Она искусительница? Менее всего это относится к ней. Но Господи, как прекрасно это звучит.
- Подожди, - прошептала она со слезами на глазах. От прикосновения его пальца тело затрепетало от желания, из горла вырвался стон. Член Эйдриана упирался ей в бок, и, казалось, разрастался в размере. Эмма облизнула нижнюю губу. Она представила, как его тяжелая мужская плоть погружается в нее.
- Эмма, ты как сливки. Я хочу тебя облизать…
- Не говори…
Она сейчас умрет, это страшно, невыносимо.
- Я хочу окунуть в тебя лицо. Столько сливок…
У нее приподнялись бедра, и она - о, какой стыд! - раскинула ноги. Ей хотелось, чтобы этот огромный член оказался у нее внутри и утолил ее голод.
- Я не могу…
- Можно тебя лизнуть? Ну пожалуйста!
- Я не могу ни думать, ни дышать…
Спина у нее напряглась. Его пальцы… Внутри все сжалось, она задрожала.
- Вот так, любовь моя, - хриплым густым шепотом произнес он, - вот так настоящая леди показывает своему лорду, чего она хочет.
У Эммы вырвались рыдания. А он опустил голову, и его лицо оказалось у нее между бедер.
Она, извиваясь, сжимала ногами его крепкие плечи. Все тело у нее пульсировало.
Эйдриан отодвинулся от нее, поднялся с кровати и начал торопливо раздеваться, словно догадался о ее нетерпении полюбоваться на его обнаженное тело.
Эмма не могла отвести от него глаз. Она похотливая женщина, пронеслось в голове. Чем она лучше Гермии, которая досаждает джентльменам, уговаривая их позировать ей, но Эйдриан - это шедевр природы. Словно высеченная из мрамора обнаженная грудь и выпирающие мышцы, едва заметные шрамы - свидетельства битв. Взгляд переместился к плоскому, мускулистому животу и ниже, к чреслам - к внушительному члену, похожему на меч. Она не удержалась от восторженного вздоха. Такой мужчина может заставить женщину рыдать.
Эмма закрыла глаза, чтобы он не догадался о ее мыслях. А он со смехом опустился на кровать.
- Можешь смотреть на меня сколько угодно. - И провел ладонью по ее груди, слегка пощипывая пальцами соски.
- Я хочу смотреть на тебя, - прошептала она. - Ты так прекрасен.
- Ты сама прекрасна и слаще, чем сливки и вишни. Тебе понравились мои ласки?
Она изогнулась под его рукой.
- Разве ты этого не понял?
- Я хочу, чтобы ты забыла обо всем, что тебе известно о поведении леди.
С замиранием сердца Эйдриан постепенно погружался в ее лоно. Оно было упругое и не сразу принимало его. Но он не торопился.
У Эммы по позвоночнику пробежала дрожь. Его Эмма. Грациозное тело с округлыми формами. Она - чувственная женщина. И она принадлежит ему одному. Он сжал зубы, боясь, что это прелестное тело может отвлечь его и развязка наступит слишком быстро.
- Не больно? - хрипло прошептал он. И не был уверен, что сможет остановиться, даже если ей больно.
Она покачала головой:
- Совсем немножко.
Таз у нее приподнялся, бедра задвигались, приглашая его продолжать. Тогда он, глубоко вздохнув, стал двигаться быстрее. Она тихонько постанывала, тело натянулось как стрела, а он говорил себе, что она женщина, а не девственница. Она несколько лет не знала любовных ласк и, тем не менее, смогла разбудить в нем дикую страсть.
Вдруг ему стало страшно. Он слишком огромен для нее, а сил остановиться нет - он вот-вот потеряет контроль над собой. У нее участилось дыхание, и она вцепилась ему в бедра.
- Не останавливайся, - низким голосом выговорила она. - Что ты ни сделал бы…
Она могла больше ничего не произносить - он понял, что опасаться ему нечего. Откинув голову, он дал ей то, о чем она его просила. Ее лоно приняло его, и у него вырвался радостный стон. Она освободила его от сомнений, он был желанен ей.
Он должен обладать ею. Грудь у него вздымалась, из горла вырвался хрип. Бедра дернулись, тело напряглось. Порыва такой мощности он никогда не знал.
Задыхаясь, он уже не мог остановиться, отдавая себя ей. Казалось, что все клетки его существа рвутся наружу, сердце стучало так сильно, что удары отдавались в груди и голове.
Тело Эммы тоже сотрясалось, но его крепкие руки держали ее. Господи, он будет вот так же держать ее и любить каждую ночь всю оставшуюся жизнь. Она - единственная и неповторимая, она вознесла его из темноты к свету.
Наконец он смог отстраниться от ее теплого тела и улечься рядом. Она поцеловала его в шею, а ее золотые волосы вуалью накрыли их. Он снова пожалел о своем наглом поведении в тот первый раз, о дерзкой попытке ее соблазнить. Надо было ждать, когда он сможет воздать ей должное.
В жизни Эйдриана были определенные важные вехи, какими он отмечал течение времени. Смерть матери. День на Рождество, когда отец сказал, что не считает его своим сыном. И тот октябрьский день, когда над дальним лесом разносилось карканье ворон. В этот день он ушел из дому.
День встречи с Эммой. Это Божья милость, что он ее не потерял. Он не мог выразить словами свои чувства, поэтому перевернулся на бок и поцеловал ее, надеясь, что она все поймет.
Она обвила руками его шею и прижалась к нему ароматным, влажным телом. Его снова охватило желание. Он с радостью продолжил бы любовные ласки, но совесть не позволила.
- Эмма, - он провел рукой по ее спине, - я должен сказать твоему брату, твоим братьям.
- Сейчас? - Он не успел опомниться, как ее тонкая фигурка выскользнула из его рук.
И вот они уже сидят на кровати, едва прикрывшись одеялом. Волосы у нее растрепались, она так влекла к себе, что Эйдриан пожалел - зачем он вспомнил про совесть?
Но пришло время все решить. То, что произошло, уже нельзя назвать неблагоразумным поступком, о котором забудешь через пару месяцев. Он вломился к ней в спальню и овладел ею. Теперь у него перед ней долг чести, но заплатит он этот долг с огромной радостью.
Конечно, он мог бы добиваться Эммы более тонко и искусно.
- Ты собираешься сейчас спуститься вниз и объявить о своих намерениях? - спросила она таким строгим голосом, что он повыше натянул на себя простыню. - После того, что у нас с тобой несколько минут назад произошло?
- Так будет лучше. А если они нас здесь найдут?
Эмма в ужасе посмотрела на него.
- Я скорее утоплюсь в Темзе.
Он поморщился. Ее тревога передалась и ему.
- Я брошу вызов всей твоей семье… обращусь к принцу-регенту, вообще ко всем влиятельным особам в Европе. Я заявлю во всеуслышание, что ты - моя.
Она внимательно на него взглянула, потом начала смеяться.
- Ты считаешь, что это поможет?
Он поднял бровь, не поняв, одобряет она его или нет.
- Нет, просто… трудно вообразить всех европейских влиятельных особ… - сквозь смех произнесла она.
Он чмокнул ее в нос, а она снова залилась смехом.
- Мадам, в чем причина вашего неподобающего поведения?
- В вас, милорд.
Он встал и подошел к окну, не позаботившись хоть чем-нибудь прикрыться.
- Очень благородно стоять на страже моей чести, - сказала Эмма уже тоном практичной, воспитанной леди. - Но подождем до утра.
- Ты уверена? Что-то мне подсказывает, что ждать нельзя.
Эмма извлекла из-под смятых простыней свои вещи и быстро оделась. Ничто не действовало так отрезвляюще на братьев и сестер Боскасл, как опасность. Эмма была в своей стихии, когда от нее кто-то зависел.
- Думаю, что нам надо потихоньку уйти…
- Поздно, - прошептал он, глядя в окно, через которое попал в комнату.
Эмма похолодела и подошла к нему.
- Ты о чем?
- Лестницы нет. Эта маленькая беспризорница меня надула.
Эмма высунулась в окно из-за его плеча.
- Беспризорница? - До нее не сразу дошло сказанное им, потому что даже сквозь одежду его близость волновала. - Господи, Эйдриан. Неужели ты вовлек в эту историю Харриет и она тебе помогла? Какое бесстыдство…
- Я хотел тебя увидеть. А попросить было некого. - Он смущенно пожал плечами и запустил руку в волосы.
Этот жест разбудил в Эмме материнские инстинкты. Сколько раз ей приходилось утирать братьям разбитые носы, перевязывать ссадины и чинить игрушечные мечи! Она приобрела ценный опыт в познании мужского характера и знала - необходимо щадить мужское самолюбие. В мужчине уживаются гордость и ранимость, трудно поддающиеся пониманию грубость и жестокость с доблестью и самопожертвованием. Она всегда требовала, чтобы братья умели за себя постоять, а при этом пряталась поблизости, чтобы прийти на выручку, если понадобится. Она заставляла их самим искать выход из опасных проделок.
И вот сейчас - невероятно, но это так - она противостоит тем самым мужчинам, которых всю жизнь опекала.
Эйдриан рассмеялся:
- Похоже, мне придется искать другой способ, чтобы скрыться.
- Ты смог бы влезть вон на то дерево? - с беспокойством спросила Эмма.
- Я и сонный мог бы на него влезть, - ответил он. - Но чем это мне поможет, когда внизу на скамейке сидит Дрейк и курит сигару?
- Дрейк? Ты уверен?
- Если только это не курящий в саду гном.
- Не помню, чтобы Дрейк когда-нибудь сидел под окном. Что прикажешь с тобой делать?
Эйдриан натянул рубашку и брюки.
- Я потихоньку спущусь вниз, а если меня заметят, то скажу, что только что вошел в дом.
Она покачала головой:
- Входить в дом без приглашения неприлично, и тебе никто не поверит.
Он поцеловал ее в макушку.
- Не более неприлично, чем то, что мы делали, поверь мне. Передай мне сапоги, дорогая. Что бы со мной ни случилось, это того стоит.
Покраснев, она нагнулась и сунула руку под кровать, но тут же оказалась зажатой между его ног. И они снова целовались. И с таким жаром, словно у них было полно времени, чтобы утолить страсть.
- Я ухожу. - Он, наконец, отпустил ее. - Но знай, это меня убивает. Я вернусь, как только улажу все с твоей семьей. Ох, Эмма, как же мне не хочется уходить!..
Она посмотрела на окно:
- Может, Дрейк уже ушел? Я проверю.
- А я проверю, что делается за дверью. Через пятнадцать секунд все стало ясно.
- Он еще там! - воскликнула Эмма.
- На лестничной площадке устроился Хэмм и, судя по всему, расположился на всю ночь, - угрюмо сообщил Эйдриан.
- Это ловушка. - Эмма прижалась спиной к стене. - Эйдриан, мы попали в ловушку Боскаслов.
Он огляделся:
- Здесь есть потайная дверь или каморка, куда я мог бы спрятаться?
- К сожалению, нет, - прошептала она.
- Твои братья каким-то образом прятались в свое время, ведь правда?
Она бросила на него сердитый взгляд.
- Сейчас ни к чему обсуждать эти прискорбные обстоятельства.
- А куда ведет эта дверь? - Эйдриан указал на гардеробную.
- Там спит моя служанка, но не смей туда входить. Ей сорок два года, и мужчин в своей комнате она никогда не принимала.
Он встал на колени и посмотрел в замочную скважину.
- Там уже двое мужчин и никакой служанки.
- Что? - Не поверив Эйдриану, Эмма сама посмотрела в глазок. - Господи, помоги! Это Грейсон и Уид.
Эйдриан выпрямился и печально рассмеялся.
- Выходит, это засада. Нам ничего не остается, как выйти к ним вместе. Путей к спасению нет. Девон наверняка сторожит у парадного входа.
Эмма поднялась с колен.
- Я скорее останусь в своей комнате до конца жизни, чем посмотрю в лицо братьям. Они превратят мою жизнь в ад, смакуя все подробности.
- Ты ни в чем не виновата, - попытался успокоить ее Эйдриан и кисло пошутил: - Порке подвергнусь я. Ты уж позаботься о моих достойных похоронах, хорошо?
Эмма побледнела, представив себе схватку в спальне между Эйдрианом и братьями. Ей остается лишь молиться, чтобы они сдержали свою ярость и вспомнили, что в доме живут ученицы, которых она, их наставница, предала. Скандал, в который она угодила, утром будет во всех подробностях известен всему Лондону. Эмма представила ликование Элис Клипстоун, когда та узнает, что ее соперницу уличили в любовной связи.
Но Эйдриан прав. Поймают их или нет, но украденная ночь любви того стоила. Любовь Эйдриана значила для нее больше, чем репутация.
Он - любовь ее жизни. И он нуждается в ней.
Эйдриан отошел от двери, и она последовала за ним.
- Ты ошибаешься, - тихо сказала она, - выпороть они захотят меня, в отместку. Ведь я постоянно их муштровала.
- Прости, я не понял? - Он с удивлением воззрился на нее. - Твои братья тебя?..
- Да нет же, не физически. Но мне придется выносить их насмешки всю оставшуюся жизнь. Этим подлецам больше всего хотелось поймать меня на чем-то запретном после тех нравоучений, какие я на них изливала. Я называла себя моральным оплотом семьи и вот…
Он схватил ее за руки:
- Эмма, это моя вина. Это я втянул тебя в эту историю. Скажи, ты захотела бы связать свою жизнь с кем-нибудь еще?
- Нет, разумеется. - Она горестно улыбнулась. - Хорошо. Мы встретимся с ними вместе. Мы будем смелыми…
Кто-то тихонько постучал в дверь ее апартаментов. Она охнула - ей сделалось страшно.
- Мне открыть? - спросил Эйдриан.
- Спрячься в шкафу и не выходи, пока я не велю, - прошептала она в ответ. - Может, мне удастся уговорить того, кто пришел, уйти.
Он горько рассмеялся:
- Ты думаешь, это поможет?
Она с трудом сглотнула слюну.
- Я думаю, что у Наполеона была большая возможность удрать с Эльбы, чем у тебя выйти отсюда незамеченным. - И храбро сделала два шага к двери.
Эйдриан очутился перед ней, прежде чем она успела ему помешать.
Он посмотрел ей прямо в глаза. Она выглядела такой спокойной и уверенной, что он на секунду заколебался. Хватит ли у него выдержки и дипломатичности? Да и его манеры оставляют желать лучшего. Но мужская гордость победила, и он открыл дверь.
Глава 15
Хит вошел в комнату служанки, откуда вела дверь в покои Эммы - там, в тесной каморке нетерпеливо топтался Грейсон.
- Что-нибудь интересное заметил?
- Да. Перед окном скрипучая половица.
Хит усмехнулся.
- Влюбленных голубков видел?
- Нет. - Грейсон потянулся. - А где наши дамы?
- Беседуют в гостиной. Кстати, Джейн тоже там.
- Джейн? А-а, понятно. Видно, она советуется по поводу новых туфель.
- Пусть будет так.
- Ты о чем?
- Ни о чем. Просто у меня предчувствие. Если наши женщины собрались вместе…
- Но все пути Эйдриану отрезаны. Разве не так? - Грейсон довольно улыбнулся. - Он не может уйти из дома незамеченным. Мы охраняем все выходы.
* * *
Эйдриан приготовился защищаться от братьев Эммы и физически, и морально. Главное - защитить ее, а всю вину он возьмет на себя. Но он совсем не был готов ктому, что, приоткрыв дверь, увидит двух женщин.
В младшей он узнал невестку Эммы Джейн, маркизу Седжкрофт. Она мгновенно воспользовалась его замешательством и протиснулась в дверь. Ас ней была - черт, не кто иной, как Гермия, долговязая леди Далримпл - любительница пикантных рисунков.
Джейн быстро захлопнула дверь и повернула ключ в замке.
Эйдриан не поверил своим глазам.
- Хэмм все еще на лестнице?
- Да. - Джейн приложила ухо к двери. - А Девон сторожит в холле. Весь дом окружен врагами настоящей любви.
Сконфуженная Эмма закрыла лицо руками.
- Это точное объяснение того, почему я здесь прячусь, - сказал Эйдриан, немного смутившись от откровенного взгляда Джейн. - Это так. Правда, Эмма?
Зеленые глаза Джейн весело блеснули.
- Сомневаюсь, что такое объяснение устроит четверых чрезмерно заботливых братьев.
- Как ты узнала, что он здесь? - тихо спросила Эмма.
- Шарлотта устроила Харриет инквизицию Боскаслов, - пояснила Джейн.
Эйдриан едва не выругался.
- Кто такой граф Одем, черт возьми? - сердито спросил Эйдриан. Он чувствовал себя актером в какой-то непонятной театральной импровизации.
- Это пожилой джентльмен, который когда-то добивался расположения Гермии, - ответила Джейн.
- И сбежал, - уточнила Гермия.
- Мне очень жаль, - сказал Эйдриан.
- Не жалейте меня, - улыбнулась Гермия. - С тех пор я заставила беднягу достаточно пострадать. Можете ему верить. Меня он больше не подведет.
- Эмма, что скажешь? - с надеждой спросил Эйдриан.
- Я всю жизнь, - ответила Эмма, тщательно подбирая слова, - старалась следовать приличиям так, как их понимала.
- Вот что: либо обман, либо все выплывет наружу, - без обиняков заявила Гермия. - Решайтесь, Вулвертон.
- Эмма? - Эйдриан смотрел на парик как на гильотину.
Эмма решительно кивнула Джейн.
- Мне кажется, его нужно немного подрумянить, чтобы он походил на Гермию. И давайте хотя бы подвернем ему штанины.
Эйдриан спускался следом за Джейн по лестнице. Они прошли мимо Хэмма, который внимательно на них посмотрел. Очевидно, лакей питал теплые чувства к пышнотелой леди Далримпл, потому что, хоть он и вскочил на ноги, поклонившись Джейн, взгляд его остановился на фигуре, которую он принял за рослую Гермию.
- Могу ли я проводить миледи в карету?
- Нет, Хэмм! - отрезала Джейн. - Леди Далримпл немного нездоровится, и она не желает, чтобы вокруг нее суетились.
- Мне очень жаль, мэм. Надеюсь, ничего серьезного, - сочувственно произнес Хэмм.
- У нее… - Джейн на секунду растерялась, - болит горло, она охрипла. Ей необходимо беречь голос и поскорее вернуться домой.
- Конечно, мэм. Не принести ли мне в карету грелку, чтобы миледи могла согреть ноги?
Эйдриан выругался себе под нос, с трудом удержавшись, чтобы не спустить Хэмма с лестницы. И так достаточно унизительно опираться на Джейн, чтобы не упасть. Он еле-еле передвигал ноги в модных, с большими пряжками туфлях Гермии. Пришлось разрезать швы, чтобы впихнуть туда его ноги.
- Не нужно никакого шума вокруг миледи, - улыбнувшись, твердо сказала Джейн. - Лучше открой-ка дверь, чтобы граф поскорее отвез ее домой.
Эйдриан закивал головой, а Хэмм бросился исполнять приказ.
- Да, конечно. Если нужно что-нибудь еще…
- Это вы, Гермия? И ты, Джейн? - Внизу лестницы появился младший брат Эммы лорд Девон Боскасл. - Вы собираетесь домой?
Эйдриан злобно стрельнул на него глазами, но, к счастью, капюшон плаща надежно укрывал ему лицо. А может, быстро пробежать по холлу или… подняться наверх по лестнице назад… как трус? Он поклялся, что если Джейн выручит его из этой дрянной истории, причем без ущерба для Эммы, то своего первого ребенка он назовет в ее честь, а к тому же наймет всех сапожников в Европе, чтобы обували в модные башмачки ее изящные ножки.
- Гермии нездоровится, Девон. - Джейн вцепилась в руку Эйдриана, и они преодолели оставшиеся ступеньки. - У нее болит горло. И ей нельзя дышать сырым ночным воздухом. Будь умником, принеси из гостиной мои перчатки.
Девон был в нерешительности.
- Но я собирался остаться…
- Девон! - Сестра Хлоя выбежала в холл и бросилась к нему. - Ах ты, негодный мальчишка! Я тебя сто лет не видела. Я даже говорила Доминику, как я по тебе соскучилась.