Сложная смесь обиды, презрения и влечения, бурлившая в Николь, порождала противоречивые мысли и толкала на необдуманные поступки. Она уже не хотела, чтобы ее считали холодной и бесчувственной, и в то же время надеялась, что Тимоти больше не подойдет к ней. Она тосковала по его рукам и губам, но твердо знала, что за следующий поцелуй отвесит ему пощечину.
Ее благие намерения были похвальны, и Николь решила наградить себя за них. Например, навредить Тимоти по мелочи. Вспомнив, как он ненавидит фиолетовый цвет, она решила купить именно такой костюм. Чудненько может получиться. Пока Джон болеет, Николь выполняла его обязанности. И поэтому имела полное право советоваться с боссом, оказавшись в трудной ситуации. И лучше всего это делать за ланчем, решила Николь.
Фиолетовый костюм напрочь отобьет у него аппетит. А уж она постарается окончательно испортить настроение. К тому же она станет постоянно попадаться Тимоти на дороге. Все закончится тем, что при виде подчиненной его будет просто тошнить. Вот тогда Николь окажется в полной безопасности.
Костюм был куплен. Но его владелица никак не могла найти удобного случая, чтобы появиться в нем на работе. Тот, ради кого было приобретено дорогостоящее произведение портновского искусства, отсутствовал. На следующий день после ужина в ресторане Тимоти улетел в Нью-Йорк и собирался пробыть там приблизительно неделю. С собой он прихватил и Аманду, так что весь персонал "Каскада" был несказанно счастлив.
Особенно радовалась его женская половина. Невеста босса готова была испортить жизнь любой мало-мальски привлекательной девушке, если ей казалось, что та посмела взглянуть на Тимоти лишний раз. Дело доходило до того, что молоденькие горничные разбегались в разные стороны при появлении босса под руку с ревнивой невестой…
Проболев неделю, Джон Адамс вновь появился за рабочим столом, и Николь стало полегче. Теперь можно было без спешки и суеты заняться всеми теми делами, на которые раньше у нее не хватало времени. Джон убедился в том, что его помощница справилась с трудной ситуацией превосходно. И даже начал поговаривать о кратком отпуске, о котором мечтал с тех пор, как уволился его предыдущий помощник.
Разумеется, он имел право отдохнуть, но Николь готова была умолять его повременить. Ей нужно было изучить все тонкости работы управляющего "Каскадом", чтобы полностью заменить Джона на те две недели, которые он планировал провести в Италии.
Она расспрашивала, с кем он собирается ехать в отпуск, и приносила рекламные проспекты туристических фирм. Совместные ланчи стали ежедневными, но платили они по-прежнему каждый за себя. Николь твердо отстаивала это право. Она не собиралась переходить границу, очерченную ею же самой, чтобы Джон не решил, будто она изменила отношение к нему. По его глазам было видно, что он готов хоть сейчас стать для Николь кем-то гораздо большим, чем коллега по работе и хороший приятель. Но это не имело никакого смысла: Николь думала не о нем, а о другом мужчине.
В отсутствие Тимоти и его малоприятной невесты она испытывала двойственное чувство: облегчение от того, что не приходится постоянно остерегаться новых проявлений донжуанских наклонностей босса, и сожаление, что не может видеть его каждый день. К невесте Тимоти Николь ничуть не ревновала. Она просто не могла представить вместе людей, которые так не подходили друг другу. Было просто непонятно, почему они не рассорились вконец и не разошлись в разные стороны.
Работа уже не занимала все время Николь, и она могла посвятить досуг различным курортным удовольствиям. Ее часто можно было увидеть на пляже в закатные часы - иногда одну, иногда вместе с Джиной и ее сынишкой. Рокот волн, накатывающих на песчаный берег, действовал на Николь успокаивающе.
Боль от потери отца понемногу слабела. Теперь Николь могла без слез вспоминать счастливое детство и ту любовь, с которой отец всегда относился к ней. Со дня его смерти прошло более четырех месяцев. В краю вечного лета время шло совершенно незаметно. Это в Нью-Йорке Николь запоминала какие-то события, привязывая их к сезонным природным изменениям. Допустим, кто-то из друзей уезжал в отпуск, когда над северным холодным городом кружил легкий снег и все его жители мерзли по дороге на работу или домой. Или они с Роджером, собираясь на вечеринку, бежали к машине под проливным осенним дождем.
Николь тогда чуть не испортила любимые туфли. Ей хотелось романтического жеста со стороны Роджера. Он мог бы, к примеру, донести ее до машины на руках. Физически это было ему по силам, но, разумеется, никогда не пришло бы в голову. А Николь не стала тогда произносить вслух то, о чем сейчас вдруг размечталась с непонятной для себя тоской. Наверное, это мелкое происшествие еще больше отдалило ее от Роджера.
Субботним погожим утром Николь решила заняться газоном. Ей уже было стыдно перед соседями. Раньше она никак не могла понять остальных домовладельцев, которые, как заведенные периодически ходили кругами по участкам возле домов, скашивая едва подросшую траву. Лица их при этом были на редкость сосредоточенны. Однако, по мнению Николь, они занимались полной ерундой.
Она поделилась наблюдениями с миссис Нортон, и та объяснила, что, если газоны не стричь, в траве заведутся вредители, от которых житья не будет. Поэтому каждый уважающий себя и соседей владелец дома должен не реже одного раза в две недели заботиться о траве. Николь тут же преисполнилась чувства ответственности.
Она извлекла на свет божий пылившуюся без дела газонокосилку. И переоделась в самую затрапезную одежду, какая только нашлась в ее гардеробе, - старые джинсы, обрезанные так коротко, что в них лучше было не нагибаться, и розовую майку. Надетая на голое тело, она продувалась насквозь, что делало работу на улице более приятным занятием.
Кое-как заколов волосы при помощи двух черепаховых шпилек, Николь принялась за дело. Газонокосилка оказалась в рабочем состоянии, но производила столько шума, что несчастная женщина едва не оглохла. Через пять минут после начала работы она уже жалела о том, что не наняла для стрижки газона какого-нибудь соседского мальчишку. Ему бы не помешали лишние карманные деньги, а она могла бы в это время спокойно полежать на пляже или заняться чем-нибудь не менее заманчивым.
Однако отступать перед трудностями Николь не пожелала. Сцепив зубы и не обращая внимания ни на что, кроме тарахтящего механизма, методично заглатывающего и тут же выплевывающего мелко нарезанную траву, Николь двигалась по газону сужающимися кругами. Постепенно она приноровилась к строптивому агрегату и начала напевать, чтобы не сойти с ума от шума и монотонности занятия. Закончив работу, Николь небольшой щеткой на длинной ручке принялась очищать газонокосилку от остатков травы.
Стоя спиной к подъездной дорожке, она не видела, что за ее действиями неотрывно следит пара весьма заинтересованных глаз. Лишь пронзительный свист, выражающий высшую степень одобрения, заставил женщину обернуться. Она в этот момент снова нагнулась и, должно быть, выглядела комично. Но Николь не позволила себе смутиться. Свистел ее непосредственный начальник Джон Адамс, неизвестно как очутившийся возле дома Николь этим субботним утром.
- Привет! Как ты здесь оказался? - спросила она, отбрасывая с влажного лба прилипший к нему завиток волос.
- Привет! Я ехал мимо и решил пригласить тебя на пикник у озера, - заявил Джон, одобрительно глядя на шорты подчиненной. - Смотрю, а у тебя такое интересное занятие. Решил подождать, пока ты закончишь.
- А желания помочь несчастной изнемогающей женщине у тебя не возникло? - проворчала Николь.
Она отряхнула щетку и спрятала ее в задний карман шорт.
- Дорогая, прости, но я не настолько сильно тебя люблю, - засмеялся Джон. - Ты не можешь всерьез рассчитывать на такие жертвы с моей стороны, не правда ли?
- И не говори. Больше никогда не буду этим заниматься. Сегодня же узнаю, кому из соседских ребятишек нужны деньги. Больше ты меня не поймаешь за стрижкой газона, клянусь!
Николь прижала руку к сердцу, оставив на майке зеленоватое пятно. Увидев, что наделала, она чертыхнулась и попыталась оттереть его, но вспомнила, что пятна от травы можно вывести только хорошим стиральным порошком и то с большим трудом.
- Устала? - посочувствовал свеженький как огурчик Джон. Он прекрасно выглядел в белоснежной рубашке с закатанными до локтей рукавами и в бежевых брюках. Настроение у него, судя по всему, было безоблачным. - Поехали со мной, отдохнешь и составишь мне компанию.
- А почему я, Джон? - удивилась Николь. - Где же твоя приятельница? Как ее зовут, Нэнси, Лейси… Не помню.
- Вообще-то, ее зовут Лиззи. Но это неважно. Она со мной поссорилась, и в результате я остался в полном одиночестве в такой чудесный день. А в багажнике у меня омары, шампанское, фрукты и много-много других вкусных вещей. Поехали, а?
Предложение звучало соблазнительно. Николь подошла ближе и испытующе посмотрела на Джона. Симпатичный мужчина, веселый и легкий в общении. Почему ей не приходит в голову завести с ним роман? Это выглядело даже как-то противоестественно. Хорошо было бы поехать с ним, чтобы сменить обстановку и отдохнуть в хорошей компании. Но позволить Джону думать, что у них может что-то получиться, будет нечестно и несправедливо по отношению к нему.
- Джон, если ты приглашаешь меня как друга, то я поеду. А если надеешься на что-то большее, то извини, - откровенно сказала Николь и стала ждать ответа от стоящего перед ней мужчины.
Джон видел, что она настроена серьезно, и поспешил откреститься от тайно лелеемых замыслов в отношении этой соблазнительной женщины. Для пущей убедительности он даже снял темные очки и предъявил Николь большие честные глаза.
- Любой мужчина рассчитывал бы на большее, но, раз ты против, я не стану настаивать ни на чем. Мы весело проведем день вместе. Я буду держать себя в строгих рамках. Можешь мне поверить.
- Верю, - просто сказала Николь и дружески потрепала Джона по щеке. Дотронуться испачканными травяным соком руками до его рубашки она не рискнула. - Подождешь меня здесь или пройдешь в дом?
- Лучше подожду здесь, на солнышке, - ответил Джон, похлопав рукой по крылу автомобиля. - Но я не отказался бы от чего-нибудь холодненького.
- Сок или лимонад?
- Если есть, лучше апельсиновый сок.
Николь кивнула и спустя несколько минут вынесла Джону высокий запотевший стакан с ярко-оранжевым напитком и кусочками льда. Пока он пил сок, Николь торопливо переодевалась для поездки. Ей не хотелось заставлять Джона долго ждать. Она, за несколько минут разделась, приняла прохладный душ и натянула на влажное тело открытый купальник темно-синего цвета с рисунком из тонких разноцветных спиралей. К легким белым брюкам Николь надела голубой трикотажный топ. Голову обвязала косынкой того же цвета. В пляжную сумку побросала все, что сочла необходимым для поездки. Вперемешку с очками от солнца там оказались еще один купальник, крем для загара, щетка для волос и всякие мелочи, без которых ни одна уважающая себя женщина и шагу не ступит.
Закончив сборы, Николь вышла из дома и бросила сумку на заднее сиденье открытого спортивного автомобиля. Чтобы не возвращаться, она взяла из рук Джона пустой стакан и поставила его у калитки.
Не прошло и полутора часов, как машина выехала на берег небольшого озера. Место было живописным. Но, к сожалению, не одному Джону пришла в голову прекрасная идея провести выходной день на природе. Хотя большинство отдыхающих отправились на океанские пляжи, все же и здесь было полно народу. Вопящие маленькие дети играли в мяч и бегали наперегонки с повизгивающими от восторга собаками. Николь тихо посмеивалась про себя. Если Джон собирался провести на берегу этого озера романтический пикник со своей подружкой, та вряд ли осталась бы довольна.
Но самой Николь обстановка прекрасно подходила. Романтическое уединение на лоне природы могло только осложнить отношения с Джоном. Она покосилась на его недовольную физиономию и рассмеялась. Он взглянул на нее и тоже усмехнулся, сразу же поняв, о чем Николь подумала.
И атмосфера сразу же разрядилась. Весь остаток дня они купались, загорали, пили ледяное шампанское, заботливо хранимое Джоном в сумке-холодильнике. Николь даже позволила спутнику намазать ее с ног до головы кремом для загара. При этом она понимала, что жестоко испытывает его терпение. Но Джон оказался на высоте. Что бы он там ни чувствовал, его руки ни разу не сбились с курса и делали только то, что позволяли приличия. За это он был мысленно произведен Николь в рыцари.
Ей было интересно слушать Джона. Он рассказал много любопытного о городе, в котором она теперь жила, о "Каскаде" и его владельцах. Как оказалось, Джон был хорошо знаком и с Тимоти, и с его старшим братом. Отца их он уже не застал, но с Теренсом поработать успел.
По словам Джона, тот был отчаянным парнем. Чем опасней было приключение, тем труднее было отговорить от него Теренса. Да Аманда и не пыталась делать это. У них был странный брак. Оба держались слишком свободно и многое позволяли друг другу. Заводить детей супруги, судя по всему, не собирались. Оно оказалось и к лучшему, учитывая, чем все у них закончилось.
Николь, которую очень интересовала затронутая тема, осторожно задавала наводящие вопросы и узнала многое о семействе Лоренс. Она заочно познакомилась с матерью Тимоти и его сестрами. Об их мужьях Джон отозвался весьма сдержанно, из чего она заключила, что ньюйоркцы, за которых вышли замуж сестры Лоренс, не вызывают особого восторга ни у Джона, ни у Тимоти.
Пикник удался на славу, и Николь даже пожалела, что время пролетело так быстро. Джон оказался прекрасным собеседником и настоящим джентльменом. Он не позволил себе ни одного лишнего слова или жеста, могущего спугнуть зародившуюся между ним и Николь дружбу. Казалось, ему самому не верится, что он способен так долго находиться рядом с красивой женщиной и не предпринимать ничего такого, что привело бы к осуществлению самых горячих его желаний.
Николь совершенно расслабилась в его обществе и стала позволять себе небольшие вольности. Она брала из тарелки Джона понравившиеся ей кусочки омара и съедала их, зажмурив глаза от удовольствия. А когда от неловкого движения мужчины у его бокала отломилась хрупкая ножка, оставшийся бокал был провозглашен чашей мира, и теперь оба по очереди отпивали из него по глотку.
Лежа на боку перед разложенной на салфетке едой, Николь задумчиво обводила взглядом стройную фигуру Джона, загоравшего в узких зеленых плавках, и размышляла о несправедливости жизни. Перед ней был очень симпатичный мужчина, понравившийся ей еще при первой их встрече. Он относится к ней с особой теплотой и явно не возражал бы против более близких отношений. Ее огорчало то, что она оставалась холодна к нему. Но разве сердцу прикажешь?
Джон не будил в ее душе того урагана чувств, который возникал от одного прикосновения Тимоти. Она не хотела, чтобы так было. Но так есть, и уже ничего не поправишь. Она была навеки отравлена его прикосновениями, его запахом, его скрытой силой. И без этого нет ей покоя и счастья! Никто, кроме Тима, ей не нужен! И самое печальное, что она никогда ему в этом не признается.
Поймав ее погрустневший взгляд, Джон предложил возвратиться в город. Очнувшаяся от грустных мыслей Николь кивнула и стала собираться. Весь мусор она сложила в один из опустевших пакетов из-под еды и выбросила в ближайшую урну. На том месте, где только что лежали разбросанные вещи Джона и Николь, не осталось никаких следов пикника. Впечатление было такое, будто они вообще не приезжали сюда.
Домой они вернулись на закате. Высадив Николь у ее дома, Джон отказался зайти на чашку кофе, так как понял, что приглашение было сделано исключительно из вежливости.
Это было совсем не то, чего бы ему хотелось. Да и не стоило длить мучения, испытываемые им в течение долгого дня. Николь была честна с ним. Она не могла стать для Джона чем-то большим, нежели друг, потому что у нее кто-то был. Интересно было бы узнать, кто он такой.
На прощание Джон нежно поцеловал Николь в тронутую загаром щеку и провел рукой по ее волосам. И то и другое можно было с некоторой натяжкой причислить к дружеским жестам - она так и поступила.
7
В понедельник Николь пришла на работу немного раньше обычного и обнаружила, что в ее кресле удобно расположился тот, по кому она так соскучилась. Сероглазый властитель ее дум закинул длинные скрещенные ноги на угол стола и сидел, уставившись на носки своих итальянских туфель ручной работы.
Он выглядел утомленным, под прищуренными глазами сгустились синеватые тени. Тимоти походил на человека, несущего на плечах всю тяжесть мировых Проблем. Он вызывал жалость. Николь сама не знала, как ей удалось изобразить вежливую улыбку и не броситься ему на шею.
- С возвращением, мистер Лоренс… ах, прости, Тим, - жизнерадостно сказала она, небрежно бросая сумочку на стол. - Могу я занять мое кресло или меня уже уволили?
- Не гони меня с насиженного места, Николь, - шутливо взмолился Тимоти, сверкнув белозубой улыбкой. - Я безумно устал в дороге, а впереди у меня ужасно суматошный день. Что же касается твоего увольнения, то можешь не беспокоиться - скорее я выставлю за дверь самого себя. В этом случае отель пострадает значительно меньше.
- Спасибо за столь тонкий и изысканный комплимент моим скромным способностям, - поблагодарила его Николь. - Но не будем терять время и перейдем к делу. Ты ко мне или к моему начальнику?
- К Джону. Где он пропадает? Обычно в это время мой трудолюбивый управляющий уже на месте.
Тимоти рассеянно взглянул на часы и скрестил руки на груди.
- Не знаю, почему он задерживается. Джон меня ни о чем не предупреждал. Надеюсь, что в субботу он не сгорел на солнце и не простудился, купаясь в озере.
- А ты откуда знаешь, как он провел субботу? - подозрительно прищурился Тимоти. - Я не знал, что он перед тобой отчитывается.
- Мы вместе ездили на пикник, вот и все.
- Вот как? Совместный пикник - это интересно.
- Еще как интересно! - подхватил вошедший в кабинет Джон и нагнулся к Николь, чтобы чмокнуть ее в покрасневшую от смущения щеку. Потом он как ни в чем не бывало повернулся к Тимоти. - Рад тебя видеть.
- Мне нужно с тобой поговорить, - вмиг посерьезнев, заявил владелец отеля. - Пойдем ко мне.
- Никуда идти не надо, - вмешалась Николь, уже успевшая заглянуть в ежедневник и прикинуть, чем будет заниматься в первую очередь. - Если не возражаете, я оставлю вас наедине. Мне нужно отдать кое-какие распоряжения, а потом я бы выпила кофе с Линой.
- Хорошо, Николь, - милостиво отпустил ее Тимоти и махнул рукой Джону.
Управляющий опустился в кресло и приготовился внимательно слушать босса.
Выйдя из кабинета, Николь спустилась в бюро размещения, чтобы посмотреть, как выполнены самые важные заявки на понедельник. Люксы и номера для новобрачных были забронированы для весьма известных людей, и Николь насупилась. Знаменитости - это не только приличный доход, но и масса дополнительных хлопот для всего персонала отеля.
Кое-кто из счастливчиков, не так давно ужинавших гамбургером в придорожной закусочной, теперь будет требовать свежайшую зелень и устриц, выловленных именно этим утром и только в определенной части Атлантического океана. Какие только фантазии не приходят в головы, закружившиеся от успеха и свалившихся на них денег!