- У тебя будет все, что захочешь. Есть магазины в Марселе, или, еще лучше, съездишь в Париж. - Его глаза загорелись. - Твоя мать одевалась в магазине на рю де ла Пэ, хотя мне говорили, что теперь там все изменилось. Это платье, что на тебе сейчас, очень красивое, но я хотел бы видеть тебя в одежде haute couture.
- Чтобы носить в Мас?
- Иногда мы устраиваем приемы. У меня есть друзья в Ниме и Арле. Это только в последние годы я стал дряхлым отшельником. Так ты останешься?
Он с беспокойством смотрел на Джулию, но та колебалась, не совсем уверенная в том, готова ли она отрезать себя от своей семьи, прежней жизни и друзей.
- Это не продлится слишком долго, Жюльетта, - умоляюще сказал дед.
И вновь его ужасная немощность сразила ее. Да, это не продлится слишком долго.
- Если мой отец согласится, я останусь, - пообещала она.
- Bon, мы спросим у него, и, возможно, если мне будет суждено еще пожить, он приедет навестить нас немного позже.
Но Джулия видела, что дед не очень рад этой перспективе. Он сказал это только для того, чтобы доставить ей удовольствие.
- Он не сможет приехать до своего отпуска, - сказала она, - а это очень не скоро. - И, подумав, что, может быть, тогда будет уже слишком поздно, заметила, что дед с облегчением вздохнул. Видимо, он боялся встречи с зятем, к которому был так несправедлив.
- Подойди и открой ящик стола, - сказал старик. - Там, внутри, лежит коробка. Дай ее мне.
Джулия послушно принесла ему металлическую коробку, из которой он достал пачку банкнотов.
- Возьми это, chérie, и не смей тратить ни одного су из своих сбережений, пока ты в моем доме.
Девушка открыла рот от изумления:
- Дедушка, но я не смогу истратить все это!
- Не сможешь? Тогда ты самая необычная молодая женщина, впрочем, я и так это знал. - Он с довольным видом покивал. - Возьми, дитя, это мелочь, сущий пустяк, и, когда все потратишь, приходи ко мне.
Джулия наклонилась и поцеловала его в исхудавшую щеку.
- Вы не должны меня так баловать, - немного охрипшим от волнения голосом сказала она.
- А вот насчет этого, - возразил он с показным стариковским высокомерием, - я сам решу. Я буду делать только то, что мне нравится.
Глава 4
Джулия прекрасно знала, кто будет в ярости от ее затянувшегося пребывания в доме. В последние дни Дениза с радостью говорила о предстоящем отъезде англичанки и даже не пыталась скрыть, с каким удовольствием она будет наблюдать за этим событием. Поэтому Джулия решила, что будет лучше, если об этом кузенов проинформирует дед, и ей было интересно узнать, как долго пробудут в Мас сами Кордэ. Был еще только май, а они неопределенно говорили, что проведут здесь лето, готовя картины для осенней выставки в Париже. Это совсем не нравилось Джулии, поскольку Дениза злилась и даже возмущалась ее утренними верховыми прогулками с Арманом, хотя сама нисколько не продвинулась вперед в своих отношениях с ним. Он старался избегать ее, как только мог, а когда его загоняли в угол, обращался с ней с холодной вежливостью. Намеки Денизы на то, что она хочет научиться ездить верхом, подвергались осмеянию. Она никогда добровольно не подошла бы к лошади, если бы не сильное желание провести как можно больше времени наедине с Арманом.
Ги вел себя более дружелюбно и даже периодически делал попытки поухаживать за Джулией, но она была непреклонна. Его отношение озадачивало девушку. Она не верила, что он действительно увлечен ею, так как, подобно многим низкорослым мужчинам, восхищался высокими полногрудыми женщинами, и даже работа над ее портретом, казалось, не вдохновляла его. Джулия решила, что это сестра науськивает его в надежде отвлечь соперницу от Армана. Забавный маневр!
Жиль Боссэ с неизменным педантизмом уделял своим внучатым племянникам по десять минут каждое утро. Свидание, которое никому из них не приносило радости, но рассматривалось как comme il faut. Гости должны платить хозяину благодарностью, а хозяин не может полностью игнорировать своих гостей. Джулия надеялась, что дед расскажет им о планах продлить ее пребывание, и, отправившись на свою очередную прогулку верхом, размышляла о том, что будет происходить в ее отсутствие. Но первой ее заботой, естественно, была покалеченная рука Армана.
- Надеюсь, вам обработали рану? - строго спросила девушка, остановив взгляд на рукаве его рубашки.
Арман пожал плечами.
- Йодом, - лаконично ответил он.
- Устаревшее средство. И это все?
- N'importe. Прошу вас, мадемуазель, больше не беспокоиться по таким пустякам.
Проглотив обиду, Джулия оставила эту тему и сказала ему, что не едет домой. При этом она внимательно наблюдала за его непроницаемым лицом в надежде, что на нем появится хоть какой-то признак радости. Пустые ожидания! Он только взглянул на нее спокойно и холодно заметил:
- Это доставит хозяину массу удовольствия. Я рад за него.
Джулия отвернулась и беспокойно подергала поводья. Она должна была предвидеть такую реакцию - Арман не считался ни с кем, кроме ее деда, и, видимо, не особенно был рад тому, что придется и дальше сопровождать ее на утренних прогулках. Чтобы скрыть свое уныние, девушка весело сказала:
- Так что я буду здесь, когда начнется праздник в честь Сары, - и затаила дыхание, ожидая ответа. Он сам говорил ей, что она должна побывать на празднике. Не предложит ли он поехать вместе?
- Вам понравится, - равнодушно бросил Арман. - Думаю, Кордэ составят вам компанию.
Джулия тяжело вздохнула. Она охотнее останется дома, чем поедет с Кордэ, но гордость не позволила ей сказать об этом Арману. Вместо этого она пустила Бьянку галопом и, к своему удовлетворению, услышала за спиной его озабоченный окрик.
Буря, которой опасалась Джулия, не замедлила разразиться: Дениза встретила ее на верхней ступеньке лестницы, когда девушка поднималась к себе, чтобы переодеться.
- Полагаю, ты очень довольна собой, - свирепо прошипела художница. - Добилась все-таки любви дяди Жиля. Тебе повезло, что ты так похожа на свою мать! Бедный старик путает тебя со своей любимой Жюльеттой, с которой он, между прочим, обошелся скверно. Подожди, начнешь ему перечить, он и с тобой поступит так же!
- Не понимаю, почему ты так злишься, - раздраженно сказала Джулия. - Дедушка просто попросил меня остаться подольше, и я не думаю, что должна спрашивать у тебя разрешение.
- Совершенно верно, я, как всегда, не в счет! - Глаза Денизы метали молнии. - Никто не считается со мной, но однажды я заставлю тебя признать свою ошибку, и тогда берегись! - И она бросилась вниз по ступенькам.
Джулия пошла в свою комнату. На сердце у нее было тяжело. Сначала Арман дал ей резкий отпор, теперь Дениза угрожает. Дениза злится конечно же из-за Армана. Если бы только можно было убедить ее, что он абсолютно равнодушен к Джулии Арчер, тогда воцарился бы мир. Джулия не могла сказать, что равнодушие было взаимным, но вряд ли ее чувства интересовали Денизу.
За обедом Марта очень обрадовалась, узнав, что Джулия остается.
- Вы большое утешение для месье, - искренне заметила она.
Нельзя сказать, что обед проходил в приятной атмосфере. Армана не было, а Дениза хранила гнетущее молчание. Ги вовсю старался разрядить обстановку и даже как-то двусмысленно поздравил кузину с ее успехом у деда, пожелав воспользоваться положением любимицы. Когда он смотрел на нее, Джулия всякий раз замечала в его глазах оценивающее выражение, и стала подозревать, что он, как и его сестра, не очень-то доволен продлением ее пребывания на ранчо, но не могла понять почему.
- Мне еще нужно посоветоваться с отцом, - сказала она. - Вдруг он не разрешит мне остаться.
- С его стороны это было бы глупо, - фыркнула Дениза.
- Месье Арчер поймет, - вмешалась Марта, - что это не продлится долго…
- Многое может произойти за короткое время! - резко перебила ее Дениза и обменялась с братом многозначительными взглядами.
Джон Арчер понял. Он написал Джулии, что она все делает правильно и ему остается лишь надеяться, что жизнь в Мас не слишком утомительна и скучна. Джулия улыбнулась, читая эти слова, - в последнее время она не знала, куда деваться от скуки. Складывая длинное письмо отца, она чувствовала тоску по своей семье. В ее прежней, счастливой жизни не было никаких сложностей, никаких мстительных ревнивиц, никаких цыган-полукровок с миндалевидными глазами, которые пробуждают неожиданные эмоции.
На следующий день Дениза взяла себя в руки и попыталась оправдаться - ее слова с большой натяжкой можно было назвать извинением - за свою вспышку.
- Понимаешь, мы так долго думали, что являемся единственными родственниками дяди Жиля, за исключением Жана, конечно, - призналась она. - Мы совершенно забыли о твоем существовании. Потом, когда Жан погиб, мы надеялись, что станем ближе дяде, но внезапно нагрянула ты, как гром среди ясного неба… и voilà! - Она выразительно развела руками.
Джулия совершенно расстроилась: она вовсе не хотела вставать между Жилем Боссэ и его родственниками, хотя Кордэ, как она заметила, не проявляли по отношению к своему дяде особой привязанности. Они пользовались его гостеприимством, но редко искали общества старика, да и он, казалось, не нуждался в них.
- Сожалею, - ответила она Денизе. - Я не хотела вставать между вами, но дедушка попросил меня приехать, и я была вынуждена это сделать. - Дениза продолжала недоверчиво смотреть на нее. - И кроме того, когда вы вернетесь в Париж, он останется совершенно один, если и меня здесь не будет, - закончила она.
- И ты будешь использовать любую возможность, чтобы настроить его против нас. - Слова сорвались прежде, чем Дениза смогла сдержать их, и она тут же попыталась исправить ошибку: - Но конечно же ты никогда не поступишь так.
- Естественно, нет.
Если так думали оба Кордэ, то вполне объяснимо их враждебное отношение к ней, и в этой ситуации Джулия ничего не смогла бы сделать, чтобы переубедить их в обратном. Она виновато вспомнила обещание деда обеспечить ее на всю жизнь - это конечно же уменьшит долю наследства Ги, который, как и большинство французских мужчин, очень скуп. Надо как-то убедить Жиля Боссэ изменить решение, подумала она. Ей совсем не нужно, чтобы дед вписал ее имя в завещание, но это будет очень деликатный разговор, и сначала необходимо все хорошенько обдумать.
Рана Армана, видимо, зажила, он ни на что не жаловался, и этот инцидент был бы забыт, если бы Жиль не обмолвился о нем Кордэ. То ли он счел историю забавной, то ли просто был горд мастерством Джулии, но брат с сестрой ухватились за это со злобным ликованием. В течение последующих дней Ги упорно обращался к ней не иначе как "доктор Джулия" и намекал, что она могла бы и его полечить от различных недомоганий, которые, как он заявил, у него внезапно обнаружились. Дениза даже рискнула спросить у Армана: правда ли, что Джулия измеряла ему температуру и позволил ли он ей пощупать пульс? Дениза была в ярости оттого, что англичанке выпала возможность позаботиться о нем. Но Арман быстро поставил ее на место.
- Не очень-то хорошо насмехаться над такой благородной и полезной профессией, - строго сказал он Денизе. - Может, наступит время, когда познания мадемуазель пригодятся вам самой. - Пророческое замечание, если бы только он об этом знал!
Этот разговор состоялся накануне его отъезда в Сент-Мари. Дениза, догадывавшаяся, что там обязательно будет Женевьева Пату, вся извелась от ревности. Она и Джулии по секрету сообщила о цыганке.
- Что из того? - спросила Джулия, слегка зарумянившись. - Почему это должно меня заботить?
- Я думала, что тебе будет интересно, - сухо заметила француженка.
- Ни капли, - возразила Джулия, но на самом деле это было не так. Она подозревала, что Женевьева Пату и была той причиной, по которой Арман не предложил ей поехать с ним на праздник. Просто он уже сговорился со своей прекрасной цыганкой, которой досталась его любовь, а ей, Джулии, - только дружба. Любовь? А хочет ли она любви Армана? Джулия сильно сомневалась, понимает ли он то, что она имеет в виду под этим словом. Для нее любовь была чем-то прекрасным и святым, благороднейшей и высшей точкой душевного волнения, которое посчастливилось испытать ее родителям. Для него это - всего лишь вспыхнувшая страсть, которая должна погаснуть, как только желание будет утолено. Нет, не стоит рассчитывать на любовь Армана, убеждала она себя, этого не может быть никогда. Ее мысли постоянно блуждали вокруг предстоящего праздника, а воображение рисовало Армана, сидящего рядом с цыганкой у костра. Как это он сказал? Вместе преломлять хлеб, вместе молиться и после этого, несомненно, вместе заниматься любовью.
Ги предложил отвезти ее в Сент-Мари, хотя о самом празднике отзывался довольно пренебрежительно.
- Там еще хуже, чем на Финальном кубке, - предупредил он. - Толпы зловонных цыган, полчища наглых туристов, глазеющих на них, и эскорт gardiens, на которых мы уже насмотрелись дома. И все зрелище заключается в том, что они берут несколько разбитых старых статуй, несут их к морю, освящают и славословят.
Джулия отказалась. Церемония много значила для Армана, и, если бы она поехала с ним, это было бы настоящим паломничеством, а Ги низвел праздник до уровня пустого спектакля.
В отсутствие Армана Джулии не разрешили кататься верхом, и она не знала, чем заняться. Пытаясь убедить себя в том, что совсем не скучает по нему, она нашла утешение в общении с Бьянкой, приносила ей лакомства и ходила с ней на выводной круг.
Когда она отказалась поехать в Сент-Мари, Ги предложил ей посетить Ле-Гро-дю-Руа, находящийся не так далеко на побережье, и Джулия с радостью согласилась, чтобы немного отвлечься. У нее не было возможности поплавать в море с тех пор, как она приехала во Францию. Ле-Гро-дю-Руа оказался маленьким и оживленным рыболовным портом с милями песчаных пляжей, снабженных всем, что способствует прекрасному отдыху на развивающемся курорте. Ги не стал купаться, и Джулия одна плескалась в море, прозрачном и ласковом. Кордэ сделал с нее несколько набросков, но интересовали его главным образом бистро и напитки, которые там подавались. В целом, с точки зрения Джулии, прогулка была не такой уж и удачной. По дороге домой, вдохновленный выпитым вином, Ги настроился на романтический лад.
- Я тебе нравлюсь, Джулия? - спросил он. - Возможно, ты питаешь ко мне tendresse?
Но в этот момент машина не вписалась в поворот и уперлась в каменную стену какого-то фермерского строения, единственного во всей округе. Это спасло Джулию от необходимости отвечать. К счастью, перед тем, как задать вопросы, Ги сбавил скорость, и машина почти ползла по дороге, поэтому единственным ущербом была разбитая вдребезги фара. Настроение Ги сразу же изменилось, и теперь он пребывал в мрачном ожидании возмездия. Жиль Боссэ не одобрял любые аварии, какими бы незначительными они ни были, а Кордэ не надеялся отремонтировать машину до того, как вернется Арман, который, без сомнения, тут же доложит о случившемся.
Рассказывая деду о поездке, Джулия не упомянула о происшествии - это должен был сделать сам Ги. Но когда она сказала, что ездила с ним одна, старик недовольно нахмурился. "Не думает же он, что меня должна обязательно сопровождать пожилая дама?"
Арман, вернувшись, сразу же заметил разбитую фару и заставил Ги во всем признаться своему дяде. В результате художнику было категорически запрещено пользоваться автомобилем.
Ужин в этот вечер проходил в гнетущей обстановке: Арман был молчалив и полностью ушел в себя, Ги сердито надулся, а Дениза изводила Армана просьбами рассказать о прошедшем празднике. Он отмахнулся от нее, сказав, что этот был таким же, как предыдущие, а ее намеки на Женевьеву пропускал мимо ушей, пока Дениза не спросила в открытую:
- Но она на самом деле была там?
- Она была со своим народом, - нехотя ответил он. - А почему это тебя так интересует?
- Я всегда интересуюсь твоими друзьями, Арман, - проворковала Дениза с приторной любезностью, - а мадемуазель Пату - особый друг, не так ли? С тех пор как она прокатилась с тобой верхом в Арле?
- Да, так, - отрезал Арман.
Джулия заметила, как лицо француженки на мгновение исказилось страданием, и подумала, что Денизе надо было быть более благоразумной и не задавать вопросы, ответы на которые могли причинить ей боль.
Арман подождал, пока Марта уберет со стола и уйдет готовить кофе, затем повернулся к Ги.
- Машину отремонтировали, - сказал он, - но я понял, что месье не хочет, чтобы ты ею пользовался.
- Дядя Жиль ведет себя как мнительная старуха! - воскликнул Ги. - Не доверять мне, когда я такой отличный водитель! Разбитая фара - это неудача, которая может случиться с каждым.
- Хозяин очень болезненно реагирует на рассказы о любых авариях с тех пор, как погиб месье Жан, - с усмешкой заметил Арман. У него было свое собственное мнение о водительских качествах Кордэ.
- Не должно быть никакой опасности, когда в машине Джулия! - язвительно воскликнула Дениза. - Он не хочет рисковать. А вдруг на ее лице, так напоминающем ему Жюльетту, появятся шрамы!
Джулия почувствовала себя неловко и, заметив, что Арман задумчиво смотрит на нее, покраснела.
- А ведь действительно, могла пострадать не только фара, - спокойно заметил он, переводя взгляд с Джулии на ее кузена и размышляя, не тянет ли их друг к другу. Арман не думал, что она может влюбиться в такого мужчину, как Кордэ, но женщины непредсказуемы, а Джулия и Ги приехали из мест, где люди более искушены в житейских делах, чем здесь, в Мас. - Сожалею, mon vieux, - продолжил он, - но так оно и есть. Кроме того, ты ведь не пользовался машиной, когда Жан был жив. - Арман резко поднялся из-за стола. Он никогда не оставался на кофе. - И не думай, что сможешь взять ее тайком, - предостерег он Ги. - Я буду следить.
- Как будто я только и мечтаю об этом! - Всем своим видом Кордэ демонстрировал оскорбленную невинность.
Арман усмехнулся.
- Я не стал бы беспокоиться о тебе, - бросил он через плечо, выходя из комнаты.
- Наглый негодяй! - сердито проворчал Ги. - Так обращаться с человеком, который скоро станет хозяином Мас! Могу вас заверить, что, когда придет этот день, ноги его здесь не будет!
- Это все Джулия, все беды от нее, - злобно прошипела Дениза. - Тебе надо было взять с собой меня, а не ее. Авария не единственное, чего боится дядя Жиль.
- Ой, в самом деле, - рассмеялась Джулия. - Но ему нечего бояться: мы с Ги относимся друг к другу как кузены.
- Это ты верно подметила, по-моему… Поцелуи кузенов… - Ги лукаво взглянул на девушку, к нему вернулось хорошее настроение, когда он понял смысл сказанного Денизой. Оказывается, он представляет собой угрозу для целомудрия Джулии, а в своей неотразимости он не сомневался, с его-то самомнением!