Я вздохнула, напомнив себе, что была потрясающей. Я не была ни неуверенной, ни робкой. А просто девственницей. Ничего страшного. И если я хотела перестать ею быть, то мне придется заняться сексом. Пора собраться… с силами.
- Ты ждешь приглашения? - спросила я, видя, как он осторожно стоит за дверью. - Или в этом месте ты должен сказать мне, что ты - вампир?
Он усмехнулся.
- Нет, уверяю, я такой бледный только потому, что британец.
- Тогда чего же ты ждешь? Что произошло с тем парнем, который уговорил меня сесть к нему, чтобы узнать его имя, и дал ясно понять, что не хочет, чтобы я возвращалась к своей подруге?
Что произошло с парнем, который был настолько храбр, на что я могла только отважиться?
Он сделал шаг, оказавшись в дверном проеме, и прислонился к дверному косяку.
- Этот парень пытается быть джентльменом, потому что насколько он хотел, чтобы ты осталась с ним, настолько он хочет поцеловать тебя. Но ты ранена, и боюсь, вряд ли хочешь, чтобы я здесь находился.
- Хочешь сказать, он боится?
- Хмм?
- Ну, ты говорил о себе в третьем лице, а потом перешел на первое…
У меня тоже путались мысли.
- Именно так.
Он все еще улыбался. Что бы это значило?
- Было приятно познакомиться с тобой, Блисс.
Это был самый простой способ, если я не хотела доводить дело до конца. И если я хотела, чтобы моя девственность так и осталась при мне… опять. Он уже разворачивался. Все, что мне нужно было сделать, так это отпустить его.
- Подожди!
На лице у него заиграла легкая загадочная улыбка, и он снова приподнял одну бровь. Поборов свой страх, я вздохнула.
- Если он пытается быть джентльменом, не следует ли ему остаться и попытаться помочь раненой девушке, которая ничего не знает о лечении ожогов от мотоцикла?
Он отвел взгляд, чтобы посмотреть на мою ногу, а когда снова поднял его, то его глаза остановились на моих губах.
- Раненая девушка права. Это будет по-джентльменски.
Затем он вошел внутрь квартиры и закрыл дверь.
Свет от уличных фонарей снаружи погас, и мы оказались в темном коридоре, потому что вот уже несколько недель как у меня перегорел верхний свет, а я до сих пор не поменяла лампочки. Я могла чувствовать жар, исходящий от него, когда он подошел ко мне ближе. Он снова положил руку мне на поясницу и прошептал в темноте:
- Показывай дорогу, милая.
Глава 4
В одной майке и трусиках, со спущенными до колен штанами, я стояла в ванной, учащенно дыша. Гаррик находился за дверью, но для меня он был будто магнитом. Мое сердце пыталось выпрыгнуть из груди навстречу к нему. Он сказал мне снять капри и что какое-то время мне лучше не носить поверх ожога обтягивающие вещи. Он предложил мне помочь снять капри, но от этого я снова ощутила приступ тошноты. Поэтому я начала стаскивать их с себя сама, напрасно стараясь, чтобы ткань не касалась поврежденной кожи.
Я спустила ткань немного ниже и закусила губу, чтобы сдержать стон.
- Блисс? - Гаррик тихонько постучал в дверь. - Ты в порядке?
- Просто замечательно! - ответила я.
Я снова потянула штаны и чуть не задохнулась от боли.
- Блисс, позволь мне помочь. Я беспокоюсь за тебя.
Я закрыла глаза, пытаясь что-нибудь придумать. Неловко проковыляв с джинсами вокруг коленей, я нашла в корзине юбку с эластичным поясом. Натянув ее через голову, я опустила ее вниз поверх белья, а потом села на крышку унитаза.
Я чувствовала, как у меня горели щеки: определенно, они были унизительно красного цвета. Но теперь я ничего не могла с этим поделать. Поэтому произнесла:
- Ладно. Входи.
Дверь медленно распахнулась, и из-за угла показалась голова Гаррика, а потом и все остальное. Он бросил один взгляд на мою скомканную юбку и джинсы, болтающиеся вокруг ног. А потом рассмеялся. Фактически прохрипел.
- Это так унизительно.
И как я теперь могу заниматься с ним сексом?
Он сжал губы, чтобы сдержать смех, но веселые искорки все еще плясали в его глазах.
- Прости. Я знаю, что тебе больно. Просто ты выглядишь так…
- Нелепо?
- Мило.
Я посмотрела ему в глаза.
- Нелепо мило.
Его усмешка опьяняла, и я не смогла сдержать завистливой улыбки.
- Хорошо. Теперь, когда ты просмеялся, помоги мне снять штаны, - я сказала это с тем же сарказмом, на который надеялась, когда он вошел.
Но или он не уловил его, или ему просто было все равно, потому что его взгляд, который я могу назвать только хищническим, был прикован ко мне. Внезапно ногу стало жечь сильнее.
Минуту он смотрел на меня, а потом опустил взгляд и откашлялся. Опустившись на колени возле меня, он взял мою ногу.
Я уже начала тянуть капри вниз, так что ожог оказался полностью закрытым тканью. Его рука зависла над молнией, которая теперь находилась на середине бедер. Он снова откашлялся, а потом просунул руку мне в штанину.
СЕРДЕЧНЫЙ. ПРИСТУП.
Я была совершенно уверена, что получу его.
Второй рукой он, насколько смог, стянул джинсы вниз, прямо по моим коленям. Он посмотрел на меня, еще раз откашлялся и сказал:
- Можно позаимствовать твою руку?
Я не могла говорить, поэтому протянула свою правую руку, ладонь которой была ужасно потной. Он взял меня за руку и потянул ее внутрь штанины к своей ладони.
- Держи руку здесь и тяни ткань так далеко от ноги, как только можешь. Я сделаю то же самое снизу, и мы попытаеся стянуть их, не касаясь ожога.
Я кивнула, моя рука была в десять раз спокойнее, чем мое сердце.
Его рука скользнула вверх и наружу, и его легкое прикосновение вызвало во мне дрожь. Он сделал так, как сказал, натягивая ткань подальше от моей кожи внизу, и тогда мы вместе попытались стянуть штаны.
Это оказалось не самым успешным делом. Джинсы были неприлично тесными (благодаря Келси), и ткань постоянно задевала мою кожу, от чего я съеживалась.
- Прости, - каждый раз извинялся он, словно был в этом виноват. Я хотела его поправить, но мне просто нравилось его "прости-и", потому не стала.
Спустя пару минут медленных и аккуратных манипуляций, джинсы упали на пол.
Мы оба засмеялись тем смехом, каким смеются люди в фильмах после того, как только что обезвредили бомбу. И когда я перестала смеяться, то обнаружила, что его ладонь все еще лежала на моей ноге. Одной рукой он придерживал меня за щиколотку, а другой нежно водил по коже вокруг ожога.
Если он и дальше продолжит меня так трогать, я просто растаю и превращусь в лужицу прямо тут на полу.
- Э-э, спасибо.
В этот момент он, видимо, понял, что делал. Его взгляд метнулся на руки. Но вместо того, чтобы незамедлительно убрать их, он расплылся в улыбке, медленно провел рукой вниз по моей ноге, а затем отпустил.
- Не за что. Теперь его нужно охладить. Мы могли бы подставить его под холодную воду.
Я представила свою ногу, задранную к раковине, или нас обоих, пытающихся развернуться в моей ванной. Видимо, выражение моего лица сказало все за меня, потому что он добавил:
- Или просто приложить мокрый компресс.
Я протянула ему тряпку из корзины позади меня, и он повернулся к раковине, дожидаясь, пока вода стечет немного, чтобы быть холоднее, прежде чем намочить ее. Я втянула ртом воздух, когда он приложил к ожогу компресс, но холод помогал, и я сразу расслабилась впервые с тех пор, как мы пришли в мою квартиру.
- Лучше?
Я кивнула.
- Гораздо. Никогда больше не одену такие узкие джинсы.
Его рот изогнулся в улыбке.
- Какая жалость.
Если он продолжит говорить подобные вещи, мне скоро понадобиться веер, чтобы сохранять хладнокровность.
- Послушай, - начал он. - Прости за это. Мне не следовало настаивать и сажать тебя на мотоцикл.
- Это не твоя вина, что я не знаю ничего о мотоциклах и что не догадалась, что труба может быть горячей.
- Не могу поверить, что ты никогда не ездила на мотоцикле.
- Ага, но существует еще много вещей, которых я никогда не делала.
Он приподнял одну бровь.
- Например?
- Ну… - клянусь, что стук моего сердца звучал как "ту-пица, ту-пица, ту-пица", отдаваясь у меня в ушах. - Э-э, до сегодняшнего дня я не встречала ни одного британца.
Он засмеялся, неосознанно проводя пальцами по своим волосам. От этого жеста мне тоже захотелось коснуться пальцами его волос. Он сказал:
- Так вот почему ты меня поцеловала? Все вы, американские девчонки, любите акценты.
Я проглотила свою улыбку и ответила:
- Насколько я помню, это ты поцеловал меня.
Он поднялся, и его непослушные волосы упали ему на лоб, обрамляя эти коварные глаза.
- Так и было.
Он снова намочил тряпку, чтобы охладить ее, но мое тело было слишком горячим, чтобы почувствовать разницу, когда он приложил ее к моей коже. Другая его рука снова сомкнулась на моей щиколотке.
С осторожностью, контролируя свое дыхание, я сказала:
- Твоя очередь.
- А?
- Чего ты никогда не делал?
- Ну, я никогда до сегодняшнего вечера не приударял за девушкой в баре.
У меня отвисла челюсть.
- Правда?
Как такое возможно? Он же ведь такой красавчик! Может, девчонки вешались на него еще до того, как он заходил в бар, поэтому он даже не заморачивался о том, чтобы попасть внутрь.
Он пожал плечами и начал водить большим пальцем туда-сюда по моей ноге.
- Знаю, что это идет против всех английских стереотипов, но мне никогда особо не нравилось постоянно нажираться до чертиков, э-э, напиваться.
- Мне тоже, - сказала я. И это правда, даже учитывая то, что моя голова до сих пор была немного в тумане от всей той выпитой текилы. - Так что привело такого не стереотипного брита в Техас?
Он пожал плечами.
- Я живу в США уже какое-то время. А приехал я, чтобы учиться в университете, но так и не вернулся. Кстати, я только что снова переехал в Техас. Меня не было здесь несколько лет.
- Я тоже. Я переехала сюда несколько лет назад.
В детстве я жила в Техасе, но в восьмом классе мы переехали в Миннесоту. В моих планах всегда было вернуться сюда, чтобы учиться в университете.
Он намочил тряпку еще один раз, и мы просто сидели там и разговаривали. Он рассказал мне о том, как рос в Англии и как сильно отличается от этого жизнь в Штатах.
- Первый раз, когда какой-то парень сказал мне, что ему нравятся мои панталоны, я был в таком шоке, что подумал, может, я ушел из дома полуголым.
- Панталоны? Не понимаю.
- Так мы называем нижнее белье, милая.
- Ох, - засмеялась я. - Буду знать.
- Когда я попросил у одноклассника резинку, вы зовете их ластиками, все смеялись так сильно, что я был готов запрыгнуть в первый же самолет обратно в Лондон.
Я пыталась сдержать смех и не смогла. Но подумала, что он заслуживал этого после того, как смеялся над моей проблемой со штанами… хм, джинсами.
- Должно быть, это было ужасно.
Он потянулся за пластырем, что я достала из шкафчика ранее, осторожно прикрепил сверху ожога и приклеил края, продолжая говорить:
- К этому привыкаешь. Я уже достаточно долго здесь живу, поэтому легко справляюсь с такими вещами. Время от времени, когда я езжу в Лондон в гости и обратно, у меня возникают проблемы с адаптацией, но, в целом, я бы сказал, что я неплохо американизировался.
- За исключением акцента.
Он улыбнулся.
- Теперь невозможно избавиться от акцента, не так ли? Как же я буду тогда привлекать внимание таких красоток, как ты?
- Очевидно, чтением Шекспира в баре.
Он засмеялся, и этот звук растекся по моей коже, расслабляя некоторые нервы.
- Ты милая, - сказал он.
Я закатила глаза.
- Да… нелепо милая, как мы уже усвоили ранее.
- Ты бы чувствовала себя лучше, если бы я называл тебя нелепо сексуальной?
Вот так вот, вся та легкость, которую я чувствовала, испарилась, и мое дыхание участилось. У меня не было ответа. Что я могла сказать на это?
- Откуда такое выражение лица? - спросил он.
Я не имела понятия, которая из моих многочисленных эмоций отразилась на лице, поэтому лишь пожала плечами.
- Ты ведешь себя так, будто никто раньше не называл тебя сексуальной.
Потому что так и было.
- Что, как мне кажется, не может быть правдой, судя потому, как ты выглядела сегодня. Я едва мог удержать свои руки при себе, а мы только что познакомились. Я был бы смущен, если бы так этим не наслаждался.
Ну вот. Я может и не занималась раньше сексом, но знала достаточно, чтобы понять, когда парень заигрывает со мной. И что поразительно, меня это не волновало. Все, о чем я могла думать, так это то, что он сидел так близко и просто сводил меня с ума. Его рука все еще лениво пробегала по моей щиколотке, и если он скоро меня не поцелует, я просто взорвусь.
- Посмотри на меня, я и сейчас не могу оторвать от тебя рук.
Я сглотнула, но, совершенно неожиданно, у меня во рту возникло ощущение, будто я проглотила песочницу.
Он приподнялся, стоя на коленях, и провел рукой по моей щиколотке к голени, на которой не было ожога. Его бедра были всего в нескольких сантиметрах от моих коленей, пока я потрясенная сидела на крышке унитаза.
- Скажи мне, что я не сумасшедший, - сказал он.
Я не могла этого сделать. К тому моменту даже я сама не была близка к здравому уму, чтобы при этом давать кому-то еще советы о разумном поведении.
- Скажи мне, что я могу тебя поцеловать.
Что ж… Это я могу.
- Ты можешь поцеловать…
Я даже предложение не успела закончить, как его губы оказались на моих, заставив меня полностью забыть о своем ожоге.
Глава 5
Поцелуй закончился слишком рано.
Я издала неловкий стон разочарования, который не смогла сдержать. К счастью, Гаррик не закончил на этом. Он встал и потянул меня вверх за локти. Он привлекал меня к себе до тех пор, пока наши тела не прижались друг к другу, что было невозможно, когда я сидела.
- Так лучше, - сказал он.
Я была с ним полностью согласна. Я лишь приподнялась на цыпочках и поцеловала его.
По сравнению с предыдущим поцелуем этот был медленным, исследующим и разжигающим пламя. Одной рукой он держал меня за шею, нежно прижав большой палец к ключице. Другая же скользила с волос по плечу и к бедру, а потом обратно.
Впервые в жизни я сконцентрировалась на ощущении парня передо мной, прикосновении его языка, жарком покалывании на коже там, где прижимались его пальцы. Я ни о чем больше не думала: ни о своем дыхании, ни о том, были ли мои руки в правильном положении, ни о его ожиданиях. Я просто растворилась в нем.
Мои руки лежали на его бедрах, и мне захотелось самой что-нибудь исследовать. Я просунула руки между нами, пока не положила их ему на живот. От моего движения его губы немного сильнее прижались к моим. Язык скользнул немного глубже. Я провела обеими руками вверх, чувствуя упругие изгибы его тела под тканью рубашки. Когда мое исследование достигло груди, он руками притянул меня вперед за бедра так, что я прижалась животом к нему.
Я почувствовала, насколько сильно он хочет меня, и страстное желание растеклось по моей спине. Затем его поцелуи стали жестче и быстрее, и я последовала за его инициативой, игнорируя свое беспокойство.
Одну руку я оставила у него на груди, а другой обхватила его за шею и еще выше поднялась на цыпочках, от чего мои бедра оказались на уровне с его.
Гаррик прервал поцелуй и с дрожью выдохнул возле моих губ. Ярко-голубой цвет, который я видела в его глазах раньше, сейчас практически полностью сменился чернотой зрачков. Он прикоснулся ладонью к моему подбородку, проведя большим пальцем по нижней губе. В течение нескольких долгих секунд он просто изучал меня.
- Знаешь, ты нелепо сексуальная.
Я опустила пятки на пол, мои икры слишком сильно горели, чтобы стоять на цыпочках. И я больше не могла смотреть ему в глаза.
Каждый раз, когда мне почти полностью удавалось отключить свой мозг, он что-нибудь говорил, что снова его включало. Я сказала:
- Знаешь, тебе не нужно было говорить это замечание. Я уже целовала тебя.
- И какой же замечательный это был поцелуй.
Он снова коснулся пальцем моей губы и приподнял мое лицо к своему.
- Мне бы хотелось повторить его, но не в ванной, а где-нибудь в другом месте.
- Ах, да.
Он хочет пойти в мою спальню? Я была абсолютно уверена, что он хочет отправиться туда.
Несколько секунд я возилась с дверной ручкой, прежде чем моему затуманенному разуму удалось отворить дверь. Мы снова вышли в темный коридор, и его рука еще раз оказалась у меня на спине.
- Извини, свет в коридоре не работает, и у меня не было возможности поменять лампочки.
Когда он отвечал, его губы находились прямо возле моего уха:
- Я не возражаю против темноты.
От этих слов все волоски на моем теле встали дыбом.
Мы вошли в гостиную, и я щелкнула выключателем, который здесь, как ни странно, работал. Моя квартира представляла из себя лофт свободной планировки. Две стены были кирпичные, а остальные покрашены в милый темно-фиолетовый цвет. На высоком потолке выступали трубы, перекрещиваясь над нами. Моя спальня находилась справа, отделяемая от гостиной только занавеской лавандового цвета, так как у меня фактически не было двери.
- Ну вот, это моя гостиная, - указала я одной рукой, неуверенная в том, ожидал ли он осмотра или мне просто следовало направиться прямиком в спальню. Никогда раньше я не делала такого, поэтому не имела понятия, нужно ли нам сначала обменяться традиционными любезностями. Мое сердце дико забилось, когда он расхаживал по комнате, рассматривая то тут картину, то там разные безделушки.
- Мило. Думаю, подходит тебе.
Я просияла. Я любила эту квартиру. В ней мне всегда казалось, что я нахожусь в одной из серий "Друзей".
- Мне стыдно признаться, но моя квартира все еще забита коробками. Особо интересной экскурсии не получится.
Господи, как бы мне хотелось оказаться у него. Тогда бы все контролировать пришлось ему. Мне ужасно не хотелось думать о том, что делать дальше.
Его взгляд метнулся к занавесу, за которым располагалась моя спальня. Довольно быстро. Его глаза почти сразу же вернулись к лампе, которая стояла рядом с ним, но я успела заметить.
Вот оно. Скоро я займусь сексом.
Должна ли я сказать ему, что я девственница? Должна.
Должна ли я сказать ему об этом сейчас? Или прямо перед?
Я вспомнила совет Келси и заставила себя забрать свои страхи обратно. Я сделала их громкость такой маленькой, что могла притвориться, будто и не думала вообще.
Пока не струсила, я прошла вперёд и протянула руку. Он взял её сразу, и я повела его через занавеску к своей спальне. Здесь верхнего света не было, так что я включила лампу справа, а потом, оставив Гаррика, включила другую, рядом с кроватью.
Когда я повернулась, он держал в руках неприлично короткую мини-юбку, которую Келси заставляла меня мерить.