Что-то в этой истории с пропавшим ребенком было нечисто. С чего она вдруг решила, что мальчика похитили? Почему сразу не поискала его по соседям? Почему примчалась именно к нему да еще с "шашкой наголо" – с пистолетом? Опять же когда, а главное – зачем она украла пистолет? И про возраст ребенка она так ничего и не сказала. Если он еще очень маленький, то почему с ним не было никого из взрослых, когда он отправился в гости к соседскому мальчишке? И соседи странные – оставили детей без присмотра на ночь…
Получается полная ерунда. Похоже, госпожа Маркос снова играет в какие-то свои игры с выдуманным ребенком и мифическим похищением.
Эти выводы были неутешительны, они наводили на грустные мысли о психическом нездоровье Симы. Как это называется в психиатрии? Мания преследования?
Илья уснул только под утро. Едва он провалился в глубокий сон, как в голове что-то взорвалось и со звоном рассыпалось на мелкие осколки. Он уткнулся лицом в подушку, надеясь, что звон исчезнет сам собой, но сновидение оказалось на удивление назойливым. Медленно, словно с морского дна, Илья всплывал на зыбкую поверхность реальности.
Мозг еще спал, а тело уже начало действовать – включился автопилот. Илья нашарил на прикроватной тумбочке разрывающийся телефон.
– Северин Илья Андреевич? – послышался в трубке жизнерадостный мужской голос.
– Да, что вам нужно? – буркнул он и с трудом разлепил один глаз.
– Старший лейтенант Самохвалов беспокоит.
– Не понял?
– А что тут непонятного? Я старший лейтенант Самохвалов, расследую дело об ограблении.
– Каком еще ограблении? – спросонья Илья соображал совсем плохо.
– Вашу дачу сегодня ночью ограбили, – терпеливо сообщил милиционер. – Требуется ваше присутствие.
– Зачем? – спросил Илья.
– Как это – зачем?! Я же русским языком объясняю: ограбили вашу дачу. Вы должны приехать, посмотреть, что пропало, подписать протокол.
Илья посмотрел на часы – половина восьмого. В два у него обед с заказчиком.
– Ну так как? Когда вас ждать?
– Выезжаю! – рявкнул Илья и отшвырнул трубку.
Это же надо, как все некстати!
Ограбили родительскую дачу. Он не был там ни разу со дня смерти мамы. На дачу нужно ездить семьей – с женой, детишками и домашними животными. Ни жены, ни детей, ни уж тем более домашних животных у Ильи не было, а слоняться в одиночестве по огромному дому мало радости.
Если бы отец был в Москве, можно было бы попросить его съездить, но отец сейчас как назло на какой-то выставке в Мюнхене. Придется разбираться самому.
Илья чертыхнулся, сполз с кровати и поплелся в душ.
Холодная вода и чашка крепкого кофе вернули его к жизни.
Он натянул джинсы, свитер, обул кроссовки и посмотрел на свое отражение. Помятая, небритая физиономия не внушала оптимизма. Выглядел он как с тяжелого похмелья.
"Побреюсь перед обедом, и плевать, что подумает обо мне старший лейтенант Самохвалов", – решил Илья.
10
Инструкции были предельно точны: ровно в восемь тридцать утра Симе надлежало явиться в загородный дом, расположенный недалеко от усадьбы Глеба и Инки. Бумажка с адресом лежала на пассажирском сиденье "Хаммера".
В принципе, это логично – спрятать ребенка недалеко от места похищения. Настораживало другое – похититель ни словом не обмолвился о выкупе…
Старый двухэтажный особняк Сима нашла почти сразу. Дом располагался на окраине дачного поселка и казался заброшенным: неухоженные яблони, заросшая травой подъездная дорожка, давно не мытые окна, – идеальное место для людей с дурными намерениями, тихое и укромное.
Сима заглушила мотор, вышла из машины. Ноги вдруг налились свинцом, и ей пришлось приложить усилие, чтобы сделать шаг к железной калитке, выкрашенной в бледно-зеленый цвет. Она толкнула калитку – на светлой краске остался влажный след от ее ладони. Дверца открылась совершенно бесшумно. Сима почему-то готовилась услышать пронзительный скрип давно не смазываемых петель. И вообще, вокруг была подозрительная тишина, совсем не свойственная дачным поселкам летом. Не было слышно ни звуков работающего приемника, ни детского смеха, ни лая собак. Только откуда-то издалека, со стороны железной дороги, доносился гул электрички.
Сима прикрыла за собой калитку и поспешила к дому.
Входная дверь была гостеприимно приоткрыта. Она набрала полные легкие воздуха, словно там ее ждало безвоздушное пространство, и переступила порог.
Несколько секунд глаза привыкали к полумраку. Сквозь тяжелые портьеры пробивались редкие солнечные лучи. В застоявшемся сухом воздухе плавали пылинки. Пахло полиролью.
Сима огляделась.
Просторная, почти квадратная комната, по всей видимости, некогда служила гостиной. Сбоку от входной двери – дубовая лестница, ведущая на второй этаж, напротив – выход на террасу, у левой стены – диван и два кресла, затянутые в холщовые чехлы, такие же чехлы были на всей имеющейся в доме мебели.
Взгляд скользнул по темным прямоугольным пятнам на выцветших обоях – когда-то там висели картины.
Похоже, что для хозяев этого унылого дома дачный сезон так и не начался. Занавешенные портьеры, зачехленная мебель, остановившиеся Бог весть когда настенные часы – все это казалось забытыми декорациями.
Единственным ярким пятном в комнате был камин, сложенный из красного кирпича. Грубо сработанная металлическая решетка прикрывала почерневшее от сажи каминное нутро. На полу перед камином тускло поблескивал лист жести с загнутым кверху углом. Рядом стояли каминные щипцы и кочерга. На полке из красного гранита лежала ярко-синяя бейсболка.
Сима зажмурилась. Потом снова открыла глаза – бейсболка не исчезла. Значит, ее мальчик здесь, в этом мрачном доме.
– Здравствуйте, Симона! – лестница заскрипела под тяжестью чьих-то шагов.
Сима стремительно обернулась, бейсболка упала на пол.
– Вы?! Что вы здесь делаете?! – она не верила своим глазам. По лестнице, широко улыбаясь, спускался Роман, слегка неуклюжий, но весьма старательный сотрудник ее юридического отдела, друг Вадика.
– Узнали вещицу? – вежливо поинтересовался он. – Вижу, что узнали.
Странно, но сейчас от его неуклюжести не осталось и следа. Длинное, худое тело перемещалось в пространстве с жутковатой грацией. Было в его движениях что-то от пресмыкающегося.
– Это вы мне звонили? – Мозг Симы упрямо отказывался верить, что похитителем оказался знакомый человек, друг ее брата.
– Я, – Роман застенчиво улыбнулся и, перепрыгнув сразу через три ступеньки, приземлился в нескольких шагах от нее.
– Вам нужны деньги? – спросила Сима, поднимая с пола бейсболку сына.
Парень энергично закивал головой и приблизился почти вплотную:
– Конечно! А кому в наше время не нужны деньги?!
Даже взгляд у него был как у рептилии – холодный и немигающий. Почему же раньше он казался ей милым молодым человеком?
– А хотите, я угадаю, о чем вы сейчас думаете? – дружелюбно спросил Роман. – Вы думаете, что я очень сильно отличаюсь от себя прежнего. Что я умнее, проворнее и опаснее того лопуха, которого вы принимали на работу.
– Нет, я думаю, что в одиночку ты не решился бы сотворить такое. Я думаю, что у тебя есть хозяин, – отчеканила Сима. – И я хотела бы разговаривать с ним, а не с какой-то шестеркой.
Удар достиг цели – парень замер, несколько секунд самодовольная ухмылка еще дрожала на его лице, а потом стала стремительно трансформироваться в гримасу не то удивления, не то обиды. Долговязое тело начало медленно раскачиваться из стороны в сторону, сходство с пресмыкающимся усилилось многократно.
– Никогда! Слышишь? Никогда не смей называть меня шестеркой! – прошипел он. – Я хозяин ситуации. От меня зависит жизнь твоего драгоценного детеныша.
Господи, что она творит?! У этого сумасшедшего ее ребенок, а она злит его…
– Ты меня поняла?
– Да, я все поняла, извини, – Сима постаралась улыбнуться. – Может, скажешь, что тебе от меня нужно?
Он удовлетворенно кивнул, на худом лице появилось мечтательное выражение.
Сима еще раз удивилась, как быстро он перевоплощается из безумного маньяка в милого рассеянного паренька.
– Скажу, обязательно скажу. – Роман перестал улыбаться, в упор посмотрел на нее. – Чуть-чуть попозже, а сейчас…
Он поднес к глазам правую руку, медленно, один за другим, сжал в кулак длинные пальцы.
Сима как завороженная следила за его манипуляциями, но все равно упустила момент, когда кулак метнулся к ее лицу…
– Обязательно было ее бить?
Голос был раздраженным и до боли знакомым.
– Она меня оскорбила, обозвала шестеркой. Я не мог оставить это без внимания.
– Ты ей про меня уже рассказал?
– Э, нет! – Послышалось сдавленное хихиканье. – Вот очухается и сама увидит, кто ее так подставил. Кстати, пора бы уже нашей спящей красавице очнуться.
Лицо опалило чужое горячее дыхание, к губам прижалось что-то влажное и скользкое, как лягушачьи лапы.
– Кажется, так принято будить спящих красавиц?
Лягушачьи лапы наконец убрались, в уши заполз истеричный, визгливый смех.
Сима дернулась и открыла глаза.
– Подействовало! Смотри, подействовало!
В розоватой дымке плавало чье-то лицо. Она моргнула.
– С пробуждением, моя прекрасная леди! – Роман почти нежно потрепал ее по щеке.
Она попыталась оттолкнуть его руку, но не смогла. Пока она была без сознания, ее связали. Запястья и щиколотки были стянуты скотчем. Сама она полулежала в глубоком кресле.
– Ты на меня обиделась?! – Его глаза были большие и удивленные, как у маленького ребенка. – Напрасно, ты сама упала и ударилась. Мне даже пришлось связать тебя, чтобы в следующий раз ты нечаянно не покалечилась.
Видеть это наивное мальчишеское лицо было невыносимо – Сима закрыла глаза. В полной темноте ей стало легче. Если бы не болели голова и челюсть… Осторожно, кончиком языка, она провела по зубам – нижний клык шатался, десна кровоточила.
Это ерунда, это заживет…
– Симона! Ау! – ее мучитель не унимался. – Прекрати дуться! У меня, между прочим, есть для тебя сюрприз!
Его ни в коем случае нельзя злить, он должен чувствовать себя центром мироздания.
– Я не дуюсь. – Сима открыла глаза.
– Хорошая девочка! Я всегда считал тебя очень благоразумной. Приятно, что ты меня больше не разочаровываешь, – Роман одобрительно ухмыльнулся. – А теперь – обещанный сюрприз! Позволь представить тебе моего, так сказать, сообщника.
За его спиной произошло какое-то движение.
– Здравствуй, сестрица!
– Вадик?! – Сима отказывалась верить своим глазам.
– Как видишь… – Брат пожал плечами и виновато улыбнулся.
– Но зачем? Зачем тебе все это? У тебя же все есть!
– А ему мало! – встрял Роман. – Человеку всегда мало того, что у него есть. Так уж он устроен. И потом, с какой стати он должен довольствоваться объедками с чужого стола, когда все, чем владеешь ты, по праву принадлежит ему?!
– Вадик, я же тебе никогда ни в чем не отказывала! – Сима проигнорировала монолог Романа, она хотела услышать ответ брата.
– Да, не отказывала. – Тот согласно кивнул и присел на подлокотник кресла. – Надо признать, ты была хорошей сестрой. Знаешь, если бы не это злополучное наследство…
– Люди гибнут за металл, – пропел Роман и уселся на второй подлокотник.
Кресло жалобно скрипнуло.
– Где Максим? – Сима по-прежнему обращалась только к Вадику. – Что вы с ним сделали?
– Не волнуйся, с ним все в порядке. Он на втором этаже, – Вадик поднял вверх указательный палец. – Спит сладким сном.
– Мы периодически подкалываем ему снотворное, – с готовностью объяснил Роман. – Дети – слишком шумные и непоседливые существа. – Он брезгливо поморщился. – А так полный порядок: и ему хорошо, и нам спокойно.
– Максим спит уже больше двенадцати часов! Откуда вы знаете, какая доза снотворного безвредна для ребенка?!
– Не переживай ты так! – Роман погладил ее по волосам. – Мы же не тупые. Взяли медицинский справочник, рассчитали дозу. Так что все под контролем. Доверься мне.
Сима с большей радостью доверилась бы племени людоедов, чем этому недочеловеку, но выбора не было. Она вопросительно посмотрела на Вадика.
– С мальчиком все хорошо, – подтвердил тот.
Она попыталась успокоиться и сосредоточиться, но ничего не вышло.
– Я хочу его увидеть.
– Не сейчас. – Роман посмотрел на часы, потом на Вадика. – Как думаешь, наш гость уже в пути?
За окном послышался звук подъезжающей машины.
– Люблю пунктуальных людей, – он удовлетворенно кивнул и взял в руки катушку скотча. – Забыл тебе сказать: сюрпризы еще не закончились.
Илья заглушил мотор и огляделся.
Странно, возле дома нет милицейской машины. Не пешком же ведь, в самом деле, добирался до "места преступления" старший лейтенант Самохвалов. Впрочем, вполне вероятно, что его подбросили к дачному поселку коллеги, а потом укатили по своим делам.
Еще один вопрос: где любопытствующие? Это же такое замечательное событие – ограбление соседской дачи! Обязательно должны присутствовать сочувствующие или злорадствующие обыватели.
Илья вошел в открытую дверь, отметив про себя, что следов взлома нигде не видно.
– Илья Андреевич? – Ему навстречу вышел смутно знакомый молодой человек в элегантном светло-сером костюме.
Что-то явно было не так. В голове зажегся сигнал тревоги.
Милицейской машины нет, зевак нет, следов взлома тоже нет. Почему милиционер не в форме? И вообще, больно он молод для старлея.
"Похоже, у меня начинается паранойя, совсем как у Симы, – усмехнулся про себя Илья, – всюду мерещатся враги".
– А я вас заждался! – Молодой человек раскинул в стороны длинные руки, словно намеревался обнять долгожданного гостя.
На небольшой, похожий на мобильник предмет Илья среагировал слишком поздно.
Последнее, что он увидел перед тем, как потерял сознание, это черный корпус электрошокера, упершийся ему в солнечное сплетение.
– Очухался? Вот хорошо! – над ним склонился давешний незнакомец. – Крепкий парень, быстро пришел в себя. Спортом, наверное, занимаешься? Тренажерный зал посещаешь? Тихо-тихо! Не надо рыпаться.
Что руки и ноги связаны, Илья понял еще до того, как открыл глаза. Его стреножили, как глупого жеребца. Да и попался он глупо…
– Удивляешься, небось, как я тебя, такого крутого мена, завалил? – ехидно поинтересовался незнакомец. – Выходит, я покруче тебя буду. Ты согласен?
"Время покажет", – мысленно огрызнулся Илья, а вслух спросил:
– Что тебе нужно?
– О! Сразу чувствуется деловая хватка! Приятно иметь дело с сообразительным человеком! Тут, кстати, одна небезызвестная тебе дама тоже желает знать, что мне нужно. Ой, мы про нее совсем забыли!
Парень крутнулся на каблуках и, напевая что-то себе под нос, подошел к соседнему креслу. Оно стояло спинкой к двери – так, чтобы вошедший в комнату не видел, кто в нем сидит. Долговязый развернул кресло.
– Вот, теперь можете поздороваться! – сказал он тоном гостеприимного хозяина.
Лиловый кровоподтек на пол-лица. Серый прямоугольник скотча. Безысходность в желтых глазах… Илья стиснул зубы, чтобы не зарычать.
Если бы ночью он ей поверил, если бы не дал уйти и заставил рассказать всю правду, возможно, сейчас она не смотрела бы на него таким диким, осуждающим взглядом. Возможно, сейчас ее бы здесь вообще не было и все происходило совсем по другому сценарию.
Илья напрягся, проверяя, насколько крепко связаны руки.
– Напрасный труд, – долговязый понимающе усмехнулся, – я халтуры не допускаю. Ну что, милая? – склонился он над Симой. – Давай-ка, поздоровайся с собратом по несчастью.
Сима даже не поморщилась, когда Роман сорвал скотч. Она не сводила взгляда с Ильи.
Что же он натворил, такой сильный, такой умный? Почему позволил заманить себя в западню?
Он должен был сидеть в офисе и спасать свою драгоценную фирму. Что он делает здесь, связанный и беспомощный, как младенец?
– Зачем вы привезли сюда это ничтожество? – Сима презрительно сощурилась.
Северин дернулся как от пощечины.
Возможно, если ей удастся убедить этих двоих в том, что они с Ильей заклятые враги, они его отпустят. Какой смысл мучить ее врага? Наоборот, они должны быть с ним заодно.
Роман довольно хмыкнул и внимательно посмотрел ей в глаза.
– А ты, оказывается, мстительная женщина! – сказал он одобрительно. – Я вот только одного понять не могу: за что ты его так горячо ненавидишь, что готова стереть с лица земли?
Сима проигнорировала вопрос. Выходит, им известно о необъявленной войне между ней и Ильей. Тогда зачем он им?
С улицы донесся рев двигателя. Через пару минут в дом вошел Вадик.
– Все, машину господина Северина я отогнал, чтобы глаза не мозолила. – Он швырнул на каминную полку связку ключей.
– Познакомьтесь, – светским тоном сказал Роман, – это Вадим, сводный брат нашей непримиримой мстительницы. Да-да, не нужно удивляться, даже у такой прекрасной женщины брат может оказаться мерзавцем…
Вадик скептически усмехнулся.
– Ну, что же, – Роман хлопнул в ладоши, – пришло время раскрыть нашим гостям мой гениальный план.
Он подошел к камину, смахнул пыль с гранитной доски и облокотился на нее. Сейчас он был похож на молодого поэта, готовящегося декламировать свои вирши.
– Пожалуй, я начну с самого начала. Чтобы всем было понятно, – он наморщил высокий лоб. – Наверняка, ты, Симона, не знаешь, что мы с твоим братцем вместе учились в институте и даже состояли в дружеских отношениях. Только вот ему все приносили на блюдечке с голубой каемочкой, а мне в свободное от учебы время приходилось работать в нотариальной конторе. Прошу заметить, это притом что мой дорогой папаша являлся хозяином этой самой конторы и вполне мог обеспечить своему сыночку нормальное существование. Если бы захотел. Но папочка был человеком старой закалки. Он считал, что для того чтобы стать хорошим юристом, нужно вкалывать до седьмого пота… – Роман закашлялся и болезненно поморщился: – Простите, господа, неприятные воспоминания. Кстати, Симона, ты ведь с моим папочкой знакома. Это именно он сообщил тебе о наследстве. Припоминаешь?
Сима кивнула.
– А условия завещания ты помнишь? Я освежу твою память. Диего Маркос, твой отец, оставил все свое движимое и недвижимое имущество дочери, Симоне Вишневской, то бишь тебе. Это ты знаешь. Но в случае если по каким-либо причинам на момент оглашения завещания Симоны Вишневской не оказалось бы в живых, все состояние перешло бы к ее матери.