"Кого волнуют причины?" - думал он. Они делали это, и все. Только это имело значение.
- Я слышала, что синергетическая реакция, бурлящая в крови человека после драки, не слишком отличается от химической реакции, вызванной сексуальным влечением.
- Буду очень благодарен, - сказал Раф, - если ты отложишь лекцию по синергетической химии крови на потом. Думаю, сейчас я вряд ли смогу сосредоточиться.
Ее глаза сверкнули чувственным весельем.
- Прости.
Со стоном он лег на кровать и сгреб ее в свои объятия.
Мягкий смех Орхидеи взлетел к куполообразному потолку, такой же невесомый и яркий, как звездный свет наверху. Раф склонился над ней, поймав в ловушку крепких рук, и начал покрывать Орхидею поцелуями, пока она не перестала смеяться. Под его натиском ее губы приоткрылись. С тихим, приглушенным восклицанием она сомкнула руки вокруг него. Он до самого нутра чувствовал ее стремительно разгорающийся чувственный голод. Орхидея хотела его. Его собственный тлеющий голод разгорелся в яркое пламя, и Раф возликовал. Сегодня вечером она принадлежала ему.
В безудержном неистовстве счастливой страсти они катались по широкой кровати, сминая покрывало и простыни, пока все не пришло в полный беспорядок. Когда они наконец остановились, Раф снова растянулся поверх Орхидеи, и она обвила его ногами, все еще обтянутыми джинсами. Она подняла на него взгляд, затаив дыхание. Ее глаза казались сверкающими, освещенными звездным светом озерами, в которых ему хотелось утонуть, и ждать не было сил.
Даже через джинсы он чувствовал жар ее тела, запах, теперь смешанный с безошибочно определяемыми нотками женского желания. Ночь - время, когда его чувства особенно обострялись, и его вторая натура сильнее всего давала о себе знать - звала его. Сейчас он ощущал себя живым, как никогда раньше.
Раф на какое-то время приподнялся, схватился за край ее футболки и приподнял до грудей, а потом вообще стащил через голову. Мягкие волосы Орхидеи в беспорядке разметались по подушкам. Один шелковистый локон упал на лицо, придавая ей страстный и загадочный вид.
Раф залюбовался изящной линией ее груди. Ему пришло в голову, что он никогда в жизни не видел ничего прекраснее россыпи звездного света на ее коже.
Орхидея тем временем вела сражение с пуговицами на его рубашке. Охваченный нетерпением от ее медленного продвижения, он быстренько закончил дело за нее. Почувствовав прикосновение ее пальцев к своей обнаженной груди, Раф закрыл глаза и задрожал.
- Раф. - Голос Орхидеи был переполнен эмоциями.
Он открыл глаза и наклонился, чтобы поцеловать ее. Приникнув к ее губам, он расстегнул пояс джинсов, а затем, двигаясь вниз, освободил от них Орхидею. Когда Раф вновь над ней навис, на ней из одежды остался лишь маленький шелковый треугольник.
Раф положил руку между ее ног, тоненькие трусики были уже мокрыми. Опьяневший от удовольствия, Раф был немного ошеломлен. Он слегка прижал ладонь к скрывавшему ее шелковому лоскутку.
От этого прикосновения Орхидея с шумом втянула воздух, беззвучно вскрикнула и беспокойно задвигалась под его рукой. Когда он погладил ее между ног, она сжала бедра вместе, сильнее прижимаясь к его ладони. В темноте было слышно, как участилось ее дыхание.
Через мгновение она нерешительно дотронулась до него в такой же интимной ласке и нетерпеливо вздохнула, когда ее рука нащупала ткань брюк. Ее прикосновение было странно неловким, но в то же время призывным. Ее руки довели его до безумия за то время, пока она нашла застежку на поясе его брюк, расстегнула пуговицу и наконец-то смогла расстегнуть молнию.
Его член лег в ее ожидающую руку. Когда она нежно приласкала его, Раф подумал, что, наверное, сойдет с ума. Он на мгновение прикрыл глаза, отчаянно стараясь вернуть себе самообладание.
Ему это удалось, во всяком случае, на несколько минут. Тогда он открыл глаза и увидел, что Орхидея смотрит на его мощную эрекцию с выражением удивления и благоговения.
- Ты невероятен, - прошептала она.
Он не ответил. Просто не мог. Раф был почти на пределе. Если он не возьмет ее сейчас, то непременно взорвется. Он сорвал с нее промокшие трусики, вновь опустился на нее и расположился между ее ног. Их взгляды встретились. Ему было необходимо видеть глаза Орхидеи, когда она наконец станет ему принадлежать.
Она смотрела на него со странной напряженностью, будто должно было случиться что-то важное. Он надеялся, что не разочарует ее.
Раф тяжело толкнулся вперед, ощущая, как тугие, нежные мышцы сопротивляются, но уступают и в конце концов мягко обхватывают его. Что-то еще наконец поддалось вторжению. Он услышал, как Орхидея резко втянула в себя воздух и на мгновение замерла. Она была горячей, влажной и очень-очень узкой. Слишком узкой.
Раф стремительно поднял голову.
- Орхидея?
- Все в порядке, - она взяла его лицо в свои ладони. - Я очень долго ждала этого.
- Но почему?
- Как-то не ощущала правильности момента.
Глубокое чувство удивления и ликующего удовлетворения смешались с мощным химическим соединением в его венах. Он точно знал, что она имела в виду. Ничто и никогда не ощущалось таким правильным и своевременным. Он опустил голову и поцеловал ее шею.
- Фокус.
Орхидея не колебалась. В плоскости подсознания обрел форму сверкающий кристалл. Раф направил мощный поток таланта через кристалл, одновременно глубже погружаясь в ее тело. Он потянулся вниз и отыскал маленький твердый клитор. При первом же прикосновении Орхидея вскрикнула и спрятала лицо на груди Рафа. Ему показалось, что он ощущает ее зубы. Это чувство было невыносимо захватывающим. Он нежно погладил ее и задвигался. Заложенные природой ритмы желания установились в старой, как мир, синергетической гармонии.
Вечность спустя, когда усилие сдерживать себя стало совершенно мучительным, Орхидея неожиданно впилась пальцами в его плечи.
- О, да, - шептала она, будто только что сделала какое-то невероятное открытие. - Да.
Он приподнял голову, чтобы видеть ее лицо, когда она забилась под ним в кульминации. Мелкая дрожь прошла через все ее тело. Он чувствовал эту дрожь глубоко внутри, там, где он так надежно устроился. Освобождение Орхидеи вызвало его собственное. Великолепное соединение физической и психической энергии текло через него. Все его чувства были сосредоточены на этих ощущениях. Он был сметен восхитительным безудержным ураганом, который полностью поглотил его.
Никогда прежде он не чувствовал такой целостности, правильности, красоты.
* * *
Спустя много времени Раф открыл глаза и, уставившись на стеклянный купол, стал рассматривать звезды. Орхидея пошевелилась и вытянулась рядом с ним. Затем она приподнялась на локте и склонилась над ним.
- Можно задать тебе личный вопрос?
Он всмотрелся в ее светящиеся глаза и запустил руку в ее волосы.
- Конкретно в этот момент я не стану возражать, даже если ты попросишь меня взлететь или спуститься с водопада в бочке.
- Ты в хорошем настроении, да?
- В превосходном.
Она сложила руки на его груди и положила на них подбородок.
- Этот вопрос из области профессионального интереса.
- Валяй.
- Правда ли, что сталкеры могут определять, лжет им человек или нет?
Он застыл, а затем начал смеяться. Раф смеялся так безудержно, что вынужден был сесть и схватиться руками за живот. Он согнулся пополам и захлебывался от смеха, гулко отдававшегося от стен комнаты.
- Не думала, что вопрос будет таким забавным, - обиделась Орхидея.
Смех Рафа наконец-то перешел в усмешку. Он растянулся на спине и уложил Орхидею поверх себя.
- Скажем так, - он погладил ее волосы. - Я точно буду знать, если ты когда-нибудь попытаешься сымитировать оргазм.
Глава 9
Ей ничего не снилось.
Точнее, ей не привиделся кошмар, в котором ее преследовал психоэнергетический вампир, хотя с одним из таких она, можно сказать, отправилась в постель, подумала Орхидея, проснувшись в одиночестве на массивной круглой кровати.
После продолжавшейся всю ночь энергичной деятельности Орхидея чувствовала себя удивительно обновленной. Утренние лучи проникали сквозь стеклянный куполообразный потолок. Свет заливал постель, словно теплый мед-сироп, обтекая Орхидею чудесным озерцом.
Никаких тебе кошмаров прошлой ночью. Ни единого. И та степень эйфории, в которую впала Орхидея, ясно говорила, насколько до сих пор она была запугана преследовавшими ее снами. Впервые она осознала, как они выбивали ее из колеи, доведя за прошедшие несколько дней до грани нервного срыва.
Она размышляла, всегда ли отличный секс так восстанавливает жизненные силы. Единственный способ проверить гипотезу - повторить опыт, подумала Орхидея. И не откладывая.
Она и сама не знала, почему ждала до прошлой ночи, чтобы потерять девственность. Видит Бог, в опрометчивые и беспечные подростковые годы ей довелось проводить время на задних сиденьях машин с теми немногими молодыми людьми, что имели смелость назначить свидание дочери одного из самых важных ученых Нортвилла. Любопытство ее было столь же сильным, как у любого другого здорового подростка. Однако, то ли благодаря нехватке в Нортвилле интересных "плохих мальчиков", то ли потому, что в глубине своей романтической души Орхидея ожидала встречи с Мистером Идеалом, она так и не дошла до конца.
К тому времени, когда Орхидея покинула Нортвилл ради огней большого города, ей исполнилось двадцать лет, и она уже больше не была ни опрометчивой, ни беспечной. У нее имелись собственные цели и замыслы, и ни один из мужчин, которых ей довелось встретить, в эти планы не вписывался. Друзья-мужчины у нее водились, а вот парней было немного. Никто из немногочисленных мужчин, появлявшихся в ее жизни последние несколько лет, не был тем самым Мистером Идеалом.
"Раф, может, и не Мистер Идеал, но уж точно Мистер Сексуальность", - решила Орхидея.
Она пошевелила пальчиками ног под бирюзовой простыней и прислушалась к шуму воды: Раф был в душе.
"В душе мой любовник, - поправила она себя, - который зарегистрировался в брачном агентстве, потому что по семейным обстоятельствам отчаянно нуждается в невесте".
Сия крамольная мысль немного подпортила довольство Орхидеи. Она села, отбросила сине-зеленые покрывала и поднялась с огромной круглой кровати. На полпути к ванной Орхидея замешкалась, посмотрела через плечо на приведенную в беспорядок постель и решила, что этот предмет периода Поздней Экспансии не приспособлен для легкомысленных сексуальных утех. Кровать выглядела мощной и значительной и предназначалась скорее для создания какой-нибудь династии. Если постараться, Орхидея могла бы даже заставить себя почти почувствовать легкую вину за то, что так здорово провела на этой кровати прошлую ночь.
Почти.
* * *
Полчаса спустя, приняв душ, Орхидея натянула джинсы и футболку, прошлась по влажным волосам расческой Рафа и направилась вниз. На верхней площадке искусно вырезанной лестницы Орхидея задержалась, вспомнив, как намедни Раф нес ее на руках вверх по ступенькам. Ее пронзила дрожь удовольствия.
Вот уж точно Мистер Сексуальность.
Соблазнительный аромат свежесваренного коф-ти привел Орхидею по коридору в небольшую застекленную террасу, из которой открывался вид в сад. За столом около высокого - от пола до потолка - окна сидел Раф. Он уткнулся в разложенный перед ним утренний номер "Нью-Сиэтл Таймс". Когда она вошла в комнату, Раф поднял глаза. При виде Орхидеи его губы изогнулись в ленивой довольной улыбке.
- Доброе утро, - поприветствовал он.
- Привет.
"Блестящее начало разговора", - подумала она. И пусть никто не говорит, что она, Орхидея Адамс, автор любовных романов про психоэнергетических вампиров, не знала, как с утра пораньше здороваться с любовником.
Она сдержала нахлынувший приступ сумасшедшего счастья, смешанный с тревожным трепетом, и небрежной походкой двинулась к столу. Подойдя, она растерялась, не зная, что делать дальше.
"Что в таких случаях принято в обществе"? - немного нервно размышляла она. Стоит ли ей сохранять хладнокровие и просто налить себе коф-ти? Или клюнуть легким поцелуем Рафа в щеку, словно они уже сто лет любовники? Или небрежно заметить, что для человека, который утверждает, будто является ночной пташкой, он встал очень рано?
У героинь ее романов никогда не было таких проблем, подумала Орхидея.
Раф сам пришел ей на помощь. Он подал ей руку и, когда их ладони соединились, притянул Орхидею к себе поближе и поцеловал.
- Какая же ты вкусная, - сказал он, оторвавшись от нее.
- Я взяла твою зубную пасту, - выпалила она."Отлично, Орхидея, просто отлично". - Но щетку не брала. Честно. Я пользовалась пальцами.
Здорово. Сейчас она не просто выдает что-то неловкое, а мямлит, как полная идиотка.
- Моя щетка в твоем распоряжении в любое время, - с весьма серьезным видом предложил Раф.
Орхидея не могла точно определить, дразнил он ее или нет, поэтому решила сменить тему разговора. Мельком заглянув в газету в поисках вдохновения, она увидела, что Раф читает статью из деловой рубрики. Заголовок заставил ее удивленно заморгать:
"Стоунбрейкер" остается в "подвешенном" состоянии".
Она нахмурилась и наклонилась, чтобы прочитать всю статью.
В деловых кругах продолжают ходить слухи, что Альфред Джи Стоунбрейкер, долгое время занимавший пост президента и генерального директора "Стоунбрейкер шипинг", скоро уйдет на покой. Если слухи подтвердятся, то встает тревожный вопрос, что ждет компанию в будущем? Испытав сильный удар из-за прошлогоднего резкого спада экономики, компания усугубила свои проблемы недостаточным стремлением приспособиться к недавним технологическим изменениям в судоходной промышленности.
Не секрет, что совет директоров "Стоунбрейкер" резко разделился во мнениях. По неофициальным данным, самая влиятельная сторона, возглавляемая племянником и, вероятно, прямым наследником А. Д. Стоунбрейкера, Селби Калверторпом, высказывается в пользу слияния компании с корпорацией "Три-Марк консолидейтед". Такой шаг, хотя в ближайшей перспективе и выгодный для акционеров "Стоунбрейкер шипинг", без сомнения, приведет к окончательному краху компании и уничтожит ее как независимое юридическое лицо.
- Как грустно, - не подумав, сказала Орхидея.
Раф недоуменно поднял брови:
- Почему ты так говоришь?
- Неуместная сентиментальность, полагаю. - Она села и взяла кружку коф-ти. - Меня это не касается. Я не имею вложений в "Стоунбрейкер" и знаю, что ты не участвуешь в семейном бизнесе. Но ты не находишь, что немного грустно оставаться в стороне и наблюдать, как конкурент поглощает семейную компанию?
Он встретил ее испытывающий взгляд:
- Нет.
Она потянулась за тостом:
- Ты когда-нибудь жалел, что не пошел по стопам деда?
- Оказывается, ты столько знаешь об истории моей семьи.
Она пожала плечами и надкусила тост:
- Меня снабдила сведениями Клементина. Она сообщила, что, по слухам, несколько лет назад между тобой и дедом пробежала черная кошка.
- Мисс Мэлоун говорила правду. Дед хотел, чтобы я работал на компанию, но это было невозможно.
- Конечно. Ты никогда бы не смог работать на кого-то. Независимо от того, чем ты занимаешься, тебе захочется самому быть боссом.
Раф рассматривал ее с непонятным выражением лица:
- Откуда такая уверенность?
- Это же очевидно. Возможно, этим и отличаются сталкеры. - Она задумчиво жевала кусочек тоста. - Или, может, это присуще только тебе. Вы с дедом пытались наладить отношения?
- Мы поговорили, - медленно произнес Раф.
- Это же здорово, - улыбнулась Орхидея. - Я так понимаю, с годами он немного смягчился?
- Ты, очевидно, ни разу не встречалась с моим дедом. Слово "смягчился" никогда не будет к нему применимо.
- Понятно. А он вообще простил тебя за то, что ты отказался присоединиться к семейной фирме?
- Нет.
- О, - она поколебалась. - Должно быть, он ужасно расстроен вероятностью, что "Три-Марк" может поглотить "Стоунбрейкер".
- Не радуется, это точно.
- Он обвиняет тебя в том, что компания сейчас в беде? - тихо спросила она.
- Да. Говорит, если бы я вступил во владение пять лет назад, когда он планировал уйти в отставку, то сегодня "Стоунбрейкер шипинг" не имела бы всех этих проблем. И он прав.
Орхидея вздохнула:
- Полагаю, вполне естественно ожидать, что он постарается возложить всю вину на тебя. Это одно из дел, которое близким удается лучше всех.
- Я знаю.
- Однако раскол в семье - всегда несчастье. Ты можешь что-то сделать, чтобы заделать брешь в отношениях с дедом?
- Конечно, - Раф сложил руки поверх газеты и посмотрел на Орхидею заблестевшими глазами. - Я мог бы занять пост генерального директора "Стоунбрейкер", остановить попытки кузена Селби взять под контроль компанию, призвать к порядку совет директоров, поменять стратегию и тактику ведения бизнеса, пересмотреть контракты с нашими субподрядчиками и поставщиками.
Орхидея ошеломленно уставилась на него, а потом медленно положила на тарелку надкушенный тост:
- О, боже, ты ведь это и собираешься сделать, да?
- Да. - Раф поднес к губам чашку коф-ти. - Именно это.
Она проглотила кусочек тоста:
- Можно спросить почему?
Раф колебался:
- Компания принадлежала семье на протяжении четырех поколений. Она кормит пару тысяч человек, включая большинство членов клана Стоунбрейкеров. Если кузен Селби настоит на своем, то много хороших, трудолюбивых людей, и не только моих родственников, потеряют работу. Так всегда выходит при слиянии компаний.
- Так ты хочешь спасти компанию, потому что тобой движет чувство ответственности перед семьей?
- Есть и другие причины, - Раф бросил взгляд на сад. - В прошлом "Стоунбрейкер" вносила ощутимый вклад в экономику: еще несколько лет назад компания была лидером в развитии новых технологий в области логистики и судоходства, а это породило множество фирм поменьше.
Она улыбнулась, услышав, с какой гордостью он произносил эти слова. У Рафа, ко всему прочему, было сильно развито чувство ответственности перед обществом, хотя он вряд ли бы согласился это признать.
- Есть еще одна причина, почему я собираюсь спасти "Стоунбрейкер", - добавил он.
- Какая же? - спросила Орхидея.
- Кузен Селби - двуличное, коварное наглое ничтожество. Его цель - лишь разбогатеть, при этом расчленив "Стоунбрейкер". Он хочет отомстить всему нашему клану. Будь я проклят, если допущу, чтобы этому мелкому хорьку-змею все сошло с рук.
- Ради Сент-Хеленс, зачем он хочет сокрушить всю семью, а заодно и компанию?
Раф повел плечом:
- Долго рассказывать, но, по сути, он обижен, что реальная власть в компании всегда была в руках членов той ветви семейного дерева, к которой принадлежу я.
- Ясно.