- Вчера? Не помню… Мужики! Где я?
- В первой хирургии, - пояснил тот, что находился на кровати возле окна. - Меня Борисом кличут, а тебя?
- Н-не пом… Лев я… И на фига я здесь?
- Болеешь, надо думать, - усмехнулся Борис. - А чем - кто ж знает? Когда тебя привезли сюда, ты спал. По виду - так просто с бодуна. Тебе бы щас пивка - и домой!
- А нет пива?
- Издеваешься? - Его собеседник покачал головой и кивнул на первого больного. - Лешка вон с язвенным колитом лежит, ему будут кишечник укорачивать… А у меня полжелудка вырезано!
- А у меня?!
- Во заладил… Сейчас медсестричка придет - вот и узнаешь!
И очень вовремя, словно подтверждая его слова, дверь в палату распахнулась и симпатичная глазастая девушка в форме медсестры возникла на пороге. Увидев, что глаза у новенького больного открыты, она ласково улыбнулась:
- Ну наконец-то! Как ваше самочувствие? Животик не болит?..
- Голова побаливает, а так… Э-э-э, а почему животик?
- Потому что у вас аппендицит!
- Аппендицит?!
Забыв про головную боль, Лева подпрыгнул на своем неудобном ложе и сел прямо на подушку.
- Не волнуйтесь вы так, - сочувственно сказала девушка. - Операция самая что ни на есть пустяковая!
- Да вы что?! - Лева уже не просто кричал - вопил. - Да я… да мне аппендикс еще в шестом классе удалили!..
Ах, Милочка, ах, дрянь, отомстила-таки ему за стойкое отвращение к ее "модельным" прелестям! А кто, кроме нее, мог обманом подпоить его и спровадить сюда с идиотским диагнозом? Никто! Не иначе сам враг рода человеческого надоумил Леву отправиться к ней в гости!..
- Не верите? Вот, смотрите. - Тренер поспешно задрал балахонистую больничную рубаху и продемонстрировал медсестре шрам.
- Похоже… - растерянно кивнула та. - Но могли ведь и что-то другое резать… Ну, врач сам посмотрит!
- Вскрытие покажет! - хихикнул больной, назвавшийся Борисом.
А медсестричка, покачав головой, направилась прочь из палаты - вероятно, на поиски доктора… Ожидать дальнейшего развития событий Левушка не стал. Тем более что головная боль - видимо, от волнения - прошла.
Резво вскочив на ноги, он огляделся по сторонам в поисках одежды и, убедившись, что ее нет, махнул рукой:
- Ладно, так доеду: лето, жара… Пока, друганы!
- Ты куда? - Колитник тоже сел, выпучив от изумления глаза. - Эй, парень, да тебя ж все равно не выпустят!..
- Пусть попробуют! - прошипел Лева и пулей выскочил из палаты.
Батюшки-светы! Его бредовый сон про длинный коридор, напичканный белохалатниками, подтверждался во всех деталях!.. Недолго думая, тренер, не дожидаясь продолжения сюжета, стартанул вперед по бесконечному коридору, не обращая внимания на бросившихся в разные стороны медиков, больных, на визг уже знакомой медсестрички, попытавшейся его остановить… Наверное, ему бы и удалось вырваться на волю, если бы не одна малозначительная на первый взгляд, но роковая для Левушки случайность.
Давно известно, что именно такие вот мелочи зачастую и избирает в качестве орудия Судьба, дабы продемонстрировать свое превосходство над вверенным ей человеком! На сей раз рок воплотился в обыкновенную бабульку-уборщицу со шваброй и ведром воды в руках, совершенно случайно оказавшуюся на финишной прямой несчастного Левы… Тренер, не успевший затормозить, и ни о чем не подозревающая бабулька встретились в задуманной судьбой точке "А"… Старушка, охнув, со всего маху села на пол, швабра, подпрыгнув, упала поперек коридора точнехонько Леве под ноги, а содержимое ведра мгновенно образовало скользкий поток на треть коридора, в который и приземлился запнувшийся о швабру Левушка…
Милосердие заставляет опустить занавес над этой печальной картиной, добавив к ней всего одну деталь: последнее, что увидел Лева, - летящую на него со скоростью курьерского поезда крепко запертую дверь.
К Настиному удивлению, фотовернисаж неизвестного ей гения Валягина, вопреки летнему затишью, собрал массу посетителей. Телевизионщики, наверняка приглашенные Людмилой, журналисты, приведенные Валерией, толпились в зале, где проходила фотовыставка, в таком количестве, что Настя с трудом пробралась к снимкам. С ее точки зрения, снимки были странноватые… Но судить о них более определенно она воздержалась.
Настя удивилась, увидев среди присутствующих еще одну из постоянных клиенток салона, Аглаю, с заметно округлившимся животиком. Глаше сейчас можно было только посочувствовать: еще совсем недавно жена преуспевающего брокера, которому она собиралась рожать третьего ребенка, теперь оказалась в положении брошенной супруги, да еще с двоими детьми и третьим на подходе. Если верить Лизиному Бобу, подлый Глашин муженек предпочел детям и преданной жене молоденькую секретаршу… А не верить Бобу, известному адвокату, никаких оснований не было: именно ему брокер поручил дело о разводе.
Настя издали глянула на бледное лицо Аглаи и постаралась обойти ее, чтобы не столкнуться в толпе, так как не представляла, о чем с ней разговаривать… Никакие слова сочувствия не в состоянии помочь, если беда настоящая. Это она уже знала по себе… Она с трудом протиснулась сквозь толпу и оказалась рядом с Людмилой, дававшей в этот момент интервью, наверняка для "Шик энд шока":
- Творчество Константина Валягина, - услышала Настя, - иногда называют фотоабстракционизмом. На мой взгляд, это не только неточно, но и несправедливо… Впрочем, и о "Сталкере" Тарковского говорили, что это бесконечное путешествие по помойке. Теперь же это признанная классика… Время рассудит! Наша выставка не случайно называется "Неожиданный ракурс": Константин умеет смотреть на мир, как никто до него, его фотографии - всегда загадка, пища для ума…
За Настиной спиной кто-то сдержанно хихикнул, и, обернувшись, она увидела стоящих рядом Валерию и хозяйку салона. Хихикала явно Валерия, потому что у Виктории лицо было серьезным: как всегда, под маской сдержанности.
- По-моему, - негромко сказала Валерия, подтверждая Настину правоту, - этот Валягин сумасшедший. Ты "Женщину в белом" видела? Какая-то груда постельного белья после ночи любви…
- А ты приглядись, - сухо посоветовала Вика.
- Пригляделась: содержимое мусорной корзины после рабочего дня в редакции!..
К приятельницам пробралась Аглая и вмешалась в их дискуссию:
- Я, наверное, ничего не понимаю, но мне "Беременная девушка" понравилась… Она как будто в небо залетает…
- А я - понимаю! - Андрей Славин, скандальная шоу-звезда, опекаемая Людмилой, вывернулся из толпы. - Мне понравился "Кот на веревке", это сильно!.. Полный прикол!.. Ух ты, Настена, и ты тут?..
- Это не я! - поспешно заверила его Настя и, насколько это позволяла плотность толпы, постаралась подальше отойти от Славина. Она все еще не могла простить ему, что в интервью какой-то бульварной, но весьма популярной газетенке он назвал девушку своей невестой…
К счастью, Людмила Александровна, о чем-то говорившая с героем дня - Валягиным, увидела ( девушку и обрадованно махнула ей рукой, подзывая к себе:
- Костя, знакомься! Это Настя, одна из сотрудниц салона… Между прочим, неплохо рисует!
- Прелестное создание, - сделал заключение герой дня, с интересом взглянув на Настю. - Дайте-ка посмотреть ваши рисуночки.
Настя протянула ему папку с рисунками.
- Так-так… Так-так… Действительно неплохо! Вам, дорогая, нужно заниматься фотографией. Разумеется, художественной!.. Милости прошу ко мне в студию, и прямо сегодня!..
Настя вздохнула и посмотрела на Людмилу, с трудом сдерживающую улыбку.
- А когда я приду, вы станете фотографировать меня снизу и чуть-чуть сбоку…
- Браво, Настя! - искренне рассмеялся Валягин. - Пять баллов!
- С плюсом, - уточнила Людмила и забрала папку с рисунками из рук фотографа. - Думаю, завтра мы с тобой и поговорим! - Она повернулась к девушке.
Настя кивнула и начала выбираться из толпы. Она вдруг почувствовала, что больше просто не в силах находиться здесь среди толкотни и духоты. Ей страшно хотелось пить, и девушка направилась в кафе, где ее дожидалась Лиза.
Она сидела за столиком и задумчиво крутила в пальцах наполовину пустой стакан.
- Ну? - Лиза с интересом повернулась к Насте. - И как презентация?
- Душно, жарко, полно народу… Фу!.. И это не презентация, а вернисаж. Я Людмиле Завьяловой отдала свои рисунки и сбежала… Ты про Леву так ничего и не узнавала?
- Вон у Милы спроси, я-то тут при чем? - Лиза усмехнулась и кивнула в сторону холла.
Уверенная, что Лиза шутит, Настя все же повернулась в сторону появившейся в кафе модели. Но спрашивать ее ни о чем не стала. Да это было и не нужно! Потому что Мила, картинно застывшая на проходе, сообщила сама:
- Лева звонил! Из больницы…
- Как?! - От изумления Настя даже забыла о том, что хочет пить.
- Обыкновенно, взял и позвонил! - Милена с торжеством посмотрела на Лизу. - Мне!
Лиза вспыхнула и пожала плечами:
- Врешь, как всегда!
- Не хочешь - не верь. Все равно к нему сегодня уже не пускают.
- Да подождите вы! - сердито прервала их пикировку Настя. - Ты можешь внятно сказать, что с ним случилось?
- Он не объяснил. - Мила развернулась и уже на ходу бросила: - Знаю только, что лежит в травматологии!..
Лиза ахнула, а Настя укоризненно посмотрела на Лизу:
- Вот видишь, а ты говорила - все в порядке и беспокоиться не стоит… - "Господи, а вдруг и с Павликом что-то… Что-то ужасное?!" - подумала она.
Пробыв внизу ровно столько, сколько требовал этого "протокол", Виктория незаметно покинула вернисаж и направилась к себе.
Подойдя к дверям кабинета, она на мгновение замерла, к чему-то прислушиваясь, затем резко распахнула дверь:
- Что ты здесь делаешь?
За ее компьютером, расположившись со всеми удобствами, сидел Стас. Сердито глянув на мужа, она торопливо вошла в кабинет и прикрыла дверь.
- В картишки сам с собой дуюсь, - усмехнулся банкир. - А если серьезно, жду тебя.
Ловко щелкнув по клавишам, он вышел из файла с пасьянсом и прищурился.
- А на вернисаж почему не зашел? - поинтересовалась Вика, опускаясь в кресло.
- Там слишком шумно, я и так устаю от людей. Они у меня весь день косяком идут…
- Ну и зря. Повидался бы с Валягиным, очень колоритная личность.
- Ага… Всю жизнь мечтал познакомиться с этим фотобезумцем, - кивнул Стас. - К тому же неожиданный ракурс - это как раз то, что нам сегодня необходимо.
- Это какой-то очень тонкий намек? - Виктория настороженно глянула на мужа.
- Наоборот. Это в лоб и грубо. Попробуй взглянуть на хорошо известного тебе персонажа под новым углом!
- Кое-кто, - проронила она, - уже не просто на него смотрит, а устраивает за ним настоящую охоту…
- Разве это охота? Так, прелюдия…
- Ну, если не считать того, что во взорванной машине Дрона не оказалось чисто случайно…
- Ты все еще веришь в случайности? Бедная моя девочка… Стрельба по флангам - излюбленный метод настоящих загонщиков.
- Метод, от которого живые люди разлетаются в клочья?
- Неужели ты по-прежнему обладаешь столь нежной душой? - жестко поинтересовался Стас.
- Ты что, действительно уверен, что его хотели не убить, а только напугать?
- Вика, а как ты думаешь, почему мы с тобой до сих пор об этом не говорили?..
- Можно, я лучше промолчу?.. - Она подняла голову и посмотрела мужу прямо в глаза.
- Можно, я тоже?..
Ее взгляд Стас Веригин выдержал.
…Дрон, он же Дон Антонио, он же Антон Михайлович Дронов, подавил зевок и откинулся на спинку роскошного антикварного стула, поудобнее располагаясь за своим столом. И лишь после этого перевел взгляд на Валентина Панкратова, в очередной раз заявившегося сюда без приглашения.
- Роскошный у тебя кабинет. - Майор доброжелательно улыбнулся.
- Ну не совсем у меня, - ответил на улыбку его собеседник. - Я старый бродяга, своего ничего не имею. Это просто один из дружественных мне офисов… Но если тебе так приятнее, можешь считать, что ты в гостях именно у меня. Другой вопрос - что это меняет?
- Может быть, и ничего, а может быть, и все, - загадочно пояснил Валентин. - Хочу понять, откуда все же такие счастливчики берутся: рядом с ними рвутся бомбы, гранаты, машины… А им - хоть бы хны. Ни одной царапины!
- Интересный вопрос, - согласно кивнул Дрон. - Но не юридический, а скорее философский… Вот был у меня когда-то друг, в спецназе служил. Знаешь, что он говорил? Можно блестяще владеть карате или айкидо, иметь лучшую в мире охрану, но как это влияет на скорость пули?..
- Понял. Не бывает людей, защищенных на все сто процентов.
- Да ни на сколько процентов нельзя себя защитить! Если кого-то решили убрать - уберут обязательно. Просто шлепнуть, например, бомжа - стоит копейки. А замочить президента - многие миллионы. Вот и вся разница.
- Н-да. - Панкратов внимательно посмотрел на своего собеседника, потом задумчиво поднял глаза на роскошные ветвистые рога, украшавшие стену над его головой.
- Последний вопрос позволишь?.. Рога эти… Кто их тебе наставил?
- Красиво поешь, гражданин начальник, - вздохнул Дрон. - В другое время я ушел бы в глухую несознанку, а сегодня колюсь: повесил рога знакомый егерь из Завидова. А наставил их, разумеется, совсем другой человек… Только итальянцы считают, что рогоносцем может быть исключительно женатый мужчина, но я своих рогов не стыжусь: они у меня, майор, отомщенные! Причем дважды!
- Дважды - это как?
- Сам думай…
- Понял! О персоналиях умолчим, но по сути - это когда у одного и того же человека удается соблазнить не только жену, но и любовницу.
- Бедовый ты, Валя, человек…
Дрон вздохнул и посмотрел куда-то в потолок:
- Хочешь совет?
- Ну давай…
- Не лезь ты, Валечка, в это дело… Остановись, пока не поздно.
Панкратов поднялся с необыкновенно удобного кресла, в котором сидел все это время, и молча, не спеша направился к дверям. Но прежде чем открыть их, все же повернулся к Дрону и серьезно кивнул ему головой:
- Наверное, уже поздно… Да, думаю, что точно поздно!
4
Возможно, впервые за всю ее полную событий московскую жизнь Насте не хотелось идти домой. Но что поделаешь? Рано или поздно и идти туда придется, и с матерью объясняться - тоже…
Она постаралась как можно беззвучнее повернуть в замке ключ, намереваясь проскользнуть в свою комнату незаметно: ужинать все равно не хочется. Однако Эмма была настороже! Неизвестно, сколько времени провела она в прихожей, подкарауливая Настю, но цели своей достигла: в горячие материнские объятия девушка попала прямо с порога. Точнее, не в горячие, а холодные. Можно даже сказать ледяные, как и голос, каким поприветствовала ее мать:
- Мне все известно, доча. Дальше можешь не врать.
- Ну раз известно, тем более, что тут скажешь? - закусив губу, Настя сердито пожала плечами. - Пропусти, мама, я устала и хочу спать!
- Настя! - строго одернула ее Мария Петровна, стоя в дверях кухни. - Почему ты все время грубишь матери? Она же любит тебя!
- Любит? Ну, конечно, любит… - В Настином голосе послышались близкие слезы. - Только как-то странно! Ей важно, чтобы я училась, а где - дело десятое! Ей важно, чтобы я работала, но сколько за это будут платить - неважно…
- Скажи лучше, - перебила ее Эмма, - кто тебя учил мне врать?
- Ты же сама и учила! - окончательно рассвирепела Настя. - Кто боялся новости по ящику смотреть, чтобы потом плохо не стало? Кто хватался за сердце после каждой плохой отметки, после каждого мальчика, встречавшегося на улице?.. Ты же и научила меня все скрывать!
- Боже мой, какая жестокость… - Эмма растерянно повернулась к Марии Петровне.
Но Настя не дала учительнице вмешаться.
- Это я-то жестокая? Нет, мамуля, я как раз добрая, люблю тебя и жалею. Приехала лечиться - лечись! Но скажи-ка, сколько тебе лет? Тебе же еще жить и жить, а ты себя заживо хоронишь… Перестань кривляться, мама! Брось эти дурацкие лекарства, лучше спортом займись!..
И, не слушая больше ни Эмму, ни Марию Петровну, открывшую был рот, Настя, отодвинув мать с дороги, прошла в свою комнату. Эмма, беспомощно поглядев ей вслед, побрела в гостиную и, опустившись на диван, заплакала.
Вошедшая вслед за ней Мария Петровна отметила, что вопреки крупным, по-детски прозрачным слезам Настина мама все же не схватилась за сердце и не сгребла со стола очередной пузырек… Когда учительница заговорила, голос ее был необычайно мягким:
- Эммочка Павловна, может быть, это и нехорошо так говорить, но ваша дочь почти во всем права… Вы, главное, не расстраивайтесь, все уладится. И очень скоро… А я чайку заварила, как раз и попьем. Варенья хотите?
Эмма вытерла слезы, посмотрела на Марию Петровну и поинтересовалась с интонацией пятилетней девочки, несправедливо поставленной противными взрослыми в угол:
- А какое варенье?
- Яблочное с черноплодной рябиной.
- Люблю такое… - она прерывисто вздохнула. - Давайте и правда попьем чаю…
- Ну вот и славно! - Мария Петровна повернула голову в сторону прихожей и окликнула Настю. - Настюш, чай пить! И не делай вид, что меня не слышишь!
Конечно, Настя не только слышала учительницу, но и с большим вниманием выслушала весь ее разговор с Эммой. Потому и не стала сопротивляться совместному чаепитию и даже сама отправилась на кухню за чашками. Хотя действительно чувствовала сегодня необычную усталость по непонятной ей причине. Всего-то четыре клиентки за день - разве это нагрузка? А вместе с тем единственным желанием было лечь и уснуть. Потому-то и ужин прошел в основном в тишине, хотя и не такой напряженной, как можно было ожидать.
Эмма допила свой чай первая, вслед за ней отодвинула чашку Настя и вопросительно посмотрела на Марию Петровну:
- Спасибо. Можно, я сегодня пораньше лягу? Устала почему-то… Я лучше почитаю перед сном.
- Конечно, ложись! Будете пока с мамой в одной комнате спать, я ей на второй кровати постелила…
Настя грустно кивнула и поднялась из-за стола: нет больше у нее своей отдельной комнаты, а значит, и возможности остаться наедине с собой и спокойно обдумать все, что произошло хотя бы за день… Настя как в воду глядела!
Войдя к себе, первое, что она обнаружила, - то, что Эмма и не думала укладываться. Сидя на постели, она держала в руках Настин портрет - тот самый, подаренный девушке найденным ею отцом! Губы Эммы были сжаты в узкую ниточку: естественно, его витиеватую роспись на портрете мать не могла не узнать… Настя, едва взглянув в напряженное лицо матери, поняла что уснуть вот так сразу и сейчас вряд ли удастся. И не ошиблась.
- Ты встречалась с эти моральным уродом?! - несмотря на то что Эмма произнесла эту фразу тихо, девушке показалось, что она выкрикнула ее.
- Он мой отец, - едва сдержалась она. - И я нашла его сама.
- Какой же он отец, если сбежал из дома раньше, чем ты родилась? Мерзавец он, а не отец! Бросить и меня, и тебя ради своей дурацкой мазни!..
- Зачем ты так? - Настя покачала головой. - Столько лет прошло, нельзя быть такой злопамятной… Мне так хотелось его повидать! И вообще… Он умный и талантливый, это от него мне досталось умение рисовать! Скажешь - нет?