Девон бросил через плечо взгляд на Эйдриана и Джейн, не зная, как поступить. А Хлоя тянула его в другую сторону.
- Разве мы не обедали вместе три дня назад? - недоуменно спросил он.
Эйдриан плотнее запахнул плащ Гермии и шепнул Джейн:
- От этого унижения я никогда в себя не приду.
Джейн шагнула вперед и ровным голосом сказала: - Гермия, не волнуйтесь и не напрягайте голос. А вот и ваш верный Одем.
Каблук туфли застрял между булыжниками на мостовой, и у Эйдриана подвернулась нога. Он наверняка упал бы, но Джейн мгновенно поддержала его. Граф, проворный седой джентльмен лет шестидесяти, много лет влюбленный в леди Далримпл, вышел из кареты и побежал к ним по улице.
- Одем знает об этом маскараде? - сквозь зубы процедил Эйдриан.
Джейн пожала плечами:
- Джулия собиралась его во все посвятить, но я не уверена, что ей удалось проскользнуть мимо Хита.
Эйдриан нахмурился:
- Ведь Одем влюблен в Гермию! И как я смогу объяснить…
- Скорей в карету, моя маленькая шалунья! - закричал Одем и, подхватив Эйдриана под локоть, прошептал: - Прекрасно задумано, Вулвертон. Напоминает мне, как я, бывало, повесничал. Небольшая маскировка лишь усиливает желание, а?
Эйдриана буквально протащили через улицу и втолкнули в поджидавшую карету графа. Первое, что сделал Эйдриан, очутившись внутри, - это избавился от туфель. Одем толкнул его на сиденье, постучал костяшками пальцев по крыше, и кучер пустил рысью двух серой масти лошадей.
Одем ликовал - он даже ногой притопнул.
- Получилось! Давно я так не веселился. О, Гермия всегда была бесстрашной. Господи, Вулвертон, эта женщина сводит меня с ума. А теперь чаша весов склонилась в мою пользу.
Эйдриан с угрюмым видом стянул с головы капюшон плаща.
- Мне бы не хотелось выглядеть в ваших глазах невоспитанным грубияном. Я, очевидно, ваш должник на всю жизнь. Скажите, мы с вами раньше встречались?
В карих глазах графа промелькнул азартный огонек.
- Мы оба большие негодники, так что какое имеет значение, были мы знакомы раньше или нет?
Эйдриан шумно выдохнул и посмотрел в окно кареты. На улице стояла Джейн и довольно улыбалась. Из дома выбежал высокий мужчина. Какой это из братьев Боскасл, Эйдриан не разглядел, но одно было ясно - хитроумная Джейн, несомненно, с ним справится.
А неприятности предстоит расхлебывать завтра.
Хит стоял рядом с невесткой и смотрел, как удаляется карета. У него зародилось неприятное - и даже ужасное - подозрение. Чему сейчас он был свидетелем? Побег? Невозможно! Джейн повернулась к нему и подавила зевок.
- Уже поздно. Мне надо уложить сына. А где Грейсон? С Дрейком?
Хит продолжал смотреть вслед почти скрывшейся карете. Он нехотя улыбнулся:
- По-моему, он все еще наверху.
Джейн бросила на Хита взгляд снизу вверх и весьма убедительно - ну чем не актриса? - произнесла:
- Наверху? Что он там делает? Я думала, что мужской клан собрался у тебя в кабинете.
Сзади раздался удивленный женский голос:
- О чем это вы тут секретничаете?
Хит резко развернулся. Сердце, как обычно при виде жены, радостно замерло. Чему он радуется? Он подозревал, что Джулия и остальные дамы его перехитрили. Но этого не может быть! Хотя…
- Где тетя Гермия?
Джулия спустилась по ступенькам и положила голову мужу на плечо.
- Кажется, она еще наверху с Эммой.
- Но Девон сказал… Кто только что уехал в карете Одема?
Джейн плавной походкой прошествовала в дом.
- Одем, разумеется. Странно, что ты задаешь такой вопрос.
Хит сжал губы.
- Но я думал, что Гермия…
Джулия отодвинулась от него.
- Гермия с Эммой, Хит. Если ты о ней тревожишься, то я уверена, что она сама тебя успокоит. Правда, вечером она жаловалась на боль в горле.
- Понятно.
Хит медленно вернулся в дом, поднялся наверх и остановился у закрытой двери в комнаты Эммы. Там его и обнаружил Грейсон.
- Давай взломаем дверь и ворвемся к ней, - сказал Грейсон и уже занес кулак. - Дело зашло слишком далеко. Вулвертон не может прятаться там вечно.
Хит отрицательно покачал головой. Умный человек знает, когда следует признать поражение.
- Грейсон, я бы предпочел, чтобы ты не ломал двери в моем доме.
Но Грейсон уже колотил что было мочи в дверь. На пороге появилась недовольная Эмма.
- Грейсон, - раздраженно сказала она, - в чем дело? К чему этот грохот? Кто-то заболел?
Грейсон ворвался в комнату со словами:
- Почему бы Эйдриану не выйти из укрытия и самому не ответить на этот вопрос?
- Грейсон Боскасл, - с оскорбленным видом заявила Эмма, - я запрещаю тебе сделать еще хоть один шаг.
Он застыл от ее непререкаемого тона.
- Эмма, тебя я не виню, - наконец сказал Грейсон. - Вулвертон может обольстить кого угодно. Не важно, наследник он герцога или нет, но его следует…
Он замолчал, сделал для храбрости глубокий вздох и распахнул дверь в гардеробную. Возмущенный крик заставил его отшатнуться.
- О Господи! Боже милостивый! Гермия, я понятия не имел. Я не…
Перед потрясенным Грейсоном предстала леди Далримпл без парика, руки в боки. Ее пышный бюст негодующе колыхался.
- Надеюсь, ты объяснишь свое беспардонное появление, Седжкрофт?
Грейсон стоял с окаменевшим от ужаса лицом. У него не было сил вымолвить ни единого слова в свое оправдание. Наконец Хит со смехом отстранил его.
- Все кончено.
- О чем, черт подери, ты говоришь? - обрел дар речи Грейсон и выскочил за дверь.
- Нас победили, - усмехнулся Хит. - Пора бить отбой.
- Вы его нашли? - крикнул снизу из холла Девон. Из-за его спины прозвучал скрипучий голос Хэмма:
- Лорд Вулвертон не выходил из парадных дверей, милорды. Я стоял там, где вы мне велели. Он никак не мог пройти незамеченным.
Грейсон повернулся к Хиту и сердито спросил:
- Ты уверен, что Волк вообще был здесь? Хит покачал головой:
- Как же я не сообразил… - И с восхищенными нотками в голосе закончил: - Я же чувствовал.
- Тогда почему ты ничего не предпринял? - возмутился Грейсон.
Хит ничего на это не ответил и лишь улыбнулся.
Эмма провела всю ночь - вернее, часть, оставшуюся от ночи, - шепотом повествуя своим сообщницам Хлое, Джулии, Шарлотте и тете Гермии о тайной помолвке с Эйдрианом. Теперь, когда она приняла его предложение и призналась сама себе в своих чувствах, Эмма не видела причин скрывать восторг.
Конечно, при этом она вела себя так, как подобает будущей герцогине. А если приличия и были нарушены, то у них с Эйдрианом вся жизнь впереди, чтобы все исправить.
- Девочкам придется научиться обращению "ваша светлость", - мечтательно заметила Шарлотта, вытянувшись на кровати Эммы с бокалом шампанского в руке.
Лакей Джейн Уид доставил четыре бутылки "Дом Периньон" менее чем через час после того, как маркиза вернулась домой. После удачной проделки торжествовала любовь! Хлоя ловко извлекла пробки и произнесла тост в честь старшей сестры. Все выпили шипучее вино, которое прославил скромный монах-бенедиктинец, пожертвовавший свои доходы беднякам.
- Это благотворительное вино, - радостно объявила Хлоя.
- Тогда давайте выпьем еще! - подхватила Эмма.
- За Боскаслов и их друзей! - присоединилась верная Гермия.
- Эмма, как нам сказать ученицам о твоей помолвке? - спросила Шарлотта.
Эмма опустила глаза.
- Сама не знаю. И еще я не знаю, смогу ли вот так просто расстаться с академией.
- Почему нет? - громко воскликнула Гермия, хотя язык у нее немного заплетался. - Я всегда в жизни руководствовалась порывом и не жалею об этом. Сказано - сделано. Яопасная женщина.
- Только для красивых молодых людей, которые похожи на греческих богов, - не подумав, сказала Шарлотта.
Джулия залилась смехом, другие дамы тоже не удержались от хохота. Эмма встала с дивана и стала призывать их успокоиться.
- Пожалуйста. Мы должны…
- …выпить еще шампанского, - подсказала Хлоя, подняв кверху похожую на луковицу бутылку. - Ох, Эмма, Эмма, кто бы мог подумать, что ты способна таким образом воздать должное нашим предкам? Клянусь, что буду умирать с улыбкой на лице, вспоминая эту эскападу. Эйдриан - самый восхитительный негодник на свете, а теперь он станет моим зятем. Наша фамильная дурная слава не посрамлена, и мне совершенно не стыдно.
Вскоре все устали и затихли. Шарлотта надела туфли, поцеловала Эмму и ушла проведать спящих девочек, да и самой ей было пора ложиться. Гермия уснула прямо на диване, и Джулия, укрыв ее теплым одеялом, на цыпочках направилась в собственную спальню к мужу. Эмма и Хлоя устроились рядышком на кровати, уютно прижавшись друг к дружке, как часто делали в детстве. Это напомнило Эмме, как по-матерински - и в радостные дни, и в печальные - она заботилась о братьях и сестре. И вот теперь им придется обходиться без нее. А она сможет без них?
Хлоя положила голову Эмме на плечо.
- Если бы я следовала своим безнравственным наклонностям, то не сосчитать, сколько раз тебе пришлось бы меня наставлять.
- Не надо идти на поводу дурных наклонностей, - строго сказала Эмма, потом вздохнула и уже мягче добавила:
- Что тут скажешь, когда мое поведение заслуживает наказания, а я при этом готова лопнуть от счастья?..
- Тогда пусть ничто не омрачит твоего счастья, - прошептала Хлоя. - Эмма, живи и наслаждайся жизнью.
Эмма снова вздохнула, но уже с улыбкой, вспомнив, как Эйдриан выходил из комнаты в парике и плаще Гермии. А если братья его все-таки поймали? А вдруг кто-то из учениц проснулся как раз во время этого маскарада? Хватит мучить себя предположениями: Лучше спокойно подумать о том, что будет с ее академией после объявления о помолвке.
Эмма хорошо изучила лицемерие высшего света и знала, что даже если бы скандал о ее тайной связи всплыл, то о нем вскоре забыли бы, поскольку ей предстоит стать герцогиней.
К тому же она будет вместе с человеком, которого любит. Это главное.
Глава 16
На следующее утро в девять часов Эйдриан прибыл в особняк Грейсона Боскасла на Парк-лейн и официально попросил руки Эммы.
Грейсон любезно принял его, выказав приличествующие удивление и удовольствие. При этом присутствовала Джейн и так неподдельно искренне радовалась и удивлялась, что Эйдриан спросил себя, уж не приснилось ли ему вчерашнее приключение.
- Это событие нужно отметить ужином, - заявил Грейсон, потирая руки с таким видом, как будто организатором этого бракосочетания был он. - Джейн, мы сможем все устроить?
Она улыбнулась:
- Конечно, дорогой муж. Наши слуги привыкли к тому, чтобы в последний момент приготовить обильный стол.
- Не надо никакого обильного ужина, - воспротивился Эйдриан, зная любовь Эммы к утонченности. - Надеюсь, что всех устроит, если мы поженимся без всякой пышности.
Джейн извинилась и оставила мужчин обсуждать имущественные вопросы, связанные с вдовьей частью наследства Эммы, а сама занялась радостными приготовлениями к свадьбе. А это значит, конечно, что ей и невесте потребуется новый гардероб и соответствующая обувь в таком количестве, что итальянскому сапожнику не обойтись без многочисленных подмастерьев. Просто необходимо побаловать себя дюжиной новых туфелек, чтобы отпраздновать помолвку невестки, еще одной жертвы наследственной семейной черты Боскаслов - страстности натуры. Джейн была полна решимости сделать так, чтобы путь Эммы к узам брака прошел как по маслу. А о том, что предшествовало свадебному маршу, лучше забыть.
Дочь графа и жена маркиза, Джейн прекрасно понимала, что появление в семейной родословной герцога и герцогини следует не только приветствовать, но и использовать в своих целях.
Сын Джейн Роуан, наследник маркиза, будет расти рядом с сыном герцога, его кузеном и товарищем по играм. Так и должно быть в среде аристократии. Через десять лет - да что через десять, через год - мало кто в надменном высшем свете вспомнит, какое нарушение приличий привело к союзу Эммы и Эйдриана. Ведь никто вне семьи не осмеливался упоминать скандал, связанный с браком Джейн.
Так что до поры до времени в мире Боскаслов все было хорошо.
В тот же вечер маркиз Седжкрофт устраивал ужин, чтобы объявить о помолвке своей сестры виконтессы Лайонс с Эйдрианом Раксли, виконтом Вулвертоном.
Приглашение, помимо членов семьи Боскасл, получили только несколько наиболее заметных представителей высшего света. Граф Одем пришел со своей любимой Гермией. Оба изобразили удивление по поводу помолвки. Были приглашены также два члена парламента с женами. В общем, это был прием для весьма ограниченного круга лиц.
На бракосочетании, происходившем через два дня в домовой часовне Грейсона на Парк-лейн, присутствовали только избранные. Эмма выглядела настолько спокойно перед церемонией, что Джулия потихоньку спросила, не дать ли ей понюхать туалетного уксуса, чтобы не упасть в обморок. На что Эмма ответила:
- Если я всю жизнь прожила в этой семье и ни разу не упала в обморок, то весьма сомнительно, что сегодня это произойдет.
Но когда в часовне она увидела Эйдриана, то едва не лишилась чувств. Он был одет в темно-синий фрак и брюки тонкого черного сукна. На боку свисала шпага. Эмме вдруг пришло в голову: только бы ему не пришлось воспользоваться ею до конца брачной церемонии, пока не произнесены обеты. Он казался таким величественным, что Эмма в платье из серебристой полупрозрачной ткани и без украшений по сравнению с ним выглядела, как ей казалось, излишне скромной. Но это ее второй брак, и не могла же она украсить себя девственным флердоранжем. Полу-вуаль скрывала ее счастливую улыбку от немногочисленных гостей. Этого Волка укрощать будет она.
Посаженым отцом был Грейсон. После церемонии гостей угощали завтраком, состоящим из креветок, отбивных бараньих котлет, за которыми последовали яблочный пудинг, малиновое желе и взбитые лимонные сливки. Как и следовало ожидать, внесли трехслойный свадебный пирог с толстым слоем белой глазури.
Эйдриан поднял бокал шампанского в честь новобрачной и умудрился стянуть три засахаренные ягодки с пирога.
- Прости. - Он сжал Эмме руку. - Кажется, я никогда не исправлюсь.
Она улыбнулась ему, и вся ее любовь была в ее глазах.
- Я бы никогда не простила себе, если бы это произошло.
Шел дождь, когда они ехали в лондонскую гостиницу, где Эйдриан обычно останавливался в течение последнего года. Это место не было особенно удобным, но он ведь не собирался обосновываться в Англии. А вот теперь он пожалел, что у него нет собственного дома, куда можно привести свою жену.
Это была его брачная ночь.
Он старался не думать о покойном муже Эммы. Конечно, мелочно и нечестно ревновать к тому, кто уже умер.
Эйдриан был человеком действия, человеком, которого жизнь научила выживать. И теперь, чтобы выжить, ему необходима Эмма. Пусть это говорит о его слабости - ему все равно. Она для него - тепло свечи в зимней мгле. Ему ничто не нужно и никто не нужен, кроме нее.
Он снял фрак, а она скрылась за ширмой, чтобы умыться. Эйдриан открыл дверцу шкафа и заглянул внутрь, потом подошел к окну и посмотрел вниз - не видно ли карет?
Эмма высунула голову из-за ширмы и удивилась:
- Уж не хочешь ли ты признаться в нашу брачную ночь, что ты шпион?..
- Я проверяю, не прячутся ли где-нибудь твои братья.
- О Господи! Ты что, их нашел? - воскликнула она.
Он засмеялся:
- Нет.
- Слава Богу. Не поможешь мне? Не могу расстегнуть последний крючок. - Она появилась из-за ширмы с распущенными золотыми волосами и повернулась к нему спиной.
- Конечно. - Сердце у него сильно забилось. Он притворился, что никак не может справиться с застежкой, а на самом деле едва сдерживался, чтобы просто не вырвать крючок.
- Осторожно. - Она повернула к нему голову. - Материя очень тонкая и…
Он положил обе руки ей на плечи и решительным жестом сорвал платье из дорогой ткани, прошитой серебряными нитями. Та же участь постигла и нижнее шелковое белье. Эмма пыталась протестовать.
- Эйдриан, это мое подвенечное платье!
- Ты же не собираешься снова его надевать, - пробормотал он, понимая, что это его не оправдывает.
- А наши дети? - негодовала Эмма. - Если я захочу передать это платье дочери? Ты подумал о том, что у нас может быть дочь?
Он погладил ее обнаженные плечи.
- Я только об этом и думаю. - И прошептал, наклонив к ней голову: - Если у нас будет дочь, то, надеюсь, точно такая, как ты.
- Эйдриан, - прошептала она в ответ, - я всегда хотела иметь детей.
Он улыбнулся и, подхватив на руки, отнес в постель.
- Подари мне прелестных дочек, которые будут похожи на их мать. Подари мне сыновей. Подари мне себя, Эмма.
Она смотрела, как он нетерпеливо сдергивает с себя одежду, и, помимо воли, ее охватило возбуждение. Она не могла отвести глаз от его наготы и видела, что он это заметил. Если бы покойный муж застал ее наблюдающей за тем, как он раздевается, то быстро бы прикрыл интимные места платком.
Эйдриан же, этот бесстыжий и свободный от предрассудков авантюрист, потянулся и выгнул спину, показывая ей свое потрясающее тело.
- Господи, до чего же тесная одежда, - пробормотал он, не сводя полуприкрытых глаз с ее лица.
Она лизнула уголки губ.
- Я понимаю почему. - И невинным тоном спросила: - А ты не хочешь прикрыться? Шейным платком, например?
Он засмеялся и прижал ее к себе.
- Завязать вокруг бедер? - шутливо произнес он, целуя ее. - Для этого тоже есть определенные правила?
У нее замерло сердце, потому что его твердая мужская плоть упиралась ей в живот.
- Не думаю.
- Какое облегчение! Потому что, когда дело касается невоспитанности…
Эмма уткнулась лицом в подушку, чтобы он не услышал ее стона. Но любая попытка скрыть от мужа свое нарастающее возбуждение была обречена на неудачу. Он осыпал поцелуями ее грудь, а у нее стянуло живот. "Господи, прости меня, - мысленно произнесла Эмма, - но я веду себя, как сластолюбивая Венера".
- Если мне предстоит обучать тебя манерам джентльмена, - со вздохом сказала она, - то нам придется начать с наблюдения за твоим ужасающим поведением.
Он усмехнулся:
- Уж в чем, а в этом, по моему скромному мнению, я весьма преуспел.
Она приподнялась на локте. Грудь у нее пылала от его жарких поцелуев.
- Тогда покажи, чтобы мы могли начать обучение. Он просунул язык между ее губ и стал ласкать ей рот, вызывая у нее новый прилив желания. Эмма вцепилась пальцами ему в спину, в упругие ягодицы.
- Я весь горю, Эмма. Твои прикосновения…
- Тогда можно мне…
Она не успела закончить, как он все понял и приподнялся. Она ощутила в своей маленькой ладошке его огромный член и осторожно погладила.
У Эйдриана дрогнули плечи, затем он выгнул спину, показывая свою радость от ее легкого касания. В ответ она встала на колени и прижалась лицом к его груди.
- Никогда я не жаждал женской ласки и нежности, как твоей, жена моя, - с хрипом вырвалось у него.