– Эсме, ты че! – В глазах Уилла сверкнула паника. – Не буду я об энтом с тобой трепаться.
– Тебе надо с кем-то поговорить. Может, с Блейдом? – предложила она.
– Он с мя шкуру спустит, ежель смекнет, об чем я думаю, – мрачно признался вервульфен.
– А с Джоном? – настаивала Эсме.
Уилл вскинул рыжевато-коричневую бровь:
– Ага, а то он сам знает, че творит.
– О чем это ты?
Уилл потянулся и накрыл ладонью ее руки:
– Ненавижу, када те грустно.
Обжигающая волна боли накатила на Эсме, но она храбро улыбнулась.
– Уилл, я в порядке. Просто не думаю, что могу сейчас дружить с Джоном. Я пока не готова.
Краем глаза она уловила какое-то движение. Хлопнула дверь. Эсме подняла голову, встретилась взглядом с Рипом и покраснела. Он посмотрел на ее руку, которую все еще держал Уилл. Похоже, Рип услышал ее слова. Эсме судорожно попыталась вспомнить, что еще сказала.
Вошедший опустил глаза.
– Блейду надобно помочь с деревом. Лене охота нацепить ангела на верхушку.
Уилл плавно и грациозно встал и тихонько вздохнул:
– Ну еще бы.
Когда он вышел, Эсме потянула завязки фартука.
– Я не собиралась…
– Я тя слышал, – мягко перебил ее Рип. – Може, эт к лучшему.
Легонько кивнув ей, он повернулся и был таков.
Глава 5
Рип крался по округе, напряженный почти так же, как его нервы. Оглядел обледеневшие крыши, проведя ладонью по "ежику" на голове. Кончиками пальцев ощупал шрамы: по этой причине он и подстригал волосы коротко. Если отрастить, то в черных как смоль прядях все равно проглядывали бы серебристые полумесяцы, а Рипу не хотелось выглядеть по-идиотски.
В привычном ритме, обычно помогавшем прояснить мысли, он помассировал самый глубокий шрам у основания черепа. Полукруг, похожий на след от донышка бутылки. Точнее, разбитой бутылки, судя по рваным краям.
Как бы Рип не пытался сосредоточиться на своем задании – ночном дежурстве, – все равно не мог выбросить из головы Эсме.
"От дерьмо. И че теперь делать?"
Она поцеловала его в губы, прижалась всем телом, будто отчаянно желала. Рип тогда так испугался причинить ей боль, что даже не успел удивиться.
Зато потом у него был целый день на раздумья. От мыслей голова шла кругом.
"Потому что я хотела быть на ее месте…"
Девять тихих слов разодрали его грудь пополам. Неужели Эсме хотела стать его трэлью? Она никогда не намекала, что между ними нечто большее, чем просто дружба. Ведь так?
А теперь не хотела больше с ним знаться.
Хуже всего, что Рип понятия не имел, как все уладить. Да, она улыбалась ему, общалась, но между ними будто стена встала. Теперь Эсме обращалась с ним вежливо – до тошноты вежливо.
Вдали шевельнулись тени, и Рип дернулся, разглядывая покрытые ярким снегом крыши. О деле надо думать, а вовсе не о зеленоглазой ведьме, которая выкручивала его сердце. Так просто погибнуть из-за того, что зазевался.
В лунном свете тени растаяли и пропали. Силуэт слишком большой, значит не кот. Что бы это ни было, оно уже исчезло, а неприятное чувство осталось. Кто еще шастает ночью по крышам? Так, будто имеет на то полное право?
Рип пробирался по трущобам, оставляя за собой цепочку следов. Здешние улицы изгибались, как ухмылка старика, и полнились отбросами, среди которых мерзли бродяги. Наверху же этот мир оставался чистым, и открывался обзор на несколько миль вокруг.
Дойдя до Ангельского переулка, Рип уже знал, что найдет. Запах крови пропитывал морозный ночной воздух. Отпечатки ног смешались на этой крыше, ведя прямо к краю стены, окружающей Уайтчепел и отделяющей его от Эшелона. На юг, к ближайшему входу в Нижний город.
– Черт! – выругался Рип, пытаясь дышать ртом, который уже наполнился слюной.
Пойти за тесками или посмотреть, есть ли кто живой?
Принять решение помог тихий всхлип. Такой тихий, что человеческое ухо не уловило бы. Будто мышиный писк.
Перегнувшись через край крыши, Рип увидел чердачное окошко и спрыгнул на уступ. Защелку вскрыть проще простого. Он собаку съел на взломах. Хотя, конечно, раньше легче получалось, когда плечи были не такие широкие.
Двигаясь бесшумно, точно кот, Рип проскользнул в узкое окно, приземлившись на кончики пальцев рук и ног. Запах крови здесь был сильнее, и действовал как проклятый афродизиак. Голова закружилась, голод рвал внутренности железными когтями. Снизу послышался еще один испуганный тихий вскрик, и Рип пошел туда, где кто-то едва дышал и тихонько всхлипывал.
"Опять кровь. Еще теплая. Надо только найти источник…"
С трудом сглотнув, Рип спрятал лицо в ладони. Это не его мысли, а сидящего внутри демона. Черт побери! Когда же полегчает? Когда он перестанет воспринимать окружающих как пищу?
И случится ли это вообще когда-нибудь?
Он много раз видел, как у Блейда чернели глаза. Неужели то же светило и самому Рипу?
– Мама? – прошептал голосок в темноте.
На мгновение Рип словно вернулся в детство. Снова сидел запертый в подвале и слышал удары кулаков о плоть. Мать приглушенно стонала, стараясь не напугать его еще сильнее.
Неутоленная жажда, что сдавливала горло, вдруг отступила. Подняв взгляд, Рип набрал воздуха в легкие и провел рукой по лицу.
"Давай уже, придурок уродливый! Чем скорей все уладишь тут, тем быстрее отправишься за тесаками!"
Этой мысли хватило, чтобы окончательно стряхнуть хватку голода. В груди вспыхнула ярость. Рип ненавидел тесаков больше всего на свете.
С холодной целеустремленностью он выпрямился в полный рост и пошел вниз по ступенькам. Где-то на полпути половица под ногой скрипнула, и рыдания стихли. Даже дыхания больше не было слышно.
Рип почуял кровь, и алая пелена заволокла зрение. Он шел очень осторожно, рассматривая небольшую кухню. От нее отходили еще две комнаты. Настоящий особняк по меркам Уайтчепела.
– Я тя не обижу, – произнес Рип. Тишина. Похоже, прятавшийся прислушивался. – Я из подручных Блейда.
Ничего, только беспокойный стук сердца в темноте. Рип вычислил его источник под половицами и медленно направился туда. Коврик на полу лежал криво. Рядом валялся мужчина, уставившись пустыми глазами в никуда. Купил жизнь своего ребенка ценой собственной.
На столе стояли остатки трапезы: холодный пирог с сельдью на оловянных тарелках. У того места, что во главе, приборы лежали аккуратно рядом, а стул был задвинут. Другие два стула стояли чуть поодаль, а еще одна вилка валялась на полу.
Рип осмотрел помещение. Одна из картин у двери висела криво. Значит, была борьба. Он наклонился, стараясь дышать неглубоко, и принялся разглядывать тело мужчины, пытаясь разобраться, что произошло.
Кто-то постучал в дверь. Хозяин пошел открывать, и, судя по синякам на костяшках, сразу понял, кто сюда заявился. Принялся бороться, давая время двум другим домочадцам выскочить из-за стола. Возможно, чтобы мать успела спрятать ребенка в маленьком лазе под ковриком.
Тела женщины нет – нетрудно догадаться, что с ней стало. Желудок Рипа точно налился свинцом. Еще одно похищение. Так почему же они не забрали ребенка?
Под ногами послышалось испуганное дыхание. Рип отодвинул коврик и накрыл им тело мужчины. На квадратном люке не было замка. Значит, закрыто изнутри.
Возможно, тесаки увидели его на крышах или просто не захотели терять время?
А может уже получили, что хотели. Рип стал припоминать, кто тут жил: приятная молодая пара. Оливер Таннер с женой Энни и дочкой… Мэгги? Магги? Нет, точно Мэгги. Кудрявая малышка обычно выглядывала из-за отцовской ноги, когда тот приходил платить Блейду за защиту.
Конечно же, на перемычке окна виднелась пара скрещенных кинжалов.
Тесаки снова бросили издевательский вызов.
"Мы можем забрать любого, кого вы вроде как защищаете".
Рип лег на пол у люка и позвал как можно тише:
– Мэгги? Мэгги, открой. Я пришел те на помощь.
Еще один прерывистый всхлип в ответ.
– Я тя не обижу. Отнесу в дом Блейда. Там спокойно, и тя никто не тронет. – Молчание. – Пожалста, Мэгги, открой.
Рип мог сорвать дверь с петель, сил хватит. Но понимал, каково прятаться во тьме, зная, что по другую сторону створки таится опасность. Нельзя отнимать у девочки право выбора, это только подольет масла в огонь. Она и так будет мучиться кошмарами.
– Мэгги, я не вижу твою маму. Мне над пойти ее поискать. Ты ж энтого хошь? Хошь, чтоб я ее нашел?
– Они ее забрали… – раздался сдавленный голос. – Я слыхала ее крики.
Малышка снова испуганно всхлипнула.
– Милая, я пойду за ними. Тока впусти меня.
Тишина. Затем щелкнул замок.
Рип выдохнул.
– Ладно, милая, я щас открою. Тока не пугайся. – Он облизнул губы. Ее страх пьянил. – Я кажусь злым, но я злой тока с теми, хто энтого заслуживает.
Он медленно потянул за железное кольцо в полу, поднимая край люка, и увидел пару заплаканных испуганных глаз. Осторожно подал Мэгги левую руку – ту, что из плоти. Если малышка сейчас заметит механическую конечность, то примет его за тесака.
Прошла минута. Рип не двигался, позволяя Мэгги самой принять решение. Наконец она сжала пальчиками его ладонь. Рип вытащил малышку и прижал лицом к плечу. Лунный свет пробивался в окно, позволяя разглядеть пятна крови на полу и тело под ковриком.
Не надо Мэгги это видеть.
– Тиш, милая, – прошептал он, поглаживая ее по волосам, пока она плакала ему в плечо.
Рип знал, каково ей, ведь сам лишился матери в одиннадцать лет.
***
Мэгги совсем расклеилась и рыдала в плечо Рипа, словно и не слыша его увещеваний. Он завернул малышку в одеяло и отнес к той единственной, кто мог помочь.
В это время ночи в Логове было тихо. Рип постучал в дверь Эсме, чувствуя, как Мэгги цепляется за него все сильнее, будто боясь, что он ее бросит. Такое доверие смущало – и вызвало бесконечную нежность.
Послышались шаги, и Эсме открыла дверь, набросив халат поверх ночной рубашки. Заплетенные в косу черные волосы растрепались. При виде Рипа Эсме привычно нацепила холодную безразличную маску, но тут заметила малышку у него на руках.
– Ой! Что случилось? – прошептала она и потянулась погладить волосы Мэгги.
Одними губами Рип ответил: "Тесаки".
Взгляд Эсме смягчился от беспокойства.
– Ну-ну, милая, как тебя зовут? – пробормотала она, убирая рыжие кудряшки с лица малышки.
– Мэгги, – ответил он, глядя на свою теплую ношу. – Мэгги, эт Эсме. Она за тобой присмотрит, пока я…
Малышка тут же прижалась теснее:
– Нет! Не бросай меня!
Рип замер.
– Мне над найти твою маму, милая. С Эсме тя никто не обидит. – Он погладил красивые рыжие кудряшки. – Пусти меня. Быстрей уйду – больше шансов отыскать твою маму.
Он не станет обнадеживать малышку почем зря.
Рип почувствовал на себе взгляд Эсме и спросил:
– Ты не против?
– Конечно нет.
Рип передал ей Мэгги. Эсме всегда отлично ладила с детьми. Плюс от нее так вкусно пахло выпечкой, корицей и специями. Если кто-то и мог присмотреть за испуганной девочкой, то именно она.
Эсме забрала у него Мэгги, мимолетно коснувшись руки. Рип ощутил исходящий от нее аромат теплой кожи. Эсме уткнулась лицом в рыжие кудри малышки и тихонько заворковала:
– Все хорошо, маленькая. Джон отыщет твою маму. – Она убрала волосы с лица Мэгги. – Его даже тесаки боятся.
Услышав нотку гордости в ее голосе, Рип уставился на Эсме. Она вообще сама сознавала, с какой нежностью о нем говорит? Он дернулся, желая дотронуться, спросить, что ж такого натворил. Но какой смысл? Она только отшатнется.
"Не с твоими грубыми лапами к ней лезть".
– Мне пора, – сказал Рип, поймав взгляд зеленых глаз.
– Конечно.
Повисло молчание. Эсме было раскрыла рот, но так ничего и не произнесла.
– Ага, – пробормотал Рип, отступая.
Затем резко кивнул, развернулся и сунул руки в карманы, чувствуя, как грудь сдавливает от отчаяния. Черт!
– Рип!
Остановившись, он оглянулся через плечо.
– Ты поосторожнее, – сказала Эсме и робко прибавила: – Сегодня держись начеку. Ты же знаешь, что за выродки эти тесаки. Мне не хотелось бы потом поутру… стирать кровь с твоей рубашки.
Рип отрывисто кивнул и пошел по коридору. Пора будить Блейда. Одному тут не справиться.
Глава 6
– Че ж ты мне раньше не сказал.
Весь последний час Блейд повторял эту фразу. Рип стиснул зубы, наклонился и с трудом вытащил решетку канализации из мостовой.
– Думал, сам управлюсь.
И не смог.
Блейд оперся руками по обе стороны отверстия и прыгнул внутрь. Прислонив решетку к стене, Рип встал на колени, последовал за господином и тут же с плеском провалился во тьму.
Нижний город напоминал кроличью нору со множеством ходов и комнат, выдолбленных на этой территории под Ист-Эндом. Когда-то тут пытались построить метро, но этот план рухнул вместе с туннелями. Почти двести рабочих умерло в темных глубинах, попав под обвал или заживо погребенные в маленьких нишах.
Ходили слухи, будто подземелье кишит приведениями, но нищие и бездомные, не говоря уже о тесаках, все равно здесь селились.
Однако в канализации остались лишь крысы. Грызуны носились в потемках. Их частый и громкий пульс стучал в тишине, пока Рип хлюпал за Блейдом.
Господин остановился на перекрестке, освещенном неярким светом, льющимся сквозь решетку наверху. Тени от перекладин падали на закрытые веки Блейда, пока он принюхивался.
– Сюды. – Он повернул налево. – Чую кровь.
Вонь канализации мешала Рипу, но Блейд прожил голубокровным почти на полвека дольше. Уровень вируса в его крови был намного выше, даже опасно высоким. По остроте чувств господин мог соперничать с Уиллом.
– Дай-ка я пойду первым, – предложил Рип, обходя Блейда.
Старые привычки живучие, а он слишком долго пробыл охранником господина, чтобы позволить тому рисковать.
Идя по туннелю, Рип наконец уловил аромат меди. Кровь. По этому следу они шли от дома Мэгги. Кто-то, скорее всего, Энни, истекал кровью, но не сильно. Рип практически видел, как алые капельки падают в мутную воду, смешиваясь с ней.
По крайней мере она все еще жива. Чтобы осушить жертву как следует, надо чтобы кровь бежала по венам. Голубокровные отказывались пить так называемую "стоялую кровь", что в народе прозывалась "пойлом мертвеца".
– Хотел тя спросить, че там с Эсме? – вдруг окликнул подручного Блейд.
Рип напрягся и остановился, оглянувшись через плечо.
– А че с ней?
Господин прошлепал мимо, будто вовсе и не разворошил только что осиное гнездо.
– Какая-то бледная ходит. Мож, ты знаешь, че такое. Вы ж двое не разлей вода. – Блейд оглянулся. – Поцапались?
Рипа его небрежность не обманула. Блейд со всей серьезностью относился к здоровью и счастью своих подопечных.
Однако… если и существовал кто-то, кто разбирается в женщинах, то именно Блейд. Рип с ними только сексом занимался. Он раздраженно выдохнул и пошел следом.
– Не знаю, че такое. Чет она мне последнее время не рада. – Рип вдруг вспомнил о поцелуе и покраснел.
"Хорошо, что в темноте не видно".
– Че-то не то ей ляпнул? – обманчиво-небрежно уточнил Блейд.
– Да вроде нет. – Рип помолчал, затем признался: – Вбила себе в голову, будто я ее своей трэлью хочу сделать. Я постарался все объяснить, но она не так поняла.
– А ты не хошь?
– Иисусе! – проворчал Рип. – Нет. Не знаю… мы друзья. Не хочу все испортить. – Он тяжело сглотнул. – Ты знашь, каково с жаждой. Не хочу пугать Эсме, еще больно сделаю. – И снова тихонько выругался. – Эт не просто жажда крови. Не хочу, чтоб Эсме решила, будто я хочу большего. Будто она должна меня и в койке удовлетворять.
– А ежель она хочет к тебе в трэли?
Рип тихо и недоверчиво рассмеялся:
– Ага, прям мечта любой женщины.
– Ты ся недооцениваешь.
– Ниче подобного. Я знаю, как люди на меня смотрят.
Как на злобного великана, с которым лучше не связываться. Он сам этому поспособствовал.
– Канешн. У нас с нашими делишками дурная репутация. Не знал? – спросил Блейд. – А Эсме знает. Не оскорбляй ее, она ж не из тех дураков.
Несчастный Рип хлюпал дальше в промокших сапогах. Почему она его поцеловала? Неужто Блейд прав?
– Она че-то тебе сказала?
– Я ее нечасто одну застаю, – ответил господин. – Тока вижу, она расстроенная ходит. Жметесь по углам как пара бродячих шавок в одной комнате.
– Мы разберемся, – ответил Рип. "Хотелось бы надеяться".
– Ага. – Блейд застыл и склонил голову. – Слыш?
Рип остановился.
В туннелях загремел жуткий смех. Рип схватился за знакомую кожаную рукоятку охотничьего ножа и подошел к Блейду.
– Они нас заметили?
– Ага. – Блейд напрягся. – Давай поздороваемся.
В стене канализации зияла дыра, из которой в воду падали камни. Железная лестница вела во тьму вниз. Рип пригляделся. Там может быть что угодно. Блейд двинулся, но Рип схватил его за руку.
– Дай я первый.
– Гляди в оба, – коротко кивнул господин.
Рип вошел в отверстие. Лестница исчезала в глубине старой вентиляционной шахты. Внизу медленно вращались лопасти вентилятора. Рип спрыгнул во тьму – только ветер вокруг засвистел.
Приземлившись на центр вентилятора, он согнул колени, смягчая удар. Глаза привыкли к слабому свету, который проникал через открытый воздушный клапан наверху. Некогда тупые лопасти теперь блестели острыми краями. На них виднелись ржавые пятна.
В стене было выдолблено еще одно грубое отверстие. В этой части Нижнего города Рип никогда не лазил. Совсем рядом от обвалившегося туннеля.
– Осторожно, – крикнул он наверх.
Блейд приземлился рядом, края его кожаного плаща хлопнули по бедрам. Рип придержал господина и кивнул на дыру.
– Похож, кто-то промазал, – произнес Блейд, заметив пятна крови.
– Или его сбросили. – Рип протиснулся в маленький туннель.
Едва-едва удалось. Неловко даже рукой пошевелить, не то что нож выхватить. К выходу он бы вспотел, не будь голубокровным.
Впереди мерцал свет. Узкий туннель выходил в огромную пещеру. Судя по легкому ветерку, они на верном пути. Когда глаза привыкли к освещению, Рип увидел железнодорожную платформу, уходящую вдаль.
Одна из заброшенных станций, которые некогда прорыли под Лондоном. Без сомнения узкий лаз прокопал кто-то весьма предприимчивый, решивший обосноваться рядом с готовой секцией.
Что-то пошевелилось. Рип напрягся. Из темноты вышел мужчина, таща за собой молодую женщину в заляпанном сером платье. Ее грязные рыжие кудри падали на пыльный лоб. Мужчина схватил несчастную за волосы и дернул, обнажая шею. Глаза жертвы остекленели от боли и ужаса.
– Вылазьте, крысята, я вас вижу, – позвал мужчина, принюхиваясь к спертому воздуху. – И чую.