- Если Господь того пожелает! - сказал тот своим гортанным, чуть хриплым голосом.
Теперь он пристально посмотрел на прелестную госпожу Ленорман, улыбнулся, словно угадав ее мысли, и пришпорил Императора.
Человек в черном тотчас же пустился за ним вдогонку. Вновь прибывшие всадники смеялись и издавали восхищенные крики:
- Да, ну и кабан!
- Целый кабанище!
- Матерый секач!
- Клянусь красной чумой, какой риск!
- Какая отвага!
- Смертельная опасность!
- Черт возьми! Ну и храбрец!
- Пришлите доезжачих! Пусть сдерут шкуру!
- А внутренности - собакам! Пусть полакомятся, бездельники!
- Потрясающий выстрел!
- Лучший охотник во всем королевстве!
- Да, какое впечатление произведет эта голова! Какие клыки!
В лесу слышались посвисты кнутов, ржание лошадей, стук колес, звуки рожков И труб, крики доезжачих, лай собак, менее усталых, чем те, что травили зверя, вопли кучеров и конюхов. Мелькали огни факелов, озаряя деревья фантастическим светом.
Всадники подскакали к огромной карете, запряженной восьмеркой лошадей и находившейся под охраной швейцарцев и рейтар. Они спешились около кареты и с радостными криками пропустили вперед спасителя дам. Он легко вскочил на подножку, обернулся и прошептал что-то человеку, следовавшему за ним словно тень.
- Будет исполнено! - коротко ответил дю Плесси, склоняясь в поклоне.
- И… разузнайте все… хорошенько, - приказал незнакомец.
- Хорошо… но о которой же из двух?
- Об обеих… - улыбнулся охотник. - А теперь поедем ночевать в Компьен.
3
- Ну же, дорогая, возьми себя в руки! Перестань смотреть на удаляющуюся карету и спускайся на землю, к нам! - С преувеличенно веселым видом Жанна-Антуанетта похлопала Батистину по руке.
Та вздрогнула. Действительно, она совершенно потеряла представление о времени. Словно зачарованная, следила она за нескончаемой кавалькадой, тянувшейся перед ее изумленным и восхищенным взором.
- Что случилось, дорогая? - удивленно спросила Батистина.
- Как это что случилось? Прежде всего, твоя дорогая Элиза уже чувствует себя намного лучше, - сухо ответила госпожа Ленорман.
- О, Элиза, моя дорогая нянюшка, это непростительно! Как я могла забыть о тебе?! - вскричала Батистина, осыпая свою дуэнью поцелуями с той непосредственностью, против которой никто не мог устоять. - Но все это так ново для меня! Ты, дорогая Жанна-Антуанетта, живешь в Париже, ты уже замужняя дама!..
- Ну так что же!? Ты тоже очень скоро выйдешь замуж! - улыбнулась более любезно Жанна-Антуанетта.
Батистина приоткрыла рот от удивления: она совершенно забыла о существовании Жеодара.
- Да… конечно… Но какой чудесный, замечательный день! - с воодушевлением воскликнула она после минутного замешательства.
- Замечательный?! Бессердечное создание! Ты забыла про беднягу факельщика! - простонала Элиза.
"Она права, я просто чудовище! Какой эгоизм!" - с раскаянием подумала Батистина.
Жанна-Антуанетта посмотрела на подругу и еле заметно пожала плечами. Она выглянула в окошко:
- Ну что, Юзеб, мы можем ехать?
- Ах, мадам, мочь-то мы можем, но… пожалуй, что и не можем…
- Наглец! Что ты несешь?! Ты выпряг раненую лошадь и убрал с дороги труп издохшей?
- Бррр… да, мадам, все сделано, если можно так сказать…
- Тогда вперед! - гневно воскликнула Жанна-Антуанетта.
- Простите меня великодушно, мадам. Мы слишком задержались! Недалеко же мы уедем без факельщиков! Скоро станет темно, как в аду, а лошадки так нервничают и так всего пугаются после всей этой суматохи! - простонал бедный Юзеб, еще не совсем пришедший в себя после пережитого.
Словно в ответ на его жалобы раздался дробный стук копыт. Четыре рейтара с факелами в руках окружили карету.
- Мы получили приказ сопровождать вас, куда вам будет угодно, сударыни! - сказал один из них с легким гасконским акцентом, отдавая честь дамам.
- Благодарю вас, господа! Ну, теперь - в путь! - приказала Жанна-Антуанетта, откидываясь на атласные подушки и потянув за шелковую ленту, чтобы поднять окошко. Карета тронулась.
Пламя от факелов освещало экипаж, и рейтары с любопытством посматривали на двух хорошеньких молоденьких девушек.
Хитрый огонек зажегся в глазах Батистины, и она удержала руку подруги:
- Подожди, дорогая, мне в голову пришла одна мысль!
Жанна-Антуанетта усмехнулась:
- Ты говорила так в пансионе, когда собиралась совершить какую-нибудь глупость…
Старая Элиза укоризненно взглянула на подруг, и они обе прыснули со смеху. Батистина поманила к себе пальцем одного из рейтар. Он был почти так же молод, как и Батистина, и с гордостью носил свой синий мундир. На левом плече у него красовалась эполета с серебряной бахромой, украшенная золотой звездой. Юноша вежливо стянул с головы треуголку и склонился к окошку:
- Чем могу служить, сударыни?
Он закашлялся, смущенный тем, что две красавицы смотрели на него, улыбаясь и время от времени переглядываясь, как настоящие заговорщицы.
- О, сейчас довольно холодно, сударь, наденьте шляпу! Мы вас очень просим! - сказала Жанна-Антуанетта с очаровательной улыбкой.
- Благодарю вас, сударыня! - промолвил, запинаясь, рейтар и водрузил свою треуголку с серебряным галуном поверх белого напудренного парика.
- Вы ведь не простой солдат, сударь? - продолжала Батистина с той великолепной самоуверенностью, которая отличает только невинных девушек, действующих по наитию.
- Что правда, то правда, сударыня! Я нахожусь в чине корнета! - гордо заявил юноша, покраснев от удовольствия.
- Ах, корнет! Как мило! Такой молодой, и уже корнет!
- Осторожней, Батистина, а то он, пожалуй, свалится с лошади! - зашептала Жанна-Антуанетта.
Батистина расхохоталась.
Юный рейтар отвел в сторону руку с пылающим факелом, чтобы свет не падал на его густо покрасневшее безбородое лицо, в результате свет еще сильнее залил карсту, и красота двух подруг стала просто ослепительной.
- А сколько вам лет, господин корнет? - поинтересовалась Жанна-Антуанетта.
- О, я не так молод, как вам кажется, сударыня. Мне двадцать четыре года, - ответил юноша, безбожно привирая и не сводя глаз с Батистины.
- Ах так! А мне двадцать, - пускаясь на столь же бесстыдный обман, заявила Батистина.
- А я, хотя и замужняя дама, признаюсь, что мне никогда не доводилось беседовать с корнетом! - воскликнула Жанна-Антуанетта, кичась своим опытом "много повидавшей и пожившей женщины" перед двумя юнцами.
- Правда, сударыня?
- Правда, сударь.
- Нет, я уже видела корнетов, но только, конечно, издали. Но они не держались в седле так гордо, как вы, и у них не было таких изысканных Манер, сударь, - живо вставила Батистина.
- Правда, сударыня? - еле ворочая языком, пробормотал юноша, не знавший, куда девать глаза от смущения.
- О да, правда… Истинная правда, сударь!
- Разрешите представиться! Эрнодан де Гастаньяк… к вашим услугам, сударыни, - низко склонил голову юноша.
- О! Сударь! Так вы, несомненно, гасконец? - восхищенно закатила глаза Жанна-Антуанетта.
- Да, сударыня! Гасконец из Гаскони! - гордо вскинул голову рейтар.
- А чьи приказы вы выполняете, господин де Гастаньяк? - невинно спросила Батистина, широко открывая свои голубые глаза.
Молодой корнет готов был лопнуть от гордости:
- Я исполняю приказы моего капитана, который получает указания от господина дю Плесси, а уж тот их получает прямехонько от его величества…
Рейтар прикусил язык. Как всякий истинный гасконец, он слишком быстро проболтался. Две тонкие штучки с удовлетворением переглянулись, ибо вытянули-таки из юноши сведения, которые хотели заполучить во что бы то ни стало. Жанна-Антуанетта поудобнее расположилась на подушках. Окончательно смущенный корнет опустил голову. Батистина мило улыбнулась юноше, чтобы пролить немного целебного бальзама на его раны.
- Решительно, мне очень нравится говорить с мужчинами! - заявила Батистина, берясь за шнурок, чтобы опустить окошко.
- Да уж, заметно! - с нервным смешком пожала плечами Жанна-Антуанетта.
- О, дорогая, ты ведь моя единственная подруга! И я тебя люблю! Разве я сделала что-нибудь такое, что могло рассердить тебя? - воскликнула Батистина, расстроенная недовольным видом Жанны-Антуанетты.
- Но, голубушка, ты напустила холода и едва не заморозила госпожу Ленорман со всеми этими беседами! - сказала Элиза, абсолютно ничего не понимавшая в происходящем.
Жанна-Антуанетта с любопытством посмотрела на подругу, не обращая ни малейшего внимания на старую няню.
- Ты всегда поражаешь меня, Батистина. Невозможно угадать, как ты отреагируешь на какое-нибудь слово или действие… Ты будто спишь с открытыми глазами или витаешь где-то в облаках… или поступаешь так или эдак чисто инстинктивно… Но я тоже тебя люблю… по-своему, разумеется… И буду защищать тебя от тебя самой, даже против твоей воли…
- Ах! Как странно и забавно! Ты говоришь точь-в-точь как Жеодар, - рассмеялась Батистина.
Под колесами заскрипел гравий. Карета въехала во двор замка Мортфонтен. Жанна-Антуанетта схватила Батистину за руку и горячо зашептала:
- Клянусь, Батистина, я всегда буду тебе верной подругой, даже если у тебя будут основания думать иначе…
- Почему ты так говоришь? - изумилась Батистина. Но Жанна-Ануанетта упорно молчала. Она, казалось, погрузилась в мечты.
Кучер Юзеб быстро соскочил с сиденья, чтобы откинуть ступеньки. С крыльца доносились крики:
- О-ля-ля! Мадемуазель Батистина! Мадам Элиза! Мы так беспокоились! Вас так долго не было! - хором вопили церковный сторож и его жена. - Какой-то человек шлялся вокруг замка и спрашивал, живет ли здесь молодая девушка по имени Батистина де Вильнев. Выяснял, находится ли она в замке или все еще пребывает в пансионе, - продолжал докладывать церковный сторож. - Подозрительный тип, мадам Элиза, физиономия висельника. Шляпа по самые брови, а лицо он все прятал в складках плаща… Не понравился он мне, ой как не понравился! Не станет честный человек прятать свое лицо! Но мы молчали как рыбы! Правда, жена?
- Да, да, сразу было ясно, что он не с добром пришел! Небось из бродяг, что грабят замки… или, того хуже, какой-нибудь головорез! - поддержала мужа достойная супруга.
- Ах, друзья мои! Благодарю. Сколько волнений, Иисусе! С нами случилось ужасное несчастье! На нас напало жуткое чудовище! - стонала Элиза, пока кучер не без труда помогал ей выбраться из кареты.
Батистина и Жанна-Антуанетта с некоторым сомнением посмотрели друг на друга.
- Будь счастлива, дорогая! - прошептала Батистина, с воодушевлением сжимая руку подруги и чуть подталкивая ее к дверце, чтобы та последовала примеру Элизы и оказалась на руках у кучера. - Ведь мы его встретили, как и предсказывала нам та старая цыганка! Ты же помнишь! О, он еще более прекрасен, чем я воображала! И он нас спас!..
- Да, но смотрел он только на тебя, маленькая лицемерка, точно такими же глазами, как и вот этот юнец, - пробормотала. Жанна-Антуанетта, указывая на спрыгнувшего с коня Эрнодана де Гастаньяка - он топтался у дверцы кареты, сжимая в руках треуголку и ожидая дальнейших приказаний.
Жанна-Антуанетта говорила тихо, и Батистина подумала, что ослышалась. Она тряхнула светлыми кудрями и с величественной грацией оперлась на галантно поданную руку корнета.
- Благодарю вас, господин де Гастаньяк, - одарила юношу улыбкой Батистина.
- Позвольте, я перенесу вас на руках, сударыня, перед крыльцом большая лужа, - сказал рейтар, указывая на воображаемую лужу.
"Странно! Ему хочется взять меня на руки… Как и Жеодару… Должно быть, все мужчины страдают такой манией…" - подумала Батистина, позволив юноше нести себя и прижимаясь к нему гораздо сильнее, чем это подобало девушке из хорошей семьи.
Батистина ощущала, как гулко и часто билось сердце молодого человека под синим камзолом. Она обвила шею кавалера руками. Не очень понимая почему, Батистина разволновалась. От корнета исходил мужской запах, запах лошади и табака. Девушка уронила голову на плечо юноши. Она почувствовала, как он вздрогнул. Молодой человек осмелился крепче обхватить тонкую талию, затянутую в корсет, гораздо крепче, чем того требовали обстоятельства. Батистина подняла на Эрнодана свои голубые глаза, в которых светилась такая невинность. Она начинала смутно догадываться о великой силе своего взгляда, о том, какое впечатление производят ее небесно-голубые глаза на мужчин, и она уже принялась оттачивать свои коготки, как маленькая мурлыкающая кошечка. Ее охватила приятная истома. Батистина словно невзначай приблизила бархатистую щечку к губам Эрнодана, и тот воспользовался сумраком - легко коснулся губами розовых губок, столь любезно ему подставленных.
- Могу ли я когда-нибудь приехать и справиться о вашем здоровье, сударыня? - спросил Эрнодан, с величайшим сожалением опуская Батистину на верхнюю ступеньку крыльца. По лестнице юноша взлетел, не чуя под собой ног, словно во сне.
- Ну конечно, господин де Гастаньяк, приезжайте, когда вам будет угодно. Вы так любезны! С большим удовольствием увижу вас снова, - спокойно сказала Батистина.
- С вашего позволения, сударыня, я буду приезжать каждый день…
- Хорошо, хорошо… Приезжайте… но через три дня я выхожу замуж, - промолвила Батистина.
- Ах! Что? Как? - забормотал совершенно сбитый с толку юноша. - Вы выходите замуж, мадемуазель?
- Да, но после свадьбы вы сможете приезжать ко мне в замок дю Роше сколько вам будет угодно, это в двух лье отсюда. Вы познакомитесь с Жеодаром, и он вам понравится. Это мой жених.
- О, не сомневаюсь, сударыня, - вежливо и сухо ответил внезапно ставший холодным Эрнодан де Гастаньяк.
- И оставайтесь поужинать с нами. Переночуете сегодня у нас в замке вместе с вашими людьми, господин де Гастаньяк, ведь уже поздно… - предложила Батистина, не отдавая себе отчета в том, насколько смелым было ее предложение.
Глаза юноши вспыхнули - он услышал в словах девушки некое обещание. Он с трудом овладел собой и даже не сразу ответил:
- Увы, мы должны ехать, сударыня, и я не могу воспользоваться вашим предложением. Для рейтара нет понятия "поздно" или "рано", ведь мы на службе, к тому же у нас есть факелы, чтобы осветить дорогу… Примите мою искреннюю благодарность, мадемуазель!
- Ах, как жаль! Мы стали почти друзьями… - вздохнула Батистина.
- Я… Я вернусь… Ведь вы мне позволили… Ваш покорный слуга, мадемуазель! - низко поклонился Батистине молодой рейтар, словно перед ним была сама королева.
"Он и вправду очарователен! И какой странный акцент! Поймут ли они с Жеодаром друг друга…" - думала девушка, поднимаясь со свечой в руке в свою комнату.
Батистина сбросила накидку на пуховую перину, подбежала к зеркалу и принялась себя разглядывать. Никогда прежде ее глаза так не блестели! Волосы спускались красивыми прядями на полуобнаженную грудь. Батистина улыбнулась своему отражению и с легким вдохом чмокнула самое себя в губки. Она чуть покраснела, вспомнив про поцелуй юного рейтара, и решила, что, пожалуй, лучше не рассказывать Жеодару об Эрнодане де Гастаньяке, когда тот приедет завтра с визитом.
Батистина взглянула на кровать, и девушку вновь посетила крайне смущавшая ее мысль о том, что через три дня она окажется в первый раз в постели с мужчиной.
- Жеодар… да, да, Жеодар, я вас люблю, Жеодар… Эрнодан… Эрнодан… - на все лады повторяла внезапно развеселившаяся Батистина.
- У вас еще остались силы, господин корнет? - раздался во дворе чуть ироничный голос Жанны-Антуанетты.
- К вашим услугам, сударыня, - тотчас отозвался рейтар и загрохотал сапогами.
"Но что это она там делает?" удивилась Батистина, подойдя к окну.
Ее подруга сидела в карете. Она зажгла там ночничок. Батистина увидела, что Жанна-Антуанетта отложила в сторону гусиное перо и отодвинула бювар, затем быстро присыпала песком какое-то письмецо, чтобы быстрее высохли чернила. Она сложила записку вчетверо, капнула чуть-чуть воска и запечатала. Заинтригованная до крайности Батистина потихоньку отворила окно.
- Возьмите, сударь, и будьте так любезны, передайте эту записку лично в руки тому господину, что спас нас сегодня в лесу, - прошептала Жанна-Антуанетта, окинув взглядом двор и убедившись, что ее никто не видит.
- Господину, который… ох… да… господину дю Плесси, наверное… - залепетал, запинаясь, корнет, не осмелившийся понять даму до конца.
- Нет! Я говорю о другом… о человеке с чуть хрипловатым голосом… Вы хорошо меня поняли?
- Да… да… сударыня, будет исполнено… сегодня же вечером… - сказал юноша с некоторым испугом.
"Но почему она скрывает от меня свое желание написать ему?" - спрашивала себя изумленная Батистина.
Жанна-Антуанетта исчезла в глубине замка. Эрнодан де Гастаньяк поднял голову и заметил Батистину: Она чуть насмешливо, заговорщически приложила палец к губам, прося не выдавать ее. Но юноша принял жест девушки за изъявление нежности. Вновь воспылав страстью, он поднес руку к губам и послал Батистине воздушный поцелуй. Та, смеясь, ответила. Любовная сцена могла бы продолжаться всю ночь, если бы чей-то грубый голос не нарушил тишину и не положил конец амурным делишкам двух юных созданий.
- Прошу прощения, мадемуазель! Я не хочу вас оскорбить или обидеть, господин корнет, Боже упаси! Но мы здорово замерзли! - громко и недовольно брюзжал толстый рейтар, бывший явно намного старше офицера.
Батистина не удержалась и звонко расхохоталась.
Эрнодан де Гастаньяк, пришедший в ярость от того, что простой солдат выставил его на посмешище в присутствии юной девушки, резко обернулся и рявкнул:
- Замолчи, Лафортюн! Я научу тебя быть вежливым! Я тебе покажу! Вот отколочу хорошенько - сразу согреешься!
Батистина помахала своему воздыхателю ручкой. Эрнодан де Гастаньяк вскочил в седло. Он сорвал с головы треуголку, раскланялся, а затем яростно вонзил шпоры в коня.
- Эй, вы! За мной! В Компьень!
Стук копыт заглушил голос юноши.
- Давно ли ты стоишь у окна?
Батистина живо обернулась. Жанна-Антуанетта пристально смотрела на нее с любопытством и, пожалуй, с беспокойством. Девушка уже открыла было рот, чтобы спросить подругу, что за таинственное послание отдала она в руки рейтара, адресовав незнакомцу. Но внезапно что-то в лице Жанны-Антуанетты заставило Батистину переменить решение и сохранить все увиденное в тайне:
- Да нет, дорогая, я выглянула как раз тогда, когда рейтары уезжали.
Жанна-Антуанетта с облегчением улыбнулась.
- Бедный корнет, ты ему разбила сердце, плутовка!
Две подруги так и покатились со смеху. Держа друг друга под руку, они спустились вниз к ужину. Элиза хлопотала на кухне. При первом взгляде на двух красавиц можно было сказать, они - лучшие подруги на всем белом свете. Прелестные, розовые, свеженькие, они походили на два цветка, чей вид вызывает у пчел желание собрать ароматный нектар.
Жанна-Антуанетта подчеркнуто дружески обвила рукой талию Батистины. Не понимая почему, Батистина в эту минуту ощутила, как сердце у нее сжалось от печали.
Ей снились свадьба и брачная ночь.