Возможно, он полагает, а может быть, и верно, что его имя не поняли Макларены, когда мы его произнесли. Конечно, и с голосовыми переводчиками или без них у нас был сильный акцент. Неужели он и в самом деле надеется, что эта сторона его предприятия останется неизвестной? Ему придется вернуть нас, если он хочет получить деньги, и мы объявим его имя…
Он что, не в своем уме, чтобы пренебречь этим? Неужели и его сообщники - тоже? Он никогда не казался мне нерациональным. Но что такое здравый смысл… у людей?
Мой взгляд обратился к Макларену и его жене. За эти годы я научился по виду определять, какие эмоции кроются за выражением лица, положением тела, аурой у людей. Страх в основном их покинул, теперь, когда оказалось, что непосредственной угрозы физической расправы не было. Он стоял погруженный в мысли, и холодная ярость постепенно охватывала его. Она смотрела на нас, ее гостей, с жалостью, граничащей с ужасом. Хотя они и находились в телесном контакте, их внимание не было сосредоточено на этом.
Если бы это были Реро-и-я, все было бы наоборот, если бы мы могли коснуться друг друга! Но мы просто могли держаться за руки в перчатках и обреченно обмениваться знаками на коже.
Снова появились двое мужчин и доложили, что их задача выполнена.
- Отлично, - сказал Индиго. - Тогда пошли. Вы, - он указал на пленных людей, - остаетесь в доме. А вы (это были мы) выходите.
Четверо похитителей двигались осторожно, двое впереди нас, двое - сзади, пока мы перемещались вперед. На ранней росе сверкал лунный свет. Звезды сияли неопределенно далеко. Огоньки деревни и соседних домов казались еще дальше. Большая часть расстояния освещалась желтым светом из дома, который мы только что покинули.
Реро попыталась говорить на нашем языке. Поскольку хозяева больше не могли услышать, Индиго не стал запрещать этого. Она торопливо говорила:
- Любимый, как ты думаешь, что нам делать? Как же можно им доверять? Они, должно быть, сошли с ума, считая, что могут делать такое и остаться ненаказанными.
В этом отношении ее мысли ничем не отличались от моих, что вряд ли было удивительно. Мои мысли шли дальше:
- Нет, они могут мыслить, но в искаженной форме, - сказал я. - В противном случае они не готовились бы и не поддерживали дисциплины, как они делают. Возможно, у них где-то есть подготовленное тайное место, или же они могут сменить свои документы, или еще что-нибудь. Мне кажется, что риск огромен - если принять во внимание, что мы представляем целую планету, и разве Цитадель не предпримет все возможные попытки, чтобы их выследить? Но, что мы знаем о всех ходах и выходах на Земле? - Я сжал ее пальцы в своих как можно сильнее, - Лучше нам оставаться спокойными, настороже и ждать своего часа. Выкуп непременно будет заплачен. Если Протектор не сделает этого, тогда я ожидаю, что те люди, которые стоят за наш союз, добровольно пожертвуют требуемую сумму.
Мы дошли до самолета. Его дверь была открыта.
- Входите, - приказал Индиго.
Его люди подошли ближе.
Мы не могли войти бок о бок в нашем неудобном снаряжении. Так случилось, что я первым пошел, взбираясь по короткой выдвижной лестнице. Освещение кабины было слабым, но достаточным. Мой взгляд окинул кабину, и я остановился как вкопанный при входе.
- У вас только один биостатический блок! - запротестовал я.
Оба мои сердца начали бешено биться. В голове начался шум.
- Да-да, у нас не было места для двух, - нетерпеливо сказал Индиго, - Один из вас может к нему подключиться, если хочет. Другой - пусть остается в скафандре, пока мы не доберемся до места назначения. Там у нас есть камера с условиями, как на Арвеле.
Я искал взглядом Реро. Хотя ее черты лица были неясны в лунном свете, ее аура мерцала красным цветом. Она сказала на нашем языке:
- Если это правда, зачем им тогда было вообще волноваться насчет блока? Они хотят оставить в живых только одного из нас. А не обоих.
- Живым заложником. - Слова мои прозвучали издалека, как будто их сказал незнакомец, - Это похищение не из-за денег.
И нас охватила ярость.
Ее - при мысли, что я могу умереть, а меня - при мысли, что ей может грозить смерть. Мы все горели. Можете себе представить, в наши-то мирные годы!
Мы больше не были личностями, мы стали машинами для убийства. И все-таки никогда мы не осознавали так хорошо, что делаем. Я верю, что видел каждую капельку росы на каждой травинке вокруг ног тех, кто подвергал Реро смертельной опасности. Я понимал, что мой скафандр и снаряжение делали меня неповоротливым, но я знал, что они были тяжелыми. Я разбежался и прыгнул.
Человек стоял рядом с лестницей. Мои ботинки раздробили ему череп. Он рухнул под моей массой, мы катались по земле, он остался лежать поверженным, я поднялся и бросился на следующего поблизости. Реро боролась с третьим, Индиго пританцовывал вокруг них. Он не выстрелил сразу же из-за боязни попасть в своего сообщника. Он это сделает через мгновение. Я это знал, и тогда Реро-и-я будем мертвы.
Мы умрем вместе.
С веранды через лужайку в нашем направлении бросилась фигура. Очень изумленный, я не убил того, с кем схватился. Я только слегка его придушил, пока смотрел.
Макларен. Макларен оставил жену, чтобы прийти нам на помощь. Он застиг Индиго врасплох, сзади захватил его запястье, державшее пистолет, левой рукой схватил его за шею, уперся коленом ему в спину.
Я взял себя в руки и кинулся на помощь Реро. Несмотря на вес ее приборов, ее маленькое тело двигалось достаточно быстро туда-сюда, чтобы враг промахнулся, если будет стрелять. Я его просто отбросил прочь.
…Луна поднялась выше, когда к нам вернулось прежнее спокойствие. Макларены справились раньше. В нем это приняло форму твердости, в ней - озадаченности и полусочувствия, когда мы все столпились вокруг Винцента Индиго. Он съежился на стуле - грязное пятно в этой красивой комнате - и умолял нас.
- Конечно, я собираюсь воспользоваться твоим самолетом и привезти сюда полицию, - сказал Макларен. - Но перед этим на случай, если Цитадель попытается покрыть тебя, я хочу знать правду, - Он включил свой аудиовизуальный магнитофон, - Несколько копий этой пленки попадут в нужные места… Ты ведь действовал от имени Протектора, не так ли?
На него смотрело жалкое существо.
- Пожалуйста, - прошептал Индиго.
- Не сломать ли ему пару костей? - спросил я.
- Нет! - воскликнула Тамара. - Воах, вы не можете говорить такое. Вы же цивилизованные люди!
- Он бы позволил Реро умереть, разве не так? - пошел я в наступление.
Рука моей жены обняла меня. Через скафандр я представил ее прикосновение, и одно и то же желание воспламенилось в нас обоих. Как скоро мы сможем удовлетворить его? Я услышал, что она с трудом пытается остаться благоразумной, когда посоветовала на нашем языке:
- Нам лучше проявить здравомыслие. В драке убиты два человека, с этим можно смириться. Но для нас это не лучшая характеристика в глазах людей, если к тому же мы покалечим беспомощного пленника.
Я утих.
- Правильно, - сказал я, - хотя ему не следовало бы это знать.
Во всяком случае, Индиго потерял присутствие духа. Его аура мигала туманным голубоватым светом. Он опустил глаза в пол и пробормотал:
- Да, это его идея. Попытка заставить арвеланцев прервать переговоры, поскольку они решат, что наша раса - слишком… ну, слишком нестабильна, чтобы быть в безопасности. Это не могло быть сделано официально, когда так много одураченных людей оказывают давление на то, чтобы собрать конференцию и подписать с ними договор.
Макларен кивнул.
- Нам полагалось сделать все так, чтобы все подумали, что это дело;ук криминальных элементов, - сказал он.
- Что так и было. Банда преступников в Цитадели, стоящая у власти. Когда это известие разнесется по свету, я надеюсь увидеть их не просто смещенными с постов, а на скамье подсудимых.
- Нет! - Индиго как будто получил болезненный удар, - Он поднял глаза и руки, он весь трясся, - Ты не можешь! Тут не только Протекто… Династия - Господи благослови, - Макларен, неужели ты не понимаешь? Вот что мы пытались спасти. Ты что, позволишь ей развалиться? Ты хочешь оставить нас беззащитными перед стаей чудовищ?
Наступило молчание, пока наконец Макларен не сказал глубоким гортанным голосом:
- Ты действительно веришь в это, правда?
- Он верит, верит, - выкрикнула Тамара сквозь слезы.
- О бедный глупец! Не будь слишком жесток с ним, Теранги. Ведь он поступил так… из любви… правда?
Любовь к такому? Реро-и-я разделяли ужас.
- Я не знаю, насколько это смягчает его вину, - сказал Макларен сурово. - Ну, у нас есть его признание. Пусть суд решает, что делать с ним и остальными. Не важно.
Он выпрямился. Я увидел, как мышца за мышцей у него спадает напряжение, и он сказал нам:
- Какое имеет значение, что их план не удался. Я полагаю, что тут будет полно закулисных сделок, компромиссов, притворства, что в этом не принимали никакого участия определенные персоны - политические трюки. Но не так уж и важно. Важно то, что мы можем воспользоваться этим скандалом, чтобы сбросить всю клику, которая хотела запереть нас в рамках королевства. С Арвелем мы будем впереди. - В его голосе слышалось возбуждение. - Действительно, мы будем.
Правда ли? - пронеслось в головах Реро-и-моей.
- Вы победили! - Тамара обняла нас обоих там, где мы стояли, - Если бы не ваша храбрость…
- Почему? Тут не было никакой храбрости, - сказала ей Реро. - Если бы мы смирились с этим, одному из нас нужно было бы умереть. Что мы теряли?
Нож, который образовался у меня в душе, выпал из ножен.
- Мы были бы убиты, что прекрасно вписалось в тот задуманный план, если бы вы не вмешались, Теранги Макларен, - сказал я, как будто из меня вытягивали каждое слово.
Он не заметил моего настроения, довольный, когда ответил:
- Ну как еще я бы мог поступить после того, как началась драка? - Он заколебался, - Ведь дело было не только в ваших жизнях, Реро-и-Воах, хотя, конечно, они многое значат. Но было понятно, что это могло бы спровоцировать вашу расу прекратить контакты с нами. О, это было бы самой ужасной потерей, которую когда-либо понесло человечество. Разве не так?
- Вашей жене грозила опасность, - объявил я.
- Я понимаю это, - сказал он. Они пожали руки, эти двое. Тем не менее он смог сказать мне, пока она слушала и кивала головой, - Мы оба понимали это. Но мы не могли не думать о нашей планете.
Реро-и-я действительно дали рекомендации заключить этот союз, объединить транспортную сеть, производить обмен товарами и совершать культурный обмен тоже, насколько это возможно. По нашему мнению, это принесет пользу, которая перевесит любые психические травмы, о которых беспокоились некоторые. Мы могли даже предостеречь от неприятного влияния и предложить меры, которые необходимо предпринимать, чтобы избежать его.
И кроме того, о люди Арвеля, никогда не проявляйте жалости к земным существам. Если вы это сделаете, вас ждут печальные последствия. Они так мало знают о любви. И они даже не в состоянии узнать больше.
По путям вечности
- И он увидит, что старые планеты изменились, и возникли новые звезды…
Воскрешение из мертвых было таким быстрым, что восстановились даже те слова, которые были у меня в голове, когда я последний раз умер. Только после нескольких ударов пульса необычность этого через мои органы чувств достигла сознания, чтобы напомнить мне, что еще четыре десятилетия и почти девять световых лет проплыли между мной и поэтом.
Световые годы. Свет. Повсюду свет. Однажды мальчиком я провел ночь в лагере, разбитом на зимней вершине горы. И тогда это пронзило меня до мозга костей, - как может кто-то, который сделал подобное, верить в противоположное? - что космическое пространство не темное. Возможно, это и побудило меня, когда во мне родилась потребность узнать об этом, взлететь в небо и выйти за его пределы.
Сейчас я нахожусь в полете и вне пределов привычного неба. Вокруг меня роятся звезды, звезды и звезды, и поэтому для темноты тут нет пространства, и она представляет собой не что иное, как кристалл, который содержит их в себе. Они всевозможных цветов - от цвета молнии, вспыхнувшей в золоте, до темно-розового, но каждый цвет ликующе-резкий. Туманности плавают среди них, как вуали и облака; где умерли огромные солнца, новые миры зарождаются в вихревых потоках. Млечный Путь - холодное течение раздваивается здесь бурлящими массами галактического центра, а там - открывается сияние в направлении к бесконечности. Я напряг свое зрение и проследил за спиралью нашего соседнего водоворота за полтора миллиона световых лет отсюда до Андромеды.
Земля - это небольшая светящаяся точка на горизонте Геркулеса. Самый яркий - Сириус, чье бело-синее свече ние отбрасывает тени на арматуру и ниши моего корпуса. Я поискал и нашел его приятеля.
Это было сделано не с помощью оптических приборов. Карлик, который едва обошел гиганта вокруг, терялся в его блеске. То, что я увидел различными сенсорами, было рентгеновское излучение, то, что я учуял, было острое дыхание нейтронов, смешанное с ветерком, который струился от великана; я купался в замысловатой игре силовых полей, балансируя, содрогаясь, когда они ласкали меня; я слушал резкие звуки волынки и звуки ее басовой трубки, бормотание и напевы Вселенной.
Сначала я не слышал Корину. Если бы я не поспешил оставить Киплинга в обмен на эти небеса, тогда я должен был бы оставить их для нее. Впрочем, это и простительно. Я должен был тотчас же убедиться, насколько возможно, что нам не грозит никакая опасность. Вероятно, не грозит, или же автоматы возродили бы нас к существованию до установленного момента. Но автоматы могут судить только о том, для чего они предназначены и запрограммированы людьми за девять световых лет до этой загадки, людьми, которые, скорее всего, уже обратились в прах, точно так же, как Корина и Джоэл уж точно прах.
- Джоэл! Джоэл! - звала Корина внутри меня. - Ты уже здесь?
Я открыл свои внешние сканеры. Ее принципиальное тело, которое вмещало принципиальный мозг, было в движении, тщательно проверяя каждую его частичку после сорока трех лет смерти. В тысячный раз красота этого вместилища сознания захватила меня. Ее тускло сияющая форма была только отдаленно схожа с человеческой, так, как абстрактная скульптура может походить на человека на далекой-далекой Земле: те же несколько рук, например, или голова, аналогичная стрекозиной, которая вовсе и не голова в прямом смысле этого слова - она тут только выполняет определенную функцию. Но нечто в изящности и в грации движений напоминало Корину, которая теперь - прах.
Она еще не вошла в контакт ни с одним из вспомогательных специальных тел вокруг нее. Вместо этого она подсоединилась к одной из моих коммуникационных цепей.
- Привет! - передал я довольно неуверенно, поскольку, несмотря на исследования, эксперименты и возбуждение, все еще было трудно осознать, что мы действительно приближаемся к Сириусу, - Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно. Все в порядке?
- Насколько могу судить. Почему ты не пользуешься голосом?
- Пользовалась. Ответа не было. Я даже орала. Никакой реакции. Поэтому я и подключилась.
Радость моя померкла от замешательства.
- Прости. Я, ну, я думаю, что был несколько возбужден.
Она прервала связь, поскольку это не было идеально удобно и сказала:
- Что-то экстраординарное?
- Ты не поверишь, - ответил я через свой микрофон. - Посмотри.
Я привел в действие экраны, показывающие вид снаружи.
- О-о-о-о! О Господи! - выдохнула она. Да, выдохнула. Наши искусственные голоса копировали те, которые когда-то были в наших голосовых аппаратах. Голос Корины был хрипловатым и музыкальным, слушать, как она пела на вечеринках, было сплошным удовольствием. Друзья частенько уговаривали ее, чтобы она принимала участие в любительских спектаклях, но она всегда говорила, что у нее нет ни времени, ни таланта.
Возможно, она была права, хотя, знает Бог, она обладала способностями ко множеству других вещей: к астрономической инженерии, рисованию, приготовлению пищи, шитью нарядной одежды, проведению праздников, к игре в теннис и покер, походам по холмам, к обязанностям жены и матери в ее первой жизни. (Ну, мы оба здорово изменились с тех пор.) С другой стороны, эти ее выражения, когда она увидела звезду перед собой, сказали все, что я не сумел выразить.
С самого начала, когда первые ракеты с ревом выходили на орбиту, некоторые называли астронавтов кучкой заурядных людей, если не хуже, и несомненно, в определенном отношении, это было правдой. Но я полагаю, что это в основном из-за того, что нам просто не хватает слов в присутствии Вечности.
- Хотел бы я, - сказал я и подпитал свои собственные вспомогательные элементы контрольно-модульных поддерживающих устройств, чтобы неуклюже прикоснуться к ней, - хотел бы я, чтобы ты чувствовала так же, как и я, Корина. Подключись ко мне снова на всю психонейронную мощность, когда я закончу проверку, и я попробую слегка передать тебе эти ощущения.
- Спасибо, друг мой, - она говорила с нежностью, - Я понимаю, что ты так и сделаешь. Но не стоит беспокоиться о том, что я что-то теряю из-за того, что не подключена к кораблю. У меня масса таких впечатлений, каких нет у тебя, и мне хотелось бы тоже разделить их с тобой. Она хихикнула, - Да здравствуют различия!
Тем не менее я слышал дрожь в ее голосе и, зная ее, не удивился, когда она нетерпеливо спросила:
- А там… случайно, нет планет поблизости?
- Никаких следов. Конечно же, ведь мы от них еще так далеко. Может быть, я проглядел их признаки. Однако похоже, что астрономы были правы, когда сообщили, что более мелкие тела не могут конденсироваться вокруг такой звезды, как Сириус. Не важно, мы вдвоем найдем кое-что, что не даст нам соскучиться в ближайшие несколько лет. Во всяком случае, уже сейчас я замечаю разного рода явления, которые наша теория не предсказала.
- Тогда, ты полагаешь, нам не потребуются органические тела?
- Боюсь, что нет. На самом деле радиация…
- Конечно. Понятно. Но черт побери, в следующий перелет я настаиваю на том, что, прибыв к месту назначения, я, возможно, просто потребую их.
Она сказала мне однажды, когда мы были еще в Солнечной системе, после того как мы в первый раз осуществили на практике наше воплощение в плоть:
- Это походит на то, как будто снова занимаешься любовью.