- Не обманывай себя, Билли. Ты хочешь именно того, что хотят все женщины.
- И чего же, мистер Роуз? - с сарказмом спрашиваю я.
- Доминантного мужчину с грязным трахающим ртом, который способен намочить твои маленькие трусики, распять тебя своим огромным членом, и бл*дь, заставить бесконечно кончать до тех пор, пока ты будешь стоять на ногах, - медленная улыбка освещает его лицо. - И знаешь что, детка? Сегодня твоя счастливая ночь.
Я не хотела даже сама себе признаться, но не могла перестать фантазировать о его члене. И даже одна мысль о его доминировании надо мной, заставляет мой пуль пускаться вскачь. Это совершенно неестественно для меня, но он прав в одном - я действительно хочу, чтобы он полностью подчинил меня себе, чтобы он был сверху и делал все, что пожелает. Я хочу быть крайне абсолютно доминирующей под ним.
Я облизываю нижнюю губу, и со стоном он бросает меня на диван. Срывает мою блузку и бюстгальтер и смотрит с удовлетворением на мою грудь. Он встает и начинает расстегивать ремень.
- Сними юбку, - рычит он.
Я мгновенно подчиняюсь.
Я слышу его резкий вздох, как только он видит, что я лежу голая. Он спускает свои брюки и боксеры, не отводя глаз от моего тела. Я смотрю широко открытыми глазами на его очень большой и на вид агрессивный член. Он надевает презерватив, протягивает руку и сжимает мои соски. Он слегка дергает за них и это заставляет меня выгнуться.
Он дергает более жестче.
- Ты была?
- Кем я была? - хриплю я.
Он хватает меня за колени и разводит ноги.
- Ты всегда была мужчиной? - рычит он, толкаясь в меня своим огромным членом, как бы карая.
Я отрываю голову от подушки.
- Да, пошел на х*й. Я была мужчиной.
- Теперь с этим покончено, - рычит он, и выходит из меня, потом с хлопком входит обратно. - Ты возьмешь все, что я дам тебе.
Я скрежещу зубами, ноги начинают дрожать от потребности.
Он хватает меня за волосы и оттягивает далеко назад, мое тело изогнуто, как лук.
- Ты не имеешь никакого права голоса или руководить происходящим, когда мы трахаемся, поняла?
- Да.
- Теперь попроси меня.
- Пожалуйста, трахни меня.
- Это не похоже на просьбу. Давай, более основательно.
- Пожалуйста, прошу тебя, Джерон, трахни меня.
- Это звучит слишком вежливо. Умоляй, Билли. Проси.
Да, черт с ним.
- Джерон, если ты, бл*дь, не трахнешь, черт побери, меня сейчас, я скорее всего сойду с ума и покалечу кого-нибудь, возможно тебя.
Он смеется, звук похож на глубокий рык и начинает трахать меня с таким зверским голодом, что диван под нами двигается, как сумасшедший, и я ощущаю, как дергаюсь от его толчков, словно тряпичная кукла. Я утратила всяческий, полный контроль. Полное подчинение. Всеобъемлющее овладение. Здесь не существует никакого равенства. Даже если представить такую вещь, как страпон - ни одна женщина не сможет трахать так жестко. Он - мужчина, а я женщина. Это все равно срабатывает, даже если он - мудак, который использует мое тело для своего удовольствия. Я крепко сжимаю свои мышцы вокруг него и готовлюсь к мега освобождению. Когда оргазм подкатывает ко мне, то он становится намного больше, чем мега: он, бл*дь, взрывается, разрывая меня всю изнутри. Мышцы так вибрируют, а в венах так пульсирует кровь, напоминая шампанское, которое кто-то трясет в бутылке.
- Кричи для меня, с*ка, - приказывает он.
И я ору, кричу во всю силу своих легких. И я понимаю, что он уже готов достичь своей кульминации. Он вбивается в меня, сильно придавливая своим телом. Некоторое время мы оба молча лежим неподвижно. Я слышу только мяуканье кота на соседском балконе.
Он выходит из меня, снимает резину, и поворачивается ко мне, падая передо мной на колени и шире раздвигая мои ноги. Он скользит руками по моим ногам вверх и широко раскрывает мою киску, притягивая меня к себе, чтобы взглянуть на нее. Я ощущаю себя немного неловко, потому что киска продолжает вибрировать, сжиматься и из нее капают соки после оргазма, похожего на цунами.
- Я скучал по этой маленькой пи*де, - говорит он.
Я уставилась на него во все глаза.
- Такой опухшей и сочной.
Он погружает язык в нее и стенки моей киски непроизвольно сжимаются. Мои руки опускаются в его шелковистые волосы, притягивая к себе и двигаясь против его рта. Бедра начинают совершать бешеные резкие движения, я знаю, что хочет мое тело. Ту вещь, которую делал только он - зажать мой клитор между своими горячими влажными губами, не переставая сосать, пока я не кончу.
Я кончаю в считанные минуты.
Потом он садится на диван и тянет меня к себе, я наполовину лежу на нем сверху.
- Хочешь пойти со мной на свидание? - спрашивает он мягко.
- И быть такой же обычной, как и все остальные?
Он пожимает плечами.
- Какая альтернатива?
Я думаю об этом. С тех пор, как он появился в моей жизни, все изменилось. Я делаю вещи, которые раньше презирала, а теперь они мне нравятся.
- Как насчет Эбени?
- А что с ней?
Я выдерживаю паузу.
- Так у вас свободные отношения?
- Что-то типа того.
- И она не будет ревновать?
Он наклоняет вперед голову, чтобы взглянуть на меня.
- Она не твоя ответственность, Билли. А моя.
Ух ты! Последняя фраза отдается во мне болью! Словно меня ударили в живот. Мое первое инстинктивное действие - отодвинуться от него. Он словно чувствует это и прижимает меня к себе еще сильнее.
- Ну, спроси меня люблю ли я ее.
Я сглатываю, испытывая радость, что именно в данный момент, он не видит моего лица.
- Любишь ли ты ее?
- Нет, - совершенно твердо говорит он.
- Окэй.
- Окэй что?
- Ладно, я пойду с тобой.
Он ласково улыбается.
- Куда бы ты хотела пойти? Опера? Театр?
- С чего ты вдруг решил, что я захочу пойти с тобой и смотреть на кучу людей, голосящих на языке, которого я не понимаю?
Он хихикает.
- Мы можем пойти на английскую оперу, если ты хочешь.
- Ты серьезно? Опера на английском способна убить даже кошек.
Я не вижу его лица, но знаю, что он улыбается.
- Вот что мне нравится в тебе, Билли. Ты всегда говоришь все, как есть. Это настолько освежает.
- Это просто дело вкуса. Лана любит оперу.
- Лана Баррингтон?
Я киваю.
- Я познакомился с ней на выставке, не так ли?
- Да.
- Она твой хороший друг?
- Моя лучшая подруга, - поправляю я его.
Странно, но его тело напрягается.
- Хммм...
Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него, но его лицо ничего не выражает.
- Мы вместе росли. Мне кажется, что мы, как сестры.
Он снова расслабляется.
- Она приложила руку, что у тебя появилась эта квартира?
- Ага. Я раньше жила в бараках, и ее муж не хотел, чтобы она одна ходила навещать меня в тот район, поэтому он купил для меня эти апартаменты. Для миллиардера он клевый парень.
Он приподнимает бровь.
- Как же она встретила его?
Я не собираюсь рассказывать ему историю о том, как Блейк купил Лану.
- Это длинная история и тебе она наскучит.
- Нет не наскучит.
Я смотрю на него с любопытством.
- Почему ты так заинтересован узнать о Лане?
- Мне интересно все узнать о тебе, - говорит он, и почему-то мне кажется, что его интерес звучит совсем неубедительно. Он проводит ладонью по моему телу и груди. Я поворачиваюсь, чтобы улечься ему на грудь.
- Так кто же я для тебя? - спрашиваю я.
- А кем ты хочешь быть?
Я еле заметно пожимаю плечами.
- Я не могу быть твоей девушкой, потому что у тебя уже есть девушка. Что же еще осталось? Может быть твоя подстилка или возможно твоя любовница.
Его голос звучит очень мягко.
- Ты хочешь быть моей девушкой?
- Не совсем, - говорю я тихо и тут же более громко.
- Мне кажется, возможно бы мне понравилось быть твоей любовницей. Тебе придется водить меня в безумно дорогие рестораны и одаривать бриллиантами.
Его глаза поблескивают.
- Ты любишь бриллианты? Как-то у меня никак не стыкуется, что ты девушка, любительница бриллиантов.
- Я пошутила. У меня никогда не было бриллиантов. Лана подарила мне на день рождения совершенно неприлично большой кулон из сапфиров. Но он был настолько дорогим, что мне пришлось положить его в сейф.
- Сапфиры подходят к твоим глазам.
- Так же и сказала Лана, - говорю я с улыбкой, но он продолжает смотреть на меня как-то странно, поэтому я начинаю лепетать:
- Лана говорит, что на самом деле бриллианты не являются более ценными по сравнению с другими камнями. Их также много, как аметистов и по идеи они должны стоить одинаково. Они становятся такими дорогими, потому что их продажа жестко контролируются, - я закрываю свой рот, потому что раньше я никогда не журчала, как ручеек.
- Умница Лана. Она абсолютно права. Это странный парадокс этого мира - на вещи, являющимися по-настоящему редкими искусственно удерживают низкую цену, а вещи, которые не так уж и редки - цена безумно завышена. Только редкие цветные бриллианты и больших размеров стоят дорого. Другие же не имеют большей ценности, чем полудрагоценные другие камни.
Приподняв меня за плечи, он поднимает меня вверх и вдруг я оказываюсь, лежащей на спине, где раньше были его ноги.
- Вау! Ты быстрый, - говорю я смеясь.
- Ты еще ничего не видела, малышка, - отвечает он.
6.
- Оденься сексуально, - говорит он мне по телефону.
Поэтому я одеваю белые шорты, которые купила в Таиланде, черные сапоги и красный топ. Когда я открываю дверь он свистит, сканируя взглядом мое тело.
- Ты попала прямо в точку - сексуально, - говорит он.
- Он еще жив?
Он хмыкает в ответ.
- Почти. Но будет сегодня вечером.
Я хихикаю.
- Хорошо, я люблю жесткие игрушки.
Он берет мою руку и кладет на свою промежность - уже твердый, как доска.
- Хорош, - с одобрением говорю я.
- Лучший.
Он дотрагивается до моих волос.
- Что это за цвет?
- Чирок (сине-зеленый цвет, больше к бирюзовому).
- Чирок, - мягко повторяет он. - Ты единственная девушка, которую я знаю, кто имеет волосы цвета чирок, - в уголках его глаз появляются морщинки. - Ты очень и очень уникальна, Билли.
Внутри у меня разливается тепло от приятного комплимента.
- Ты тоже очень уникальный.
Он смеется.
- Это уязвляет?
- Что?
- Брошенный маленький комплимент?
- Вовсе нет. Я очень хорошая лгунья, - с ухмылкой отвечаю я, глядя на него.
Широко улыбается в ответ, и в его глазах появляется что-то мягкое похожее на то, как родители смотрят на своего ребенка. Снисходительно. С гордостью. Он смущает меня.
- Идем? - спрашиваю я, пожимая плечами, накрытыми легким пальто.
Он ведет меня в сказочно экстравагантный тайный кабаре-клуб в Олдвиче, называющимся "Voltaire". Набор неоновых ламп направлен вниз, спускаясь каждый наш шаг светится бирюзовым светом от ламп, встроенных в пол.
- "Voltaire", - говорит он, - раньше был общественным туалетом.
- Великолепно. Ты ведешь меня в общественный туалет на наше первое свидание - очень нетрадиционно.
Огромный вышибала у дверей трясет руку Джерона и открывает ярко-синие двери.
Может он когда-то и был общественным туалетом, но сейчас он похож на декадентскую расточительность, слишком открытую, до неприличия. Здесь нет яркого света, отражающегося от блестящих поверхностей, туристов и кашемировых свитеров вы вообще не увидите. Здесь есть великолепные падшие ангелы (официантки и персонал бара с крыльями), которые вьются, обслуживая изощренных странных посетителей.
Здесь присутствует провокационная необычная атмосфера.
- Хорошо сделано. Это на самом деле, идеальное место для тайной любовной связи, - говорю я с улыбкой.
Он улыбается в ответ, и мое сердце тает от его улыбки.
- Это место мне всегда напоминает кадры из фильма про Берлин - подпольные клубы тридцатых годов.
- Мне нравится, - отвечаю я, сжимая его руку.
- Я заказал столик, но давай сначала выпьем в баре.
Джерон заказывает себе коктейль из шампанского, я же жидкость, которая называется "Командное слово – Вольтера". Это несомненно сильно, при первом же глотке все звуки отходят на второй план, и почти мгновенно начинает гудеть голова. Я облизываю губы и сажусь на барный стул напротив Джерона нога на ногу. Его глаза опускаются к моим бедрам.
- Итак, - произношу я, дожидаясь, пока он посмотрит мне в глаза. - Чем сегодня вечером занимается Эбени?
- Понятия не имею, - небрежно отвечает он, пожимая плечами.
- Ты... гм... не беспокоишься о ней?
Он взирает на меня, и вдруг все вокруг куда-то пропадает, и мне кажется, словно его глаза, светящиеся фиолетовым в красных огнями бара, проникают в меня со сверхъестественной проницательностью. Словно он заглядывает мне прямо в душу. Этот момент длится недолго, но он такой невероятный и поразительный, что вызывает у меня полное замешательство на несколько секунд. Однако, когда он говорит его голос звучит весело и приветливо.
- Что заставляет тебя так думать?
Мое тело начинает вибрировать, но я все равно продолжаю спокойно и круто.
- Мне просто любопытны твои... странные отношения.
- Странные?
Я смотрю на его загорелую кожу, выглядывающую из открытого воротника рубашки.
- Если бы я была на ее месте - я бы ревновала.
- Ты ревнуешь?
- Скорее всего нет. Я не твоя подруга, и мы просто развлекаемся.
- Хммм.
Я делаю еще один большой глоток своего напитка.
- Это вкусно, кстати.
Прожектор загорается, высвечивая черного мужчину, одетого в женское блестящее вечернее платье, с поистине внушительным количеством макияжа, с длинными свисающими серьгами, опускающимися на его плечи. Совершенно спокойно выскользнув из раздвижных дверей, якобы он направляется к небольшой платформе, которая служит сценой.
Он в образе Нины Симоне (Нина Симо́н (англ. Nina Simone, настоящее имя Юнис Кэтлин Уэймон, англ. Eunice Kathleen Waymon, 21 февраля 1933 - 21 апреля 2003) - американская певица, пианистка, композитор, аранжировщица. Придерживалась джазовой традиции, однако использовала самый разный исполняемый материал, сочетала джаз, соул, поп-музыку, госпел и блюз, записывала песни с большим оркестром.).
Садясь за фортепиано, он сообщает, что первая песня – "I Put a Spell on You" (Я околдовываю тебя).
В его исполнении Симоне вызывает слезу на глазах. Его голос настолько силен и чистый, что у меня волосы встают на руках. В его исполнении Нина Симоне - изысканная работа. Когда песня заканчивается, она останавливается, иронизирует, а затем плавно начинает песню, которая заводит, электризуя всю комнату, называя ее, "Sinnerman!"(Грешник).
И я побежала к черту, он ждал меня.
Я побежала к черту, а он ждал.
Я побежала к черту, а он ждал.
Своим пением она завораживает почти всех. В конце ее выступления, я перехожу взгляд на Джерона, и он в открытую наблюдает за мной. Его глаза интенсивные и почти насмешливые, в нем присутствует что-то такое, что он не может во мне понять до конца.
- Что? - спрашиваю я.
Но он ничего не говорит о том, что у него на уме.
- Подожди, пока не увидишь туалеты, - говорит он легко взамен.
- Почему?
- Двери прозрачные, пока ты не закроешь их, и потом они запотевают.
- Сексуально! Ну что, может рискнем вместе?
- Неа.
- Ты стал приличным в отличии от меня? - поддразниваю я его.
- А: мне нравится это место, и я хочу посещать его не единожды и Б: у меня другие планы по поводу тебя.
- Да?
- Да.
Это удивительная ночь. Я ем курицу (ну, по крайней мере, я надеюсь, что это курица) пью "Волтера" и полностью наслаждаюсь компанией Джерона. Он обаятельный, обходительный и внимательный. Когда мы уходим, Джерон трезв, как стеклышко, я еще не совсем пьяна, меня можно назвать веселой, и большинство людей квалифицируют, как очень, вернее слишком возбужденной. Такси поворачивает на Верхнюю Белгрейв Стрит, и Джерон проводит рукой по внутренней стороне моего бедра. Я расставляю ноги шире, и его пальцы начинают проходиться по промежности моих шорт.
Он смотрит мне в глаза.
- Мокрая?
- Стекает, - отвечаю я.
Такси останавливается возле грандиозного, впечатляющего белого здания с лепниной. Я выскакиваю из такси, ожидаю пока Джерон расплатиться с водителем, осматриваюсь вокруг с любопытством. Улицы совершенно пустынны. Интересно, почему он привез меня сюда. Постоянно я смотрю на него снизу-вверх. И на самом деле, мне нравится так на него смотреть, это заставляет меня чувствовать себя подобно ребенку. Он, казалось бы говорит - я обо всем позабочусь. Единственное, что мне следует делать - просто весело проводить время.
- Пойдем, - произносит он, беря меня за руку и потянув вверх по ступенькам в дом, вставляет ключ в дверь, открывает ее, и мы заходим внутрь. Я вообще не люблю преувеличивать, но это невозможно описать. Я просто застываю на месте и оглядываюсь, напрочь лишившись дара речи!
Отполированные до блеска, серые мраморные полы с прожилками, ведущие, мне кажется, что это кухня. Стены украшают большие картины в тяжелых позолоченных рамах. Высокие потолки и закрытые двери по всему коридору, дальше мраморная лестница с прекрасными красивыми перилами, вившейся вверх. Я поднимаю голову и вижу стеклянную крышу на самом верху третьего этажа.
- Вау!
Я разворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. Он просто прислонился к двери, наблюдая за мной, по его глазам ничего невозможно прочитать. Я чувствую, словно я начинаю влюбляться в его глубины.
- Чей это дом? - тихо спрашиваю я.
- Мой.
Этот особняк в несколько миллионов фунтов принадлежит ему! Мой мозг совершает кульбит.
- Кто ты черт побери? - спрашиваю я, еле разжимая губы.
Его глаза. Его глаза. Их невозможно прочитать.
- Просто сам по себе. Это все игра, Билли. Просто игра. Я никто. Я просто хочу тебя, будь моей сегодня ночью.
- А апартаменты, в которые ты водил меня в первую ночь?
Он пожимает плечами.
- Тоже мои.
- Там ты трахаешь других?
- Что-то типа того.
- А здесь?
- Здесь я трахаю тех, кто мне нравится.
Я облизываю свои губы.
Он достает какое-то маленькое устройство из кармана и нажимает на него. Свет гаснет, и тихая музыка заполняет пространство. Музыка настолько соблазнительная, мужской голос начинает петь.
"Я мечтал о прошлом. И мое сердце билось быстро. Я начал терять контроль..."
Я кусаю губу.
- Как называется эта песня?
- Ревнивый Парень ("Jealous Guy").
Я хмурюсь.
- А поет?