Открыв глаза, она моргнула, явно до сих пор ощущая отголоски оргазма, если судить по напряженному выражению ее лица и испарине на лбу.
– Ты была у меня первой во всем. И моей единственной любовью.
Я хотел, чтобы она знала об этом. Невзирая на годы разлуки, на боль, мне хотелось, чтобы Фэллон знала – кроме нее я никого не любил.
Сев, она обхватила ладонями мое лицо.
– Теперь нас никто не остановит.
Только прозвучало это скорее как боевой клич, а не как констатация факта. Словно она сказала: "Да, мы поженились, и не в ваших силах этому помешать". Но также: "Валяйте, попытайтесь".
Когда поймал ее губы своими, мой язык сразу же проскользнул ей в рот. Я страстно поцеловал Фэллон. Каждая мышца в моем теле напряглась.
Отстранившись, поднялся, снял остатки своей одежды. Ее взгляд устремился к моей эрекции, а я не мог отвести глаз от ее груди, прикрытой лишь тонкой блузкой.
Снова опустившись на кровать, накрыл Фэллон своим телом. Не прерывая поцелуев, едва-едва вошел в нее, но сразу же вышел, распределяя головкой своего члена ее влагу по клитору. Почувствовал на губах вибрацию от ее стона, после чего снова в нее вошел – теперь наполовину, – и вышел, вновь поглаживая головкой затвердевший клитор.
– Мэдок? – хныкнула Фэллон так, будто испытывала боль. – Я не пианино. Хватит со мной играть.
Улыбнувшись, опять вошел в нее, медленно, сантиметр за сантиметром.
– Я не слишком тяжелый? – спросил, опустившись на Фэллон всем своим весом.
В сексе я не очень жаловал миссионерскую позу. Другие варианты ощущались куда круче и предоставляли более хороший вид на женское тело, однако сейчас все было иначе. Я хотел почувствовать ее каждой клеточкой своей кожи.
Она покачала головой, не отрываясь от моих губ.
– Нет, мне нравится. – Фэллон провела ладонями по моей спине, спустилась к бедрам, надавила, чтобы я глубже проник в нее. – Да, – взмолилась она. – Вот так.
Господи.
Прислонившись своим лбом к ее лбу, вдохнул выдыхаемый ею воздух. Ее грудь, не прикрытая блузкой, покрылась потом. Ощущая трение ее разгоряченной кожи, был готов потерять рассудок. Мой член скользил внутри нее, наружу и внутрь, все быстрее, когда она нетерпеливо притягивала меня ближе к себе.
Черт, Фэллон просто изнемогала от желания, отчего я сам заводился. Меня надолго не хватит. Схватив ее за бедра, перевернул нас, чтобы она оказалась сверху. Блузка спала с ее плеча, обнажив одну грудь. Мне очень хотелось притронуться к ней, но я просто наблюдал за тем, как Фэллон двигалась. Придерживая ее за талию, не сводил с нее глаз. Она закусила уголок нижней губы; ее кожа блестела от испарины.
– О, Боже! – вскрикнула она, ускоряясь.
Я застонал, закрыв глаза.
– Давай, детка.
Трепет пробежал по телу; я больше не мог сдерживаться: слишком возбудился, а Фэллон выглядела слишком сексуально.
– Мэдок. – Ее мученический шепот поразил меня прямо в сердце. Я выгнулся над матрасом, войдя в нее как можно жестче.
– Аххх. – Она застонала, содрогнулась, совершенно потеряв самообладание. Тоже дав себе волю, кончил в нее, снова и снова совершая толчки вверх.
Боже. Мои брови были до сих пор плотно сдвинуты, глаза закрыты. А тело и не собиралось расслабляться.
Никогда раньше не кончал в тело женщины без презерватива.
За исключением Фэллон. Несколько лет назад.
Неудивительно, что последствия оказываются плачевными. За удовольствие всегда приходится платить.
Фэллон упала мне на грудь. Какое-то время мы молчали, стараясь прийти в себя.
Но потом она прошептала мне в шею:
– Фэллон Карутерс, значит.
Я мгновенно перевернул ее на спину, готовый ко второму раунду.
***
Следующие двадцать четыре часа мы провели в номере отеля и наконец-то оторвались от задниц друг друга (не ищите никакого подтекста), чтобы поговорить.
– Ну, у меня есть небольшие сбережения. Отец платит за мое обучение авансом, а излишки переводит на мой счет для текущих расходов. Не великое состояние, однако, на начальный взнос для аренды квартиры хватит.
Я держал глаза закрытыми, но слушал внимательно.
– Что насчет платы за следующий год обучения? Тебе не понадобятся деньги для этого?
Она молчала несколько секунд, потом ответила:
– Мы что-нибудь придумаем.
Мне пришлось прикусить внутреннюю поверхность щеки, чтобы сдержать улыбку, только это не помогло. Тихий смех вырвался из моей груди.
– Что?
Я вздохнул, по-прежнему не глядя на нее.
– Фэллон, детка, мы в порядке. У нас не возникнет проблем с деньгами, даже если родители перекроют финансирование, – наконец сообщил ей.
– Что ты имеешь в виду? – Ее слова прозвучали более отрывисто.
– Я имею в виду, что мы в порядке. – Я пожал плечами. – Не волнуйся на этот счет.
Не услышав от Фэллон ответа или дальнейших расспросов, открыл один глаз и глянул на нее поверх ноутбука. Она выглядела так, словно вот-вот вскипит.
Раздраженно выдохнув, повернулся на бок, оперся на один локоть. Забрав у нее ноутбук, вошел в свой банковский аккаунт, после чего развернул монитор к Фэллон. Не дожидаясь ее реакции, лег обратно и закрыл глаза.
– Боже мой, – тихо воскликнула она. – Это… твой сберегательный счет?
Я заворчал.
– Все эти деньги принадлежат тебе? – продолжила допытываться Фэллон, как будто не поверила мне. – Твой отец не имеет к ним доступа?
– Большая часть этих средств не имеет никакого отношения к моему отцу. Мамина семья богата сама по себе. Мама передала мне наследство, когда я окончил школу, – пояснил я.
Я редко снимал деньги со своего счета. Отец оплачивал все мои расходы, а на случай, если не хватало наличных, оформил кредитную карту. Ему нравилось быть в курсе моих дел, поэтому отчеты по кредитке приходились кстати, когда его не оказывалось поблизости, чтобы проверить, чем я занимался. Дело не в том, что он не доверял мне. Доверял. Просто, как я думал, глядя на перечень покупок, папа чувствовал, будто принимает участие в моей жизни. Будто он все контролирует.
О, посмотрите-ка. Мэдок заправил машину в 8 утра в субботу. Наверно, возвращается домой с вечеринки.
О, посмотрите-ка. Мэдок купил автозапчасти. Должно быть, готовится к гонке.
О, посмотрите-ка. Мэдок ходил в "Сабвэй". Рад, что он ест.
– Твоя мать передала восемнадцатилетнему столько денег?
Я распахнул глаза, вернувшись в настоящее.
Посмотрев на Фэллон, нахмурился, притворившись оскорбленным.
– Эй, я надежный человек. Сама знаешь. – Я рассмеялся, заметив ее приподнятые брови, и продолжил: – Отец также передал мне треть трастового фонда в честь поступления в колледж. Вторую треть я получу после выпуска, а последнюю – когда мне исполнится тридцать. Но даже без этих двух частей у нас все будет в порядке, что вполне очевидно. – Махнул рукой в сторону ноутбука, ссылаясь на баланс своего счета. – Ты вернешься на учебу в понедельник, я переведусь из Нотр-Дама, и мы найдем квартиру здесь, в Чикаго.
Сложив руки за головой, стал ждать ее реакции. Меня обрадовало, что Фэллон действительно была готова рискнуть своим благосостоянием ради меня, но такого никогда не случится.
Надув губы, она прищурилась.
– Ты давно все продумал, разве не так?
– Разумеется, продумал. – Я сверкнул ребячливой улыбкой. – Думаешь, я бы завел жену, о которой нужно заботиться, не имея плана действий?
Приподнявшись, обхватил рукой ее шею, притянул к себе. Но как только Фэллон закрыла глаза, без сомнений предвкушая поцелуй, лизнул кончик ее носа вместо этого и плюхнулся обратно на кровать, закрыв глаза.
– Только не пытайся развестись со мной и отсудить половину, – пригрозил.
– Фу, какая гадость, – заныла она, вероятно, стирая мою слюну со своего лица.
Я услышал, как захлопнулся ноутбук, матрас прогнулся, когда Фэллон оседлала меня. Собрался положить руки ей на бедра, только она схватила их и прижала по сторонам от моей головы.
– Нет, – сказал, покачав головой. – Я устал. Больше не буду. Ты меня не заставишь.
Но было поздно. Едва ощутив ее вес на себе, ее жар на своем животе, сразу же прижался к ней своими бедрами. А от ее опаляющего дыхания, обдавшего мою кожу, дрожь пробежала по телу, прямиком к паху.
Черт.
У меня уже началась эрекция, но я нуждался во сне. Не хотел, а именно нуждался. Рот Фэллон припал к моей шее; она меня укусила. Я предоставил ей лучший доступ.
– Детка, – простонал сдавленно. – Я не хочу покидать эту комнату. Никогда. Сними мою футболку со своего тела. Сейчас же.
Раздавшийся стук в дверь заставил нас обоих резко обернуться в направлении шума.
– Мэдок Карутерс? – послышался чей-то строгий голос.
Фэллон повернулась ко мне, широко распахнув глаза. Я приподнялся, усадив ее рядом с собой на кровать.
Подходя к двери, покачал головой, потому что на меня снизошло понимание. Нужно было попросить Джареда зарезервировать номер. Мне хватило ума не воспользоваться кредитной картой, однако я не думал, что отец станет тратить время, обзванивая отели Чикаго в поисках своего блудного сына.
– Да? – отозвался я, открыв дверь. Моя челюсть мгновенно отвисла.
Копы? Какого дьявола?
– Мы бы хотели задать вам несколько вопросов, – сказал подтянутый темнокожий офицер, державший руку на своей дубинке. Я не счел это признаком угрозы. Может, стоило? Рядом с ним стояла женщина. Средних лет, рыжая.
– По поводу?
Дама дернула подбородком.
– Фэллон Пирс с вами?
Мое сердце бешено заколотилось. Что происходит?
– Да, – наконец ответил я.
– Ваша сводная сестра, верно? – уточнил второй офицер.
Прикрыв веки, вздохнул.
– На данный момент… да. Наши родители разводятся.
– В чем дело? – спросила Фэллон, подойдя ко мне сбоку. Она надела джинсы, в которые заправила свою блузку. Все ее скомканные вещи валялись на полу последние сутки. Очки свои она тоже не преминула надеть.
– Вы – Фэллон Пирс?
Фэллон скрестила руки на груди.
– Да.
– Ваша мать подала заявление о вашем исчезновении вчера утром, – пояснила Рыжая. – Она уверяет, что мистер Карутерс угрожал ей, а именно пообещал… – Глянув в свои записи, она продолжила: – Проломить ее головой стену. После чего похитил вас.
Оба копа посмотрели на меня. Я захотел рассмеяться. Фэллон повернулась ко мне, ухмыляясь. Несмотря на серьезность ситуации… учитывая визит копов… мы расхохотались.
Полицейские обменялись взглядами. Моя грудь продолжала сотрясаться от смеха, а Фэллон прикрыла свою улыбку ладонью.
– Вы угрожали миссис Карутерс, сэр?
Которой миссис Карутерс? Так и тянуло спросить, но я воздержался. Пока никому нельзя рассказывать о нашем браке. Родители тоже должны узнать от нас самих, больше ни от кого, если мы хотели быть воспринятыми всерьез.
– Офицеры, – поспешил уверить я, – наша семья сейчас переживает определенные трудности. Я бы никогда пальцем не тронул свою мачеху. Фэллон находится здесь по собственному желанию. Никаких проблем нет.
– Мистер Карутерс, – начал коп. – Мы знаем, кто ваш отец…
Но тут разразился полнейший хаос. К нам подбежала женщина в сопровождении оператора и сунула между полицейскими микрофон, целясь мне в лицо. Я отшатнулся назад, а Фэллон схватила меня за руку.
– Мэдок Карутерс? – выкрикнула она, врезавшись в копов. – Сын Джейсона Карутерса? Вы состоите в интимных отношениях со своей сводной сестрой? Мать вашей сестры заявляет, что вы ее похитили?
Мое гребанное сердце застряло в гортани, будто бейсбольный мяч. Я перестал дышать.
Твою ж мать! Вот дерьмо!
Сглотнув, посмотрел на Фэллон.
– Так, достаточно! – проворчал один из офицеров, после чего они оба обернулись и подняли руки, ограждая нас от вторжения.
Какого черта? Мой папа – большая шишка, но не настолько уж. Кто-то наверняка слил информацию этим людям.
Женщина-коп ответила спокойным тоном:
– Давайте вернемся к порядку. Вы мешаете работе полиции.
– Он удерживает вас против вашей воли? – Репортерша откинула свою каштановую челку, попадавшую в глаза. Держалась она очень решительно и напористо.
Я нагнулся, чтобы закрыть дверь, но Фэллон рявкнула:
– Перестаньте, – распорядилась она. – Он не мистер Карутерс. Мэдок не удерживает меня против воли, ради всего святого! И мы не состоим в каких-то грязных отношениях. Он мой…
О нет.
– … муж!
Я закрыл глаза и испустил тихий стон, поморщившись.
Черт. Дерьмо. Ну что за хрень.
Подтолкнув Фэллон обратно в комнату, захлопнул дверь. Снаружи послышалось, как копы попросили репортера и оператора удалиться.
Заперев замок, прислонился спиной к стене, сполз вниз, плюхнувшись на задницу.
Подогнул колени, уперся в них локтями и стукнулся головой о стену.
– Великолепно. – Я сделал вдох, выдохнул, едва заметив, что Фэллон осталась стоять на месте.
Сжал кулаки. Уверен, мое лицо залилось пунцовой краской. Я чувствовал себя круглым идиотом. Почему я всегда недооценивал Патрицию?
– О, Боже, – наконец-то подала голос Фэллон, выглядевшая ошеломленно. – Это ужас какой-то. Моя мать – сумасшедшая.
– Нет, она умна, – безэмоционально ответил я. – Мы только что-то попали в сводку новостей и опозорили моего отца.
Она уронила голову, подошла и села рядом со мной.
– Мэдок, извини. Я запаниковала.
Я обнял ее.
– Все в порядке. Полагаю, теперь нам не нужно беспокоиться о том, как рассказать родителям.
Все – абсолютно все – к вечеру узнают, что я женился. Сообщениям и звонкам конца не будет какое-то время; родственники и друзья станут допытываться о происходящем.
– Как они узнали, что мы здесь? – спросила Фэллон.
– Я зарегистрировался под своим именем. – Ответ не выдал всей степени моего стыда. – Твоей матери не составило бы труда найти нас, если она знала, что мы не на учебе.
Она тяжело вздохнула.
– О нас расскажут в одиннадцатичасовых новостях.
– В интернете информация появится через пять минут. СМИ вынуждены соревноваться со скоростью Фэйсбука, в конце концов. Они обнародуют это в мгновение ока.
Потрясенный, я сидел молча и пытался придумать, что делать дальше.
– Посмотри на меня, – настойчиво попросила Фэллон.
Я послушался, утонув в такой знакомой зелени ее глаз.
– Нам нельзя здесь оставаться, – заявила она. – Куда поедем?
Прислонившись головой к стене, облизал губы, размышляя.
Мы с Фэллон не сделали ничего плохого. Не сбежали, просто чтобы устроить себе мини медовый месяц. К тому же мы не начнем наш брак, опасаясь гнева родителей. Если хотим, чтобы нас уважали, как взрослых, значит, пора держать ответ за свои действия.
Я поднялся, утягивая Фэллон за собой.
– Домой, – сказал ей. – Мы вернемся домой.
***
К моему дому мы подъехали в районе десяти часов. Черное, словно смоль, небо было усыпано звездами. Ели, которые Эдди посадила, чтобы сад круглый год оставался зеленым, гнулись от легкого ветра.
Копы вернулись в наш номер, задать несколько оставшихся вопросов.
Да, мы с Фэллон поженились. Вот подписанное разрешение.
Нет, естественно, я ее не похитил. Видите? Никаких синяков, и она улыбается.
Да, я угрожал мачехе. Тут пускаю в ход "папочкино" влияние. Вы не тронете меня, потому что я – Мэдок Карутерс.
Теперь, пожалуйста, уходите. У нас медовый месяц.
Они ушли. Мы приняли душ и привели себя в надлежащий вид, затем за час доехали до Шелбурн-Фоллз.
– Подожди, – распорядился я, когда Фэллон потянулась к ручке своей дверцы.
Вылез наружу, обогнул капот, помог ей выбраться из машины, взял за руку, и мы бок о бок поднялись по лестнице на крыльцо.
Я обхватил ее холодные щеки ладонями.
– Не повышаем голос, не извиняемся.
Она кивнула. Порог мы переступили вместе.
В фойе и всех прилегающих комнатах было темно, слышалось лишь тиканье часов и шум сплит-систем. Учуяв запах поджаренного на гриле стейка и кожаной мебели, мгновенно ощутил себя дома. Здесь всегда так пахло.
Помню, Тэйт однажды сказала, что любит запах шин. Он ей знаком, и навевает воспоминания. Когда я ощущал аромат мяса, приготовленного на углях, всегда думал о летних вечерах у бассейна. Мама спрашивала, хочу ли еще баночку газировки Краш. Папа – в случаях, если оказывался дома – руководил грилем и болтал со своими друзьями. А я смотрел, как фейерверки озаряли звездное небо.
Несмотря на проблемы нашей семьи – у всех семей есть проблемы, – я рос счастливым ребенком. Могло бы быть лучше, только и так было вполне неплохо. Я никогда ни в чем не нуждался. Никогда не испытывал недостатка в людях, души во мне не чаявших.
Это мой дом, и он хранил в себе все мои хорошие воспоминания. Сюда мне хотелось вернуться первым делом всякий раз, когда я куда-либо сбегал. Патриция Карутерс может забрать наше имя, забрать деньги, но дом она получит только через мой труп. Я должен найти способ ее победить.
Не знаю, спал ли уже отец, но он точно был здесь. Его Ауди стояла у подъездной дорожки.
Держась за руки, прошли с Фэллон по коридору, свернули налево, подошли к папиному кабинету.
– Думаешь, наши дети нас ненавидят? – спросила женщина. Я резко остановился.
Жестом указал Фэллон не шуметь, приложив палец к губам. Мы вдвоем прильнули к приоткрытой двери, прислушиваясь.
– Не знаю, – ответил мой отец обреченным тоном. – Думаю, я не стал бы винить Мэдока, если он меня возненавидит. Джаред любит тебя?
Кэтрин Трент. Вот, с кем он разговаривал.
– Думаю, да, – тихо произнесла она. – И, если вдруг он завтра женится, я буду чертовски беспокоиться. Однако у меня не возникнет сомнений, что он следует зову сердца. То есть, посмотри на нас, Джейсон. Кто скажет, что у них ничего не получится в восемнадцать, если мы наломали дров в более позднем возрасте? Разве мы эксперты?
Проклятье. Невидимые руки скрутили мои внутренности, словно тряпку. Папа знал о свадьбе.
Послышались тяжелые шаги.
– Дело не в этом, а в приоритетах, Кэтрин. Моему сыну нужно окончить колледж. Он должен познать жизнь. Ему достались дары привилегий и возможностей. А теперь у него появился отвлекающий фактор.
Взяв Фэллон за руку, посмотрел ей в глаза.
Из офиса донесся шорох, потом шум колесиков кресла, вздох отца. Должно быть, он сел. Прищурившись, попытался определить, злился он или расстроился. Я не мог разобраться. Затем услышал стон и надрывный вздох, прям как при гипервентиляции легких. Но нет.
– Я все испортил, – сдавленно проговорил отец. Он плакал.
– Шшш, Джейсон. Не надо. – Кэтрин тоже заплакала.
"Мой отец", – подумал я. Мой отец плачет. На грудь опустился тяжкий груз. Посмотрев вниз, заметил, как Фэллон поглаживала большим пальцем мою руку. Когда поднял взгляд, ее подбородок задрожал.
– Мой дом пуст, Кэтрин. – Его голос звучал так печально. – Я хочу, чтобы он вернулся.