Ставрос поверил Ли, но это не принесло ей облегчения. Это дало ей четкое представление о том, какая жизнь ее ожидала: постоянные упреки, презрение и ненависть.
– Ничего удивительного в этом нет. Как только я исчезну из этого города, ты еще спасибо мне скажешь.
С этими словами Ли бросилась вон из комнаты и побежала по коридору, едва держась на ногах. Дойдя до главной палубы, она рухнула на колени, задыхаясь.
Ее тело резко напряглось, когда послышались приближающиеся шаги. Нельзя, чтобы Ставрос видел ее в таком состоянии, иначе поймет, что ее угрозы всего лишь фарс.
Сделав глубокий вдох и расправив плечи, Ли подняла голову и обернулась.
– Привет, незнакомка, – вальяжно произнес Дмитрий нараспев и с вызывающей улыбкой протянул ей руку, чтобы помочь встать.
Она схватилась за его руку и поднялась. Насмешливый взгляд Дмитрия и заносчивое поведение ее не задевали, как это происходило со Ставросом.
При виде знакомого лица на нее нахлынуло странное тепло.
– Я вижу, – он окинул ее взглядом с головы до ног, – ты выглядишь просто великолепно, поэтому не буду спрашивать, как ты поживаешь.
По сравнению с холодным презрением и пренебрежением Ставроса легкость в общении с Дмитрием всегда приободряла ее.
– Пошли, я отвезу тебя домой. Твой муж будет бесконечно мне благодарен за то, что я спас тебя от ареста за неприличное поведение.
По телу Ли снова пробежала дрожь, ей становилось дурно при одном упоминании о том, какие узы связывают ее и Ставроса, и Дмитрий прекрасно это знал.
– Тогда ему не стоило бросать меня в твою огромную ванну. – Ее глаза снова потемнели от гнева.
В ответ раздался громкий беззаботный смех. Мужчина притянул ее к себе с самодовольной ухмылкой.
– Я не играю в твои игры, так что отстань.
Взгляд Дмитрия стал еще теплее. В прошлом она общалась с ним всего несколько раз, но каждый раз у него находилась добрая улыбка для нее, настоящая или наигранная. Ей так не хватало дружеского участия после обидных издевательств Ставроса. Но может, Дмитрий хотел втереться в ее доверие, чтобы выудить у нее какую-нибудь информацию и передать ему?
– Я скучал по твоим остротам.
– Жаль, не могу ответить тебе тем же, потому что не обладаю даром лести.
– Давай не будем умалять твоих талантов. Со мной тебе нет смысла притворяться, – ответил он и взял ее под руку, подводя к ступенькам.
Дмитрий всегда отличался проницательностью, и, насколько бы разными они ни были, их дружба со Ставросом прошла испытание временем. Сомневаться в ее нерушимости не приходилось.
Надев маску невинности, Ли возразила:
– Не понимаю, о чем ты. Кстати, я сама могу добраться домой.
– Я слышал ваш разговор.
– О, так, значит, ты настолько невоспитан, что готов подслушивать?
– Я прервал вечеринку через пять минут, но не мог уйти сам. Я боялся, что вы сделаете что-нибудь друг с другом, – протянул он.
– Тебя это не касается.
Схватив Ли за руку, Дмитрий развернул ее к себе лицом.
– Ты не можешь так играть здоровьем Джианиса. Это уже не просто детские шалости, которые ты затевала в прошлом, чтобы позлить Ставроса.
То, что Дмитрию всегда удавалось раскусить ее хитрости, раздражало ее.
– Все, что я хочу, – это свобода, возможность жить своей жизнью. Ты же понимаешь меня, правда? – бросила она ему, вспомнив, что Калиста рассказывала ей о юности Дмитрия до того, как Джианис подобрал его с улицы.
– Попробуй вести себя по-другому и изменить ваши взаимоотношения.
– Как? – Ли перешла на шепот. – Ставрос не оставил мне выбора. Там, – ее рука указала на нижнюю палубу, – это началось с блефа, но теперь… Я уже и не знаю, на что способна.
– Вы так погубите друг друга.
– Власть, как всегда, в руках твоего друга.
Все, что было у нее, – это губительная возможность причинить боль дедушке.
– Если Ставрос действительно тебе друг и если ты по-настоящему заботишься о благополучии Джианиса, тогда убеди его, что я больше не нуждаюсь в его опекунстве.
Два дня спустя Дмитрий и Ставрос устроили спарринг в ультрамодном тренажерном зале в центре Афин. Эта традиция появилась у них очень давно и прекрасно помогала разрешить конфликты и споры, которые частенько возникали между ними, когда Джианис только привез их в Грецию и им с трудом удавалось придерживаться изматывающего рабочего графика.
Но сегодня Ставрос оказался настроен очень агрессивно, потому что до сих пор не отошел от встречи с Ли.
"Ну, ты же знаешь, что мне плевать на всех, кроме себя самой, правда?" – Эти слова прочно засели в его голове. Чувственность ее губ, плавные покачивания бедер, ее темно-каштановые волосы, обрамляющие ангельское лицо… Ему до сих пор не верилось, что это восхитительное создание – Ли.
Ли, которая шипела, как оголенный электрический провод, когда он ненароком к ней прикоснулся, которая уже в шестнадцать умело провоцировала его, которая даже сейчас могла с легкостью разжать его железный кулак самоконтроля…
Нет!
Выставив вперед правую ногу, он нанес левый хук со всей силы. Хруст его костяшек о челюсть Дмитрия разлетелся эхом в тишине.
То, что Ставрос пошел в наступление, хотя обычно только защищался, ясно свидетельствовало о потере привычного самообладания.
– Дин-дон, – ерничал Дмитрий, потирая челюсть. – Очко в пользу Ли Хантингтон Спорадес. За все время, сколько мы друг друга знаем, ты никогда так агрессивно не наступал во время боя. Сегодняшняя победа по праву принадлежит ей.
Зная о проницательности друга и способности понимать истинные мотивы поведения людей, Ставрос не хотел обсуждать с ним ее.
– Приложи лед, – посоветовал он, поглядывая на него исподлобья.
Дмитрий остановил друга за руку, когда тот направился к выходу.
– Ты перегибаешь палку.
– Не стоит об этом говорить. – Тон Ставроса не предполагал продолжения беседы.
– Ты и так сделал намного больше, чем Джианис тебя просил. Пора умыть руки.
Джианис, которому они оба были обязаны всем, что имели сейчас, обратился к Ставросу лишь с одной просьбой, но он не справился с задачей.
– Тебе легко прощать себе свои собственные промахи и неудачи?
Лицо Дмитрия тут же превратилось в бесстрастную равнодушную маску.
– Я, по-твоему, выгляжу так, будто отказываю себе в чем-то в качестве наказания за ошибки прошлого?
– Увидимся на следующей неделе. – Ставросу хотелось скорее закончить этот разговор.
– Джианис просил тебя оберегать ее, не так ли? Но то, что произошло два дня назад… Ему следовало доверить ее мне. Я бы влюбил ее в себя и соблазнил, а затем отверг. Этот жестокий урок быстро бы привел ее в чувства.
– Но ты… – Ставрос неожиданно схватил друга за горло. Признание Дмитрия превратило его в бешеного пса. – Это тебе не какая-то девица легкого поведения, с которыми ты водишься на своих вечеринках. Она…
Дмитрий внимательно наблюдал за ним, даже не пытаясь высвободиться. Они оба знали, какие слова повисли в воздухе: "Она – моя жена".
И с каких это пор он стал считать Ли своей собственностью?
– Надо же… Железное самообладание Спорадеса дало трещину. Но даже мужчина, высеченный из камня, оценил бы эту сногсшибательную фигуру. Теперь у нее появилось новое оружие против тебя, – хмурясь, предупредил Дмитрий.
– Прекрати! Я же не сую нос в твою жизнь и не осуждаю тебя.
– Если ты поступаешь так, потому что тебя теперь влечет к твоей маленькой женушке, то…
– Иногда мне кажется, что ты мне вовсе не друг, а враг.
На лице Дмитрия не дрогнул ни один мускул.
– Ты самый благородный человек, которого я знаю. Но Ли может причинить вред Джианису. Тебе надо поскорее принять решение.
– Я это уже сделал. Пять лет назад.
– Тогда почему ты оставил ее под присмотром другого человека и держал на расстоянии? Ты не можешь наказывать вечно и ее, и себя.
У Ставроса все похолодело внутри от этих слов.
– Что, если она не изменилась? Что, если…
– Дай ей шанс. Только так можно удостовериться в этом, – подытожил Дмитрий и немедленно покинул зал.
Всю жизнь Ставрос старался выполнять свои обязательства по отношению к бабушке и дедушке, Калисте, Джианису, всегда поступал правильно. Его страхи или желания не имели значения. Он знал, что Ли действительно заслуживает возможности реабилитироваться, но впервые колебался. Еще никогда его разум и тело не находились в таком состоянии дисгармонии. Влечение к Ли лишало его силы и непоколебимости.
Но только чувство долга должно руководить его действиями. И его бесшабашная своенравная жена не заставит его отступить от своих принципов.
Глава 4
Ли стояла на небольшом балконе и любовалась ярким афинским закатом. Она отправилась на пробежку, которая продлилась не меньше часа.
Только бег мог немного ослабить тревогу, которая сковала ее.
Было без пятнадцати пять, и близлежащие кафе стали наполняться посетителями – и местными, и туристами. Смех и радостные возгласы на греческом доносились снизу. Обычно этот вид всегда вызывал на ее лице улыбку после долгого одинокого дня, но только не сегодня.
Вздохнув, она зашла в комнату, где голые белые стены снова взяли ее в плен, и принялась ходить взад-вперед.
Почему Ли не сбежала от этого всего давным-давно? Неужели страх одиночества держал ее в этом знакомом, но холодном мире? Неужели наказание Ставроса лучше, чем скитания в одиночку?
Она никогда не простит себе того, какую роль сыграла в трагических событиях прошлого, но до смерти Калисты ей и в голову не приходило, что ее подруга употребляла наркотики, что ее безрассудство зайдет так далеко.
Поддавшись порыву, Ли трясущимися руками достала дорожную сумку, схватила кое-какую одежду из шкафа и упаковала ее.
Два дня ей удавалось держать себя в руках и следовать совету Филиппа не предпринимать поспешных решений. Но за это время она не сомкнула глаз, пребывая в подвешенном состоянии, ожидая ответного шага от Ставроса.
Пора самой сжечь все мосты, начиная с переезда из этой квартиры и увольнения с работы.
Как только Ли взяла в руки телефон, на нем высветилось имя Спорадеса. Ее дрожащие пальцы коснулись экрана, открыв от него сообщение: "Приходи в кафе через десять минут. У меня есть для тебя предложение".
Предложение? Можно ли ему доверять?
"Закричу, если увижу твоих амбалов", – отправила она в ответ и затаила дыхание.
"Прекрати драматизировать. Приходи, или я сам подымусь к тебе".
"Хорошо, скоро увидимся", – быстро напечатали ее пальцы. Ей не хотелось, чтобы кто-либо, тем более этот мужчина, вторгался в ее личное пространство.
Окрыленная надеждой, Ли решила быстро принять душ, но тут снова услышала пиликание телефона.
Она прислонилась к стене в ванной и по-детски скривила личико, прочитав новое сообщение от него: "Оденься поприличнее". Ее сердце бешено колотилось в предвкушении встречи, сулящей так много.
Ставрос сдался, купившись на ее угрозы. Нельзя показывать ему свою неуверенность или беспокойство. Ли должна сама задать тон их разговору. К сожалению, ей снова придется надеть на себя маску безразличия.
Они договорились встретиться через десять минут, но, когда он наконец заприметил ее, пересекающую улицу, прошло уже добрых полчаса. И как и следовало ожидать, Ли не придала значения его просьбе.
На ней была шелковая блузка персикового цвета, которая облегала ее высокую грудь от порыва ветра. Нижняя часть ее дерзкого наряда подчеркивала длинные стройные ноги – на ней красовались кокетливые короткие шортики. Прохожие мужчины бросали жадные взгляды и оборачивались вслед девушке в высоких кожаных сапогах.
Она вошла в кафе с прирожденной грацией атлета. Ничего в ней не напоминало прежнюю Ли. От нее исходили невероятные соблазнительные флюиды, будто в ней горел огонь.
Неужели ее действительно волновала карьера? А может, дело в мужчине?
– Когда ты поймешь, что неповиновение только усугубляет твою ситуацию? – Ставрос взял ее за руку и усадил рядом с собой.
Она скрестила ноги, и ее губы, накрашенные розовым блеском, распылись в очаровательной улыбке.
– А когда ты поймешь, что приказывать мне бесполезно? – Ее голос звучал мягко и спокойно, но ее пульс неистовствовал.
К ним подошел официант, но Ставрос подал ему знак, чтобы тот удалился. Однако Ли тут же подозвала его обратно.
– Я голодна. Я редко ем не дома, поэтому я притворюсь, будто тебе нравится моя компания, и буду наслаждаться своей трапезой.
Ставрос изумленно наблюдал, как она на идеальном греческом заказала три закуски и два основных блюда.
– Я ничего не буду, – заявил Ставрос официанту.
– Конечно, сегодня же пятница, и ты будешь обедать с Хелен Петруа, твоей бывшей возлюбленной, а… – с его губ сорвалось ругательство, – а ныне другом.
Элегантно наклонившись вперед, он смерил ее внимательным взглядом.
– Откуда ты об этом знаешь?
– У Филиппа есть свои источники.
– Так, значит, твой адвокатишка попросил тебя невзначай упомянуть об этом в разговоре?
– Наоборот. Филипп посоветовал держать эту информацию при себе, – призналась Ли с обезоруживающей честностью.
Ставрос откинулся на спинку стула и призадумался: у нее напрочь отсутствовало чувство самосохранения, как же она может сама о себе позаботиться?
– Зачем ты это сделала?
– Я не хочу вести войну против тебя. Я заговорила об этом просто потому, что была крайне поражена тем, что вы до сих пор с ней видитесь после стольких лет, да и еще каждую неделю.
– Поражена тем, что я продолжаю общение с женщиной, которой восхищаюсь? – спросил он, тщательно подбирая слова.
Ли отвела взгляд и молча кивнула. Неужели сумасбродная и дерзкая Ли смутилась?
– Я помню, как Калиста вечно рассказывала о вас двоих, утверждала, что вы созданы друг для друга… – Ее глаза по-прежнему блуждали по залу кафе, избегая его.
В выражении ее лица переплелись боль и тоска, и это сильно удивило Ставроса. Смерть Калисты действительно вызывала в ней чувство скорби?
– Ли?
Она моргнула и слабо улыбнулась.
– Ты сможешь стать свободным, чтобы быть с ней.
– Ты хочешь, чтобы я был с Хелен?
– Да. Конечно, я бы предпочла, чтобы ты страдал так же, как заставлял страдать меня, но если твое счастье – плата за мою свободу, то я не против.
– Это невероятно благородно с твоей стороны. Я удивлен, что ты помнишь ее и вообще какие-то подробности из тех времен.
Ли никак не отреагировала на его завуалированную колкость.
– Ее резюме впечатляет: бизнес-леди, икона стиля, бывшая модель и – самое важное – женщина, которая соответствует жестким стандартам идеала самого мистера Спорадеса.
Циничная ухмылка Ли раздражала Ставроса.
– Ты о ней очень высокого мнения.
– Конечно. Я восхищаюсь тем, как многого… – она на секунду запнулась, – Хелен добилась в столь юном возрасте.
Его не покидало странное ощущение, что Ли собиралась сказать что-то другое, но в последний момент передумала. Несмотря на то что эта девушка являлась олицетворением всего, что вызывало в нем презрение, Ставрос не мог отрицать того, насколько забавной она иногда была.
Несмотря на то что после смерти отца в автомобильной катастрофе Ли оказалась в незнакомом мире Джианиса, ее никогда не покидало присутствие духа. Складывалось впечатление, будто вокруг нее существовала невидимая броня, которая защищала ее от окружающих людей.
– Ты заказала столько еды, чтобы угодить официанту?
– Где твои манеры?
– Моя учтивость и вежливость исчезают, когда я рядом с тобой.
– Я была на пробежке днем. Вся эта еда для меня.
Ставрос кивнул, поняв теперь, откуда в ее фигуре столько грации и упругости.
– Что случилось с твоим планом, включавшим покинуть квартиру и уйти с работы? И спустить на меня твоего адвокатишку?
– Я… Филипп посоветовал мне не спешить.
– И ты послушалась его.
Официант принес заказ, и Ли тут же схватила вилку и принялась за еду, издавая звуки наслаждения и удовлетворения, отчего представители сильного пола за соседними столиками украдкой поглядывали на нее.
– Так что у тебя за предложение? – задала она ему вопрос, который сейчас волновал ее больше всего.
– Я предлагаю компромисс.
– Ты не знаешь, что это такое. Все всегда должно быть по-твоему. Ты всем навязываешь свою волю. Точно так же было и с…
Странная тень мелькнула в глубине ее глаз, и Ли отвела взгляд.
– С кем?
Она нервно сглотнула и глотнула воды.
– Со мной и Калистой. Что бы твоя сестра ни предлагала, ты все запрещал.
Как и в тот раз, когда ей вздумалось изучать искусство в Париже, или отправиться в путешествие в Нью-Йорк с Ли, или стать барменом в ночном клубе. И каждый раз, когда брат отказывал ей, Калиста уходила в загул и отрывалась по полной.
– Например? – спросил мягко Ставрос. – О чем ты сейчас подумала? Твое лицо на миг исказилось болью.
В его словах звучал искренний интерес, что показалось Ли странным. Ему было чуть за двадцать, когда она приехала в Афины, но уже тогда его заботило лишь одно – строгое следование чувству долга.
– Почему ты хочешь это знать?
Он моргнул и с трудом пытался выразить свои мысли в словах:
– Хотя я и давал ей все, что она хотела, я никак не мог понять. Понять, почему Калиста пошла у тебя на поводу. Как случилось, что я не уберег ее?
Затаенная боль в его глазах вызвала болезненные воспоминания и сцены из прошлого в сознании Ли.
– Я не знаю…
– Откуда тебе знать, если именно ты и подсадила ее на наркотики.
Ли резко подняла голову. Высокомерие и уверенность читались в каждой черточке его строгого лица. Будто Ставрос вспомнил, с кем разговаривает, будто между ними не может быть ничего, кроме обоюдного презрения.
– Конечно же нет, – прошептала она, стараясь подавить в себе проснувшиеся чувства обиды и горечи.
Несмотря на свои грандиозные планы и стремление к приключениям, Калиста всегда отличалась ленью. Ли же, напротив, стала самостоятельной очень рано, потому что ее мать умерла при родах и им с отцом приходилось вместе заниматься домом. "У моего брата-святоши есть для этого слуги", – постоянно отвечала ее подруга на предложение заняться уборкой или что-нибудь приготовить.
Ли тогда было всего шестнадцать… Как бы она повела себя, повторись все снова? В любом случае ей, как и Ставросу, знакомы угрызения совести. Но что сделано, то сделано. Необходимо сосредоточиться на будущем.
Отбросив непрошеные мысли, Ли взглянула на своего визави:
– Итак, что я должна буду сделать?
Несколько долгих мгновений Ставрос изучающе смотрел на нее.
– Поживи со мной три месяца и докажи, что тебе можно доверять.
– И чем я буду заниматься это время?
– Убеди меня, что ты серьезно настроена и не спустишь наследство на бизнес, который обречен на провал.
– Уверенность в твоем тоне поистине вдохновляющая.
Его взгляд не смягчился.