* * *
Джаль, как обычно, поступил по–своему и группу не распустил. Не знаю уж, о чем он думал и на что надеялся, но мне очень хотелось сказать ему по этому поводу пару ласковых. Впрочем, когда он слушал мои советы? Лишь прибегал в любое время дня или ночи за всякими мелочами. Я покачала головой, неодобрительно прислушиваясь к уличному шуму. Народ, собравшись у костра, снимал напряжение, расслаблялся, и, судя расцветающим лунным сумеркам, намеривался так встретить рассвет. Я хмыкнула, разбирая лежащие на столе новые находки. Как будто время Вечности - только ночь… Она приходит в любое время, бесшумно и незаметно, и так же крадет человеческую жизнь, стирая ее следы.
Не обращая внимания на тихое ворчание Молчуна, я склонилась над любопытной окаменелостью. На зернистом, зеленовато–синем осколке проступали явные очертания восьми крошечных щупалец, обрамленных ажурными чешуйками. Я осторожно нарисовала на неровной поверхности камня знак опознания, и спустя мгновение над ним засеребрился искрящийся облик древнего существа. Действие заклятья могло прерваться в любое мгновение, и я поспешно схватилась за уголек. И именно в этот момент меня и потревожили.
- Рейсан, к тебе можно?
- Смотря зачем, - я быстро переносила очертания существа на клочок бумаги.
- Как успехи? - Джаль подошел ближе, и над его плечом вспыхнула яркая искра света. - Как ты можешь работать в такой темноте, не видно же ничего.
- Это ты у кого спрашиваешь? - я невольно заморгала и прищурилась. - Я сейчас вижу лучше, чем при солнечном свете или при твоей искре.
- Извини. Так, что это у тебя тут?
- Смотри сам, - я повернулась к нему, бережно держа в руках окаменелость.
Джаль наклонился, быстро изучил находку и удивленно хмыкнул:
- Глазам своим не верю… Чешуйчатый моллюск?
- Верно, - я едва заметно улыбнулась. - А это значит, что мы нашли Кристальное море, исчезнувшее с карты мира пять эпох назад. Чешуйчатые моллюски водились только здесь.
- Я слышал, что их видели и в Радужном море, - заметил мой собеседник.
- Там видели их измененный временем вид, - дополнила я, - с шестью щупальцами и частичным отсутствием чешуи. Кстати, ты ведь не затем пришел, чтобы поговорить о моллюсках?
- Нет, я пришел извиниться.
Понятно, за что. За ночной бардак.
- Ничего страшного, - мягко ответила я. - К этому я давно привыкла. Еще что–то?
- Как Эраш?
Я несколько мгновений молчала, подбирая слова.
- Что именно ты хочешь о нем узнать?
- А что у тебя есть о нем сказать?
- Ну… много чего, - после заминки отозвалась я.
- А именно?
- Он мальчик весьма одаренный и по любому из выбранных путей пойдет далеко, вот только…
- Что? - Джаль снова наклонился ко мне, опершись рукой о спинку складного стола.
- Он станет темным.
- Нет, не станет, - быстро возразил он.
- Джаль, поверь мне, каждый, кто рождается с крупицей тьмы, и из десяти путей Перекрестка однажды выберет именно путь мрака. И не смотри на меня так, как будто тебе неизвестно о его сущности Перекрестка. Или - неизвестно?
- Я не был до конца уверен…
- Ну, теперь знаешь точно, - я все время забывала, что никто из магов кроме нас не может видеть другого человека насквозь, досконально считывая его ауру.
- Но надеюсь на лучшее, - пробормотал он.
- Скажи–ка, - я встала и прошлась по палатке. - С его рождением в твоей семье кто–нибудь умер?
- Откуда ты знаешь? - вздрогнул Джаль.
- Вот и ответ. Рождение темного несет смерть всем роду. Выжил только ты, и то - тебя спас твой свет.
Мой собеседник тяжело сел на стул:
- Да, у парня кроме меня теперь никого нет.
- Тогда что еще тебе непонятно?
- Он точно… может стать только темным? - нерешительно спросил Джаль.
- Да. У парня - десять путей Перекрестка, и по девяти из них он может пройти достаточно успешно, добравшись до Младшего, но по–настоящему сильным станет лишь в одном.
Джаль надолго замолчал, бездумно перебирая беспорядочно разбросанные на столе находки. Я, походив по палатке, села на лежак и тихо заметила:
- Быть темным - не самая ужасная участь.
- Да, я видел, - кинув на меня выразительный взгляд, невесело усмехнулся мой собеседник.
- А еще большего - не заметил, - многозначительно пробормотала себе под нос я.
- Что?
- Да так… ничего.
- Ладно, - он встал. - Я пойду, пожалуй…
- Спокойной ночи, - отозвалась я.
Или - спокойного бдения до светлых сумерек, ведь понятно, что этой ночью мало кто сможет уснуть. Разве что только маги, хотя вряд ли глава похода им это позволит в связи с недавними–то событиями. Наверняка выстроит их у границы защитного кольца, дабы не упустить ничего важного.
Джаль вышел, а я снова вернулась к столу. Рассортировала находки, с третьей попытки кое–как сочинила ненавистный отчет и положила его в сообщающуюся шкатулку вместе с материалами об изученных летописях и окаменелостях. Закрыла резную деревянную крышку и дождалась, когда над ней зажжется и растворится во мраке крохотный узелок метки. Все, послания отправлены и ждут своего прочтения в шкатулке совета Старших. А я, пожалуй, пойду спать.
* * *
- Рейсан?..
Я не реагировала.
- Рейсан! - прохладное прикосновение знакомой руки к моей, высовывавшейся из–под одеяла.
Я недоуменно села на постели и сонно заморгала. У лежака на корточках сидел Джаль и внимательно на меня смотрел. Я плюхнулась назад, прячась под одеяло, и выразительно закатила глаза:
- Ну, что еще? Опять кто–то исчез?
- Нет, появился, - серьезно ответил он.
- В смысле? - я зевнула.
- Пойдем, я тебе хочу показать кое–что, - мой собеседник не сводил с меня выжидательного и требовательного взора. - Рейсан, поверь, это очень важно!
- Джаль, у тебя совесть есть? Я вторую ночь из–за тебя поспать нормально не могу!
- Раньше и больше не спала, - весело ухмыльнулся он.
Я сухо поджала губы:
- А до рассветных сумерек подождать нельзя?
- Сама потом на свой вопрос ответишь, - отозвался Джаль. - И мне кажется, что лучше этого никому, кроме нас, не видеть.
- Мрак тебя забери, - проворчала я, неохотно выбираясь из–под теплого одеяла.
По палатке расползалась пронзительно–ледяная сырость мглистых сумерек, пробирая до костей. Я, дрожа, быстро натянула штаны, теплую тунику и плащ и села на лежак, обуваясь. Предрассветный холод бодрил лучше ведра колодезной воды.
- Показывай, что там у тебя нашлось, - я завернулась в плащ.
Мы молча шли вдоль тревожно вздрагивающих рядов палаток, в глубине которых мерцали искорки света. Да уж, похоже, этой ночью только я одна уснула беспробудным сном, пока остальные - испуганно бдели, попрятавшись по углам. И неприятно–предчувствующую тишину, окутывающую лагерь, нарушал лишь беспокойный шепот мелко моросящего дождя, неуверенно шуршащего по земле, осторожно стучащегося в съежившиеся палатки. Я надвинула на глаза капюшон и на ходу надела перчатки.
Мы отошли далеко от лагеря, выйдя на периметр, когда из–за тяжелых туч робко выглянул голубоватый лунный свет. Черный песок заискрился, перебираемый легким ветром, и вокруг нас заплясали многочисленные огоньки, то сливаясь в сноп серебристого света, то распадаясь на крохотные осколки. Я невольно залюбовалась чудесным явлением, когда рядом со мной предупредительно ухнул Молчун, а Джаль остановился и посторонился, молча пропуская меня вперед.
- Тьма…
Я присела на корточки. Сердце пропустило удар и тревожно–гулко забилось. Закусив губу, я молча смотрела в потухшие янтарные глаза черного барса. Вот тебе и главное действующее лицо, немного недотянувшее до начала представления… Длинное сильное тело существа навсегда замерло в ощущении могучего прыжка, по бархатно–черной шерсти, серебрясь, скользил лунный луч, на усатой морде застыл, ощерившись, страшный оскал, на острых клыках еще сверкала ядовитая слюна. Все случилось совсем недавно…
- Как ты его нашел? - резко спросила я.
- Мне не спалось, и я вышел побродить на периметр, - неохотно признался он.
- Джаль, ты в своем уме? - я осуждающе посмотрела на него снизу вверх, а мой спутник лишь неопределенно пожал плечами. - А если бы барс был жив? Ты не смог справиться со мной, но рассчитывал в одиночку победить сильнейшее создание изначального мрака?
Да уж. Надо было замыкать пропускную защиту кольца только на себе. Что дядя, что племянник - два балбеса…
- Ладно, знаю, что сглупил, - вздохнул Джаль, присаживаясь на корточки рядом со мной. - Понесла нелегкая… Признаю, я дурак. Но что с этим вот? - и он кивнул на барса.
- А что с ним может быть? - я пожала плечами. - Он безнадежно мертв и больше неопасен.
- И кто его?.. Не ты?
- Нет, не я. Во–первых, я в это время спала. Во–вторых, мы с ним принадлежим к одной стихии, он для меня - создание неприкосновенное, как я для него. А кто убил - можно проверить, - я встала и протянула над барсом руки, чутко изучая его остаточную ауру.
После смерти над любым живым существом некоторое время витает разорванная в клочья аура, по которой можно определить причину и время ухода в Вечность. Я сосредоточенно пошевелила пальцами, собирая разрозненные кусочки воедино. Туманные осколки ауры неприятно покалывали ладони, отказываясь подчиняться заклятьям, увиливая от моей тьмы и намекая на… Этого не может быть. Впрочем, нет, может. Здесь, в долине теней, все возможно, даже…
И я почти собрала, соединила и увидела, когда… Сильной ударной волной меня отшвырнуло в сторону. Несколько шагов проехав на спине по песку, я больно ударилась головой, душевно глотнув песка, и сморщилась. По телу прокатилась судорожная волна обжигающей боли. Подавив ее силой воли, я с трудом приподнялась на локтях и сплюнула песком. На губах загорелся терпкий привкус крови. Тьфу, мерзость…
- Рейсан! - Джаль, подбежав ко мне, осторожно подхватил меня под мышки и поднял, придерживая за плечи. - Ты как?
- Нормально, - я снова сплюнула. - Бывало и хуже.
- Что это было?
- Защита ауры. Тот, кто сунется узнавать подробности, ничего толком не узнает, но по лбу все равно получит.
- Свет, - вздохнул он.
- Вот именно, - я отстранилась, дрожащими руками отряхивая плащ. - Он самый.
- В смысле? - поднял брови мой собеседник, снова походя ко мне вплотную. - Ты все же что–то узнала?
Я сдалась на милость слабости и оперлась о его плечо, а Джаль привычно приобнял меня за талию. Я невольно вздрогнула. Надо же, как я уже соскучилась по его рукам… Тряхнув головой, я не без труда собралась с мыслями:
- Так, на чем мы остановились… Ах да, на свете и барсе… Значит, слушай. Жила в эпоху Изначальности одна живность - сизый полосатик.
- Звучит мило.
- Да, и зверушка была очаровательной, - согласилась я. - Вырвавшись однажды из Вечности, за пол–луны она слопала всю округу.
- И как от него избавились?
- А ты посуди сам, - продолжила я. - Сизого полосатика, который считается слабейшим порождением мглистых сумерек, едва смогли отправить в Вечность с десяток–второй магов Старшего поколения.
- Ну и?..
- А черного барса, который считается сильнейшим порождением мрака, одним ударом прихлопнул некто, причем так, что мы и присутствия чужого не заметили, и шума борьбы не услышали.
- О как.
- Ага.
- И? При чем здесь свет?
- Светлых магов у нас двое - ты и этот, как его там…
- Неважно. Продолжай.
- И ты, и он - Среднее поколение, и не справились бы с барсом даже вдвоем. А теперь смотри, - с моих пальцев сорвались ослепительно–белые искры света. - Это - клочья остаточной ауры. Как ты думаешь, откуда в ауре темного существа взялся свет?
- Им его и прикончили, - задумчиво пробормотал Джаль, нервно потирая шрам.
- Вот именно. Сам догадаешься, чьих рук дело, или тебе подсказать?
- Первая, - тихо озвучил наши общие мысли мой собеседник. - Но - откуда?
- Понятия не имею. Но она явно приходила не просто так, а по чью–то душу. Или по чье–то тело.
Джаль заметно побледнел. Я внимательно наблюдала за меняющимся выражением его лица. Так–так. Я все же не ошиблась в своих предположениях, он не тот, за кого себя выдает, и в глубине одной до боли знакомой личности Джаля притаилась другая, и я даже знаю, чья именно. Осторожно выбравшись из его рук, я подковыляла к барсу и накрыла его паутиной заклятья. Песок под телом, помедлив, зашуршал, зашипел, и спустя несколько мгновений труп рассыпался в прах, слившись с черными зернистыми крупинками.
- Все, пойдем обратно, - я внезапно почувствовала себя промокшей, замерзшей и очень уставшей. - Незачем рисковать собой попусту. Нам и так сегодня крупно повезло.
Джаль молча подал мне руку, и я за нее ухватилась. Ныла ушибленная при падении нога, но я упрямо ковыляла рядом, кутаясь свободной рукой в плащ. Меня начинало знобить. Этого еще не хватало. Похоже, вот–вот случится приступ. Вдоль позвоночника пробежали липкие, льдисто–колючие лапки холода. Зря я надеялась, что здесь он оставит меня в покое… Я невольно съежилась, с трудом сдерживая подступающую дрожь. Только бы дотерпеть до палатки…
- Рейсан, с тобой все в порядке? - с беспокойством спросил Джаль.
- В полном, - хрипло ответила я.
- Врешь, - он остановился, провернул меня к себе и приподнял мой подбородок. - На тебе лица нет. Что случилось?
- Тебя это не касается, - резковато ответила я, отворачиваясь.
- Рейсан…
- Джаль, будь другом, помолчи. Ни о чем меня не спрашивай и ни на что не обращай внимания, понял?
- Как скажешь, - тяжело вздохнул мой спутник.
Я кое–как доковыляла до своей палатки, кивнула Джалю на прощание, скинула на пол мокрый плащ, разулась и без сил рухнула на лежак. Дрожа, закуталась в одеяло и крепко обняла забравшегося на постель Молчуна. Закрыла глаза и мгновенно провалилась в вязкую пустоту подступающей Вечности. И уже не слышала, как кричала, и не чувствовала, как билась цепких сетях судорог, и не понимала, что это отчаянно бьется за свободу от тела измученная болью душа.
* * *
…Ослепительно–яркий свет пробивался откуда–то издалека, из иной жизни и иного мира, маня и уговаривая вернуться. Обратно? Прищурившись, я неуверенно протянула ему навстречу руку, почувствовала, как ее горячо пожали… и открыла глаза. Надо мной склонился Джаль. Несколько мгновений он вдумчиво на меня смотрел, после чего присел на корточки у лежака и устало улыбнулся:
- С возвращением.
- Спасибо, - я села, кряхтя, как древняя старушка. Тело затекло, и мышцы немилосердно ныли. - Сколько я спала?
- Ты это называешь сном? - он приподнял бровь, но, заметив мой хмурый взор, ответил на вопрос: - Недолго, сейчас время близится к закатным сумеркам.
- Этого дня или следующего? - вздрогнула я.
- Этого–этого, - успокоил меня Джаль.
Я перевела дух и откинулась на подушку. Так. И опять мне помогли вернуться, вернее, помог, но опять - свет. Сначала Эри, теперь - Джаль… Но иначе и быть не могло… Видимо, после следующего приступа я уже не вернусь.
- Что это было, Рейсан?
- Предчувствие Вечности, - не стала врать я.
- Погоди, - мой собеседник нахмурился. - Но это же - легенда…
- Нет, не легенда и не искательская поговорка, - я вздохнула, сунув руки под подушку. - Это правда. У каждой легенды, как известно, есть и изнанка, и истоки, ее породившие.
- Откуда? - тихо спросил он.
- После Небесного храма. А у тебя его нет?
- Нет… Стой. Так вот почему я не мог тебя найти!
- А ты искал? - я перевернулась на бок, внимательно вглядываясь в его лицо.
Джаль, пересев на край лежака, устало взъерошил волосы и посмотрел куда–то мимо меня:
- Искал, Рейсан. Хочешь верь, хочешь - нет, но я три лунных сезона искал тебя, сбиваясь с ног и изобретая всевозможные способы. Начинал искать с рассветными сумерками, забросив все дела, искал до сумерек лунных… Но тебя… словно существовать перестало. Ни следов, ни ощущения… В конце концов я подумал, что, возможно, ты именно того и хотела - чтобы тебя не находили и не беспокоили… И занялся своим светом, изредка предпринимая новые попытки, не веря, что тебя нет, - он ласково взял меня за руку, и я не решилась ее отдернуть. - И когда ожидание мира меня доконало, решил пустить по миру артефакты Небесного храма в надежде, что они сами тебя найдут, а когда ты вернешься на путь - тебя смогу найти и я. Как видишь, так и получилось.
- Прости… - тихо сказала я.
- Давно простил, - он улыбнулся. - Как только увидел живой… Да и не сердился никогда. Ты… особенная. У тебя всегда были свои тайны, своя жизнь, свои неведомые мне пути… Я понимал это тогда, и понимаю и сейчас. И принимал со всеми секретами. И как сердиться на тебя за то, что ты хранишь и бережешь самое себя?
А я неожиданно поняла, как ужасно устала от собственной таинственности. И уже хотела выложить Джалю все свои секреты, когда в палатку вихрем влетела бледная и насмерть перепуганная Сая:
- Джаль… Эраш…
Мой собеседник подскочил, как ужаленный:
- Что с ним?
Запыхавшись, сумеречная, тяжело дыша, пролепетала:
- Он… он…
Джаль не стал дальше ничего слушать. Сорвавшись, выскочил вон, и его тяжелые шаги быстро затихли за чертой периметра. Я, вздохнув, кое–как сползла с лежака, практически не чувствуя собственного тела, и обулась. Переодеваться уже некогда, главное, плащ прихватить. Искомая вещь, заботливо высушенная, лежала на сумке.
- Так что с Эрашем? - переспросила я.
Сая, отдышавшись, тихо ответила:
- Не знаю. Он нашел что–то на периметре и…
У меня случился резкий прилив сил:
- Какого мрака он сунулся туда без меня, балбес?!
Сумеречная молча пожала плечами. Я вихрем вылетела из палатки и помчалась к периметру, по пятам преследуемая Саей и Молчуном. Джаля я увидела издалека. Он сидел на песке рядом с бесчувственным племянником, а в двух шагах от них, ломая руки, маячила Иола. При моем появлении она повернула ко мне бледное, опухшее от слез лицо:
- Рейсан, это я виновата, я одна… П-пока с тобой… п-пока ты… Я решила сходить на п-поиски, а Эраш не отп–пустил меня одну… - она всхлипнула. - И эту… эту штуку я нашла, хотела тебе отнести, а он - не дал, раньше меня схватил… П-прости, п-пожалуйста, меня одну наказывай, не надо его, п-пожалуйста…
Я не обратила на ее лепет никакого внимания. Что ж. Умный мальчик… Я кинула быстрый взгляд на бледное с прозеленью лицо Эраша, на его безвольно распластавшееся на песке бесчувственное тело, замершее в судорожном ощущении боли. Быстро учится и легко все запоминает… Далеко пойдет, не ошиблась я в нем.
- Рейсан, ты почему встала? - наконец заметил меня Джаль. - Возвращайся в постель, ты еще слишком слаба!
- Ничего подобного, - невозмутимо возразила я, присев рядом с парнем на корточки и с некоторыми усилиями вынув из его судорожно сжатой ладони старинный, серебристо–медный медальон. - К тому же, я вам здесь и сейчас могу пригодиться.
- Ты знаешь, что с ним? - встрял сидевший рядом с Эрашем сумеречный маг, имени которого я так и не узнала.