– Мы были плохими родителями, – прошептала она, всхлипнув. – Дети поплатились за наш образ жизни, теперь нам пора расплачиваться за их. Он нашел девушку, от которой не может держаться в стороне. Они сделали это не для того, чтобы причинить тебе боль, Джейсон. Они влюблены. – После ее слов я улыбнулся. – Если хочешь вернуть сына, – продолжила Кэтрин, – открой объятия шире.
Крепче сжав ладонь Фэллон, прошептал:
– Мне нужно несколько минут с ним наедине.
Ее глаза блестели от скопившихся в них слез. Она понимающе кивнула. Пройдя мимо меня, Фэллон направилась в кухню.
Распахнув дверь, увидел отца. Он сидел в кресле, опершись на локти и подпирая голову руками. Кэтрин – на коленях перед ним. Явно утешала, как я предположил.
– Мисс Трент? – обратился к ней, засунув руки в карманы куртки. – Могу я поговорить с папой наедине, пожалуйста?
Они синхронно вскинули головы. Кэтрин поднялась.
Она выглядела красиво в бежевом домашнем платье в красный горошек а-ля 40-е. Ее шоколадного цвета волосы – такого же оттенка, как и у Джареда – спадали по плечам крупными локонами, но некоторые пряди были собраны заколками у висков.
Отец же выглядел кошмарно. Волосы растрепаны – скорее всего, то и дело теребил их пальцами; рубашка помятая, голубой шелковый галстук распущен. И он точно плакал.
Папа сидел, не шевелясь. Кажется, он вообще немного меня побаивался.
Кэтрин прочистила горло.
– Конечно.
Я отступил от двери, пропуская ее. Только когда она проходила мимо, схватил за руку, чтобы остановить. Поцеловав Кэтрин в щеку, признательно улыбнулся.
– Спасибо, – прошептал.
Прежде чем выйти за дверь, она кивнула. Ее глаза сияли от слез.
Отец не встал с кресла. Я окинул кабинет взглядом, вспоминая, как в детстве мне сюда запрещалось заходить. Он ничего не прятал. Не тут, по крайней мере. Однако однажды сказал, что в этой комнате сосредоточена "вся его жизнь", и здесь не место детям.
Думаю, именно тогда я впервые осознал, что не являюсь для папы главным приоритетом. Существовали вещи, которые он любил больше меня.
Но глядя на него сейчас… В глазах усталость, тело напряжено. Судя по повисшему молчанию, отец не знал, что сказать. Все это подталкивало к обратному заключению.
Может, ему не все равно.
Глубоко вздохнув, сделал шаг в его сторону.
– Ты мне никогда не нравился, пап, – медленно произнес я. – Ты слишком много работал, никогда не приходил, даже если обещал. Из-за тебя мама плакала. Тебе казалось, что деньги все исправят. Самое худшее – ты ведь не глуп. Ты знал, чего лишал свою семью, но все равно это делал.
Я прищурился, бросая ему вызов. Пусть отвечает. Хоть как-то объяснит свои поступки.
Однако при первых моих словах он опустил взгляд и ни разу не оторвал его от стола.
Поэтому я продолжил, расправив плечи:
– Я люблю Фэллон. И этот дом люблю. Я хочу, чтобы ты присутствовал в моей жизни, но, если будешь командовать и важничать, тогда можешь валить ко всем чертям. – Сделав паузу, подошел к столу. – Ты нам не нужен. Но я люблю тебя, папа.
Я сжал челюсти; моргнул, избавляясь от чувства жжения.
Он поднял глаза. Такого выражения я в них еще не видел. Они блестели от слез, но его взгляд был полон решимости. Отец собирался бороться. Он беспокоился о моем образовании, о том, найдем ли мы с Фэллон работу, как будем справляться с семейной жизнью, когда нам еще взрослеть и взрослеть, только один момент он упустил.
Я перестал взрослеть после отъезда Фэллон.
И снова начал, когда она вернулась домой.
Нужно найти то, что любишь. То, за что готов сражаться, чтобы жизнь была целью, а не работой. Фэллон не станет преградой моему будущему. Отец стал.
Сохраняя зрительный контакт, ждал ответа, однако он сам должен понимать. Если не поддержит нас, мы справимся без него.
Наконец-то встав, папа провел руками по волосам, затянул галстук туже. Я проследил, как он прошел к сейфу, набрал комбинацию, достал какие-то бумаги. После чего вернулся к столу, подписал документ и протянул мне через стол.
Я замешкался. Вероятно, это его новое завещание, в котором он оставляет меня без единого цента, или прочая подобная хрень.
– Оставшиеся две трети твоего трастового фонда пока останутся у меня и будут поделены по первоначальному плану, – пояснил папа. – А это подарок на свадьбу… если нам удастся его сохранить.
Сбитый с толку, снова развернул бумаги. На моих губах промелькнула тень улыбки.
– Дом? – удивленно спросил я.
Он передал мне права собственности на дом, но там значилось не мое имя. Радость и непонимание закружились в моей затуманенной голове.
Хотел ли я получить дом?
Да.
На веки вечные?
Черт, да!
Мне тут нравилось, и Фэллон тоже. Если у нас получится удержать его в руках Карутерсов, мы это сделаем. Только что это означало для отца? Я не хотел, чтобы он уходил.
Практически.
Нет, не очень.
– Патриция пытается отобрать дом. Уверен, ты об этом знаешь. – С таким мрачным взглядом отца я был лучше знаком. – Но я буду таскать ее по судам столько, сколько понадобится. Это может занять год, однако я выиграю. Дом оформлен на мое имя, но, будучи моей женой, она тоже имеет на него права до тех пор, пока суд не постановит обратное. Я переоформлю документы на тебя, когда угроза минует. – Он выпрямился, протянул мне руку. – Все равно по факту этот дом твой. Я знаю, что тебе и Фэллон… и Эдди… тут нравится, и хочу, чтобы у тебя было свое пристанище.
Я пожал ему руку. Бешеный поток крови в венах замедлился. Не знаю, действительно ли отец сдался, действительно ли настолько устал от всей этой драмы или просто блефовал.
Однако, когда посмотрел ему в глаза, они затянулись пеленой слез. Не успел я опомниться, как он дернул меня к себе и обнял.
– Ого, – прокряхтел я, ощутив сокрушительную силу его объятий. Сомневаюсь, что это шутка, что должно быть смешно, но редкие и странные явления забавны. Для меня.
Вот только, стараясь отдышаться, я понял, что папа не собирался меня отпускать. Стиснул так, будто заключил в стальные оковы. Я не мог вспомнить, когда в последний раз оказывался в его объятиях.
Не думаю, что даже тогда папа держал меня так крепко.
Я медленно поднял руки и обнял его в ответ.
– Кэтрин права. – Он отступил на шаг, сжав пальцами мои плечи. – Ты не можешь удержаться в стороне от нее, верно?
– Если бы у тебя появилась возможность вернуться в прошлое и изменить ситуацию с Кэтрин…
Отец кивнул.
– Тогда вы бы с Джаредом стали сводными братьями давным-давно, – договорил он понимающе.
– Я не хочу жить с похожими сожалениями. Я принял решение, пап, – заявил, отстаивая свою позицию. – У нас все будет в порядке.
Боясь разрушить свой предыдущий брак, боясь сложностей борьбы с алкоголизмом Кэтрин, отец позволил преградам встать у него на пути. На его примере я усвоил урок: с такими ошибками можно справиться. С потерей времени – нельзя.
Хлопнув ладонью по моей спине, он тяжело вздохнул.
– Ну, где Фэллон?
30
Фэллон
Кэтрин пришла на кухню немногим позже меня. Я захотела сжаться и исчезнуть.
Пока она не приблизилась ко мне, чтобы обнять.
Я перестала дышать, совершенно сбитая с толку.
Ага, привет. Я – та самая девушка, которая угрожала разоблачить ваш роман по ТВ, и единолично ответственная за хаос, свалившийся на голову вашего бойфренда в связи с разводом. Но, разумеется, давайте обнимемся!
Когда она меня отпустила, я уселась на высокий табурет, а Кэтрин принялась доставать из холодильника ингредиенты для мороженого.
У меня накопилась уйма вопросов. Она, в конце концов, тайно встречалась с мужем моей матери. Я должна презирать ее. Или, как минимум, испытывать к ней неприязнь. Мне уж точно не следовало уважать разлучницу.
Однако по какой-то причине – или по многим причинам – я чувствовала, что в этой компании именно моя мать самая подлая.
Один аспект относительно Кэтрин был неоспорим. Роман, продлившийся восемнадцать лет – это настоящая любовь.
Она была красива, ко всему прочему. И молода. Достаточно молода, чтобы родить еще одного или нескольких детей.
– Я удивлена, что вы так спокойно отнеслись к нашим новостям, – сказала, зачерпнув ложкой свой пломбир с карамелью.
Кэтрин пожала плечами, готовя порцию мороженого для Мэдока. Шоколадного.
– Я тоже начала рано, – призналась она. – Но, в отличие от меня, у вас с Мэдоком есть отличная система поддержки.
Да, Кэтрин права. Я до сих пор не знала, как отреагирует мой отец, но собиралась утром позвонить ему первым же делом. Вот только у нас с Мэдоком имелись средства к существованию, и хотя бы Эдди была на нашей стороне. Нам повезло.
– Не боитесь, что Джаред вдохновится и сделает предложение Тэйт? – поддразнила я.
Она тихо засмеялась, запрокинув голову назад.
– Нет. – Ее ответ прозвучал уверенно.
– Нет?
– Думаю, вы с Мэдоком преодолели… более зрелые проблемы, скажем так? Я понимаю, почему брак кажется естественным следующим шагом в данной ситуации. Что же касается Джареда и Тэйт? Они слишком долго причиняли друг другу душевные страдания, поэтому сейчас, мне кажется, им просто хочется, чтобы их предоставили самим себе. Им нужен покой.
Вдруг из коридора послышались голоса Мэдока и его отца. Обернувшись, мы с Кэтрин увидели, как они вошли в комнату с улыбками на лицах.
В животе все сжалось в предвкушении, однако затем мои плечи немного расслабились. Заметив, что Джейсон направился прямиком ко мне, я заправила волосы за уши и проинспектировала свой наряд: джинсы, черная футболка с длинными рукавами, а поверх все тот же тренч от Барберри. Волосы были распущенны, но "свадебные" локоны до сих пор сохранились и выглядели вполне достойно, когда я смотрелась в зеркало в последний раз, несмотря на сутки, проведенные в постели с Мэдоком.
Судя по взгляду, Джейсон был спокоен и радушен, но, похоже, не дышал. Несмотря на благожелательный настрой, держался он настороженно.
Приподняв мой подбородок, он быстро и мягко поцеловал меня в лоб, затем взял за руку, глянул на кольцо.
– Хорошо смотрится на тебе. Поздравляю.
А?
И все? Такого быть не может.
– Спасибо, – пробормотала я, подбирая челюсть с пола.
– Если хотите, совет вам от мужчины с практически двумя разводами за плечами… – Джейсон перевел взгляд с Мэдока на меня. – Спорьте. Решайте все спорами. Не выходите из дома злыми, не ложитесь в постель рассерженными. Спорьте, пока проблема не будет улажена. Конец ссоры – это начало отступления.
После этого он посмотрел на меня.
– Не давай ему спуску. Поняла?
Сглотнув, быстро кивнула.
– Мистер Карутерс? – произнесла я.
Он приподнял брови.
– Джейсон.
– Джейсон. Я должна перед вами извиниться. Эта кутерьма с разводом…
– Должна была произойти, – договорил папа Мэдока, перебив меня. – Все в порядке. Ну, будет в порядке со временем.
Кивнув Кэтрин, он направился вместе с ней к выходу.
– Мы с Кэтрин сегодня переночуем у нее. Увидимся в пятницу на благотворительном аукционе.
И они ушли.
Мэдок плюхнулся на табурет у барной стойки. Притянул меня себе между ног, уткнулся носом в шею, отчего по позвоночнику дрожь пробежала.
– Мэдок? – я закрыла глаза, склонившись навстречу его фееричным поцелуям. – Малыш, извини, но мне нужно вернуться в колледж завтра.
Он остановился. В смысле, остановился настолько резко, что у меня мелькнула мысль, будто он умер. Отстранившись от моей шеи, Мэдок перевел раздраженный взгляд своих голубых глаз на меня.
– Зачем? – Это прозвучало скорее как вызов, чем вопрос.
– Ох, я получила и-мейл от профессора. – Подняв телефон, указала на дисплей. – Он не возражает, если я пропущу несколько занятий, но завтра состоится лекция приглашенного преподавателя, а в пятницу пройдет тест. Они очень важны.
Я и без того прогуляла несколько дней.
Мэдок наконец-то тяжело вздохнул.
– Ладно. Я останусь у Джареда, чтобы нам не пришлось расставаться. Ты пойдешь на занятия, я займусь оформлением перевода в Северо-Западный, и вместе начнем подыскивать квартиру. В любом случае нам нужно в Чикаго в пятницу, на этот благотворительный аукцион. Выедем завтра рано утром.
Положив руки ему на плечи, сплела пальцы позади его шеи.
– Спасибо.
Я склонилась к Мэдоку, окунувшись в его мужской запах, обхватила губами его верхнюю губу, он обхватил мою нижнюю. Это наш традиционный поцелуй. Две пары губ, слитые вместе. Замерев, мы просто дышали друг другом.
Как же я любила его запах. Мне нравилось, что Мэдок пользовался одеколоном, и всегда будет пользоваться. Без вариантов.
– Пошли, душ примем, – прошептал он против моего рта.
Я покачала головой.
– Нет, иди сам.
– Нет, я имел в виду, что хочу в душ с тобой.
Расстегивая свой тренч, попятилась назад.
– У меня другие планы. Иди в душ, а через десять минут найди меня.
Мэдок наморщил лоб.
– Найти тебя?
Больше я ничего не сказала. Спустя двадцать секунд он понял, что разговор окончен, и поднялся наверх, ухмыляясь.
Я тоже улыбнулась. Мэдок думал, что только он способен на проказы.
Достав чистый лист из факса, стоявшего на кухне, написала для него загадку (прекрасно зная, как он люююююююбит загадки), которую оставила у основания балясины.
В прошлом, во время наших войн,
Я ждала ночами, когда ты постучишь в мою дверь.
Теперь найди меня на этом этаже,
В той комнате, где охотятся вампиры,
Где я была оторвана от твоих губ.
Сняв тренч, бросила его на черно-белый пол около лестницы. Поднявшись на несколько ступеней, продолжила раздеваться и разбрасывать свою одежду по пути, через небольшие промежутки. Балетки, джинсы, футболку. Затем расстегнула лифчик и оставила его на бежевом плюшевом ковре в коридоре, ведущем направо.
В одних лишь красных кружевных стрингах прошла по тускло освещенному коридору в домашний кинотеатр, благодарная тому, что прохлада, окутавшая мое тело, отвлекла от громыхавшего в груди сердца.
Я ненавидела эту комнату.
И любила ее.
Медленно повернув ручку регулировки на стене, настроила мягкое освещение. Оглянулась по сторонам, заметив, что ничего не изменилось. Хотя я и не ждала перемен.
Этим помещением редко пользовались, но оно было рассчитано на толпу. Несколько черных кожаных кресел и диванов были расставлены перед огромной плазменной панелью, висевшей на стене и окруженной тремя экранами поменьше с каждой стороны. Кофейного цвета стены украшали семейные фото и спортивная атрибутика. Вкупе с кремовым ковром комната казалась уединенной и уютной.
Мы с Мэдоком часто смотрели здесь телевизор, хотя любезностями обменивалась редко. А Джейсон Карутерс приходил сюда лишь иногда по воскресеньям, чтобы посмотреть игры Супер Кубка.
Тихо ступая, провела ладонью по прохладной, гладкой кожаной обивке нашего дивана. Именно на нем мы смотрели Дневники Вампира. На нем игнорировали друг друга, невзирая на плотное облако напряжения, нависавшее между нами. На нем мы спали, когда меня отослали из дома.
Внутри все сжалось; я ощутила, как шоковая волна опустилась вниз, мне между ног, отчего на губах заиграла улыбка.
Это место должно наводить на меня страх. Здесь я была неожиданно разбужена орущей матерью и разозленным отчимом, который даже говорить не мог. Мама стянула меня, одетую только в футболку Мэдока, с дивана, потащила в коридор, где стоял Джейсон, отказавшийся посмотреть мне в глаза. Мэдока не оказалось поблизости. Через двадцать минут я была одета, мои вещи собраны. После чего меня, не подозревавшую о беременности, увезли.
Эта комната должна сулить плохие вести, но все было не так.
Обивка приятно ощущалась на моей коже. Помню, я была так благодарна Мэдоку за то, что он уговорил меня наконец-то выбраться из моей спальни той ночью.
Я забралась на диван, опустилась на колени, оперлась предплечьями на спинку и стала ждать, гадая, найдет ли меня Мэдок. Когда дверная ручка начала поворачиваться, мне пришлось силой подавить улыбку и силой поджать пальцы на ногах, чтобы обуздать свой восторг.
Как только он открыл дверь, его взгляд сразу метнулся ко мне. Я соблазнительно ухмыльнулась, надеясь показаться игривой, а не нимфоманкой, которой стала в последнее время. Мэдок был в черных пижамных брюках, низко сидевших на бедрах; его золотистая кожа казалась теплой и гладкой. У меня потекли слюнки. Его рельефный пресс напрягся; мои глаза начали осматривать его торс, поднялись к груди, и выше. Мне нравилось, как влажные волосы Мэдока торчали в разные стороны, словно он специально их так уложил. Однако когда мой взгляд достиг его лица, привычной веселости я не обнаружила.
Сглотнув, он поднял мою записку.
– Домашний кинотеатр.
Почему Мэдок не смотрел на меня? Он оглядывался по сторонам.
– Я… эээ… – ответила, заикаясь. Мой пульс участился. Черт! Мэдок разозлился?
– Рада, что ты догадался, – сказала я, склонив голову набок, в попытке завлечь его.
– Да, ну… последняя строчка помогла. – Он тяжело вздохнул. – Слушай, Фэллон. Я не хочу тут находиться. Может, просто пойдем в спальню?
Что? Почему?
– Мэдок, – окликнула торопливо, чтобы остановить его. – Я знаю, что здесь мы виделись в последний раз перед моим отъездом, но нам не обязательно бояться этого места.
Я встала с дивана, остановилась возле подлокотника, скрестив руки на груди. Жаркий взгляд голубых глаз Мэдока скользнул по моему телу, затем робко вернулся к моему лицу.
Он подошел ко мне. Каждый его твердый шаг отдавался вибрацией в моих венах. Положив ладонь на заднюю поверхность моей шеи, Мэдок глубоко поцеловал меня. Его язык моментально проскользнул мне в рот, отчего по телу разлилось тепло.
– Мэдок, – сдавленно произнесла я, когда он поднял меня с пола, обхватив руками мою задницу. Я обвила ногами его талию.
Мне понравилось, как он взял меня на руки.
Но то, что двинулся в сторону двери – не понравилось.
– Мы уезжаем через шесть часов, – угрожающе предупредил Мэдок, – и этого вполне может не хватить, чтобы опробовать на вкус каждую часть твоего тела. Но я хочу начать прямо сейчас. Мы идем в постель.
– Мэдок, нет! – Я ухватилась руками за дверной проем, из-за чего ему пришлось остановиться. – Нет! Я хочу остаться тут.
Он надавил немного. Несмотря на натяжение, моя хватка только усилилась. Если Мэдок хотел уйти отсюда, ему стоило лишь приложить чуть больше усилий. Он сдерживался ради меня.
– Ну, зато я не хочу, – возразил Мэдок. – Ладно тебе. Мы уже не дети. Мы займемся этим в постели, как взрослые, а не на диване, словно озабоченные подростки.
– Мы и есть озабоченные подростки.
Он нахмурился, глянув на меня.
– Идем, или я начну тебя щекотать.
Я напряглась, и едва не опустила руки после этой угрозы, но сдержалась.