– Прости, что я так неожиданно сбежала, – начала она еще с порога. – Я сейчас тебе все объясню…
Однако Виоле, похоже, было не до того.
– Ты не представляешь, что происходит! – воскликнула она. – На прошлой неделе повсюду стали продаваться пиратские репродукции работ Игоря. Хорошо, что один парижский клиент вовремя меня предупредил.
– Как это могло случиться?! Ведь никто не знал, какие репродукции мы намерены печатать!
– Боюсь, это моя оплошность. Я нечаянно выболтала секрет. – Карие глаза Виолы наполнились слезами. – Но я быстро положила этому конец: я позвонила в Интерпол, и они перехватили большую часть оттисков.
– Зачем тебе понадобилось болтать? Ведь мы договорились…
– Не надо меня добивать! – Виола упала в кресло. – Я и так не могу смотреть в глаза Игорю.
Лорен присела на край письменного стола.
– Как же это произошло?
Виола тяжело вздохнула.
– Ты ведь знаешь, как мы дружны с Бейзилом – вернее, были дружны. Я вспомнила, что однажды, делая мне прическу, он спросил, какие работы Игоря нравятся мне больше всего. Я ответила, а он решил, что именно эти картины мы станем размножать. И сообщил об этом своим сообщникам. В качестве основы для воспроизведения они взяли фотографии в каталоге. Представляешь, что это получились за репродукции?
– Но зачем Бейзилу понадобилось совершить такую подлость?
– Причина всегда одна: деньги. Он уже давно тратит больше, чем зарабатывает. Его средства для волос расходятся далеко не так хорошо, как он всех уверял. – Виола опустила глаза. – Это еще не все. Я боюсь, что Бейзил причастен к убийству Арчера…
– Не может быть! Подделка – еще куда ни шло, но убийство!..
– Я прекрасно помню, что в день смерти Арчера была в "Чудесах". Я сказала Бейзилу, что Арчер встревожен и собирается обратиться за защитой в полицию. Больше об этом не знал никто… Странно, что мне это пришло в голову только теперь. Наверное, потому, что дело с репродукциями развивалось по тому же сценарию.
– Но что тебя заставило заподозрить Бейзила? Вы с ним друзья, он сам вызвался устроить прием в честь Игоря…
– После звонка из Парижа я стала ломать голову, кто мог это сделать. Представляешь, я даже сначала решила, что виновата ты!
– Я?! Да я бы никогда в жизни не…
– Знаю, знаю! Просто ты куда-то подевалась, и я растерялась. Ты уезжала с Райаном?
Лорен промолчала, но Виоле так хотелось выговориться, что она не обратила на это внимания.
– Помнишь, когда Бейзил делал тебе прическу, я выходила звонить из его кабинета? Увидев у него на стене свою фотографию, я осознала, что мы с ним – старые знакомые и что я все ему всегда рассказывала. Подобно многим одиноким женщинам, я откровенничала со своим парикмахером! В общем, все это до меня доходило постепенно, но наконец дошло.
– А что сказал Игорь? – помолчав, спросила Лорен.
– Мне кажется, он меня простил. Ты же знаешь Игоря: ему все нипочем. – Виола неожиданно покраснела; веснушки, которые она перестала скрывать, стали от этого еще заметнее. – Господи, из-за этих дурных новостей я чуть не забыла про хорошую. У меня будет ребенок от Игоря! И он этому рад, честное слово. Теперь я спокойна, потому что уверена в его любви. Наконец-то меня перестал преследовать призрак Арчера! Арчер меня полностью подавлял, но с Игорем я уже не совершу этой ошибки.
– Ребенок? – недоверчиво переспросила Лорен. – Вы поженитесь?
Поразительно: за ее короткое отсутствие произошло столько невероятных событий!
– Рожать я буду в начале декабря, но поженимся мы гораздо раньше. Да, и еще одна новость: мы решили переехать в какой-нибудь маленький городок. После выставки Игоря не оставляют в покое репортеры, он совершенно не может работать. Переезд – наше единственное спасение.
– Отличная идея! Могу себе представить, какой натиск вам приходится выдерживать. Какую газету ни откроешь – повсюду репортажи о выставке. По-моему, "Рависсан" сегодня – самая известная галерея в мире. А все благодаря нам с тобой – двум женщинам!
– Я никогда не перестану тебя благодарить, Лорен! Если бы не ты…
– Нет, это наше совместное достижение. – Лорен было любопытно узнать, за что Игорь съездил Клайву по физиономии, но она не стала задавать этого вопроса. – Какие дела на очереди теперь?
– Пока никаких. Игорь принял твердое решение: он запрещает нам выпускать репродукции его картин – и сейчас, и когда-либо в будущем.
– Но ведь это значит сознательно лишить себя большого дохода! Уверена, он передумает, как только злоумышленники окажутся за решеткой.
– Нет, не передумает, и я с ним согласна. Два дня назад я разослала всем оптовикам уведомление, что работы Игоря Макарова не будут продаваться в виде типографских репродукций. Теперь любые репродукции могут считаться пиратскими.
– По-моему, вы оба погорячились. – С одной стороны, Лорен восхищалась упорством Игоря, с другой – сожалела о неполученной прибыли.
– Это еще не все! У Игоря появилась совсем уж революционная идея. Теперь после продажи каждой картины он будет безвозмездно передавать одну картину в какой-нибудь из музеев. Он считает, что рост цен вредит музеям: у них нет средств, чтобы соревноваться с частными коллекционерами. А поскольку публика не сможет приобретать его репродукции, он хочет снабжать оригиналами музеи.
Лорен опустила голову. Альтруизм Игоря заставил ее устыдиться собственной алчности.
– Хорошо его понимаю. Мало какие американские музеи способны конкурировать с частниками. Но все-таки он не перестает меня поражать – и восхищать.
– Игорь говорит, что обычный человек никогда не увидит великого искусства, если все оно будет сосредоточено в частных руках. Он вообще отождествляет себя с человеком с улицы. – Виола улыбнулась. – Знаешь, я, кажется, тоже теперь отношусь к этой категории. У меня почти не осталось денег. Как только на рынок хлынули подделки, я все продала, чтобы их скупить: мне очень не хотелось, чтобы люди видели это безобразие.
– И Игорь позволил тебе так поступить?!
– Я с ним не советовалась. Он сам узнал, когда дело уже было сделано. Тогда мы и обсудили наши планы. Теперь мы настоящие партнеры – только денег у нас маловато.
– Ничего не понимаю. Что вы покупаете – дом или целый город? Ведь Игорь продал на выставке все картины – это огромные деньги! А коллекция импрессионистов, оставшаяся тебе от Арчера?
– Арчер не завещал мне свою коллекцию. Я могу ею пользоваться, но она является частью фонда, который должен обеспечить процветание династии Лейтонов в следующем веке. А деньги Игоря… Он купил на свои доходы "Порше-959" и очень много пожертвовал организации, помогающей советским художникам устроиться на Западе. – Виола посмотрела на свои простые часики, заменившие проданные "Пиаже". – Все, мне пора. Игорь каждый день заваривает мне какой-то особый чай. Он очень заботится о ребенке и обо мне.
Лорен поцеловала Виолу в щеку.
– Поблагодари его от меня за то, что он дарит тебе счастье.
Проводив Виолу, Лорен спустилась к себе в кабинет и снова позвонила Полу. Оба номера по-прежнему не отвечали. Не успела она повесить трубку, как телефон зазвонил.
– Лорен Уинтроп? Говорит Карлос Барзан.
– Я слушаю.
Лорен ожидала, что он поздравит ее с успехом выставки, но он вместо этого сказал:
– Мне надо срочно с вами поговорить. Сегодня вечером я буду в Лондоне. Встретимся в баре "Гаррис" в десять.
Часы над камином пробили восемь вечера. Дэвид Маркус расхаживал по роскошному гостиничному номеру, ожидая Саманту. На этот раз она сама выбрала отель – маленький, но шикарный. Даже избалованный Дэвид впервые в жизни столкнулся с таким безупречным сервисом. Саманта умела сделать ему приятное.
Скоро он сможет переправить ее в Нью-Йорк. Исчезновение Лорен испугало их и заставило придумывать другой способ доставки картины Гриффиту. Но этим утром Лорен вернулась, а два часа назад в аэропорту сел самолет с Барзаном. Если повезет, через день-другой место Барзана займет он, Дэвид! Главное – расправиться с Ти Джи.
Дэвиду вдруг стало немного стыдно. Чувство это было непривычное, и он постарался поскорее его прогнать. Совестливые ничего не добиваются. Он слишком давно двигался в другом направлении и слишком далеко зашел, чтобы уже на финишной прямой повернуть назад.
В дверь постучали. Наконец-то Саманта! Только на выставке, когда он понял, что может ее лишиться, до него дошло, насколько она для него важна. Он, конечно, постарался быстро исправить положение: один изысканный ужин в "Савое" – и она снова была его со всеми потрохами. Саманта обожала роскошь, а он был готов удовлетворить любую ее прихоть. Только бы получать от нее то, без чего он уже не мог жить…
– Входи, ангел! – позвал он, открыв дверь.
Саманта предстала перед ним в черном парике и в огромных темных очках, нелепых в этот поздний час. Ему понравилось ее послушание: теперь, когда до осуществления его мечты было рукой подать, нельзя было допустить ни малейшей оплошности.
– Нам нужно поторопиться, – сказал он. – Я заказал на девять часов столик в "Овертонз".
– Но ты же знаешь, что я не люблю торопиться! – капризно протянула Саманта.
Она расстегнула пуговицы на его рубашке и погрузила пальцы с длинными ногтями в седые волосы у него на груди. Дэвид уже с трудом сдерживал возбуждение, а она задрала свою кофточку и положила его ладони себе на грудь. Соски немедленно набухли и затвердели. Дэвид затаил дыхание. Что она придумает в этот раз? Она всегда преподносила ему сюрпризы…
Дэвид не ожидал нового стука в дверь: ведь горничная уже разобрала постель. Удивленно взглянув на Саманту, он подошел к двери и припал к "глазку". Вот это неожиданность! Карлос Барзан!
Как он узнал номер апартаментов, если отель гарантирует своим великосветским клиентам полную неприкосновенность? Почему, вопреки своему обыкновению, не позвонил по телефону?
– Подожди в ванной, пока я тебя не позову, – шепотом приказал Дэвид Саманте, застегивая рубашку. Она молча повиновалась – вот умница!
– Карлос! – Дэвид широко распахнул перед ним дверь. – Я думал, что вы остановились в "Ритце"…
– Я там и остановился, – подтвердил Барзан, входя. Дэвид оглянулся. Слава богу, Саманта не оставила в комнате ничего подозрительного. Карлос Барзан торговал наркотиками, но придерживался строгих нравов и ни за что не одобрил бы, что Дэвид якшается с девчонкой, годящейся ему в дочери. Барзан очень дорожил имиджем респектабельного господина, и проказы ассистента могли бы ему повредить.
– Все готово? – спросил Барзан.
– Кажется, да. Картина написана, у вас есть телефон Гриффита, "жучки" в квартире Уинтроп подтверждают, что она уже вернулась.
– Куда она ездила?
– Неизвестно. Разве это так важно? У нее не может быть никаких подозрений. – Дэвид не удержался от самодовольной усмешки. – Можете везти Лорен Уинтроп в Грейберн-Мэнор. Или предпочитаете, чтобы это сделал я?
– Нет. Я никогда еще не уступал грязную работу другим. Именно так я неизменно одерживаю победу: мои враги не могут рассчитывать на снисхождение.
Барзан подошел к окну, и Дэвид последовал за ним. Он все еще недоумевал, зачем Карлос явился прямо к нему. Когда Барзан устремил на него бесстрастный взгляд своих черных глаз, Дэвид инстинктивно попятился.
– Я хочу, чтобы Ти Джи Гриффит знал, умирая, что его убил я. Может быть, к лучшему, что тогда он выжил после взрыва бомбы. Три года Гриффит трясся от страха, гадая, когда на него нападут снова. На этот раз я открою ему глаза. А потом прикончу.
– Почему вы мне не сказали, что сами подложили бомбу? – спросил Дэвид.
Только сейчас он узнал, кто был непосредственным автором покушения. Интересно, что еще от него скрывают?
– А ты почему не рассказываешь, сколько денег украл у меня за все эти годы?
– Я…
Дэвид выпучил глаза. Как он узнал?!
– Неужели ты воображал, что я позволю тебе улизнуть с украденным?
– Послушайте, я могу все объяснить…
Барзан сунул руку в карман – и через секунду в лицо Дэвиду смотрело дуло калибра 38 мм со сверкающим хромированным глушителем.
Лорен посмотрела на часы: двадцать минут одиннадцатого. Барзан задерживался. Она уже собиралась заказать еще один стакан минеральной воды с долькой лимона, но тут в баре появился Барзан.
– Речь о вашем брате, – начал он, садясь и внимательно глядя на нее черными глазами. – Очевидно, он вам говорил, что попросил меня профинансировать его новую галерею. Я согласился, чтобы сделать приятное вам. Никогда бы не подумал, что придется жалеть об этом… Как бы то ни было, я считаю вас непревзойденным специалистом своего дела. Поэтому я пришел к вам, а не обратился к властям.
– О чем вы говорите? – воскликнула Лорен, холодея от страха.
– Недавно я выяснил, что ваш брат замешан в заговоре по изданию пиратских репродукций.
– Исключено! Пол никогда бы не сделал ничего подобного… – Если она была в чем-то свято убеждена, так это в честности брата.
– У меня есть доказательства.
Когда Барзан вынимал из внутреннего кармана пиджака конверт, Лорен заметила у него на воротнике пятнышко от крови – видимо, порезался, когда брился. Она с ужасом прочла бумагу. Это была расписка в том, что Пол Уинтроп получил деньги за оттиски картин Игоря Макарова.
– Это какая-то ошибка! Я должна поговорить с Полом. Я весь день пытаюсь ему дозвониться, но пока что не получается.
Она пыталась осмыслить страшную новость, вспоминая то, что слышала от Виолы. Расследование в самом разгаре. Если Пол – она не сомневалась, что по неведению, – замешан в преступной деятельности, то его ждет арест, тюрьма. Его психика этого не выдержит.
– Я не могу допустить, чтобы мое имя связывали с изданием поддельных репродукций, – холодно произнес Барзан. – Одним словом, наше с вами соглашение расторгнуто. Теперь о деньгах. Передаю вам чек на полмиллиона. Теперь мы квиты. Эти деньги вы заработали: "Рависсан" стала галереей мирового уровня. Я не желаю, чтобы преступная деятельность вашего брата поставила под угрозу то, что я создал таким напряжением сил.
– Вы?!
Лорен очень хотелось выплеснуть ему в физиономию содержимое стакана и послать его ко всем чертям. Она не сделала этого только потому, что не могла оставить в беде брата.
– Предоставляю вам шанс выйти из положения достойно. Я согласен замять это дело, – он указал на бумагу с подписью Пола у нее в руках, – если вы завтра в полдень покинете Лондон. Я сделаю так, чтобы имя Пола не упоминалось в связи со скандалом. Ваша репутация тоже останется незапятнанной.
– Завтра? – Лорен решила потянуть время. Она была убеждена, что Пол не нарушал закона. Если у нее будет время, она сумеет внушить Барзану, что это ошибка. – Так быстро я не могу. Мне еще надо…
– Завтра! – прервал он ее тоном, не допускающим возражений. – Иначе я обращусь в полицию.
Что делать? Если она не подчинится. Пол угодит за решетку. И как он умудрился так влипнуть?! Пожалуй, ей следовало поблагодарить Карлоса Барзана за предоставленную возможность защитить Пола и сохранить свою репутацию…
– Возьмите только самое необходимое, остальное вам пришлют. Мой юрист займется вашим пентхаусом и делами галереи.
Лорен молча кивнула. Она думала о друзьях, о Райане. Как она объяснит свой внезапный отъезд?
– У вас есть дела в галерее, которые следовало бы закончить до отъезда? – спросил Барзан уже более мягко.
– Нет. Виола Лейтон вполне способна…
– Отлично. А как насчет Финли Тиббеттса?
– При чем тут он? После той скандальной статьи он потерял работу.
– Насколько я знаю, его взяли в "Аполло". По-моему, следовало бы отправить ему небольшой подарок и письмо с извинениями.
– Откуда вы знаете, что мы поссорились?
– Об этом писали газеты. Лично я одобряю ваше решение не пускать Тиббеттса на выставку. Но в то же время я должен позаботиться о долгосрочных интересах галереи. Извинитесь перед ним.
Лорен кивнула. Возражать она не могла, хотя диктаторские замашки Барзана вызывали у нее отвращение.
– А теперь поговорим о Райане Уэсткотте, – негромко сказал Барзан.
Лорен послышались в его голосе зловещие ноты. Она отвела взгляд. О нем-то он как пронюхал?
– Его босс, Ти Джи Гриффит, – одна из главных величин в мире искусства. Зачем его сердить? – Он улыбнулся и, подозвав официанта, заказал коньяк. – Кажется, вы написали портрет Уэскотта. Вот и подарите его Гриффиту перед отъездом.
– Откуда вы знаете про портрет? – Она еще больше встревожилась, чувствуя какой-то подвох.
– Саманта Фоли рассказала о нем моему ассистенту, Дэвиду Маркусу. Она расхваливала ваш талант. Возможно, я еще устрою в "Рависсане" выставку ваших картин.
Лорен вспомнила, как Саманта и Дэвид Маркус беседовали на открытии выставки. Удивительно, как мелочи оборачиваются порой большими неприятностями! Лорен мечтала подарить портрет самому Райану… Но сейчас это было невозможно: он ясно дал понять, что она не должна ему мешать.
– Портрет еще не готов.
– Закончите сегодня! – бросил Барзан. – Я хочу, чтобы Гриффит покровительствовал галерее. Пусть весь Лондон восхищается вашим талантом! Это поможет вашей карьере… и брату. Подарите портрет Гриффиту.
– Хорошо, – нехотя согласилась она.
– Завтра я пришлю за вами машину. Вас отвезут за подарком для Финли, а потом к Гриффиту. Я буду ждать вас в аэропорту.
Виола прижалась к широкой груди Игоря и откусила кусочек печенья с мармеладом.
– Что ты грызешь?
– У беременных женщин странные вкусы. Если бы ты знал, что мне хочется намазать мармеладом и как следует облизать…
– Дикий Запад! Никакого мармелада!
– Доктор сказал, что мне можно заниматься любовью, – капризно надулась Виола. – И этого мне хочется еще сильнее, чем печенья с мармеладом!
Она поцеловала Игоря в губы и уже потянулась к ремню на его джинсах, когда зазвонил телефон.
– Не отвечай, – прошептал Игорь, лаская ее увеличившуюся грудь.
Но Виола уже взяла трубку.
– Алло!
– Прости за поздний звонок, – раздался грустный голос Лорен. – У меня заболел брат. Завтра я улетаю в Санта-Фе и не знаю, когда вернусь.
– Что ты! Ему очень плохо?
– Точно не знаю. Надеюсь, что не очень. Но я ему нужна. Тебе придется взвалить все дела галереи на себя.
– Не беспокойся, – уверенно ответила Виола. – Я справлюсь. Только возвращайся поскорее.
– Я позвоню. Можешь дать трубку Игорю.
– Это Лорен, – сказала Виола. – Хочет с тобой поговорить.
– Лорен! – радостно воскликнул Игорь. – У меня еще не было возможности поблагодарить тебя за выставку. Большое тебе…
– Игорь, окажите мне услугу. У меня нет телефона Райана. Не могли бы вы позвонить ему и сказать, что мне надо его повидать завтра в десять?
– С радостью позвоню.
"Веселая вдова" гибла в пламени вместе с забытым Лорен бюстгальтером. Игги, стоявшая на каминной полке, возмущенно визжала.