.
- Он поехал, чтобы помириться с Марго, я правильно понял? - пояснил Тим свою мысль.
- Нет, неправильно. - Джоанна захлопнула журнал и вернула его на столик. - Ему еще утром позвонили из офиса и сообщили какую-то крайне важную новость. Он помчался в Монреаль, чтобы заняться делами.
Лицо Тима потемнело, приняв осуждающе-недовольное выражение.
- Я не понимаю твоего дядю, честное слово! От него того гляди уйдет жена, а он знай себе занимается делами! Я на его месте плюнул бы сейчас на все и вся и полностью посвятил себя выяснению отношений с Марго.
Опять разговор переключился на осточертевшую тему, подумала Джоанна, поджимая губы. На тему разделения личной жизни и работы! Я постоянно забываю, что обязана быть с этим парнем настороже…
- Разве я не прав? - спросил Тим, видя, что она о чем-то задумалась и никак не реагирует на его слова. - Может, ты не считаешь, что на месте твоего дяди любой мужчина, даже самый увлеченный своим делом, в подобный момент должен забыть о работе?
Джоанна медленно подняла голову и посмотрела на него с той же задумчивостью. Перед ее глазами ожили вдруг картинки из далекого прошлого - из тех дней, когда бабушка и дедушка Шанпу были еще живы. Вот она сидит ранним утром у них в кухне на высоком деревянном стуле с толстыми резными ножками. Бабушка готовит завтрак для деда, который через четверть часа вернется домой с ночной смены, - изнуренный, голодный.
Именно дед объяснил ей как-то, что по-настоящему счастлив в жизни только тот человек, который любит свою работу.
- Для тех, кто получает от труда удовольствие, вся жизнь в радость, - говаривал он спокойным приглушенным голосом, по привычке накручивая на указательный палец загнутый кверху кончик уса. - Остальные только сами страдают и донимают окружающих своей неудовлетворенностью и недовольством…
Лишь два года назад, когда ее повысили в должности и поставили во главе отдела рекламы, Джоанна в полной мере осознала правоту слов деда. В работе она реализовывала себя почти полностью, работой спасалась от неурядиц и разочарований в личной жизни, работу находила самым захватывающим и интересным занятием. Ей нравилось руководить сплоченной командой, принимать важные решения, изобретать приемы, позволяющие по-новому рассказывать людям о продукции, которую выпускала их фабрика.
Она медленно перевела взгляд на человека, открыто заявившего ей, что желает отнять у нее это счастье.
- Я не вполне с тобой согласна, так как не знаю всех подробностей отношений Андрэ и Марго и не могу утверждать, что ради их спасения моему дяде следует отказаться от любимой работы, - проговорила она холодно ^недружелюбно.
- Вот как? - Тим нахмурился и поджал губы, как будто отказывался верить в то, что Джоанна с ним не шутит.
- Да, именно так, - ответила она, дерзко глядя ему в глаза. - Для некоторых людей работа - это отдых, возможность отключиться от всего того, что им неприятно в жизни. Я прекрасно таких людей понимаю, потому что и сама отношусь к их числу. - Она острее, чем когда бы то ни было, ощущала, что разговаривает с конкурентом. - До "Свитиз" мне пришлось работать в рекламном отделе другого предприятия. Но там я была рядовым исполнителем - впечатывала придуманные другими людьми реплики на эскизы рекламных плакатов, договаривалась с газетными издательствами о размещении в их выпусках нашей рекламы. В общем, умирала со скуки…
Тим слушал ее внимательно и с интересом.
- В "Свитиз" мне сразу доверили более интересные задания, и я тут же получила возможность проявить себя, продемонстрировать свои способности. - Ее голос зазвучал более возбужденно, глаза загорелись, а на щеках появился румянец. - А через год, когда бывший начальник нашего отдела по каким-то семейным обстоятельствам уволился, меня назначили на его место. - Она резко замолчала, тяжело вздохнула и потупила взгляд. - В данный момент наша фабрика переживает не лучшие времена, но, надеюсь, все образуется.
- Насколько я понимаю, ты действительно без ума от своей работы, - заметил Тим.
Джоанне показалось, что сказано это было с иронией. И ей захотелось сменить тему разговора.
- Кстати, с чего это вдруг Виолетта так многозначительно подмигнула тебе перед уходом? - воинственно тряхнув коротко стриженой головой, спросила она. - И о чем вы шептались с ней в кухне?
- Шептались? - переспросил Тим, не вполне убедительно имитируя удивление.
- Да, шептались! Только не разыгрывай передо мной святую невинность! Я все слышала! - Она подалась вперед и глянула на него так гневно, что ему сделалось не по себе.
- Хорошо, сейчас все тебе расскажу, - ответил он с неохотой. - Виолетта посоветовала мне воспользоваться сегодня вечером ванной комнатой. Там огромная ванна и очень приятная обстановка…
- Я так и думала! - почти прокричала Джоанна, выскакивая из кресла. - Чувствовала, что и она уже превратилась в достойную представительницу нашей сумасшедшей семейки!
Джоанна сложила руки на груди и принялась нервно расхаживать по гостиной взад и вперед.
- Только не волнуйся так, прошу тебя! - попытался остудить ее пыл Тим. - Уверен, Виолетта и все остальные члены твоей семьи совершают все эти глупости только лишь потому, что любят тебя и желают тебе счастья. К тому же я вовсе не собирался немедленно последовать совету твоей будущей родственницы. В отношениях с тобой для меня главное…
- Я прекрасно знаю, что для тебя главное! - беспардонно перебила его Джоанна. - И что важно для них, тоже знаю! Ими движет чисто спортивный интерес, им наплевать на мои чувства, на мои желания! Но я не…
- О чем ты говоришь, Джоанна? - повышая голос и. тоже теряя терпение, прервал ее Тим. - В нашем с тобой случае только чувства и желания имеют значение, все остальное - фон. Если бы мы не хотели друг друга и ничегошеньки друг к другу не испытывали, никакие усилия родственников не сблизили бы нас даже на самую малость!
Джоанна остановилась у стены, украшенной картиной какого-то монреальского художника. На ней изображался фрагмент особняка с затейливо декорированным фасадом, по предположению Джоанны, писали эту картину на бульваре Папы Пия IX.
- Возможно, отчасти ты и прав. Но меня бесит постоянное вмешательство мамы, Виолетты и всех остальных в мои личные, никого не касающиеся дела.
- Послушай, тебя раздражает совсем другое, - возразил Тим, и она ясно услышала в его тоне нотки грусти. - Ты специально уделяешь так много внимания интересу своих родственников к нашим отношениям.
- Специально? Что ты имеешь в виду? - Лицо Джоанны изумленно вытянулось.
- Да, специально. Тебя страшит и тревожит сближение со мной, и ты злишься на свою неспособность противостоять тому, что между нами уже зародилось. Поэтому срываешь зло на родственниках, все очень просто. - Он развел руками, как бы жестом подтверждая сказанное.
- Чушь! - выкрикнула Джоанна.
- И вовсе не чушь, а грустная правда. - Тим спокойно откинулся на спинку дивана. - Ты увлеклась мной, но не хочешь в этом сознаться, вот и пытаешься убедить себя, что нас толкают в объятия друг к другу твои родственники.
Он посмотрел на нее настолько проницательно, что ей показалось, ему сейчас видны все ее тайные мысли и желания.
- К тому же, - продолжил Тим, - ты чересчур самостоятельная и независимая особа, чтобы идти на поводу у кого бы то ни было. Твоя родня об этом знает, и если и пытается посодействовать тебе в устройстве личной жизни, то наверняка даже не надеется сыграть в этом решающую роль.
Джоанна приблизилась к дивану на пару шагов и качнула головой.
- К чему ты клонишь?
- Все к тому же, - невозмутимо ответил Тим. - Все, что ты делаешь, делаешь осознанно и только в том случае, если сама этого желаешь. - Его голос снизился до соблазнительного полушепота. - И любовью занялась со мной прошлой ночью лишь потому, что по-настоящему этого захотела.
Джоанна и не заметила, как вновь шагнула к дивану. Поняла, что сделала это, лишь оказавшись рядом с Тимом. Он улыбнулся и протянул ей руку, а другой рукой похлопал по своим коленям, приглашая ее сесть.
- Иди ко мне.
Джоанна понимала, что ей ни в коем случае не следует уступать соблазну. Но внутренний голос, вкрадчивый и завораживающе-приятный, настойчиво советовал обратное.
Как заколдованная, она улыбнулась, и Тим Тут же усадил ее к себе на колени.
- И если ты поцелуешь меня сейчас, то вовсе не потому, что об этом мечтает в данную минуту Виолетта, а поскольку сама сгораешь от желания, - пробормотал он, глядя на ее полураскрытый рот.
Джоанна чувствовала, что ей действительно хочется целоваться с ним, но она боялась своего желания. Поэтому несколько секунд смотрела на Тима, едва дыша и не двигаясь. Но потом она все же повиновалась уговорам дьявольски пленительного внутреннего голоса…
Поцелуй длился нескончаемо долго. Когда Джоанна отстранилась, чтобы отдышаться, весь мир показался ей иным, - ее уже ничто не настораживало, ничто не пугало, ничто не раздражало… Она не помнила уже ни о чем будничном и насущном. Все заслонило желание быть с Тимом сегодня же, сейчас же…
- Знаешь что, - прошептала она, тяжело дыша. - А ведь Виолетта подкинула нам неплохую мысль. Я имею в виду ту огромную ванну…
10
- Ты был прав, - медленно проговорила Джоанна довольно-ленивым тоном и ласково потерлась виском о плечо Тима.
- Прав в чем? - улыбнувшись, спросил Тим. - В том, что сказал: из всех нарядов, в которых я когда-либо тебя видел, больше всего тебе идет их отсутствие?
Они лежали под теплым одеялом - расслабленные, удовлетворенные, не верящие в свое счастье. Тим вдыхал аромат жасмина, которым благоухала Джоанна, слушал ее дыхание - до сих пор все еще неровное, жаркое, и ему казалось, что ничего более прекрасного никогда не было в его жизни.
Позанимавшись сексом в той большущей ванне, они вытерли друг друга широкими махровыми полотенцами и, обернувшись ими и захватив одежду, перебрались в спальню, где вновь предались любви.
Прошло, пожалуй, полчаса или час, а может, всего лишь несколько минут, прежде чем их разгоряченные сердца вновь начали биться в ритме, приближенном к привычному.
Джоанна тихо засмеялась.
- Я не про это… - Она задрала голову, весело заглянула ему в глаза и сказала неожиданно серьезно: - Ты правильно подметил, я совершенно напрасно обижалась на родственников, вымещала на них злость, а злилась ведь на саму себя - из-за того, что боялась нашего с тобой сближения. Только вот…
Ее голос резко смолк, но Тим догадался, что она хотела сказать.
- Хочешь сказать, будто все еще не уверена, что и после Рождественских каникул готова продолжить наши отношения? Тебя, как и прежде, смущает то, что мы работаем вместе, я правильно понимаю?
- Правильно, - пробормотала Джоанна, утыкаясь ему в грудь носом.
Тим представил себе, что этот их вечер - один из последних, и у него кольнуло в сердце, а на душе сделалось так тошно, что он отдал бы, наверное, что угодно, лишь бы побыстрее отделаться от этого гадкого ощущения.
От Джоанны веяло уютом и теплом, прикасаться к ней, ласкать ее хотелось бесконечно. Тим никогда не курил, не баловался наркотиками и к спиртному был равнодушен, то есть не имел ни малейшего представления о том, как можно находиться в непреодолимой зависимости от той или иной привычки. Не имел представления до недавних пор, до того момента, пока не сблизился с Джоанной.
Да, воздействие на него этой женщины было сродни наркотическому опьянению, и он инстинктивно чувствовал, что должен любыми способами удержать ее рядом с собой.
- Джоанна, милая моя, неужели после всего, что произошло между нами сегодня, ты и дальше будешь утверждать, будто не сможешь состоять в любовных отношениях с сотрудником фирмы, в которой сама работаешь? - спросил он.
Джоанна вздохнула.
- Признаюсь честно: я до сих пор кое в чем сомневаюсь, - сказала она, выговаривая каждое слово медленно и как будто чего-то опасаясь.
- Сомневаешься? - переспросил Тим, на мгновение допуская возможность того, что ей известна его тайна, и пугаясь этой мысли. - В чем ты сомневаешься, радость моя? - Он нежно поцеловал ее в макушку.