- Извини! - Она виновато улыбнулась. - Наверное, я выпила слишком много шампанского. Просто это было так таинственно, ты никогда ничего не говорила о своем прошлом.
Замечание Фло привлекло к Леоноре еще больший интерес, и она чувствовала, что, если не ответить, этот ажиотаж не пройдет и создаст определенное настроение на весь вечер. Да и какая, в конце концов, разница? Зачем смысл скрывать тот факт, что у нее вообще нет семьи, по крайней мере такой, какая могла бы связать ее с этой компанией чем-либо иным, кроме деловых отношений?
- Тут нет никакой тайны, Фло, - сказала она с наигранным безразличием. - В отличие от остальных присутствующих, у меня нет семейной истории, насчитывающей несколько поколений. Моя мать была сиротой. Я - ее единственный ребенок. Она никогда не была замужем. Мне неизвестно имя моего отца, а мать умерла несколько лет назад. Так что видите, тут не о чем особенно говорить.
Наступило неловкое молчание, действующее Леоноре на нервы, и ей захотелось заполнить его разговором.
- В моей жизни семья не играла никакой роли, но мне очень приятно узнать обо всех ваших новостях и длительных связях между Сандерманами и Ридсами. Для меня это все в новинку.
С трудом оторвав взгляд от крайне смущенной Фло, Леонора заставила себя поднять глаза на Эдвина, смотрящего на нее так, будто желал прожечь насквозь. Но ей давно было ясно, что она не пара для члена семьи Ридc, поэтому нечего даже мечтать об этом.
- Дневники, фотографии в рамках, там, в холле... Интересно иметь такую историю... Иметь возможность оглянуться... Чувствовать себя частью...
- Да, - согласился Эдвин, глаза его горели огнем. - А особенно замечательны женщины, решившиеся последовать сюда за мужчинами и жить с ними на этой земле. Вроде Руфь, которая, до того как связать свою жизнь с Джеральдом, содержала публичный дом.
- Руфь? Которая написала дневники?
Леонора не могла поверить своим ушам.
- Да. Наверное, вам будет интересно когда-нибудь прочитать их.
Это должно быть правдой, подумала она.
- Там была еще Салли, владелица скотоводческой фермы, - продолжил он. - Одна из девяти детей в семье, настолько бедной, что ее практически продали в рабство - хоть одним ртом меньше. - Он помолчал. - Долли была женой пастуха, которого сбросила лошадь. Он сломал себе шею. Идти ей было некуда, она осталась здесь и вышла замуж за Гарри Ридса.
- Но все это было давно, во времена первых поселенцев, - несколько собравшись с духом возразила Леонора. - Хотя вряд ли даже и в те времена находилось много женщин, готовых переносить такую жизнь.
- А в наши времена и того меньше, - набросился на нее Эдвин.
- Вряд ли вы правы. В наши дни все совсем по-другому. - Ее взгляд остановился на ожерелье Констанс Ридc, наверняка стоящем целое состояние. - Разве не так?
- Согласна с вами, в наших местах есть несколько семей, чей статус дает им преимущество над вновь прибывшими, - подумав, согласилась та. - Но нас не так много, правда, Эдвин? И такая огромная территория.
- Да, а кроме того, люди в основном концентрируются в городах, - подтвердил он.
- По большей части мы до сих пор придерживаемся старых традиций, - продолжила Констанс Ридc. - Уважение и положение зависит не от того, кто ты есть или откуда приехал, а от того, чего ты сам стоишь.
По большей части... Леонора про себя отметила эту оговорку.
- Собственно говоря, - вмешался в разговор Чарли, - тут так много людей с сомнительной биографией, что гораздо уместнее судить о них по внешности, чем рыться в их прошлом.
- Последний форпост цивилизации, - усмехнулся Кеннет.
- Зато какие колоритные личности! - настаивал Чарли.
- Но для того, чтобы завоевать уважение и положение, требуется время, - сказала Леонора, вновь возвращаясь к интересующей ее теме. - У семьи Ридc имеется преимущество сотни прожитых здесь лет. Потом, насколько я понимаю, одна из подобных же семей примерно столько же времени владела жемчужной фермой...
- Которая претерпела столько же взлетов и падений, как и те, кто работал на земле, - возразила Констанс с кривой усмешкой. - Когда я вышла замуж за Сайласа, спрос на жемчуг был низким уже много лет. Главным источником дохода стал перламутр, да и тот упал в цене после появления пластмассовых пуговиц. И только после "изобретения технологии искусственного выращивания жемчуга ферма начала давать многомиллионный доход. Так что, женясь на мне, Сайлас получил только меня. - Ее взгляд обратился на старшего сына. - Вся моя жизнь была в твоем отце, и мне всегда хотелось быть там, где он. Лишь после его смерти я вернулась на ферму и занялась жемчужным бизнесом. Ты был уже достаточно взрослым, чтобы занять его место. Тебе это прекрасно известно. А я больше не могла выносить этого... Не самого "Райского Уголка", а "Райского Уголка" без Сайласа.
Констанс замолчала, как будто ожидая от него слов осуждения. Было ясно, что отношения между матерью и сыном далеко не безоблачные. Интересно, чем это вызвано, подумала Леонора. Может быть, Эдвин сурово осуждает мать за то, что та его покинула? Не этим ли вызвано его неверие в то, что ни одна женщина не захочет оставаться здесь, если даже родная мать так поступила? И не поэтому ли он предпочитает пользоваться женщинами, не вступая с ними в серьезные отношения?
Она рискнула тайком взглянуть на него. Лицо Эдвина, словно высеченное из гранита, казалось, было лишенным какого-либо выражения. Глаз его скрывались за опущенными ресницами. Молчание становилось все напряженнее.
- Ты вольна была поступить по своему усмотрению, - наконец сказал он тихо. - За это я не имею к тебе никаких претензий. - Немного помолчав, Эдвин добавил. - Заставлять людей делать что-то не по своей воле просто глупо... Тебе не кажется? Это все равно не дает нужного результата.
У Леоноры было такое впечатление, что эти слова обращены к ней как бы в подтверждение данному им обещанию не пользоваться своим положением, чтобы добиться желаемого. Вновь взглянув на Эдвина, она увидела, что взгляд его по-прежнему сосредоточен на матери... Молчаливое противостояние характеров, возможно, не имеющее никакого отношения к ней самой.
- Наш выбор всегда зависит от определенных предпосылок, - многозначительно заявила Констанс. - Так что эти предпосылки нужно время от времени пересматривать.
- В этом я полностью с тобой согласен.
Его взгляд скользнул по Леоноре, и с трепетом в сердце она поняла, что все его слова адресованы именно ей, и каждое слово имело целью изменить ее мнение о нем.
- У меня создалось впечатление, что вы приписываете нам систему ценностей, принятую в гораздо более изощренном мире, чем наш, - сказал он с легкой ироничной улыбкой. - Это так, Леонора?
Не пытается ли он заверить ее в том, что богатство и власть ничего не значат в местном обществе?
- Вряд ли можно сказать, что ваше имя не имеет здесь никакого веса, - возразила Леонора, несмотря на все примеры отнюдь не убежденная в том, что теперешний социальный статус для них ничего не значит.
Взгляд Эдвина был слегка насмешлив.
- Оно означает умение выживать, что здесь ценится более всего.
- Да, это верно, - вмешалась его мать, вновь привлекая внимание к себе. - Ридсы, Сандерманы и моя собственная семья - специалисты по выживанию. Для того чтобы здесь продержаться, нужно принадлежать к особой породе людей - характер с песочком, так я их называю. Здесь не место неженкам, Леонора, и если бы я думала, что вы к ним принадлежите, то не предложила бы вам работу в "Райском Уголке".
- Понимаю, - пробормотала Леонора, испытывая облегчение от того, что Констанс Ридc принимает ее не за чужую, а за способную стать своей. - Считаю это за комплимент.
- Хочу добавить, что все наше достояние пойдет прахом, если не будет следующего поколения. - Она перевела взгляд с Эдвина на Чарли. - К чему тогда будут все ваши усилия?
- Но мы еще не совсем старики, - попытался отшутиться Чарли.
- Время не ждет, - напомнила Констанс. - Люди всегда думают, что его у них сколько угодно, но поверь мне, Чарли, время идет неумолимо и то, что откладывается, никогда не происходит.
- Ага, теперь мы вновь возвращаемся к выбору, - протянул Эдвин, - жить сегодняшним днем или думать о будущем? А как вы считаете, Леонора?..
Сердце ее забилось быстрее, голова закружилась. Нужно было решать. Одним своим ответом она могла либо оттолкнуть его, либо приоткрыть дверь. Отказаться или рискнуть?
В голове крутились слова его матери: время уходит... потерянные возможности... Леонора не могла знать, какой оборот примет ее жизнь и станет ли Эдвин Ридc важной ее частью, но понимала, что больше не в силах отказываться от подобного подарка судьбы.
- Мне хотелось бы прочитать дневники Руфь, - сказала она, выбирая самый безопасный способ возобновления контактов с ним.
Какое-то мгновение он казался ошеломленным, затем слегка усмехнулся.
- Думаю, что вы об этом не пожалеете. Я привезу их вам, как только получу обратно от Адама Барнетта.
- Благодарю и ценю вашу любезность.
Эдвин рассмеялся, и это опьянило ее куда больше, чем коктейль с шампанским.
Был ли то смех радости или триумфа, Леонора не знала, но в этот момент его чудесно оживившееся лицо показалось ей поразительно красивым.
Какой неординарный человек!.. Но разве иначе испытывала бы она такое чувство? В этот момент она уже не думала о том, какую цену может заплатить за то, чтобы узнать его поближе.
Каждый последующий день Леонора напоминала себе, что не следует ожидать Эдвина до тех пор, пока Адам Барнетт не вернет дневники, но никакие доводы разума не помогали избавиться от тревожного состояния. Стоило только подумать о нем, как ее охватывала дрожь возбуждения, и тем горче было разочарование, когда он не приходил.
Лежа в постели по ночам, Леонора мысленно проигрывала каждую минуту разговора за столом, пытаясь вновь и вновь вникнуть в смысл сказанных Эдвином слов.
У нее не было никакого сомнения в том, что он хотел воспользоваться шансом опять войти в ее жизнь и, получив его, поступил достаточно умно, не став реализовывать его слишком поспешно. Собственно говоря, выиграв свою игру, Эдвин быстро перевел разговор на общие темы. После обеда все перешли в гостиную, где были поданы кофе и ликеры.
Именно тогда он как бы ненароком предложил Леоноре провести ее по холлу с фотографиями. Он показал людей, о которых рассказывал раньше, кратко описал их жизни и ответил на все вопросы, даже не попытавшись при этом воспользоваться удобным случаем.
Никакого физического контакта не было, однако, стоило их глазам встретиться, Леонора чувствовала, что он словно проникает в ее душу, становясь при этом все более ей необходимым. Сила этих ощущений одновременно возбуждала и пугала. Даже по дороге обратно в пансионат желание быть с ним не только не исчезло, а, напротив, усилилось.
К великому облегчению Леоноры, Фло не обратила внимания на происшедшее между ней и Эдвином, а если и обратила, то не подала вида. Ни Чарли, ни Кеннет тоже, кажется, не заметили перемены в отношениях между братом и новым менеджером пансионата. И даже Констанс Ридc, по всей видимости, осталась довольна вечером.
Разумеется, это не может долго оставаться тайной, особенно после того, как Эдвин сделает свой следующий ход. Люди здесь были наперечет, поэтому скоро они начнут замечать их новые отношения и обсуждать между собой. По крайней мере, Эдвин не был напрямую связан с пансионатом, так что если у них не заладится, осложнений с работой быть не должно. Хотя Леонора, не желая признаваться в этом, надеялась на что-то особенное, совсем особенное...
Как это обычно бывает, произошедшее в четверг, через пять дней после того, как она приоткрыла дверь для Эдвина, явилось для нее полной неожиданностью. Совершив обычный обход пансионата, она проверила, все ли готово к наступающему хлопотному уик-энду. В начале пятого Леонора вернулась в свой офис и вдруг, без всякого предупреждения, ее новый мир, который, как ей казалось, окончательно освободился от прошлого, внезапно подвергся его вторжению.
Глава девятая
Нора Дорси, основная помощница Леоноры, встретила ее со счастливой улыбкой на губах.
- Те апартаменты, на которые мы получили отказ, теперь снова заняты. У нас опять полный комплект.
- Замечательно! Хотя и довольно неожиданно.
- Я полагаю, что люди, способные заплатить за них, могут позволить себе поступать неожиданно.
- К счастью для нас! Надо будет сказать Антонио, чтобы он приготовил побольше деликатесов. Как их имена?
Нора заглянула в книгу.
- Женатая пара, в данный момент проживают в пансионате "Новый Иерихон", завтра, примерно в три часа дня, прилетают прямо сюда... Их зовут Мадлен и Микки Стюарт.
Леонора почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
- Хорошо, - еле выговорила она и, быстро повернувшись, вышла из офиса прежде, чем Нора успела что-либо заметить.
Несколько секунд Леонора простояла прислонившись к закрытой двери, пытаясь обрести хотя бы подобие душевного равновесия. Может быть, это какой-нибудь другой Микки Стюарт, чью жену по совпадению зовут Мадлен?.. Ведь имена вполне распространенные. Она не могла представить себе, чтобы тот самый Микки Стюарт решил поехать в такую глушь.
Но как насчет его жены? Если у них сейчас медовый месяц...
Жена... Леонора с сомнением покачала головой. Вряд ли они успели к этому времени обвенчаться. О помолвке было объявлено всего три месяца назад. Разве великосветские браки заключаются так быстро? Это другая семейная пара. Иначе просто не могло быть...
Существовал только один способ избавиться от всех сомнений. Словно очнувшись, Леонора поспешила в отведенный ей номер, намереваясь лично переговорить с менеджером пансионата "Новый Иерихон". Печально знакомый ей Микки Стюарт не может быть обычным гостем. Он должен был потребовать лучшие апартаменты, лучшее обслуживание и наверняка дать менеджеру понять, кто он такой.
Войдя к себе, Леонора направилась прямиком к телефонному аппарату, стоящему на столике у кровати, и, потянувшись было за трубкой, заметила, что у нее дрожит рука. Присев на кровать, она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и только тогда набрала номер. Чтобы связаться с нужным ей человеком, понадобилось несколько минут.
- Это Леонора Хоуп менеджер пансионата "Райский Уголок".
- Добрый день! Чем могу служить?
- Сегодня мы приняли заказ от мистера и миссис Стюарт...
- Конечно, я сам делал заказ вместо него. Они с женой были на экскурсии. Недавно к нам приехала еще одна семейная пара - вы должны их помнить - Барт и Сесил Рэмфорд и столько наговорили о "Райском Уголке", что Стюарты решили провести там уик-энд. Удачно, что у вас нашлись свободные апартаменты.
- Да. Скажите, это не тот Микки Стюарт, чья семья владеет знаменитой сетью отелей?
- Разумеется, - сухо ответил он.
Сердце Леоноры замерло.
- Семья его жены тоже занимается отельным бизнесом, - добавил менеджер, лишая ее даже малейшей тени сомнения. - Это их свадебное путешествие. Любят осматривать достопримечательности.
Совпадение... чисто случайное совладение. Надо же было им повстречаться с Рэмфордами! Да и апартаменты, как на грех, оказались свободными! Леонора не в состоянии была выговорить ни слова.
- Мистер Стюарт упоминал, что вы работали менеджером в одном из его отелей. По-моему, ему интересно узнать, как вы справляетесь с пансионатом.
Так Микки знал, что она здесь! Значит, это вовсе не ирония судьбы. Он знал... Должно быть, Барт или Сесил Рэмфорд упомянули о ней. Поэтому-то он и изменил маршрут свадебного путешествия. И достопримечательности здесь ни при чем, хотя, возможно, это послужило оправданием перед женой. Для самого Микки Стюарта главной достопримечательностью была Леонора Хоуп!
- Я так и думала, что это он, - с трудом выговорила она. - Спасибо за информацию.
- Что ж, теперь вы знаете, чего вам следует ожидать.
- Еще раз спасибо.
Леонора повесила трубку, в голове ее проносились сценарии того, чего можно ожидать, и все они были просто кошмарными. На глаза навернулись слезы, слезы разочарования в попытке ускользнуть от мести Микки Стюарта за противодействие его планам. Слишком уж хорошо она помнила их последнюю встречу, во время которой с него слетел весь его шарм и проступил безжалостный эгоизм.
Он рассчитывал на то, что она сдастся. А вместо этого Леонора ускользнула от него. И вот теперь он ее опять поймал.
Слезы наконец хлынули и потекли по щекам. Сняв туфли и носки, она клубочком свернулась на постели. Ситуация была просто ужасной. Микки прибудет завтра, потом всю субботу, все воскресенье, три ночи... Леонора знала, что он не преминет воспользоваться каждым удобным моментом.
И нужно было ей влюбиться в него, думала она, молча плача в подушку. Хотя это была не настоящая любовь, а скорее длительная любовная связь, подслащенная и приперченная показным блеском и шиком, всегда сопутствующим Микки. Он появлялся и исчезал из жизни Леоноры, очаровывая ее своим обаянием, соблазняя сладкоречивыми словами, и вечно обещал в следующий раз остаться с ней подольше, заставляя поверить в то, что она важна для него, необходима ему.
Это было для Микки как раз то, что нужно. Его никогда не интересовали нужды Леоноры. Не интересовали и сейчас. Он приезжает для того, чтобы поиздеваться над ней, и сделает для этого все, что в его силах... Сначала маленькие злобные намеки исподтишка в присутствии жены, затем попытки встретиться наедине, может быть, даже опять затащить ее в постель... Это будет его месть за попытку зажить собственной жизнью. А если она не подчинится ему... Леонора содрогнулась. Инстинкт говорил ей, что никто не может доставить неприятности Микки Стюарту и остаться безнаказанным.
Эти горестные мысли прервал стук в дверь. Вытерев мокрое от слез лицо, Леонора взглянула на часы. Было несколько минут шестого. Гости, наверное, уже вернулись с прогулки, а ее не оказалось на месте. Этот стук означал, что ее ищут.
Соскочив с кровати, она схватила несколько салфеток, получше вытерла лицо, сунула ноги в сандалии и поправила волосы. Стук повторился, и Леонора попыталась взять себя в руки. Видимо, это Нора, желающая что-то сообщить перед уходом с работы.
Открыв дверь, она оторопела.
Эдвин!..
- Ага! Все-таки вы здесь!..
Он довольно улыбнулся. Настроив себя на чисто рабочий визит, Леонора оказалась застигнутой врасплох, ноги ее сразу стали как ватные.
- Я искал вас, чтобы отдать дневники Руфь, - продолжил Эдвин, показывая ей какой-то сверток. - Очень удачно, что вы оказались у себя. Можете сразу положить их в надежное место.
С большим трудом ей удалось взять сверток. С некоторым недоумением глядя на него, Леонора пыталась как следует осознать его присутствие и припомнить, чего ожидала от предполагаемой встречи. Только теперь все ожидания казались какими-то нереальными, шаткими и беспочвенными. С некоторым недоумением она смотрела на дневники, свидетельство далекого прошлого.
- Леонора?