Он наклонился и едва прикоснулся к ее губам, будто дразня, захватил нижнюю губу и крепко сжал своими губами, обхватил ее за бедро и так крепко прижал, что девушка даже сквозь одежду ощутила жар, исходящий от него. Его требовательный язык проник в ее горячий, с готовностью приоткрытый рот. Дыхание Джемаймы участилось. Она обвила руки вокруг его шеи, запустив пальцы в волосы, и инстинктивно подалась вперед.
– Так это значит "да", моя крошка?
– Ты всегда рассчитываешь свои шансы?
Лучиано коварно улыбнулся. Внутри Джемаймы все перевернулось, в животе запорхали бабочки.
– Я вообще редко выключаю свой разум.
Она могла получить его и желала его очень сильно. Но принимать важное решение, основываясь на чувствах, не в ее правилах. Кроме того, в данный момент чувства переполнены физическим желанием, страстью, а это ненадежные советники. Когда она рядом с ним, ее тело вибрирует и напрягается, как струна. А в голове лишь одна мысль: как бы затащить его в ближайший угол и совратить. Осознание этого немного остудило ее пыл и позволило более трезво взглянуть на ситуацию.
– Мне нужно подумать, побыть наедине с собой. Я иду прогуляться на пляж.
Джемайма вспомнила лестницу и проход, ведущие на пляж, и побежала. Она бежала и бежала, пока наконец ступни не погрузились в мягкий горячий песок. Она вздохнула с облегчением, сняла туфли и дальше пошла босиком.
Ноги увязали в песке, она удалялась от замка. Вдали показались одноэтажные белые домики, в гавани покачивались лодки. Посреди поселения возвышалась церковь с колокольней, что делало пейзаж еще живописнее.
Что она действительно думает о Лучиано? Может, ее страсть основана на более глубоких чувствах? Должен ли Никки стать ее главным мотивом? Имеет ли значение то, что она больше хочет стать женой Лучиано, чем мамой Никки? Почему она не может думать ни о ком, кроме Лучиано? Может, она загипнотизирована им? Как бы то ни было, если брак по расчету сработает, надо мыслить рационально.
Сможет ли она стать счастливой при наличии верности, признания и уважения? Ну, не совсем счастливой, но если выбор между этим и ничем, то он очевиден. Если это ее шанс, она должна ухватиться за него. А как же насчет ее семьи, друзей и карьеры? Жить на Сицилии? Сможет ли она приспособиться к новой жизни? Семья и друзья смогут приезжать к ней, а что касается работы, то воспитание Никки и возможное появление других детей точно займут все ее время.
Размышляя так, Джемайма дошла до горного хребта, разделяющего остров на части, решила свернуть и пройти вдоль дорожки, ведущей вглубь острова. Вдруг она обратила внимание на то, что несколько телохранителей Лучиано следуют за ней на расстоянии, и направилась в сторону поселения. Неужели на таком маленьком острове необходима охрана? Что тут может случиться?
Усталая и изможденная солнцем, девушка дошла до ближайшего кафе и решила отдохнуть там. Несколько пожилых мужчин играли в настольную игру, два столика были заняты. В целом, в кафе было оживленно, люди приходили и уходили. Она села за столик. Один из телохранителей подошел к ней и спросил, что она здесь делает. Девушке, как и владельцу заведения за барной стойкой, это показалось странным. Хозяин явно напрягся, увидев крепких парней в штатском. Джемайма заказала свежевыжатый апельсиновый сок, который тут же был подан. Она сделала глоток и обратила внимание на кучку детей, резвящихся неподалеку.
Никки принадлежит целый пляж, но он будет совсем один. Сможет ли он приходить сюда и играть с другими детьми? Разрешат ли ему? Имеет ли Лучиано хоть какое-то представление о нормальном детстве? Он так мало рассказал о себе. Все сведения о нем и его бывшей семье, по сути, целиком взяты из Интернета. Лучиано не из тех, кто открыто делится своим прошлым.
У входа остановилась спортивная машина, из нее вышел Лучиано. Владелец кафе и официанты склонились перед ним. Старики прекратили беседу и притихли. Лучиано обратился к хозяину и сел напротив Джемаймы. Казалось, он не обращал внимания на тишину, повисшую с его появлением, и на охранников, расположившихся по периметру.
– Почему ты приказал им следовать за мной?
– Яхту моего отца взорвали вместе с ним здесь в гавани. Тогда у меня была совсем другая жизнь. Теперь все изменилось, но некоторые люди до сих пор ненавидят меня из-за крови, которая течет в моих венах. Я не могу игнорировать это и подвергать риску близких мне людей.
Джемайма побледнела, взяла его руку в свою и крепко сжала.
– Прости, пожалуйста.
Он изучающе взглянул на нее.
– За что? За то, что было раньше? Уже столько воды утекло. Никто и не горевал по отцу. Я в том числе.
– У тебя было несчастливое детство?
– Тебе важно это знать? – Почему он спросил об этом?
Она кивнула.
Лучиано отпил воды.
– Это был кошмар. Поэтому я и хочу нормальной семейной жизни для Никколо.
Джемайма решила, что спокойнее жить, если не знаешь подробностей. Пугающая тьма в его глазах заставила ее содрогнуться. Пожилые люди все еще тихо сидели и смотрели на них. Она огляделась по сторонам, пытаясь представить, каково это – быть сыном отца, чья кровавая слава жива и после его смерти и бросает тень на сына. Нормальная семейная жизнь. Он просит не так много. Это вполне реалистичное желание. Даже очень скромное для такого богатого и влиятельного человека. Осознание этого тронуло ее до глубины души, больше чем что-либо другое, им сказанное.
Лучиано недоумевал, почему у нее в глазах стоят слезы, заметив, как от накативших эмоций внезапно заблестели ее глаза. Он не хотел говорить, даже вспоминать о своем грязном прошлом. На него это уже наложило свой отпечаток. Может ли это не затронуть ее? А еще переживал за свое поведение прошлой ночью. Да, потерял контроль над собой, вел себя ужасно. Впрочем, отец тоже женился на матери прежде, чем разделить с ней постель. Силой воли он подавил чувства: к чему сокрушаться о прошлом?
– Я хочу жениться на тебе.
– Знаю. Однако не представляю, какой смысл в это вкладываешь ты?
– Я возжелал тебя с самой первой минуты нашего знакомства, хотя принял за Джули, и не верил, что смогу испытывать чувства к такой женщине. Боролся с собой. Джемайма, в тебе много добра и любви. Моему сыну это необходимо. Я не уверен, что смогу дать ему любовь и теплоту, а ты сможешь. Ты это хочешь услышать?
Да, именно это. Ее губы растянулись в улыбке, лицо просветлело.
– Хорошо, ты победил.
Лучиано щелкнул пальцами, и тут же подскочил хозяин. Лучиано что-то сказал владельцу кафе на итальянском, официанты засуетились, забегали, разнося всем бокалы. Хозяин с гордостью вынес большую запыленную, видимо, очень старую бутыль. Джемайма смотрела во все глаза и не понимала, что происходит. Вино было разлито по бокалам, раздались тосты и звон посуды.
– Я заказал всем выпить по случаю наших планов на свадьбу, – пояснил Лучиано.
– Так мы сейчас о свадьбе говорим? Ты хочешь, чтобы и я выпила? Сейчас же только десять утра!
– Бог мой, я забыл подарить тебе кольцо!
Джемайма была как в тумане и смочила вином пересохшие губы.
– А кольцо есть?
– Конечно. – Он достал из нагрудного кармана маленькую коробочку.
Открыв ее, Джемайма увидела прекрасное кольцо с крупным сапфиром, обрамленным бриллиантами. Лучиано надел кольцо ей на безымянный палец.
– Если оно тебе не нравится, мы можем выбрать что-нибудь другое.
– Нет, нет, оно прекрасно. Но где ты взял его? Мы же только приехали.
– Оно принадлежало семье моей матери. Прежде чем ты спросишь, нет, оно никогда не принадлежало Джиджи.
Люди вокруг заулыбались. Несколько тостов было сказано за это. Джемайма отпила вино из бокала. Казалось, от улыбок и искренних пожеланий день стал еще ярче и солнечнее. Интересно, разделит ли Лучиано с ней постель этой ночью?
– А почему Джиджи никогда не надевала его?
– Оно было недостаточно блестящим для нее. Она любила только бриллианты.
Впервые он упомянул бывшую жену. Джемайма решила, что со временем узнает больше, хотя и видела, что для Лучиано это щепетильный вопрос, при этом он очень старается быть с ней откровенным, а это дается с большим трудом. За несколько дней на острове между ними так много изменилось, однако самое большое изменение произошло, когда Лучиано узнал, что она не Джули. Осознание того, что она понравилась ему, даже несмотря на то, что он думал, будто она Джули. Это подкупило Джемайму. Лучиано уважает ее привязанность к Никки и ее принципы. Другими словами, то, что было для нее важно, имеет значение и для него тоже.
– А когда мы поженимся?
– Так скоро, насколько это возможно. Составь список гостей, родственников, друзей. Мои люди позаботятся об организации торжества. Все будет проходить здесь.
Джемайма удивленно подняла на него глаза.
– На Сицилии?
– Я не думаю, что Никколо стоит снова перевозить в Британию. Тебе нужно где-то оставаться, чтобы мои люди могли постоянно наблюдать за вами. Ты еще не осознаешь, но, когда новость о нашей свадьбе просочится в прессу, вы с Никколо будете объектом папарацци днем и ночью. Лучше, если вы останетесь на острове. По крайней мере, тут ваша безопасность и личное пространство гарантированы.
Джемайма постаралась смириться с новой реальностью и кивнула в знак одобрения, хотя и представить не могла, что она может быть интересна журналистам. Важнее всего то, что очередная смена климата и множество незнакомых лиц и камер явно не пойдут Никки на пользу. Если Кастелло-дель-Дрого теперь его новый дом, нужно дать ему адаптироваться.
– У меня запланированная поездка в Азию за пару недель до нашей свадьбы, поэтому предлагаю пригласить родных заранее, чтобы тебе не было тоскливо одной.
Он собирается уезжать. Джемайма решила не показывать разочарования. Он едет по делам, поездки, очевидно, станут нормой. Она всегда была независима, самостоятельна. Она не прилипала. Не стоит об этом забывать. Ждать того, что он постоянно будет таскать их с Никки за собой, глупо.
– Я удивлена, что ты так скоро решил уехать от Никки.
– Когда утверждалась эта поездка, перспектива найти Никки была призрачной. Однако теперь, когда он нашелся, я намерен больше времени проводить дома с ним.
– Что заставило тебя купить это место? Неужели потребность в личном пространстве?
– Я не покупал, а унаследовал его. Оно принадлежало моей матери. Она выросла здесь.
Джемайма увидела, как потускнели его глаза при упоминании о матери.
– Ты провел детство здесь?
– Нет, моя мать больше не возвращалась сюда после свадьбы. Отец впервые увидел ее на пляже, когда она была подростком. Он называл это любовью с первого взгляда, а я бы назвал похотью.
Вероятно, у его родителей произошло то же самое, что между ней и Лучиано в первый же день знакомства. Джемайма помнила, как при виде Лучиано ощутила невероятное притяжение.
– Как получилось, что они стали встречаться?
– В нормальном мире они никогда не встретились бы. Он был убийцей, вором и гангстером. Она – единственная любимая дочь образованного и обеспеченного человека. Однако он был игроком и однажды сильно проигрался. Мой отец выкупил его долг взамен на руку и сердце моей мамы.
– О мой бог! – воскликнула потрясенная Джемайма. – Как она отреагировала на такой поворот событий?
– Она любила своего отца, хотела спасти от банкротства и позора, поэтому согласилась. Не думаю, что она была счастлива, цена уж слишком высока. Она вышла за бандита.
Джемайма почувствовала холодок в его голосе и решила сменить тему. Он не хотел говорить о родителях, первом браке. И понятно почему. Его мать умерла, когда ему было три года, маловероятно, что он хорошо ее помнил. Между красивой брюнеткой с портрета и Лучиано есть что-то общее, Джемайма уже упоминала об этом. Лучиано нахмурился и повернулся к ней.
– Ты забыл, что я приемный ребенок и совсем не помню родителей. Правда, благодаря расследованию Джули узнала, что ими не стоит гордиться. Наша мать была наркозависимой, а отец и вовсе не известен.
– Иногда лучше не знать.
– Оставь своих родителей в прошлом. Они умерли и не принадлежат настоящему. Мы за них не ответственны и не обязаны походить на них.
Лучиано улыбнулся. Его умилили простой совет и желание его утешить. Хотя ему это и не нужно. Он знает свои корни и что нужно делать, чтобы вести относительно счастливую и успешную жизнь.
Когда они вошли в детскую, Никки ползал по манежу. Увидев Джемайму, малыш радостно улыбнулся и потянулся к ней. Она подхватила его на руки.
– Давай возьмем его погулять на пляж. Он никогда еще не видел моря.
Она хотела вовлечь Лучиано в процесс воспитания, чтобы отец и сын проводили больше времени вместе, лучше узнали друг друга.
Джемайма ушла переодеться. Надела закрытый купальник, не рискнув выбрать одно из откровенных бикини, которые купил Лучиано. Он встретил ее у двери в плавках, высоко поднял Никки над головой и удовлетворенно улыбнулся, когда тот весело засмеялся. Джемайма шла позади и любовалась его мускулистой спиной, тонкой талией и узкими бедрами.
Еду для пикника и смеси для Никки им принесли прямо на пляж. Малышу понравилось мочить ножки, но еще больше забавляло, когда отец поднимал его высоко над головой. Малыш хохотал и с восторгом смотрел на него. Джемайма тихо радовалась тому, как естественно отец и сын взаимодействуют в непринужденной обстановке. Становилось понятно, что Никки чувствует себя гораздо спокойнее в присутствии Лучиано, даже тянет ручки к его лицу, изучает и ощупывает, хватает за волосы.
– Это была отличная идея, – одобрил Лучиано по дороге в замок.
На террасе им махала рукой блондинка. Когда они поднялись, она поспешила к Лучиано, обняла и поцеловала в обе щеки. Белокурая красотка с темными глазами, отличной фигурой и превосходным чувством стиля.
– Джемайма, познакомься, это Санса Абейт. Санса, это моя будущая жена Джемайма и мой сын Никколо.
Девушка даже не взглянула на Джемайму, а сразу переключилась на Никки.
– Кто она? Работает на тебя? – спросила Джемайма, когда они остались наедине.
– Нет, она сводная сестра Джиджи. Я пока разрешаю ей использовать дом для гостей, когда нужны уединение и тишина. Никки устал, не так ли?
Джемайма посмотрела на малыша, он сунул палец в рот и закрыл глаза. Она невольно улыбнулась, хотя в голове крепко засела мысль о молодой блондинке.
– Ты уморил его. Малыш не привык к таким играм. Мой отец, его дед, уже не так силен, чтобы проделывать с ним такие трюки, как вы сегодня.
– Но он его очень любит, так ведь?
– Да, очень. А у тебя есть дедушки и бабушки?
– Нет, они умерли вскоре после того, как мои родители поженились. Агнесса стала моей няней. Вот, пожалуй, ее я могу назвать бабушкой.
– У меня тоже не было бабушки и дедушки. Мои приемные родители познакомились и поженились достаточно поздно, их родители не дожили до этого счастливого времени.
Карлотта встречала их в холле. Джемайма передала ей спящего Никки.
– Ты очень рано потерял родителей. Как это случилось?
Лучиано молчал.
– Мама была больна? – не унималась девушка.
– Нет. Ты что, намеков не понимаешь? Я не хочу об этом говорить.
С этими словами он резко захлопнул за собой дверь, оставив ее в одиночестве в полном недоумении. Она залилась краской, чувствуя себя назойливой. Ей стало стыдно.
Из-за двери показался Лучиано.
– Я не хочу лгать тебе, но также не хочу говорить правду.
– Прости, пожалуйста.
Джемайма подошла к нему и обняла в знак примирения.
– Я ужасно надоедлива, да? Как говорится, дай мне палец – откушу полруки. Но даже не намекай на секрет, иначе я не успокоюсь, пока не доберусь до правды.
Лучиано усмехнулся, посмотрел на нее сверху вниз. Обеспокоенное лицо, красные от стыда щеки. Его захлестнуло желание побыть в ее тепле, успокаивающих объятиях. Он притянул ее к себе, крепко обнял и прижался губами к ее губам.
Джемайма была поражена, сначала засмеялась, ответила поцелуем на поцелуй. Желание вспыхнуло в ней от одного лишь поцелуя, потребность в его проникновении тоже дала о себе знать.
– О Мадонна, если мы не сделаем это сейчас, я умру от желания, – прохрипел Лучиано, стягивая с ее плеч купальник и высвобождая готовую для ласк грудь.
Он рывком затащил ее к себе в комнату, кинул на постель, спешно стянул с себя плавки. Джемайма была готова принять его в свое лоно. Он обнажил ее полностью. Купальник полетел на пол. Лучиано окинул ее горящим от желания взглядом.
– Как же я люблю их, такие красивые, такие пышные, их я тоже люблю, – комментировал он, переключаясь с груди на бедра. Одним движением развел ей ноги, обнажив розовую влажную плоть. – И это я тоже люблю. Это рай на земле, моя малышка. О боже, я порабощен.
Он прильнул губами к жаждущему соития лону и вознес ее на вершину блаженства. Так чудесно и необычно моментально потерять контроль над собой. Она запустила пальцы в его волосы, вздыхала и ахала. Воздуха не хватало. Она задыхалась от удовольствия. В экстазе выкрикивала его имя. Тело, отяжелевшее от удовольствия, томно опустилось на простыни. Он был сверху. Она лежала, сраженная его чувственностью и ответной страстью, которую он в ней пробуждал.
– Что я такого сделала, что ты так разозлился на меня?
Лучиано вскинул брови, сам не понимая, что на него тогда нашло, просто посмотрел на нее, и его охватило всепоглощающее желание овладеть ею. Это необъяснимо. Ее страстный ответ на ласки успокаивал смятение и неразбериху в его голове. Это за гранью понимания.
Он провел рукой по ее мягкому подтянутому животу, нежно коснулся розового соска. Несколько секунд дразнил ее чувства, щекоча его. Наблюдал, как она извивается на простынях, шепчет его имя. Он перевернул ее на живот. Джемайма возмущалась, но он игнорировал это. Приподнял бедра так, чтобы она была с ним на одном уровне, резко погрузился в раскаленное лоно. Стон Джемаймы дал понять, что он все делает правильно. Непередаваемое сладкое чувство обладания разлилось по венам, ударило в голову. Лучиано начал двигаться с силой. Джемайма чувствовала, как с каждым проникновением нарастает наслаждение. И когда она подумала, что сейчас взорвется от эмоций, он сделал последние движения. Она ощутила невероятный по силе оргазм, будто раскололась на мелкие кусочки, сочащиеся удовольствием.
– Ого! Ничего себе.
Язык не слушался. Она тяжело опустилась на подушки. Лучиано перевернул ее на спину, привлек к себе.
– Ого! Ничего себе, – передразнил он. – Теперь у тебя нет выбора, только выйти за меня.
– Почему? – Джемайма с трудом собиралась с мыслями.
– Я не предохранялся.
Она удивленно вскинула брови.
– Лучиано!
– Незащищенный секс для меня – как признание. Я никогда раньше так не делал. Ни с одной женщиной.
– Хочешь получить трофей или что?
– Я хочу повторить это еще раз. Это лучший секс в моей жизни, малышка.
– Хорошо, потому что я не забеременею от тебя. Я знаю свой цикл.
– В отличие от тебя я не люблю делиться. Мне есть что скрывать.
– Если мы поженимся, между нами не должно быть никаких секретов.
Лучиано приподнялся на подушках и серьезно сказал:
– Отец убил мою мать, когда мне было три года. – Он перевел дыхание. – Она хотела забрать меня и сбежать. Он узнал и спустил ее с лестницы. Я все это видел. Она сломала шею и умерла.