– Ну конечно нет! – воскликнула Луиза. – Как ты можешь быть так слеп! Всем известно, что миссис Каррингтон сейчас не в таком положении, чтобы делать дорогие подарки. Неудачный брак разорил ее. И всем известно, что мистер Левинсон дает хорошие деньги за драгоценности, когда леди находятся в… гм… стесненных обстоятельствах.
Нахмурившись, Дэвид побарабанил пальцами по раскрытой книге счетов. Он всегда подозревал, что многого еще не знает об Эмме, даже после совместно проведенной ночи. Что она делала в лавке мистера Левинсона? Луиза сказала правду. Все знали, что туда в случае нужды наведывались дамы, чтобы продать свои драгоценности. Но у Эммы есть дом, да и лорд и леди Рэмси всегда готовы помочь ей.
Впрочем, Рэмси сейчас в Лондоне, и Эмма совсем одна. У Дэвида возникло неприятное предчувствие, что без Филипа Каррингтона тут не обошлось. Эмма явно что-то скрывала. Неудивительно, если Филип был таким же, как его беспутный кузен.
Появление этого человека в деревне, его визиты в книжную лавку по меньшей мере раздражали Дэвида. Луиза, хихикая, восторгалась красотой Филипа и его светским шармом, но Дэвиду совсем не нравилось, как он смотрел на Эмму. Необходимо выяснить, что это за человек и что скрывается в его прошлом. Но для этого нужно было совершить поездку в Лондон, а Дэвид не хотел оставлять Эмму без защиты.
В какую бы беду она ни попала, он должен разузнать все. Теперь же.
С шумом отодвинув кресло от стола, Дэвид встал и широкими шагами направился в холл.
– Прости, Луиза, мне нужно срочно уехать.
– Прямо сейчас? – поинтересовалась сестра, спеша за ним. – Дэвид, что все это значит? – спросила она, услышав, как он отдает распоряжение оседлать ему лошадь.
– Объясню позже, Луиза, – рассеянно ответил он, его мысли были с Эммой.
– Ты должен пойти со мной, – сказала Луиза, – я пригласила мисс Хардинг на чай. Уверена, вы все уладите между собой, как только ты узнаешь правду о миссис Каррингтон.
Правду об Эмме? Да, пожалуй, он только приподнял завесу тайны, окружавшую Эмму Банкрофт-Каррингтон. Теперь Дэвид по-настоящему испугался за нее.
Если она попала в беду…
Он поспешно вышел за дверь, схватил поводья и вскочил в седло. Нужно выяснить, что случилось с Эммой. Немедленно.
Беатрис стояла на лестничной площадке и смотрела, как ее тетя заливается слезами. В открытую дверь она видела отца верхом на Зевсе, стремительно удаляющимся от дома. Он даже шляпу не надел. Лакеи, обычно такие невозмутимые, обменялись удивленными взглядами.
Казалось, будто Роуз-Хилл перевернули вверх ногами и как следует потрясли. Беатрис не знала, что и думать.
В Лондоне мама постоянно то вбегала, то выбегала из дому, а в гостиной и столовой часто собирались странные люди, которые громко говорили и смеялись. Но даже в такой обстановке папа всегда оставался спокойным и вел себя рассудительно. Но сегодня… у тети просто истерика.
Беатрис раздраженно топнула ногой, сожалея, что не слышала весь разговор между отцом и тетей. Ей удалось лишь разобрать слова тети, которая требовала прекратить всякие отношения между Беатрис и миссис Каррингтон, а еще она хотела, чтобы папа женился на этой глупой мисс Хардинг.
Впрочем, этого было достаточно. Миссис Каррингтон была замечательной женщиной, и Беатрис не бросит ее. Никогда.
Если бы она была маленьким ребенком, она легла бы на пол и устроила истерику. Но взрослые леди ничего такого делать не могут. Взрослые леди должны искать другие способы сделать то, что хотят. Этому Беатрис научилась, читая книгу про королеву Елизавету. Когда Елизавета была еще совсем юной принцессой, не имеющей никакой власти, ей приходилось быть осторожной и хитрой, чтобы не попасть в неприятности и добиться своей цели.
Только став королевой, она позволяла себе сердиться.
Беатрис нужно было как-то убедить отца, что миссис Каррингтон – единственная женщина, которая ему подходит. Но как это сделать?
Тетя Луиза, вся в слезах, скрылась в библиотеке, захлопнув за собой дверь. Беатрис пригнулась, стараясь, чтобы тетя ее не заметила. Услышав грохот закрывшейся двери, Беатрис на цыпочках прокралась в детскую.
Няня, как обычно, посапывала у камина. Книга о королеве Елизавете лежала в кресле у окна. Беатрис взяла ее в руки и принялась рассеянно перелистывать, но мысли ее были далеко. Девочка уставилась в окно, на залитую солнцем лужайку, стараясь понять, что ей следует делать.
Ее взгляд упал на поросшие мхом развалины старого замка. Она вспомнила рассказ миссис Каррингтон о потерянном сокровище и приемах, которые устраивались в Бартон-Парке и в Роуз-Хилл при Карле Втором.
Стоял теплый солнечный день. Может быть, небольшая прогулка ей не повредит. Няня всегда так и говорит: "Бегай, прыгай, делай что хочешь, только не мешай мне". Обычно Беатрис тихо сидела в своем кресле и читала, но сегодня ей захотелось приключений.
Может, ей даже удастся заглянуть на минутку в Бартон…
* * *
– Я слышала, он позволил дочери приходить к ней. Должно быть, она ему очень нравится, хотя должна сказать, сэр Дэвид меня удивляет…
– Да, да. Такой рассудительный и уважаемый человек… и миссис Каррингтон? Совершенно непостижимо…
– Но она все же сестра графини, значит, может считаться подходящей партией. Если только…
Мелани Хардинг больше ни минуты не желала оставаться в мануфактурной лавке, где старая леди Ферт и ее не менее древняя подруга обменивались свежими сплетнями. Она уже услышала все, что нужно.
Сэр Дэвид никогда не собирался жениться на ней. Она никогда не будет хозяйкой Роуз-Хилл. Сэр Дэвид всегда смотрел на нее с вежливым равнодушием. Ему больше нравится старая вдова миссис Каррингтон. Глупец.
Мелани шла по улице, не обращая внимания на прохожих и заманчивые витрины лавок. Она могла думать только о том, что потеряла, не успев обрести.
Ее взгляд вдруг упал на знакомую фигуру – Филип Каррингтон размашистым шагом двигался в направлении гостиницы "Роза и корона". В душе Мелани вспыхнула безрассудная надежда. Солнечные лучи мерцали на его золотистых волосах, плечи в этом плаще выглядели особенно широкими и крепкими. Определенно Филип Каррингтон был гораздо красивее и интереснее Дэвида Мартона.
А Мелани отчаянно не хотелось возвращаться в унылый дом дяди.
– Мистер Карринтон! – крикнула она, переходя улицу. – Какая встреча! Может быть, выпьем чаю?
Глава 18
Эмма нетерпеливо мерила шагами лесную опушку. Ридикюль оттягивал ей руку. Там лежали деньги, вырученные от продажи обручального кольца и жемчужного ожерелья, доставшегося от матери. Эмма отнесла их ювелиру, державшему лавку в городке в нескольких милях от деревни. Она получила не так много, как рассчитывала, но, может быть, этого хватит. Эмма отчаянно надеялась, что ей удастся откупиться от Филипа.
Если она хочет быть достойной Дэвида, она должна заставить Филипа уехать. Его присутствие в деревне служило живым напоминанием о ее прошлом. Нужно покончить с этим сегодня же.
Эмма повернулась и зашагала в обратную сторону. В лесу царила тишина, нарушаемая только ее дыханием, шорохом шагов по траве и свистом ветра в кронах деревьев. Бледный размытый солнечный свет проникал через листву и ложился на землю дрожащими пятнами. Никогда еще Эмма не чувствовала себя такой одинокой.
Филип, конечно, придет. Так было сказано в его записке. Он указал там место и время встречи. Даже несмотря на шантаж, Эмма верила, что он сдержит слово.
Не мог же он так сильно измениться… ее старый друг все еще скрывается где-то в глубине ее души.
Наконец Эмма услышала топот копыт. Обернувшись, она увидела всадника, в котором узнала Филипа, хотя шляпа скрывала его лицо.
– Я думала, ты не придешь, – сказала Эмма.
На лице Филипа появилась и тут же исчезла улыбка.
– Я ведь назначил тебе встречу, разве нет? Сделка есть сделка, Эмма. У тебя есть что-нибудь для меня?
Эмма протянула ридикюль. Филип слез с лошади и подошел к ней. Вокруг не было ни души.
Это пугало Эмму и одновременно радовало. Она не могла позволить, чтобы ее увидели вместе с Филипом. Она выпрямилась, незаметно коснувшись маленького кинжала, заткнутого за пояс и скрытого жакетом.
Филип взял сумочку, открыл и заглянул внутрь.
– Я знаю. Остальное отдам позже. Это все, что мне удалось собрать, но этого хватит, чтобы ты мог сегодня же уехать отсюда.
– Нехорошо с твоей стороны, Эмма, – сказал Филип.
– Я знаю, Филип, я хочу помочь тебе, правда! – в отчаянии воскликнула Эмма. – Генри плохо обошелся с нами обоими, и мы оба заслуживаем новую жизнь, разве не так? Я хочу помочь тебе начать все заново, если ты поможешь мне.
Несколько долгих тягостных минут Филип молчал, пристально глядя на Эмму. Потом снова посмотрел в сумочку.
– Это все из-за Дэвида Мартона, верно? Из-за него ты хочешь как можно быстрее отделаться от меня. – Филип захлопнул ридикюль. – Я видел, как ты смотришь на него. Он причиной тому, что ты так стараешься забыть прошлую жизнь и своих старых друзей.
– Сэр Дэвид тут совсем ни при чем, – встревоженно ответила Эмма. – Моя семья…
– Вот уж кто тут точно совсем ни при чем, так это твоя семья! – закричал Филип, пугая Эмму. – Он не стоит тебя, Эмма. Он слишком скучный, слишком…
– Нет, – Эмма яростно замотала головой, – не смей говорить о нем ничего плохого! Он – лучший из мужчин. Если уж на то пошло, то это я не стою его, в противном случае у тебя не было бы повода шантажировать меня.
– Шантажировать? Какое гадкое слово, Эмма.
– А как, по-твоему, я должна это назвать?
– Я хотел, чтобы ты стала моей, – грубо сказал Филип. – Но ты не захотела прислушаться к голосу разума, так что мне оставалось делать?
– Ты заявляешь, что любишь меня и ищешь способы обидеть меня? – Эмма удивленно покачала головой. Но теперь благодаря Дэвиду она многое понимала лучше. – Когда-то я приняла боль и переживания за любовь, но больше я такой ошибки не совершу. Любовь не может быть жестока, Филип. Любовь – это… это…
Филип внезапно метнулся вперед и заключил Эмму в объятия. Ее охватила паника и страх, они ослепили ее совсем как тогда, с мистером Милном и герром Готтфридом. Эмма яростно вырывалась, но Филип крепко держал ее. Наконец он так прижал ее к себе, что она едва могла дышать. Его губы прижались к ее губам.
Филип был опытным любовником и вложил в этот поцелуй все свое мастерство. Эмма ощутила это даже сквозь пелену страха. И все же этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с поцелуем Дэвида.
Эмме удалось опустить руку, и ее пальцы скользнули по кинжалу за поясом. Она сжала рукоятку. Это был антикварный образчик холодного оружия, когда-то висевший на стене в отцовской библиотеке вместе с другими раритетами. Теперь Эмма была несказанно рада, что взяла его с собой. Выхватив кинжал из-за пояса, она приставила лезвие к боку Филипа.
Он замер и отстранился, наконец оторвавшись от ее губ.
– Эмма… – хрипло проговорил он.
– Отпусти меня, – яростно прошептала она, – уходи, уезжай отсюда. Я никогда не полюблю тебя, Филип. Да и ты никогда не любил меня.
Он медленно отступил, кинжал был по-прежнему направлен на него. Даже когда он взялся за поводья, Эмма продолжала крепко сжимать оружие.
– Хорошо, Эмма, я уеду, – сказал он, – но знаешь, что я тебе скажу? Сэр Дэвид Мартон просто околдовал тебя, и эти чары скоро развеются. В тебе слишком много жизни, ты не подходишь ему. Я буду ждать тебя.
– Не стоит, – холодно ответила Эмма. – Я всегда хотела жить здесь, здесь и останусь.
Филип вскочил в седло. К большому облегчению Эммы, он, помедлив, пустил коня галопом.
– Это еще не конец, Эмма! – крикнул он, обернувшись. – Я обещаю!
Только когда топот копыт стих, Эмма разжала пальцы и кинжал упал в траву. Она опустилась на колени, едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Не время предаваться отчаянию.
– Пусть он уедет, – прошептала она.
Пусть ее новая жизнь станет реальностью. Даже если Дэвид не захочет больше видеть ее, если ей придется одной идти по жизни, ночь, которую они провели вместе, изменила Эмму, и она знала, что не может повернуть назад.
Глубоко вздохнув, она медленно поднялась. Отыскав тропинку в высокой траве, Эмма побрела по ней. Филип уехал, вокруг не было ни души. Эмма хотела вернуться домой, в свой коттедж, к Мюррею и дневнику Арабеллы.
Однако через несколько мгновений она осознала, что ноги несут ее не в Бартон, а к Роуз-Хилл. С пригорка она видела покрытые мхом развалины старого замка. Последнее прибежище Арабеллы и ее возлюбленного.
Не отдавая себе отчета в своих действиях, Эмма направилась к развалинам. Сойдя с дороги, она перелезла через низкую каменную ограду и устремилась к полуразвалившейся галерее.
Глава 19
Старый замок словно застыл во времени, как муха в янтаре, под бледно-голубым небом. Эмма медленно приближалась к нему. Пустые глазницы окон на покрытых плющом стенах как будто смотрели на нее.
Сколько всего эти стены повидали за несколько столетий, подумала Эмма. Войны, тайные побеги, разбитые сердца, смерти и рождения. Эмма вдруг обрадовалась тому, что решила прийти сюда, поддавшись порыву. В окружении старых стен она чувствовала себя в безопасности. Здесь она могла укрыться ото всех. По сравнению с тем, что видели эти стены, ее собственные грехи казались ничтожными.
Эмма осторожно зашла в груду камней. В высокой траве виднелись остатки стен, некогда разделявших комнаты. Интересно, подумала она, где пряталась Арабелла и ее кавалер от преследователей, что они чувствовали, одни против ополчившегося на них мира. Испугались ли они, или страсть заглушила в них все прочие чувства?
Эмме вдруг тоже захотелось убежать куда-нибудь. Бежать, бежать, пока не найдет место, подобное этому, укрытое от посторонних взоров, охраняемое древними призраками. Но в глубине души она понимала, что бежать ей некуда. Прошлое всегда было рядом, всегда было готово напомнить о себе. Кроме того, побегом проблем не решить.
Эмма присела на низкую стену и посмотрела на возвышавшуюся перед ней колонну. Должно быть, когда-то это была печная труба. Может быть, Арабелла даже успела спрятать сокровища в печь вроде этой, прежде чем их поймали. Что она чувствовала в тот момент, зная, что ее надеждам не суждено сбыться? Зная, что любовь можно потерять в миг ее расцвета?
– Помогите! – раздался тоненький голосок.
Эмма вскочила, ее сердце бешено колотилось. Неужели ее размышления об Арабелле вызвали дух этой беспокойной девушки?
– Не будь дурой, – твердо сказала себе Эмма.
Не важно, что пишут в романах, призраков не существует. Это всего лишь ветер, посвистывающий в старых развалинах.
– Помогите! – снова закричал кто-то.
На этот раз Эмма ясно услышала зов о помощи. Это был голос человека, не призрака.
– Где вы?! – крикнула она в ответ, силясь определить, откуда шел звук.
Эмма не видела ничего, кроме овец, пасущихся у замка, и дымка, поднимающегося из трубы Роуз-Хилл.
– Вы меня слышите?
– Миссис Каррингтон? Это вы? Помогите мне, пожалуйста.
Беатрис! Эмма словно оледенела, потом ее охватила паника.
– Беа! Где ты?
– Внизу! Помогите мне, пожалуйста!
Эмма пошла на голос, но по-прежнему ничего не видела.
– Держись, Беа, и продолжай говорить, чтобы я могла отыскать тебя. Я здесь, и я тебя не брошу, обещаю.
Дрожащим голоском Беатрис запела старую детскую песенку. Следуя на голос, Эмма обнаружила провал. Должно быть, когда-то это был подвал. Голос Беатрис и вторящее ему эхо доносились из темной глубины.
– Беатрис, дорогая, что ты там делаешь? – спросила Эмма, стараясь унять свой страх. – Я тебя не вижу.
– Здесь так темно, – ответила Беатрис, и Эмма услышала панику в ее голосе.
– Иди на мой голос, дорогая. Ты не ушиблась?
– Нет… не думаю. Я просто осматривала старый замок, не заметила дыру в земле и упала в нее. Не могу найти обратную дорогу.
– Ты пришла сюда одна? – Эмма услышала хруст гравия под ногами Беатрис. – А где твой отец? Няня?
– Няня, как всегда, спит, а папа уехал по делам. Дома была тетя Луиза, но я не хотела встречаться с ней и решила прогуляться.
– Но почему здесь? Эти развалины очень опасны, дорогая.
– Мне понравились истории из старого дневника, который вы мне показывали. Но я обещаю, что больше никогда не буду выходить из дому одна!
Эмма опустилась на колени у края отверстия и наконец заметила движение в полутьме. Вскоре показалось бледное личико Беатрис. Она сощурилась от яркого света, ее щеки были покрыты грязью.
– О, миссис Каррингтон, – всхлипнула она, – мне так жаль. Я не такая храбрая, как королева Елизавета.
– Все хорошо, дорогая, я здесь, с тобой, – вздохнула Эмма. – Я знаю, каково это – жаждать приключений. Но нам нужно подумать, как вытащить тебя оттуда.
– Здесь какой-то камень. Наверное, когда-то были ступени?
– Попробуй встать на этот камень и дотянуться до моей руки.
Вскарабкавшись на него, Беатрис протянула маленькие пальчики, но Эмма не могла до них дотянуться, как ни старалась. Она быстро огляделась, и тут ей в голову пришел отчаянный план.
– Сейчас я спущусь к тебе и помогу выбраться, – сказала она, – а потом вылезу сама. Ты можешь немного отойти в сторону?
Беатрис отступила в темноту. Ухватившись за край отверстия, Эмма осторожно опустилась вниз. Ее ноги коснулись каменного пола. Беатрис бросилась к ней и крепко обняла за талию, зарывшись лицом в юбку Эммы.
Она обняла девочку, мысленно вознеся хвалу Господу за то, что Беатрис цела и невредима.
– Я так рада, что вы здесь, миссис Каррингтон, – всхлипнула Беатрис.
– Тебе очень, очень повезло, что я пришла сюда сегодня, Беа, – сказала Эмма, целуя девочку в макушку. – Тебя могли искать много дней. Твой отец, наверное, уже беспокоится, так что нам лучше немедленно вернуться в Роуз-Хилл.
– Теперь я буду вести себя хорошо, миссис Каррингтон, обещаю.
– Я знаю, дорогая. А теперь давай я тебя подниму.
Эмма взяла Беатрис на руки и осторожно встала на каменную приступку. Собрав все свои силы, она подняла Беатрис и почти перебросила ее за край отверстия, к свету. В этот миг камень ушел из-под ее ног. Охваченная паникой, Эмма упала на усыпанный каменной крошкой пол. Лодыжку пронзила острая боль.
– Миссис Каррингтон! – крикнула Беатрис. – Что случилось?! Вы ушиблись? Скажите что-нибудь!
От боли у Эммы перехватило дыхание, но она не хотела еще больше пугать девочку, ей и так пришлось многое пережить.
– По-моему, я подвернула ногу, – выдавила она.
От боли у нее потемнело в глазах, потом накатила дурнота. Эмма попыталась встать и чуть не лишилась сознания.
Беатрис издала громкий вопль, и Эмма испугалась, что у девочки может начаться истерика.
– Беатрис! – крикнула она. – Все хорошо. Ты должна… должна сейчас же бежать домой и привести отца или кого-то, кто может помочь мне выбраться отсюда. Ты должна быть очень сильной и очень храброй, как королева Елизавета.
– Я скоро вернусь, миссис Каррингтон, клянусь!