Он отправился на конюшню и сказал конюху, что планы изменились: сегодня ему не придется ехать в Лондон. Потом Джон оседлал свою лошадь, решив съездить посмотреть, все ли луга скосили. Это даст ему время подумать об обвинениях, которые Джорджина бросила ему ночью. Он допускал, что в их ссоре он был виноват столько же, сколько и она, "Ревность делает из меня деспота по отношению к ней. Я ревную ее. Но почему она думает, что я испытываю нежные чувства к Элизабет? Этого я не понимаю. Даже имя этой женщины я произношу с отвращением. Кажется, пришло время признаться Джорджине, что мой первый брак был истинным кошмаром".
* * *
- Джонни, ты не вернешься в Вестминстер-скул. Давай я помогу тебе распаковать сундук.
Мальчик уставился на Джорджину, не вполне поверив ее словам.
- Ты уверена, что мне не нужно возвращаться в школу? А как же папа?
- Я предложила ему взять для тебя учителей. Он не отказался.
Джонни обхватил ее руками.
- Джорджи, ты самая лучшая из всех матерей на свете!
Позавтракав, они позвали собак и пустились в долгую прогулку по Уоберн-парку.
- Может быть, я буду присутствовать иногда на твоих уроках, Джонни. Я делаю столько ошибок в правописании.
- Наверное, мы сможем читать вместе разные книги. Мне бы хотелось начать с "Путешествия Гулливера" Джонатана Свифта.
Пройдя около двух миль, они свистом подозвали собак и отправились в обратный путь. Гончие бежали впереди всю дорогу. В первом саду собаки заметили Аббатису, которая точила коготки о ствол старого дуба, и вместе бросились на нее. От превосходящего численностью противника кошка спаслась, вскарабкавшись на самую верхушку дерева.
- Вот дурацкие собаки! Вас взяли погулять, и вот как вы нас отблагодарили.
Джонни огорчился, что собаки загнали его любимицу на дерево.
- Я уведу собак в дом, а ты попробуй позвать ее вниз.
Когда Джорджина вернулась, сердце у нее ушло в пятки - Джонни поднялся уже до середины дерева.
- Спустись! Если отец тебя увидит, его хватит удар.
- Но ведь она боится спуститься. Она попробовала, но испугалась. Зря она забралась так высоко.
- Джонни, прошу тебя, спустись. Я уверена - у тебя хватит храбрости добраться до вершины, но если с тобой что-нибудь случится, я буду виновата.
- Но я не могу бросить ее здесь. Трусость - это самая дурная вещь в мире.
- Да, я знаю. Но обещаю: если ты спустишься, я поднимусь наверх и сниму ее.
- А ты умеешь лазить по деревьям, Джорджи?
- Я лазаю как обезьяна. Вот увидишь.
Джонни неохотно слез с дерева. Джорджина попыталась позвать кошку, уговаривая ее спуститься, но все безуспешно. Тогда она сама решилась достать ее. Подоткнув юбку, Джорджина начала медленно подниматься наверх. Она старалась продвигаться осторожно и вскоре добралась до Аббатисы.
Но обратный путь не оказался столь успешен. Ветка, по которой медленно ступала Джорджина, вдруг затрещала и отломилась. Вместе с ней упала и Джорджина, сильно ударившись головой о камень.
Джонни был в ужасе.
- Джорджи! Джорджи! - Он присел на корточки и коснулся ее лица, но глаза ее оставались закрытыми. - Очнись! Очнись, пожалуйста!
Джонни увидел, что от конюшен к ним скачет отец, и побежал к нему.
- Папа! Папа! Быстрее! - Слезы текли по его лицу. - Кажется, Джорджи умерла!
Джон соскочил с лошади и бросился к сыну.
- Где она?
- Она упала с дуба!
Мальчик задыхался от бега. Сердце Джона замерло. Он подошел к Джорджине и склонился над ней.
- Джорджина… Джорджи… ты меня слышишь?
Она не отвечала, и все внутри у него сжалось от страха.
Джон осторожно поднял жену и понес в дом.
В гостиной он аккуратно положил ее на кушетку. Горничная Джорджины Дженни и встревоженный мистер Берк вошли в комнату следом за ним.
- Что случилось? - спросил управляющий.
- Она упала с дуба.
Джон принялся ощупывать ее голову, руки-ноги, чтобы узнать, нет ли переломов и серьезных травм. Его сумрачное лицо было угрюмым.
- Это я виноват, - пролепетал Джонни. Мальчик был белый как простыня. - Она спасала мою кошку - снимала ее с дерева, - сказал он мистеру Берку.
- Переломов я не нахожу, - сказал Джон управляющему, - но могут быть внутренние повреждения. Она упала с высоты пятнадцати, а то и двадцати футов, ушиблась головой. Здесь на затылке большая шишка…
Он ласково похлопал жену по щеке.
- Очнись, дорогая…
Джон разул ее и стал растирать ноги. Джорджина никак не реагировала, и от этого страх в нем все нарастал.
- Пожалуй, нужно позвать врача. Не попросите ли вы, мистер Берк, главного конюха привезти его?
Доктор Галифакс приехал через полтора часа. Джон поставил для него стул рядом с диваном, рассказал, что случилось, и стал с нетерпением ждать диагноза.
- Как долго ее светлость находится в таком состоянии?
Джон попробовал подсчитать время.
- Полагаю, уже почти два часа. Не думаю, что у нее есть переломы, и жара тоже нет.
- Она вообще не приходила в сознание?
- Нет, доктор.
Галифакс большим пальцем поднял ей веко.
- В глазах лопнули сосуды. У нее сильное сотрясение мозга.
У Джона перевернулось сердце.
- Но она придет в сознание?
- Трудно сказать, ваша светлость. Чем дольше она пробудет в таком состоянии, тем менее это возможно.
Джон словно окаменел.
- Возможно, ваша жена нанесла непоправимое повреждение своему мозгу, ваша светлость. Я не хочу подавать вам ложные надежды.
- Может, ей будет лучше в постели? - спросил Джон.
- На вашем месте я не стал бы ее трогать.
- Но можно что-нибудь сделать для нее, Галифакс?
Врач кивнул.
- Я сделаю все, что в моих силах, ваша светлость.
Джорджина медленно открыла глаза, совершенно не понимая, где находится и что с ней. Когда она попыталась сесть, ее затошнило от слепящей боли в голове.
- Ах, ваша светлость, вы очнулись! - воскликнула Дженни.
Джорджина медленно села, держась за голову.
- Где я?
- Вы дома, в Уоберне, ваша светлость.
- В Уоберне? - озадаченно спросила она. - А почему вы называете меня "ваша светлость"?
- Потому что вы герцогиня Бедфорд, мэм.
- Нет! Этого не может быть! Я отказалась выйти за него замуж. Герцог Бедфорд вызывает у меня ненависть и отвращение. Я никогда не выйду за него.
Дженни растерялась.
- Я пойду и скажу герцогу, что вы очнулись, ваша светлость.
- Нет! Я запрещаю вам покидать эту комнату. Помогите мне встать. Мне нужно уехать отсюда, - в отчаянии воскликнула она.
- Ах ты Господи, вам ведь нельзя вставать, ваша светлость.
- Черт бы вас побрал. Перестаньте меня так называть. Где мои туфли?
Она села на край кровати, а Дженни нагнулась и обула ее.
- Вы не можете уехать; прошу вас, мэм.
Джорджина встала в страхе.
- Но я должна отсюда уехать!
Она бросилась к дверям и распахнула их.
- Вы же не можете выйти в нижней юбке, ваша светлость! - крикнула Дженни.
Она поспешила к двери, но герцогиня Бедфорд уже спустилась вниз. Горничная не знала, на что решиться. Она мешкала, не понимая, бежать ли ей за герцогиней или позвать герцога. Наконец она приподняла юбку дрожащими руками и поспешила наверх. Она постучала в дверь Джона, и когда герцог открыл, сказала, задыхаясь:
- Миледи очнулась, ваша светлость.
- Слава Богу!
Джон бросился из комнаты.
- Она не совсем в себе, ваша светлость, не помнит, кто она. Леди Джорджина сказала, что ей нужно уехать отсюда. Прошу прощения, ваша светлость, но она сказала, что вы вызываете у нее ненависть и отвращение!
Глава 32
- Джорджина! - переходя из комнаты в комнату, звал жену Джон.
Мистер Берк поспешил из кухни, услышав его.
- Вы не видели ее, Берк? Она вышла из дома?
- Я не видел ее, ваша светлость, но, слава Богу, она пришла в сознание.
Джон вылетел из дома со скоростью выстрела. Он пробежал через двор и направился к конюшне. Потом заметил, что между деревьями мелькнула ее белая нижняя юбка.
- Джорджина! Джорджи!
Она обернулась и посмотрела на того, кто бежит к ней. Страх на ее лице сменился выражением радости.
- Джон! - Она поднесла руку к голове. Он подбежал к ней. - Вы должны помочь мне, Джон. Я должна уехать от него!
Он обнял ее.
- Уехать от кого, любовь моя?
Она в отчаянии прижалась к нему.
- От Френсиса!
Джон почувствовал, как жена обмякла в его руках.
- Останься, Джорджи. Не теряй сознания.
Он подхватил ее, поднял и прижал к сердцу. Со всяческими предосторожностями он отнес жену обратно в дом, а потом наверх, в их спальню.
Он уложил ее на кровать и осторожно усадил в подушках.
- Открой глаза, Джорджи.
Он снял с нее туфли и растер ей ноги. Потом крепко сжал ее руки. Минуты шли медленно. Джон сидел затаив дыхание. Наконец он заметил, что веки ее задрожали, потом она облизнула пересохшие губы, открыла глаза.
- Очень хочется пить.
Чуть не шатаясь от радости, Джон принес стакан воды и напоил жену.
- Сердце болит. - Джорджина потерла рукой лоб. - Что случилось? Ах да, вспомнила… я упала с дуба.
В комнату ворвался Джонни.
- Она очнулась?!
- Конечно, я очнулась. С тобой все в порядке, Джонни?
- Теперь - да.
Он всхлипнул.
Джорджина протянула руки, и Джонни бросился к ней в объятия.
- Осторожней! - предупредил Джон. - Ей нельзя двигаться.
- Почему? - удивилась Джорджина.
- Ты несколько часов была без сознания. Упала с большой высоты, дорогая. - Он взял ее руку и положил ей на затылок. - У тебя сильнейшее сотрясение мозга. Когда ты очнулась недавно, ты не поняла, что находишься в Уоберне. Я нашел тебя у конюшен, и ты умоляла меня увезти тебя от Френсиса.
Джорджина тяжело вздохнула и опустила ресницы.
.- Я думаю, ей нужно как следует отдохнуть, Джонни. Сходи-ка вниз и расскажи всем, что миледи очнулась и что она поправится.
Когда они остались одни, Джон сел и взял ее за руку.
- Джорджи, перед тем как ты упала с дерева, мы ужасно поссорились. Ты это помнишь?
- Да, помню. Я пришла в ярость оттого, что ты вел себя так властно и деспотически. - Она закрыла глаза рукой. - И из-за других вещей.
- Джорджи, прости меня. Ты центр моей жизни. Если свобода делает тебя счастливой, я никогда больше не стану посягать на нее. Ты можешь простить меня?
- Конечно, я тебя прощаю. А ты меня прощаешь? Ведь я нарочно провоцировала тебя.
Некоторое время спустя мистер Берк принес Джорджине бульон.
- Я взял на себя смелость подлить в него вина, чтобы было питательней.
- Благодарю вас, мистер Берк, и поблагодарите от меня кухарку.
Джон взял миску и поднес ложку к губам жены. Джорджина изумленно посмотрела на него.
- Я могу сделать это сама.
- Позволь мне покормить тебя, малышка, - нежно сказал он.
Всякий раз, когда Джон смотрел ей в глаза, Джорджина отводила взгляд. Она понимала, что ей придется объяснить все относительно Френсиса, и пыталась собраться с духом.
Джон поставил пустую миску из-под бульона, потом умылся, побрился и переоделся.
- Я не хочу лежать в постели, - заявила Джорджина.
- Тебе нельзя двигаться.
- И все же я встану.
Джорджина откинула одеяло, прошла по комнате и села так, чтобы смотреть в окно. Она долго любовалась садом, а потом повернулась и встретилась глазами с Джоном.
- Подойди и сядь рядом.
Он сел лицом к ней и стал ждать.
- Я жила во лжи. Ты думал, что я любила твоего брата, Френсиса, и я позволяла тебе так думать. Но это неправда - я его ненавидела.
Джон сдвинул темные брови.
- Ненавидела?
- О, не с самого начала.
- Я знаю, что он сделал тебе предложение, - спокойно сказал Джон.
- И не один раз, и хотя это было бы для матушки самой приятной новостью на свете, я всегда отказывала ему и ясно давала понять, что я его не люблю. Мне хотелось избавиться от него и от Лондона, и я поехала в Кимболтон на день рождения моей сестры Сьюзен. Без моего ведома близкие устроили нам с Френсисом свидание.
Джорджина замялась, и Джон благоразумно промолчал, надеясь, что она продолжит.
- Я старалась вести себя любезно, чтобы не портить праздник Сьюзен, и обрадовалась, когда наступила полночь и я смогла уйти к себе. Едва я разделась, Френсис вошел в мою комнату и запер дверь. Он сказал, что ключ ему дал Манчестер. - Она замолчала и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. - Френсис попытался овладеть мною насильно. Я ударила его коленом в пах или в живот - сейчас уже точно не помню. От боли он скатился на ковер… Знаю только, что отчаянно отбивалась от него. Мое сопротивление привело его в ярость. Когда он встал и пошел на меня, я ударила его бутылкой и как была - голая убежала из Кимболтона.
- Негодяй!
Джон, охваченный отвращением к Френсису, обнял жену.
- Наш кучер отвез меня к сестре Луизе, в Суффолк. Вскоре приехала маменька с ужасным сообщением, что Френсис умер. Я чувствовала себя виноватой, потому что его смерть была вызвана повреждением, которое причинил ему мой удар.
- Повреждение, которое привело к его смерти, он получил в постели своей шлюхи Молли Хилл, - сказал Джон сквозь стиснутые зубы.
- Я ненавидела Френсиса, потому что Луиза рассказала мне, что он поступил с ней точно так же. Но я никогда не желала ему смерти, Джон: Когда мама настояла на том, чтобы я носила траур по Френсису, я ничего ей не сказала и надела траур, зная, что из-за этого смогу некоторое время не фигурировать на ярмарке невест.
Джорджина тихонько заплакала, и Джон принялся ее утешать.
- Не нужно, любимая, не нужно. Он не стоит твоих слез.
- Я знала, что вы любили брата и оплакивали, и после того как мы с вами обвенчались, я притворялась, что испытываю к нему такие же чувства. Это было очень плохо с моей стороны - так обманывать вас.
Джон тихонько рассмеялся.
- Я безумно ревновал тебя к Френсису. Хотя и пытался совладать со своей ревностью, но это оказалось выше моих сил.
- Единственный, кого я любила… всегда любила… это вы.
Сердце у Джона едва не выскочило из груди от радости - он отчаянно надеялся, что Джорджина говорит правду.
- Когда ты приехал в Париж и просил меня стать твоей женой, я была рада невероятно. А потом Сьюзен бросила бомбу, рассказав, что ты женился на мне из чувства долга, желая восстановить мою репутацию и почтить титулом, который мне был обещан. Это поколебало мои мечты и сокрушило мое счастье.
Джон стал перед ней на колени и взял ее руки в свои.
- Я чувствовал, что Сьюзен сказала тебе что-то убийственное… что-то такое, что лишило тебя счастья. Но, Джорджи, клянусь, то была ложь. Я просил тебя выйти за меня замуж вовсе не из чувства долга. Я просил тебя стать моей женой, потому что люблю тебя.
- Это правда, Джон?
- Клянусь своей жизнью.
Глаза Джорджины наполнились слезами, слезы потекли по ее щекам.
- Не плачь, любимая. Ты уже пролила немало слез.
- Это слезы счастья, Джон.
Она обвила руками его шею и протянула ему губы для поцелуя.
* * *
Вечером мистер Берк принес им ужин на подносах, и они ужинали, глядя на закат. Когда в небе взошла оранжевая осенняя луна, Джон отнес жену на кровать.
Джорджина сняла с себя нижнюю юбку и отбросила ее.
- Я. не хочу, чтобы нас разделяло что-то - ни сегодня ночью, ни в дальнейшем.
Джон разделся, скользнул в постель и привлек ее в свои объятия.
- Дорогая, я никогда не говорил с тобой о своей первой жене, потому что мой брак был несчастливым. Элизабет страдала от меланхолии, но после того как родился Джонни, меланхолия ее стала такой сильной, что сказалась на всей нашей жизни. Единственное, что она хотела делать, - это лежать на кушетке в затененной комнате, и голова у нее была полна самыми мрачными предчувствиями, и я решил, что она немного помешалась. Когда я стал членом парламента от Тавистока, она отказалась переехать со мной в Лондон. Я поместил старших сыновей в Вестминстер-скул и оставил жену в Девоне. Джон оставался на попечении няни до тех пор, пока не вырос и его тоже можно было отправить в Вестминстер-скул. Мне никак не следовало оставлять его дома с ней - она винила его в своей меланхолии. Отправляя его в Вестминстер-скул, я знал, что ему будет одиноко, но это было лучше, чем оставить его с Элизабет, которая постоянно мучила его своими упреками.
Джорджина коснулась его щеки.
- Я ничего этого не знала. Я думала, что вы с женой любили друг друга, и что ты был потрясен горем, когда она умерла.
- Года два назад я обнаружил, что она пристрастилась к опиуму. Я запретил ей принимать это снадобье, но она стала тайным опиоманом. В прошлом году я отвез ее к се сестре Изабелле в Лонглит. Элизабет приняла сверхдозу, и когда я приехал туда, она была без чувств. Я привел ее в сознание, но ночью она приняла еще, чем и убила себя.
Джорджина обняла мужа крепче.
- Джон, я ничего не знала. Неудивительно, что у тебя всегда такой вид, будто ты пытаешься совладать с какой-то темной внутренней яростью.
- Я часто хотел, чтобы она умерла, и когда это случилось, меня заели угрызения совести.
- Это ужасно - жить с угрызениями совести. Я чувствовала себя очень виноватой перед Френсисом.
- Я думаю, нам пора перестать терзаться угрызениями совести и жить счастливо. - Он легко поцеловал ее в висок. - Многие годы я жаждал обрести женщину - жизнерадостную женщину, которая наполнила бы мою жизнь и жизнь моих сыновей смехом, радостью, весельем. Когда я нашел наконец тебя и мне настолько повезло, что ты стала моей женой, я просто не мог поверить в свою удачу.
Сердце Джорджины запело.
- Какая это радость - чувствовать, что тебя так любят, - шепотом проговорила она. - А ты знал, что я влюбилась в тебя с первого же взгляда?
- В это трудно поверить. Ты же страшно разозлилась на меня за то, что я велел тебе идти домой. Я помню, как ты обозвала меня старикашкой и послала к черту.
- В ту ночь ты мне приснился…
- Ты тоже мне снилась. И мои сны о тебе были такими чувственными и сумрачными, что их устыдился бы сам дьявол.
- Расскажи! - Она прижалась к нему с видом соблазнительницы. - Нет, лучше покажи.
- Ах ты, маленькая распутница! Сегодня ночью тебе придется удовольствоваться одними объятиями. Другое дело - завтрашняя ночь. Страсть, которую я разбужу в тебе, сделает тебя безумной и порочной.
Джорджина улыбнулась:
- Я тебя очень люблю, Джон.
- А я люблю тебя больше жизни, малышка.
В течение последовавших месяцев герцог и герцогиня Бедфорд каждую неделю принимали у себя членов обеих палат. Поскольку хозяйкой была леди Джорджина, гости знали, что могут рассчитывать на политические беседы и приятное времяпрепровождение - две вещи, которые они любили больше всего.
Джон позволял Джорджине надевать все, что ей захочется, и обещал сделать над собой усилие, чтобы заглушить свое стремление повелевать ею.