И тут, словно внемля моим мысленным мольбам, разливается мелодичная трель звонка. Начинаю привставать, собираясь на следующее занятие, но рука леди Морганы неожиданно твёрдо удерживает меня, заставляя вернуться на место.
- Мы не договорили, - её глаза смотрят в самую душу, и так не по себе становится. - У меня с–сейчас окно, а ле–екцию Элифа–ана ты мо–ожеш–ш-шь и пропус–с-сти–ить, - и обычно весёлый, какой‑то смеющийся голос постепенно обретает шипящие нотки.
Что сказать? Я напугана. Смотрю на ещё мгновение назад казавшуюся такой милой леди и не верю произошедшим метаморфозам. Нет, облик остался прежним, но в тоже время что‑то изменилось, появилось что‑то змеиное что ли? И даже… а вот это мне уже не кажется, её глаза приобрели ярко жёлтый оттенок, зрачок вытянулся, и немигающий взор уставился на меня.
Краем сознания отмечаю это, припоминая строки из учебника по "Совбесу": "Акроватес или фиви - так называют этот вид в некоторых областях, что означает человек–змея. Это не оборотни в привычном понимании этого слова. Этот крайне опасный вид может использовать частичное перевоплощение, повышающее их навыки и способности. Так же имеется нечто далёкое от визуального представления о змее или человеке, именуется эта форма боевой трансформацией. Фиви предпочитают обитать вблизи лесов и болот, имеют способность к гипнозу…"
- Ты бу–удеш–ш-шь с–с-сиде–еть, с–с-слу–ушать и отвеч–ша–ать на вопро–ос–с-сы, - прошипела змее–леди, а я едва не подпрыгнула, ощутив, как мой палец, на котором надето обручальное кольцо, буквально охватило огнём. "Сработала защита", - сжав зубы подумала я, и ожидая вопросов об Элифане, опешила: - Где Кх–ш-шёрн, девч–ш-шёнка? Отвеч–ш-щай! - голос хоть и шипит, но звучит величественно.
- Н–незнаю, - с самым честным видом произношу. Ну а что? Ведь и вправду не знаю.
- Ку–уда ты ис–с-счез–с-сала?
Стараясь не выдать себя, тихо сжимаю челюсти от боли и отвращения: "И этой твари я когда‑то доверилась? То ей Элифан покоя не даёт, теперь Кхёрн… Что ей надо?"В то же время про себя считаю: два дня в замке, столько же на Земле и ещё сутки в замке… пять дней, вот и что соврать? А о том, что несмотря на гипноз солгать мне ничего не стоит, я уже убедилась, главное от обжигающей боли, пронизывающей уже всю кисть, во время вопросов не слишком громко зубами скрипеть.
- Дома была, - отвечаю. И ведь правду говорю: замок теперь и мой дом тоже. И добавляю: - С мамой хотела повидаться, - опять же не соврала!
Змеиные глаза, не мигая, буравят меня взглядом. В столовой тихо, безлюдно. Леди в буквальном смысле шипит. Звук раскатывается эхом по пустому залу.
- Ты з–з-забудеш–ш-шь об этом раз–з-зговоре. З–з-закруж–шиш–ш-шь оконч–ч-шательно голову Кх–ш-шёрну, полюбиш–ш-шь Элифана. Ш–ш-шь… не зас–с-служ–ш-шил он такого, ну да ла–адно… рас–с-сбитое с–с-сердце Кх–ш-шёрна того с–с-стоит… это ос–с-сла–абит его–о… с–с-сла–абым не ме–ес–с-сто–о во гла–аве…
Молчу, стараясь скрыть начинающий нервно подёргиваться от охватившей уже всю руку боли, глаз. Киваю. Ответ, очевидно, вполне устроил леди. Стоило лишь моргнуть, и передо мной - прежняя улыбчивая леди Моргана.
- Так вот я и решила: чего мне скучать одной? - как ни в чём не бывало щебечет ещё мгновение назад шипевшая леди. Ведь, по–моему, лорд Элифан в тебе души не чает, а значит, ты можешь безнаказанно погулять его лекцию!
По залу звоном серебряных колокольчиков разносится казавшийся когда‑то таким заразительным смех леди Морганы. Понимая, что глаза могут выдать, отвожу взгляд, рассматривая что‑то возле двери, кривлю губы в улыбке.
- Ну да ладно! - всё так же беззаботно восклицает собеседница. - Мне пора! Да и звонок вот–вот прозвенит, беги на следующее занятие. И… и рада была повидаться! - одаряя меня очередной голливудской улыбкой, воркует она, и подхватив небольшую папочку для бумаг буквально выпархивает, словно птичка из помещения.
А я… я сижу и перевариваю случившееся. Нет, о том, что занятие прогуляла не думаю. Мужу… правду говорить не хочется, но что‑нибудь придумаю. В конце концов поцелую. Чем не аргумент? А вот поведение этой змеи… ох не зря я тогда заподозрила что‑то неладное… в итоге она хочет, чтобы я разбила сердце Кхёрну. Считает, что это настолько ослабит его, что тот не сможет достаточно восстановиться и возглавить божественный пантеон. И ведь самое обидное, что в этом я и без её вмешательства уже преуспела. Но вот вопрос: зачем ей это? Какое дело обычной преподавательнице до дел божественных? Или она совсем не то за что себя выдаёт? Хотя этому я бы удивляться не стала…
Разнёсшаяся над гимназией мелодия звонка, извещающая о завершении прогулянной мною лекции, выдернула из задумчивости, и прихватив свой портфельчик, я поспешила к аудитории где должна была пройти последнее на сегодняшний день занятие…
На право сидеть в первом ряду по–прежнему никто не претендовал, посему я была здесь единственной и неповторимой, упорно мозолящей глаза той самой рыжеволосой, знакомой ещё по встрече в приёмной комиссии преподавательнице. Коротко представилась, и без каких‑либо предисловий приступила к лекции. "Элеонора Огненная", записала я на обложке тетради. То, что женщина меня невзлюбила, стало понятно довольно быстро. Раз за разом обращая ко мне взор, она с некоторой ехидцей интересовалась:
- А что по этому поводу думает гимназистка Екатерина? Или вам больше нравится, когда к вам обращаются княгиня?
Стоит заметить, её реплика произвела в аудитории небольшой фурор, и какое‑то время всё вокруг окутал гул приглушённых голосов. Насладившись эффектом, преподавательница потребовала соблюдать тишину и повторила вопрос.
Хотелось сказать, что можете звать хоть маркизой, хоть принцессой, но я благоразумно держала язык за зубами. В меру своего невеликого опыта в делах магических и буйной фантазии, разбавленной почерпнутой из фентезийных книг родного мира информацией, ответила раз. Другой. Третий. Иногда мои ответы вызывали лишь ехидную ухмылочку на губах педагога, иногда в её ярко–зелёных глазах вспыхивало неподдельное восхищение, смешанное с удивлением. Последнее однозначно льстило. А с учётом её отношения ко мне, такая реакция дорогого стоит.
Мелодичный звонок послужил командой к низкому старту, и только преподаватель успела кивнуть, отпуская студентов, как те дружной толпой ломанулись на выход. Ещё бы! Ведь это был последний на сегодня урок. Я исключением не стала и поспешно запихивая канцелярские принадлежности в чемоданчик, рванула вслед за сокурсниками, да не тут‑то было.
- Гимназистка Екатерина, - послышался требовательный голос леди Элеоноры. - Задержитесь пожалуйста.
Тяжело вздохнув, с грустью наблюдаю как за последним студентом закрывается дверь, и… иду к кафедре.
- Ваши выводы и умозаключения меня искренне поразили, гимназистка, - с интересом разглядывая меня красивую, молвила рыжая. - Вот только не хотелось бы, чтобы вы погрязли в бездне заблуждений. Вы сказали, что для призыва огня требуется само желание, психологическая концентрация, визуализация желаемого и непоколебимая вера в свершаемое, - процитировала сказанное мною же во время лекции преподавательница. Киваю, подтверждая согласие с её словами. - Концепция в целом правильная, - небольшая пауза, - но всё не так просто, Екатерина. Помимо сказанного вами, нужно правильно рассчитать направление энергетических потоков, скорректировать формулу заклинания. И сейчас рассмотрим наглядный пример.
Скрипнул отодвигаемый стул, лицо вставшей из‑за стола леди Элеоноры стало сосредоточенным, взгляд смотрит куда‑то в пространство. Губы зашевелились, едва слышно произнося недлинное, секунд на пять, заклинание. Рука сделала едва различимый пасс, и в воздухе перед нами повис небольшой, размером с яблоко, оранжевый файрбол.
Не успев подумать о том, стоит ли демонстрировать свои способности, без всяких заклятий и пасов вызываю точно такой же, только тёмно–голубой, почти синий, огненный шар. Глаза леди Элеоноры буквально вылезают из орбит. Не в силах отказать себе в удовольствии понаблюдать за её шоком, увеличиваю своё творение до размеров футбольного мячика, затем превращаю в этакий хула–хуп, сдавливаю его края… и вот пред нами эллипс.
И нет, чтобы остановиться! Примерно прикидывая его середину, мысленно фиксирую, начиная вращать огненную фигуру вокруг своей оси. Очередной мимолётный взгляд на преподавательницу заставил прекратить этот фарс. Неимоверно побледневшая женщина дрожащей рукой протирала глаза, второй придерживаясь за край стола, и, кажется, собиралась упасть в обморок.
Мгновенно оббежав стол, помогаю преподавательнице сесть. А та по–прежнему смотрит туда, где ещё совсем недавно в воздухе вращалось моё творение.
- Это невозможно… феноменально… синее пламя… и это… это… - её взгляд вновь обращается ко мне, тут же его озаряет понимание чего‑то, и женщина, встряхнув огненной гривой волос, словно стряхнув наваждение, зло произносит: - Гимназистка Екатерина! К вашему сведению, в гимназии запрещено применение гипноза по отношению к преподавателям!
Ну что тут скажешь? Каждый имеет право верить в ту правду, к которой морально готов. Виновато потупила взор, мямлю совершенно нелепые в данный момент извинения. А сама беру на заметку: надо узнать, чем так особенно синее пламя? Дело в том, что у меня оно, как и у Кхёрна не столько голубое, сколько именно синее, ну может светло–синее. Это и не удивительно, ведь создавалось оно по образу и подобию увиденного в исполнении бога. А вот у магистра, как и у принца, оно бледно голубое. И что это значит?
- На первый раз я не стану докладывать о вашем правонарушении, - тем временем великодушно известила педагог. - В конце концов, зрелище было воистину эффектное. В какой‑то миг я даже поверила! Так что браво, Екатерина. Но впредь такого повторяться не должно. Надеюсь, мы поняли друг друга?
Усиленно киваю, демонстрируя своё полное согласие. Да так старательно, что голова того гляди отвалится. И вот он, момент счастья! Благосклонный кивок на дверь. Бегу! Очень быстро бегу! И не успев выскочить в коридор, натыкаюсь, едва не сбивая с ног, не на кого‑то иного, а на самого лорда директора… тьфу ты! Ректора - собственной персоной.
- Княгиня Екатерина?! - раздаётся возмущённо–удивлённое. - Вот вы‑то мне и нужны! Ваши занятия окончились уже полчаса назад. Послал за вами в общежитие, но говорят, вы там не появлялись дней пять.
Вот же невезение. Искренне подумываю, что лучше: упасть в обморок или обратиться? Вот и зачем им всем далась бедная, ничем не приметная студентка первого курса? И ведь это… всего лишь первый день…
Глава 11 Самопожертвование
- Пройдёмте в мой кабинет, гимназистка, - предлагает профессор Евлентий Водный.
И так как я к тому моменту не определилась с планом дальнейших действий, то так и не упав в обморок и не обратившись в милую мурлыку, послушно топаю за ним.
- Присаживайтесь, - указывая на одно из кресел для посетителей, стоящих возле директорского… ректорского стола, предлагает он.
Занимает своё место и выжидающе так смотрит. Словно чего‑то ждёт. А я что? Молчу. Жду. Ну я же не в курсе, из‑за чего меня вызвали!
- Екатерина… будьте добры поведать, откуда вы к нам прибыли, - вкрадчиво так произносит.
Эмг… вроде как адрес я уже говорила, если память не подводит. Но вслух конечно этого не сказала, и призадумалась: к чему бы это всё?
- Дело в том, что мы запросили информацию в столице, но нигде нет данных ни о второй княгине Екатерине…, - тут мне становится немножко легче, это я объяснить смогу. - Ни о граде Святого Петра, - вот это определённо уже хуже. - Вы словно из ниоткуда появились, - завершает он.
"А вы типа и не рады?" - так и тянет сказать, но молчу. А он ждёт. Минута проходит, вторая. Тишина уже давит. Понимаю, что надо хоть что‑то ответить, но вот только что?
- Ладно, задам вопрос иначе, - очевидно, пытаясь облегчить мою задачу, произносит явно нервничающий ректор. - Тот родовой артефакт, что вы обронили в зале приёмной комиссии. Его узнали. Вы можете объяснить, каким образом он оказался у вас? Насколько нам известно, род которому он принадлежит, прекратил своё существование.
Что‑то мне подсказывает, что меня разводят и берут на понт. И к тому же… вот спросил бы раньше, было б проще ответить, а теперь… но так и не раскусив тайного умысла ректора, смолчать я не смогла:
- Кхёрн жив, так почему же вы говорите, что род прекратил существование?
- Именно! - воздев указательный палец правой руки к потолку, воскликнул хозяин кабинета. - Именно. Он единственный представитель рода, а артефакт оказался у вас. И будь это какая‑нибудь иная вещичка, можно было б предположить… не в обиду будь сказано, что вы просто присвоили её. Но нашедшую его уборщицу уберегло лишь то, что она, благоразумно не прикасаясь к находке, позвала меня. Я же брал его, предварительно наложив на себя довольно непростое заклятие защиты, иначе последствия от прикосновения к вещице даже страшно было бы представить. Но вы его приняли, и ничего не случилось! НИ–ЧЕ–ГО!!! - разделяя слово по слогам, завершил директор и вновь уставился в ожидании.
В принципе, врать не хотелось, а точнее ничего умного в голову не приходило, а потому…
- Я была его невестой. Но это в прошлом. И… и простите, но… я не хотела бы обсуждать свою личную жизнь ни с вами, ни с кем‑либо иным.
Лицо ректора после этого заявления надо было видеть! Словами описать успевшую в мгновение ока промелькнуть гамму чувств практически нереально.
- Хорошо. Как скажете, - старикан как‑то скукожился и, кажется, стал даже меньше. - Но на вопрос, откуда вы прибыли можете ответить?
А была не была!
- С Земли. Это планета в другой Вселенной, - смотря ему в глаза, честно отвечаю. - И предвосхищая ваш вопрос: сюда меня перенёс именно Кхёрн. Ещё что‑то?
- Н–нет… что вы… благодарю… я… я очень рад… У нас! И такая студентка! Почту за честь! Вы уж простите…
Такие перемены удивили. Ох, чует моё сердце, не к добру старикан залебезил… не к добру. А я‑то, наивная, уж вознадеялась, что сейчас меня отпустят! Да не тут‑то было!
- А можно вас попросить об одной услуге?
О боги… что‑то такой поворот меня совершенно не устраивает. Ведь что ему может быть нужно от меня лично? Ясно понятно ничего. А значит, речь явно о чём‑то зависящем от Кхёрна. Без вариантов. А хочу ли я встречаться с богом? Совсем не уверена…
- Учитывая, что вы… пусть и разорвав ныне помолвку… простите… но… вы были избраны самим верховным! Позволю себе предположить… вы явно умеете хранить чужие тайны… и я хотел бы просить вас о помощи. Надеюсь вы не откажете?
Вот и что ответить? Напоминает: "Иди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что…" Так и тут: "Вы же не откажете в том не знаю чём…" Молчу. Смотрю на собеседника и жду продолжения. Тот, очевидно, принимает моё молчание за согласие и начинает свой рассказ:
- Видите ли, Екатерина, об этом никто из студентов, да и большая часть преподавательского состава не должны знать… - смотрит на меня, а в моей многострадальной голове лишь одна мысль: "Многообещающее начало…"
Тут ректор умолк, словно подбирая слова. Я завожусь… ну раздражать меня начинает этот антиквариат седовласый! На лекциях‑то красноречив, и там его отступления мило дорого слушать, но сейчас? А он налил в невысокий широкий стакан воды из графина. Не столько попил, сколько просто смочил горло и, откашлявшись, продолжил:
- Как вам, наверное, уже известно, территория гимназии является одним из древнейших замков нашего государства. Построенном задолго до Великого Божественного противостояния… - вещает, а мне выть хочется от этой воды! Ну можно уже поближе к телу, не видит, что ли - я жажду конкретики! А старый хрыч многозначительно добавляет: - То есть более восемнадцати тысячелетий назад. Ни для кого не секрет, что во всех старых замках имеются свои духи и привидения… Какие‑то тихие и безвредные, некоторые даже вполне милые и полезные, но бывают, конечно, и вредные, и даже опасные, но это не беда. С такими мы с лёгкостью справляемся силами собственных специалистов.
- И? - не вынесла я затянувшейся вводной части.
- Так вот… пару месяцев назад, во время каникул были выявлены некие тревожные признаки пробуждения чего‑то куда более опасного, нежели просто дух или привидение. Своими силами практически ничего выяснить не удалось, - ректор по старушечьи пожевал губу и продолжил: - Тайно вызвали ведущих магов из столицы… Нет, они, конечно же, кое‑что узнали. И узнав, попросту умыли руки, передав наше дело в Секретный Департамент Государственной Безопасности. Но к великому сожалению сотрудники СДГБ оказались не слишком расторопны, - вздох и тяжёлое, гнетущее, такое, молчание.
А я начинаю уже не просто беситься, а тихо–о так звереть. Ему что поговорить тут не с кем? У меня между прочим первый учебный день позади, домашние задания ждут, да и вообще эмоции на пределе, а этот всё тянет кота за…
- Дело в том, что именно сегодня проявился очередной признак пробуждения, и теперь уже известно кого! Самого верховного демона Верзауля!
К–хм… ну, наверное, мне это о многом должно было сказать, если бы не одно "но"…
- Я из другой вселенной, - напоминаю.
- Э–э-э… - на время растерялся страдающий склерозом старый пень. - У нас здесь около тысячи студентов! Ну и преподаватели ещё…
- Так эвакуируйте, - устало пожимаю плечами.
- Дело в том, что при возрождении имеются чёткие границы влияния демона. Нарушение которых, начиная именно с сегодняшнего дня, судя по новым признакам, приведёт к неминуемой гибели того, кто на это осмелится. Собственно, один из членов СДГБ на себе это уже проверил, - вздыхает.
- Угу. Ясно. А что с теми, кто останется здесь?
- То же, но позднее. Поэтому нельзя допустить утечку информации и панику. Так у нас останется хотя бы время и надежда, что решение будет найдено. В связи с чем и вспомнился случай с вашим родовым артефактом. Ведь если он у вас, а не самоуничтожился после гибели последнего члена рода, значит, глава божественного пантеона сумел спастись. Значит, у нас есть надежда…
Ага, вот он и подвох. То, что Кхёрн жив, поняли, увидев артефакт, и точно так же были изначально убеждены в моей связи с ним. Не могли поверить, но фактически знали!
- Надежда, что именно я с ним свяжусь и попрошу о помощи? - хождения вокруг да около начали раздражать ещё больше, а ещё какое‑то мерзкое гнетущее чувство на душе не давало покоя. - Во–первых, не уверена, что после всего, что между нами произошло, Кхёрн придёт мне на помощь, - ну это я, конечно, приврала, просто сама как‑то не особо жаждала этой встречи. - Во–вторых, вы сами сказали, что всех покинувших территорию гимназии ждёт неминуемая смерть. По–вашему, я смахиваю на самоубийцу?
- Екатерина… вы наша последняя надежда, - в глазах пожилого человека стояли слёзы. - И если вы в другую вселенную, то может…
- Или не может! - грубовато конечно прозвучало, но как уж вышло, и желая разрядить обстановку, добавила: - Я подумаю…
И тут до меня доходит, что же так не давало покоя: Элифан! Закончив с делами, он отправится на летающий остров. И пусть его родовой замок находится не так и далеко от гимназии, но всё же за её пределами, а это значит… Внутри всё сжалось от страха, и я осознала, если муж уже покинул гимназию, то… то я не хочу без него жить.