- А ты попытайся…
- И пробовать не буду!
- Тогда ловлю на слове. - Оглядевшись по сторонам, Дрон властно привлек к себе Вику и шагнул к ближайшей двери.
- Господи, Дрон, это же массажный кабинет, - ахнула она, - тут же люди ходят… С ума сошел!
- Карт-бланш! - ухмыльнулся Дрон. - Так что вперед и с песней…
Притаившаяся в конце коридора Настя, надеявшаяся перехватить Дрона и выспросить насчет конверта, наверняка содержащего "зеленые", вынуждена была сгруппироваться в самом темном уголке. Ей не хотелось быть замеченной этой "сладкой парочкой".
- Кажется, теперь это называется "крышей"? - пробормотала она, смущенно взглянув на плотно захлопнувшуюся дверь массажного кабинета. И, пожав плечами, направилась к своему рабочему месту.
Однако сцена, разворачивающаяся за прозрачной стеной парикмахерского зала, вновь не дала ей добраться до кабинки: ну и денек сегодня! Неужели и правда на всех действует магнитная буря, о которой предупреждали утром по ящику?! Во всяком случае, притихшая в последнее время Милена давно не устраивала в салоне никаких скандалов и разборок! Но сейчас…
Голос модели, вопреки тому, что орала она на Лизу, разносился по всему холлу и достигал лестницы.
- Говори, сучка, что ты с ним сделала?! Ведьма проклятая!.. Я тебе устрою, вылетишь отсюда как ошпаренная в свой Рыбинск! Я тут такое учиню…
Но выбить Лизу из колеи было не просто.
- Ой, как страшно! - С презрением глядя на разбушевавшуюся модель, она пожала плечами. - Тем более что никакого смысла в твоем бреде не просматривается: с кем это я и, главное, что сделала?
- Ах, ты еще и притворяться?! С Борькой, конечно! Это ты его, сучка, на развод подбиваешь?! Совсем мужик сверзился!..
Казалось, еще секунда, и Милена кинется на Лизу с кулаками.
- Не делай невинную рожу, будто не знаешь, что он намылился от меня уходить!
- А-а-а… Ну тогда он не сверзился, а, напротив, поумнел! - откровенно издевалась над оскорбленной супругой Лиза.
- Да ради бога! - внезапно успокоилась Милена. - Думаешь, я за него цепляться буду? Да пропади он пропадом, этот импотент!
- Ой, что ты! - Мордашка Лизы тоже мгновенно преобразилась, на ней отразилось восхищение, очень похожее на подлинное. - Ты, видимо, не знаешь, но Боб совсем не импотент… Он еще тот мужик!
- Что-о-о?!
- Просто до меня ему не попадалось такой женщины, с которой он мог бы проявиться в полной мере…
Зато полной меры достиг последовавший за этим Миленин рык.
- Ах ты, змеюка! Твар-р-рь!..
- И я тебя, киска, обожаю! - заверила Лиза и резко сменила тон. - А ну пошла вон отсюда! - Девушка схватила с рабочего столика ножницы и подступила к Милене. - Еще секунда - и я с наслаждением сниму с тебя скальп! Надеюсь, ты в курсе, что данным инструментом я владею в совершенстве?!
Мгновение всем присутствующим при этой сцене, замершим в тех позах, в каких их застал скандал, казалось, что схватка неизбежна. Но и Милена была не лыком шита, а главное - умела не только скандалить, но и проигрывать.
Оценивающе оглядев Лизу с ног до головы, модель вдруг рассмеялась и расслабленно плюхнулась в ближайшее кресло.
- Полный отпад, - сообщила она замершей аудитории. - А Боб тут же повсюду растрезвонит, что две классные бабы из-за него подрались… Не будет этого. Спрячь свои ножницы в ножны!
- Как скажешь, милая, - прошипела Лиза. - И ты успокойся, водички холодненькой выпей…
- Наливай, - хмуро сказала Милена.
- Сама нальешь, не барыня, - оставила Лиза за собой последнее слово. И Настя, убедившись, что никакой реакции брошенная жена на эту реплику не выдала, перевела дыхание.
"Какое счастье, что этот неординарный денек подошел к концу… Сплошные конфликты и неприятности! Только бы дома все было хорошо, только бы…" - подумала Настя.
Сегодня был очередной четверговый вечер - первый для Эммы Павловны, Настя усомнилась, правильно ли она сделала, приготовив своим родителям сюрприз… А вдруг он окажется из той же категории, что и мамулины?.. Но дело было сделано, менять что-либо поздно. Единственное, что можно предпринять, - пораньше уйти с работы и предупредить хотя бы Эмму Павловну. Все-таки сердце у мамы действительно нездоровое, как она, Настя, могла об этом забыть?..
И, ругая себя последними словами за эгоизм, девушка решительно направилась к стойке Светланы отпрашиваться пораньше. Но даже в последние минуты рабочего дня сегодняшняя салонная жизнь, наполненная маленькими, но существенными бурями, не миновала Настю. На этот раз - в виде необычайно взволнованного, взмокшего Боба, едва не сбившего девушку с ног на выходе.
В руках у адвоката был не букет, а буквально целый сноп пунцовых роз. Не нужно обладать семью пядями во лбу, чтобы догадаться, кому именно он предназначен… Могла ли Настя после этого уйти, не став свидетелем нового поворота в судьбе подруги? Конечно, нет! И не одна она: мастерицы и клиентки парикмахерского зала, администратор Светлана и даже хозяйка салона, именно в этот момент спустившаяся на первый этаж, оказались составляющими той аудитории, которая стала свидетелем происходящего.
Ну кто мог ожидать от решительно не склонного к мелодраме адвоката, что он способен вести себя столь романтично и сентиментально, не опасаясь выглядеть в глазах посторонних дураком?.. Взять да и встать на колени посреди парикмахерского зала перед очень хорошенькой, но, в общем-то, обыкновенной девчонкой, чтобы просить у нее прощения и - руки?.. Никто! Во всяком случае, не Настя, тут же зауважавшая Боба за подобное презрение к мнению окружающих. Будь она на месте Лизы, сдалась бы тут же. А не поджимала сухо губки, снисходительно пообещав подумать…
Настино мнение высказала даже и Светлана.
- Экая дурища наглая, - проронила она. - Еще и нос воротит… Как тебе это нравится?
Апелляция предназначалась Насте. Но, повернувшись к ней с возмущенным видом, Светлана никого рядом с собой не увидела: девушка предпочла исчезнуть как можно быстрее, оставив собственное мнение при себе.
Всевозможные вкусные запахи, встретившие Настю на пороге квартиры, свидетельствовали о том, что сегодня Мария Петровна решила продемонстрировать гостям собственные кулинарные таланты. Знала бы она, как порадовала этим девушку, испытывающую в последнее время что-то вроде отвращения к возне с едой. Собственно говоря, и к самой еде - тоже… Но Мария Петровна об этом не знала.
- Знаешь, тут такое дело… - смущенно начала Мария Петровна, едва Настя переступила порог. - Я вспомнила один рыбный рецепт из времен своей молодости… Между прочим, польская кухня, одна из лучших в мире… Ничего, что я вас с Антонио сегодня отстранила?..
- Даже хорошо, Марьюшка Петровна! - заверила ее девушка. - Мама дома?
- Дома… - Учительница замялась. - Слушай, зайди-ка сюда, что я тебе скажу…
Настя обеспокоенно замерла на месте, ее сердце сжалось: неужели у Эммы Павловны случился приступ? Ох, тогда ее за ее "сюрприз" просто убить мало… Но, выслушав Марию Петровну, девушка от изумления едва не села мимо табуретки: все-таки провинциалкам Москва категорически противопоказана. У них от обилия впечатлений явно крыша едет!
Мало того что ее мамуля бурно высказывает восхищение Доном Антонио, так теперь еще и подружилась с Кедычем… Подружилась?! Да никакая дружба не заставила бы Эмму Павловну согласиться бегать с кем-нибудь по утрам! Вообще бегать… Разве что если бы ей пришлось удирать от маньяка!
- Она что, влюбилась в него, что ли? - неуверенно спросила Настя.
- Понимаешь, - Мария Петровна бросила вороватый взгляд в сторону двери, - они как увидели друг друга утром, когда Кедыч заскочил узнать насчет вечера, так и все!
- Что значит "все"?
- Представляешь, Кедыч тут же отменил свой утренний бег и остался, чтобы уговорить Эмму впредь бегать с ним… И уговорил!
- А где он сейчас? - слабым голосом спросила Настя.
- Вообрази себе - здесь… Так и сидят с утра, разговаривают, только для еды и прервались…
- Так вот почему вы взялись за кулинарию! - догадалась она. - Это что, любовь с первого взгляда, что ли? О господи!..
Она с отчаянием посмотрела в сторону гостиной. Дело в том, что Настин сюрприз состоял в том, что на сегодняшний вечер она пригласила отца, не предупредив заранее ни его, ни Эмму…
- Какой ужас! - не удержалась Настя.
- Ну почему? - Мария Петровна сказала это несколько осуждающе, вероятно заподозрив девушку в эгоизме. - Эмма ведь еще совсем молодая женщина, вполне может устроить свою жизнь… Почему нет?
- Так ведь и я о том же! - согласилась Настя. - Я сегодня на вечер папу пригласила, понимаете? Папу! А тут - здрасте-пожалуйста, Кедыча вынесло… Точно влюбилась, если согласилась с ним бегать!
- Та-ак. - Мария Петровна пододвинулась ближе к девушке и заглянула ей в глаза. - А матери об этом сказала?
- Нет… Понимаете, она начала бы все про него выспрашивать. А я ей не могу сказать, что папа стоит на Арбате и рисует прохожих… Она и так его презирает, говорит, что он художник от слова "худо"… А это - неправда! Папа талантливый, милый и вообще… Он же не знал, когда уезжал из Лихова, что она беременна! За что тогда его винить?.. Но маме этого не растолкуешь!
- Стон-стоп! - Учительница положила ладонь на Настину руку, безвольно лежавшую на столе. - Деточка, деточка… А ты подумала, что, возможно, все-таки есть за что его винить Эмме? Отношения двоих для посторонних всегда тайна. Даже если посторонние - очень близкие люди! И любое вмешательство тут неуместно!
- Что же теперь делать? - жалобно поинтересовалась Настя.
- Только полагаться на волю Бога… - вздохнула Мария Петровна. - Ничего иного, коли дело сделано, не придумаешь… И конечно, предупреди хотя бы Эмму.
Вопреки Настиным опасениям, Эмма Павловна прореагировала на известие о визите своего первого в жизни мужчины спокойнее, чем могла бы. Скорее она казалась недовольной тем, что дочь отвлекла ее от разговора с Кедычем, неожиданно вызвавшим у Насти острое раздражение одним своим видом.
- Твои сюрпризы оставляют желать лучшего, - сухо сказала Эмма, переминаясь с ноги на ногу в прихожей, куда ее вызвала Настя, и косясь в сторону гостиной с явным нетерпением. - Ну ладно… Как он хоть выглядит?
- Конечно, не так, как ты, - искренне сказала Настя, - но тоже ничего!
Эмма Павловна выглядела действительно прекрасно! Очень ей шел и легкий румянец на щеках, и совершенно неизвестный Насте, таинственный какой-то огонек в глубине зрачков…
- Ну что ж… Посмотрим… Слушай, этот Володя такой умница, такой рассказчик, представляешь? Мы и не заметили, как день пролетел… Ты про Красноярские столбы слышала? Так вот, вообрази себе, в начале семидесятых он на них лазил! А это - самые настоящие отвесные скалы, голые и прямые, как палец…
- Мама, стоп! - Настя устало покачала, головой. - Про эти самые столбы я знаю, наслышана… Ты что, действительно собираешься бегать вместе с Кедычем по утрам?..
- Да, буду! Володя мне все объяснил: это лучший способ избежать инфаркта.
Поза, которую приняла при этом Эмма Павловна, ее тон, а главное, блеск глаз - все, вместе взятое, свидетельствовало о том, что спорить с матерью бесполезно. И, махнув рукой, Настя направилась в свою комнату.
Однако задерживаться там она не стала. Выйдя на балкон и убедившись, что балконная дверь в Пашину квартиру тоже открыта, Настя проскользнула туда. Не только потому, что пора было кормить попугая и кота. Здесь, в родных для Павла стенах, она чувствовала себя ближе к нему. Как будто хозяин только вышел на минуточку и вот-вот вернется, стоит набраться терпения и немного подождать…
Покормив попугая и не обнаружив на месте кота, Настя немного побродила по квартире, постояла у Пашиного портрета, нарисованного ею на днях по памяти. На портрете он был как живой, кажется, еще немного - и усмехнется, подмигнет ей или скажет что-нибудь эдакое. Ей и самой не верилось, что это она сама сумела так нарисовать Пашу. Покачав головой, Настя глянула на часы и поспешно включила телевизор: информационная программа по НТВ уже шла, она ее едва не пропустила!
Но судьбе, видимо, было угодно, чтобы она не пропустила то, что услышала, едва на экране старенького "Сони" появилось лицо диктора…
- …И вновь печальное сообщение из нашей самой горячей точки. Вчера вечером в районе Ачхой-Юрт пропал вертолет с врачами Министерства чрезвычайных ситуаций…
- Нет, - хрипло пробормотала Настя. - Нет…
Но диктор ее не услышал.
- …На борту находилась бригада московских врачей в количестве шести человек. Нам удалось узнать их имена…
- Нет! - Теперь Настя уже кричала. Все было бесполезно.
- Вот они. - Диктор посмотрел девушке в глаза холодно и сурово. - Рамиз Исмайлов, Илья Григорьев, Виталий Тимченко, Павел Ветров…
"Пашка дурак!" - ожил в своей клетке наевшийся попугай. Но Настя его не слышала. Она вообще больше никого и ничего не слышала из-за собственного крика.
…Настя не понимала, откуда взялось столько людей в Пашиной, их с Пашей комнате. Почему вдруг возникли рядом лица матери и отца, Кедыча и Дона Антонио, Марии Петровны и Ромашки с Капитаном… Как получилось, что она вся, с головы до ног, оказалась мокрая…
- Паша… - прохрипела наконец Настя и, инстинктивно избрав среди всей этой массы людей Марию Петровну, приникла лицом к ее плечу. - Он жив, правда? Скажите мне, что он жив, жив, жив! Вертолет пропал, все пропали, а он - нет!..
- Да, деточка, да… - Учительница растерянно посмотрела на экран, где теперь уже мелькали кадры какого-то спортивного репортажа, и крепко обняла Настю.
- Еще воды? - запыхавшийся Капитан появился в дверях балкона с наполненным кувшином. Но Мария Петровна заслонила девушку от него собственным телом, уже дрогнувшим в первом приступе горя.
- Эммочка, - никогда не терявший присутствия духа Дон Антонио крепко взял за руку Настину маму, бросившуюся было к дочери, - у вас должна быть валерьянка. Кедыч, неси два стакана, обеим нужна хирургическая доза… Я сам!.. Остальные - назад, к столу… Эмма, я что сказал?..
И Эмма Павловна подчинилась. Каким-то шестым чувством она поняла, что не подчиниться этому уверенному человеку с лицом, словно высеченным из темного камня, невозможно. Даже в присутствии Кедыча, смотревшего на нее так, словно именно за нее и надо было тревожиться сейчас больше всех…
8
- Эммочка, я передумала, - Мария Петровна отставила чашку с остывшим кофе и подняла глаза на Эмму Павловну, - давайте сюда ваше лекарство, выпью.
Будильник в комнате, где спала Настя, прозвенел еще минут пять назад, но оттуда не доносилось ни шороха.
- Бедная девочка… - вздохнула учительница, принимая из рук Эммы крошечную рюмочку с мутной жидкостью. - Такое потрясение в восемнадцать лет…
- Она сильная. - Эмма Павловна прерывисто вздохнула, и женщины снова ненадолго примолкли.
- Сильная… - задумчиво повторила Мария Петровна. - Вот так человек и взрослеет, от несчастья к несчастью. Не сломаешься - значит, закалишься. Вот только блеска в глазах от раза к разу остается все меньше…
- К Насте это не имеет отношения! - твердо заявила Эмма Павловна. - В ней слишком много жизни!
- Может быть… Знаете, Эммочка, а я не верю. Не верю, что Паша погиб! И ничего с этим своим ощущением поделать не могу!
- Вертолет-то взорвался…
- Нет, они так не говорили.
- Но он упал.
- Да, но Пашу там не нашли!
Эмма Павловна поднялась из-за стола и подошла к окну. Потом, резко повернувшись, заговорила таким голосом, которого учительница у нее и предположить не могла:
- Милая моя Мария Петровна, не прячьтесь от правды! Она вас все равно найдет - рано или поздно… Десять лет подряд я скрывала от себя гибель своих родителей. Не слушала, не верила… До сих пор от этого мучаюсь, каждую ночь плачу… А приняла бы - глядишь, давно уже успокоилась бы и смирилась… Паша умер! Примите это и не держите боль при себе. Оставьте только любовь!
Потрясенная этим страстным монологом Мария Петровна смотрела на Эмму во все глаза, не находя слов для возражения. А Настина мама, казалось, и не ждала их.
- Правда жестока, - продолжала она, - безжалостна. Хоть всю жизнь закрывай на нее глаза, она сквозь кожу просочится…
Мария Петровна не заметила, что слезы уже давно катятся по ее щекам.
- Да, конечно… Вы правы… Паша умер… - словно загипнотизированная словами Эммы Павловны, тихо прошептала она.
- Павел жив.
Женщины одновременно вздрогнули и повернулись к дверям, в проеме которых стояла Настя. Бледность лица и красные, но абсолютно сухие глаза все еще хранили следы вчерашнего потрясения. Но голос девушки был абсолютно спокоен, а в одежде - ни малейшего намека на траур.
- Павел жив, - повторила она. - Если бы он погиб, я бы обязательно это почувствовала. Ясно, мама?
Эмма Павловна мгновенно смешалась и вернулась за стол с видом провинившейся девочки: от уверенной, взрослой женщины, которую всего секунду назад наблюдала Мария Петровна, не осталось и следа.
- Я забыла у тебя спросить, - все так же спокойно продолжила Настя, - как тебе папа спустя двадцать лет?
- Девятнадцать… - машинально поправила дочь Эмма. - Ну как? Да никак… Не люблю, когда люди самоуничижаются и наглеют одновременно.
Мария Петровна опустила глаза. Она вчера была единственной свидетельницей встречи Настиных родителей и понимала, что имеет в виду Эмма Павловна. И сказанное ею по поводу Петрова показалось учительнице на редкость точным: потрясение первых секунд, когда он узнал Эмму, сменилось бурным и публичным приступом раскаяния, которое показалось учительнице насквозь фальшивым… За несколько минут до того, как раздался ужасный Настин крик, Мария Петровна выглянула на балкон, и, к своему ужасу, в самый неподходящий момент: Эмма Павловна влепила Петрову пощечину - явно за попытку со стороны художника обнять ее. Когда по распоряжению Дона Антонио все вернулись к столу, а Мария Петровна с Настей получили возможность остаться вдвоем, для учительницы этот вечер завершился.
Вернувшись к себе спустя два часа, она уже не застала Петрова. А Эмма Павловна с Кедычем сидели на кухне, тихо, но оживленно о чем-то говорили, все еще не находя в себе сил расстаться…
Между тем Настя продолжала стоять в дверях и вопросительно смотреть на Эмму Павловну.
- Твой сюрприз, доча, не удался… - решительно заявила она. - Я была вынуждена попросить Петрова уйти. И совсем не из-за того, что мне стало стыдно за его драные носки! А за… Он повел себя непозволительно!
- Ясно… - Настя вздохнула и с сожалением посмотрела на мать. - А я думала…
- Думать каждый должен за себя сам! - оборвала ее Эмма Павловна.
Мария Петровна промолчала, подтвердив тем самым свое внутреннее согласие с Настиной мамой. Поняв, что осталась в меньшинстве, девушка, не попрощавшись, двинулась в сторону прихожей.
- Настя, а завтрак? - спохватилась учительница.
- Спасибо, я опаздываю, поем на работе!
Дверь хлопнула, и женщины остались вдвоем.
- Эммочка. - Мария Петровна нерешительно посмотрела на нее. - Вам не кажется, что вы с ней немного жестковато? С учетом ситуации?..