3
Дженни почти не спала накануне ночью, и теперь на нее навалилась страшная усталость. Сказались постоянное напряжение и мучительные раздумья, в течение последних суток не оставлявшие ее в покое. Трудно было в таком состоянии принимать жизненно важные решения, но Дженни так хотелось поверить в прекрасную сказку. И ей нужен был Норман. И счастье, в конце концов.
Губы ее приоткрылись от волнения. В голову лезли мысли одна нелепее другой. Может быть, он незаконнорожденный? А что, если у него темное прошлое? Она этого не знала. Но если они расстанутся, она не узнает этого никогда и сможет только гадать, избежала ли горького разочарования, или лишила себя возможности счастья. Чаша весов склонилась в одну сторону, остановилась и быстро начала двигаться в обратном направлении. Он сказал, что любит ее, что ж, она поверит ему. Все равно без Нормана она не представляет себе жизни. Выбора у нее нет. Будь что будет, она выйдет за него замуж, иначе потом обязательно пожалеет, если не сделает этого.
- Да, - потерянно прошептала Дженни.
- Слава богу, - проворчал Норман с облегчением. - Приговоренный к смерти полностью оправдан. Обвинения в преступлениях сняты за отсутствием улик. - Дженни улыбнулась через силу. - Ты выглядишь не лучшим образом. Я пришлю Беллу помочь тебе привести себя в порядок.
- Нет! - испугалась она. - Я хочу Крис…
- Арабеллу! - Норман был непреклонен. - Я могу быть уверен, что она не проболтается. Она стоит на страже моих интересов. И запомни - ты просто почувствовала слабость: усталость, нервы… Твоя мать ничего не должна знать о нашем объяснении. Я объявлю всем, что ты скоро выйдешь.
Прежде чем она успела возразить, он уже открывал дверь. Едва он вышел, Дженни поднялась и направилась к зеркалу, висевшему не стене рядом с чашей для омовения. Собственный вид испугал ее. Глаза покраснели. По щекам сползали черные дорожки. На бледных губах не осталось ни следа помады. Услышав голоса Нормана и Беллы, она принялась торопливо брызгать в лицо холодной водой, чтобы смыть следы слез.
- Ну, как ты, Джейн? - участливо поинтересовалась Белла, быстро подходя к ней и ласково обнимая за плечи. - Бедняжка! Мне так неприятно, что я невольно испугала тебя. Какая ты бледная. Ну, еще бы! Наверное, ты чего только не передумала об этом распутнике. - Она лукаво посмотрела на Нормана. - Ты меня прощаешь? - продолжила Арабелла заискивающим тоном.
- Да, - не слишком уверенно ответила Дженни. - Это происшествие даже помогло нам прояснить кое-какие вопросы. - Она подняла глаза на Беллу. - Я знаю теперь, что он любит меня. - Последние слова были произнесены буднично и сухо, будто речь шла о констатации самого заурядного факта.
- Ну, конечно, любит! - прощебетала Белла, роясь в сумке. Наконец она отыскала косметичку и принялась быстро накладывать пудру и румяна на щеки Дженни. - Туши на ресницах совсем нет, - суетилась Арабелла. - Ты, видно, не привыкла к макияжу.
- Он ей и не нужен, - вмешался Норман, с обожанием глядя на невесту.
- Как это, не нужен! - фыркнула Белла. - И еще она должна сделать что-нибудь с этим оранжевым оттенком волос. Его следует как-то приглушить. Норман, прекрати ходить вокруг нее и облизываться, как кот вокруг сметаны! Послушай, Дженни… тебе надо обязательно подкрашивать ресницы. Вот так гораздо лучше. - Арабелла лучезарно улыбалась, не догадываясь о том, что ее слова встревожили Дженни. Лицо Беллы было совсем рядом, и Дженни ревниво рассматривала ее безупречную алебастровую кожу, темные, откинутые назад волосы, открывавшие прекрасный высокий лоб. Элегантная маленькая шляпка придавала ей задорный и независимый вид. Эта женщина знала о Нормане гораздо больше, чем Дженнифер.
- Оставь ее в покое! Я люблю мою маленькую ирландочку. Так бы и съел ее всю! - воскликнул Норман со счастливым смешком. - Иди ко мне.
И Дженнифер, не успев даже понять, что делает, как глупая девочка, сразу подчинилась ему, высвободившись из докучливых рук Арабеллы. Крепко обняв за талию, он прижал ее к себе всем телом. Его рот нежно и требовательно искал ее губы. И она поддалась, забыв обо всем, ее губы тоже потянулись к нему, и тело в объятиях стало мягким и податливым.
- Норман! - жалобно заныла Арабелла прямо у нее над ухом. - Ты сведешь на нет все мои усилия. От губной помады ничего не останется, дорогой!
Белла рассмеялась глубоким грудным смехом. И, шутливо, но настойчиво оттеснив локтем опешившую Дженни и сверкнув на нее глазами, чмокнула Нормана в губы. Потом повернулась к Дженнифер и принялась аккуратно обводить смазанную поцелуем линию ее рта.
- Спасибо… Все отлично… Да, Норман? - запинаясь, пролепетала Дженни, встревоженная тем, что их с Норманом разъединили.
Он посмотрел на нее с нежной улыбкой, и она утонула в бездонных, мерцающих глубинах его загадочных глаз.
- Ты очень дорога мне, - сказал он.
И не успела Дженни опомниться, привести в порядок мысли и чувства, как уже, машинально переставляя ноги, она шла под руку с Норманом к двери и дальше, мимо расступившихся мальчиков из хора, мимо матери, которая поцеловала ее, смахнув слезинку, пока не была наконец передана в руки отцу, смотревшему на нее озадаченно и с беспокойством.
- С Дженнифер все в порядке. Мы готовы, - торжественно объявил Норман.
И церемония возобновилась. Много раз Дженни представляла себе этот момент в мечтах, и вот он наступил, только все было совсем не так. Какая-то заноза засела в ее сердце. Она улыбалась в ответ на ликующие взгляды Нормана, она пыталась убедить себя, что в крайнем случае одной ее любви будет достаточно для счастья - все равно боль не утихала.
- Ты выглядишь чересчур сосредоточенной, мягко упрекнул ее Норман, когда фотографы оставили их в покое.
- Ты правда любишь меня? - Дженни чувствовала себя неловко, но ей хотелось снова и снова задавать этот вопрос. - Эй, послушай, - она попыталась взять шутливый тон, - я начинаю уже выяснять отношения как заправская жена! Я хочу сказать…
Он расхохотался, широко открыв в улыбке белозубый рот.
- Ты смотришь на меня своими чудесными зелеными глазами, я чувствую рядом твое восхитительное тело, упрятанное под роскошным нарядом, и ты еще спрашиваешь меня…
- Я имею в виду любовь, - смущенно потупилась Дженни, - не физическое влечение.
- Конечно, одной сексуальной привлекательности мало, чтобы заставить меня побежать к алтарю.
- Что же еще? - В горле у нее пересохло.
- Ну, попробуй сама догадаться, - посмеиваясь, предложил Норман. Потом продолжил более серьезно. - Мне тридцать пять, я немало повидал. Я знал многих женщин, и у меня была пара серьезных приключений. Внезапно я решаю жениться. - Он наклонился и быстро чмокнул Дженни в нос, улыбаясь ласково и умиленно. - Это тебе ни о чем не говорит, дурочка ты моя? - нежно заключил он.
- Ну… не знаю. Могло быть много причин, почему бы ты захотел жениться на мне, - неуверенно предположила Дженни.
- Я… Господи, вы не могли бы подождать? - закричал он на фотографа, и все рассмеялись, когда он подхватил Дженни на руки, прижал свой рот к ее плотно сомкнутым губам и страстно поцеловал, заставляя ее смягчиться. - Я женился на тебе потому, что ты сдержанная, спокойная, скромная и упрямая, - негромко сказал он. - Потому, что мне удивительно хорошо с тобой и кажется, будто я знаю тебя всю жизнь. Потому, что оба мы любим тишину и уединенные места и последние три недели были счастливейшими в моей жизни.
- Правда? - спросила она с надеждой.
- Правда, - подтвердил он, вновь наклоняясь и щекоча ее шею губами. - Чудесно было наслаждаться покоем с тобой наедине, вдали от городской суеты. Я тебя люблю. Пусть эти слова будут выгравированы в твоем сердце.
Голова у нее кружилась. Норман опустил ее на пол и взял в руки тонкие ладони. Они стояли, завороженно глядя друг на друга, пока не обратили внимания на внезапно установившуюся вокруг них тишину. Все, кто был рядом, перестали разговаривать и смотрели с завистью и умилением на их глуповато-восторженные, поглощенные взаимным созерцанием лица.
Так, не разнимая рук, они и направились в отель, где должен был состояться свадебный банкет. И все время, пока их поздравляли, обнимали и целовали, Дженни не в силах была согнать это сияющее выражение со своего лица. И Норман тоже.
- Ну, как, - спросил он, подводя ее к празднично накрытому столу, - ты не думаешь уже, что вышла замуж за людоеда?
- Нет! - ответила Дженнифер с улыбкой. - Но ты должен понять: я так мало знаю тебя. Не сердись, если я вдруг начала сомневаться, что поступаю правильно. Все, что я знаю о тебе точно, так это то, что ты любишь крепкий черный кофе, закаты и не ешь пирожных.
- Не только. Ты знаешь еще, что я люблю поджаренный бекон и яичницу на завтрак.
- Не признаешь ланча, и у тебя страсть к морским продуктам и хорошему вину, - подхватила она, усаживаясь на поданный ей стул. Внимательно посмотрев на Нормана, она добавила: - Не так уж много. Наверное, верх безрассудства выходить замуж, имея такой скромный запас сведений.
- Любовь почти всегда безрассудство, - сказал Норман, глядя ей прямо в глаза. - Когда отдаешь кому-то свое сердце, то доверяешь ему, а не здравому смыслу. Это риск. Но в этой нерасчетливости и заключена особая прелесть. Когда желание быть вместе с каким-то человеком настолько непреодолимо, что пересиливает обычную осторожность.
- Как-то жутко, - подавленно проговорила Дженни. - Я всегда избегала риска.
- Зато нас ожидает радость взаимного узнавания, - возразил он. - Мы созданы друг для друга. Посмотри в мои глаза, ты прочтешь там любовь. Загляни в свое сердце, там начертано мое имя.
Покоренная страстной силой, прозвучавшей в его словах, она благодарно поцеловала его и, вздохнув с облегчением, позволила тревоге умчаться прочь.
Дженнифер полностью отдалась счастью, засиявшему на ее лице неудержимой улыбкой. Эйфория блаженства не покидала ее все время банкета, даже когда слово взял отец, и Норман сидел, напряженно и неприязненно ожидая конца его речи.
Прежнее расположение духа вернулось к Норману только во время танцев. И Дженни приятно польстило, что он ни на минуту не желал расставаться с ней. Если она танцевала с кем-нибудь другим, то, как только музыка замолкала, он подходил к ним тактично, но настойчиво оттеснял кавалера в сторону, занимая его место и не давая им перемолвиться словом.
- Ты вызовешь пересуды, - с упреком заметила Дженни.
- Неважно, - ответил он, спровадив очередного кавалера. - Я не хочу, чтобы вокруг тебя толкались незнакомые мужчины.
Он обнял ее, и Дженни, стрельнув глазами и кокетливо склонив голову набок, сказала:
- Ты тоже незнакомый. А я разговариваю с тобой и даже обнимаюсь. - Она положила руку ему на плечо. - Реджи, - произнесла она, глядя ему в глаза. - Значит, моего мужа зовут Реджинальд. А я думала, что выхожу замуж за Нормана.
Он слегка улыбнулся.
- Ты могла оказаться и за Элмером. Я почти забыл остальные свои имена. - Он провел губами по ее щеке. - Не знаю, почему священник выбрал именно это имя, но когда он велел повторить за ним: "Я Реджинальд, беру тебя, Дженнифер", я чуть не оглянулся назад, чтобы посмотреть, не выстроилась ли за мной очередь еще каких-нибудь претендентов на твою руку.
Дженни от души рассмеялась.
- А потом на моего отца напал приступ кашля, и ты грозно посмотрел на него. Наверное, он тоже решил, что ты - не ты, а кто-нибудь другой.
- Я думаю, именно это и пришло ему на ум, - задумчиво пробормотал Норман.
- А ведь я могла бы никогда не встретить тебя, - тихо сказала она.
- И лишила бы себя возможности принять участие в увлекательном процессе. Процессе создания нашей с тобой совместной жизни. Кстати, что это с тобой происходило в церкви, Дженн? - небрежно поинтересовался он. - Обычный нервный срыв, которым страдают невесты?
- Все из-за одного твоего взгляда на меня, когда я шла к алтарю, - задумчиво проговорила Дженни. - Ты посмотрел так неприязненно, так враждебно. Мне стало страшно.
- Прости меня, - вздохнул он, подставляя губы для поцелуя. И снова прижал ее к себе. Неторопливо. Уверенно. - Я видел, что ты нервничаешь. У меня создалось впечатление, будто все висит на волоске. Я подумал даже, а не настроил ли тебя кто-нибудь против нашей свадьбы?
- А что, следовало бы? - спросила она, внутренне обмирая.
Норман пожал плечами.
- Иногда люди слишком много берут на себя, думая, что могут решать чужие судьбы, - пояснил он. - Ты опаздывала, и я начал волноваться. Когда ты появилась, то выглядела такой потерянной, такой беспомощной. Я не знаю, кто или что повлияло на твое состояние, но испытал острое желание защитить тебя от всех обид и неприятностей.
Как замечательно! Давно ее никто не защищал. Это она всегда заботилась о ком-то. Дженнифер рано начала заниматься домашним хозяйством, чтобы мать, приходившая усталой с работы, могла отдохнуть. И совсем еще девочкой она стала помогать ей в гостинице. Неплохо было бы для разнообразия почувствовать и себя под чьей-то опекой.
- Проклятье! Сюда идет Арабелла. Когда же наконец все оставят нас в покое! - нахмурился Норман. - Ну ничего. У нас впереди медовый месяц. Под синими небесами и качающимися кронами пальм. Только ты и я и…
- Тучи насекомых, - рассмеялась Дженни, хотя от его жаркого взгляда у нее екнуло сердце.
- Какие проблемы? Я защищу тебя от них своим телом, - пошутил он без тени улыбки.
- Норман! - возмутилась Белла, ухватившая конец их разговора. - Оставь при себе свой непристойный юмор.
- А что тут непристойного? - Он благоговейно поцеловал Дженни в лоб. - В любви такого понятия не существует. И насекомых, я думаю, мы действительно не заметим. Мы будем слишком заняты друг другом. Как сейчас, например. Да пусть хоть земля перестанет крутиться, я не обращу на это внимания.
- О, Норман! - Тронутая этими словами, Дженни легко провела ладонью по щеке мужа. - Ты романтик.
- Романтик? Норман?! - фыркнула Арабелла, разрушая поэтичность момента. - Что же такого романтичного сделал этот распутник?
Снисходительно простив Белле ее скептический тон, Дженни вызвала в памяти сцену свидания с Норманом. Они качались в лодке на волнах залива, загипнотизированные красотой теплой бархатно-черной ночи. Потом наступил неправдоподобно прекрасный рассвет, потрясший их как торжественная симфоническая музыка, прогремевшая между небом и морем. Они были переполнены ликующим звучанием, и он тогда впервые поцеловал ее.
- Он пригласил меня на ночную рыбалку, - простодушно объявила Дженни.
Брови Беллы поползли вверх. Она комично изобразила, будто падает в обморок и, изнемогая от беззвучного смеха, схватила Нормана за рукав.
- О боже! Норман! Ночная рыбалка! Ты не мог выдумать ничего оригинальнее?
- И еще мы сидели в дождь на скамье, под зонтом, - ничуть не смущенная ее реакцией продолжила Дженни, - и целовались. Пробуя вкус дождя на губах друг друга. И весь остальной мир не существовал для нас.
- Рыбалка! Дождь! - слабея от хохота, Белла воздела руку ко лбу. - Это о ком, Норман? О тебе? Насколько я помню, твоя романтичность проявлялась совсем по-другому. Изысканный обед, серебро и хрусталь, сервированные на столах орехового дерева, роскошно убранный розами отдельный кабинет и музыканты с повязками на глазах, игравшие…
- Закрой свой рот! Хорошо? - с наигранным гневом приказал Норман, устрашающе вращая глазами. Но в его голосе послышались и совсем не шуточные стальные нотки. - Дженнифер ценит в жизни простые и естественные вещи.
- Музыканты с завязанными глазами это, наверное, чудесно, - улыбнулась Дженни.
- Они будут приглашены в первую же ночь нашего медового месяца, - торжественно пообещал Норман.
Зажав ладонью рот, словно поперхнулась смехом, Арабелла удалилась, соблазнительно покачивая бедрами. Некоторое время Норман задумчиво смотрел ей вслед, потом обернулся к Дженнифер. Глядя на нее влюбленными глазами, он погладил ее по щеке, провел пальцами по нежной коже шеи, и его рука как бы невзначай соскользнула к пухлым холмикам, вздымавшимся под тканью платья. Дженни перестала дышать.
- Ты прекрасна, миссис Реджинальд, - пробормотал Норман, не в силах оторвать взгляд от гладкой, почти прозрачной кожи ее обнаженных плеч. - Я хочу, чтобы мы ушли, - настойчиво потребовал он. - Прямо сейчас.
Ее обдало жаром, улыбка вмиг сбежала с лица, ставшего испуганно-жалобным.
- Но ведь еще очень рано! - внезапно осевшим голосом пробормотала Дженни. - Все будут веселиться еще несколько часов. Ты же не хочешь лишить меня этого удовольствия? Реджи, пожалуйста!
- Не называй меня этим именем! - сказал он чуть обиженно и сдержанно объяснил: - Мне больше нравится Норман.
- Реджи идет тебе. Очень милое имя. Зачем ты поменял его? - спросила Дженнифер.
- А разве это возбраняется? - отшутился Норман и поспешил перевести разговор на другую тему. - Давай выйдем, подышим воздухом, - предложил он, мягко подталкивая ее к выходу в сад.
В беседке, увитой глициниями, он целовал ее до тех пор, пока у нее не закружилась голова. Дженни обняла его за шею, зарылась пальцами в шелк волос, вдохнула запах его кожи и позволила дурману любви захватить себя. Истома разлилась по ее телу, стеснила грудь, и ей пришлось вздохнуть так глубоко, что возникло ощущение, будто воздух обжег легкие.
- Я хочу знать все о тебе с того момента, как ты помнишь себя маленьким мальчиком, - расслабленно сказала Дженни, уткнувшись в его плечо и целуя снизу в подбородок. Подбородок показался ей каменным. Она заглянула ему в лицо. На нем появилось угрюмое, замкнутое выражение: видно, воспоминания о детстве были ему неприятны.
- Родители звали тебя Норманом? - спросила Дженнифер, не зная, как продолжить разговор.
- Нет. - Он помедлил. - Так звали меня в компании школьных друзей. Нам почему-то не нравились наши настоящие имена. Норман звучало более твердо, более мужественно. Мы считали себя взрослыми, занимались разными делами, и эти прозвища придавали нам вес в собственных глазах.
- А какими делами? - небрежно поинтересовалась Дженни.
- Ну, то тем, то этим, - неопределенно ответил Норман. - Скажем, покупали сломанные велосипеды, снимали с них детали и продавали. Были и другие дела такого рода.
- Но ведь это далеко от того, чем ты занимаешься теперь. Ты говорил, что работаешь в банке. И вряд ли в качестве кассира. - Она оценивающе оглядела его. - Для мелкого клерка ты выглядишь слишком самоуверенным. Наверное, это городской банк в Эдинбурге?
- Да. Именно так. Я веду там несколько сложных дел, - подтвердил он. - Немного рискованных. Ну, и биржевые операции.
Дженнифер понурилась, вспомнив, что сама считала себя ставкой в одной его удачной операции. Следом в голову пришла другая тревожная мысль.
- Ты играешь на бирже?
Взгляд его стал тяжелым.
- Это мой бизнес, и я знаю, что делаю. Не беспокойся, - продолжил он ледяным тоном, - ты не будешь испытывать нужду в деньгах.
Дженни опустила глаза. Ее приданого вполне хватило бы им обоим для безбедного существования. Если только в один прекрасный момент оно не исчезнет, как дым после какой-нибудь денежной махинации. А она рассчитывала, что сможет воспользоваться этими средствами, чтобы помогать матери.