– Я делаю то, что хочу, и когда хочу. Никто не принимает решения за меня, Мэдок. Ни ты. Ни наши родители. Ни мои друзья. Я сама все контролирую. Я свободна!
– Свободна? – Он смеется горько. – Ты серьезно? Просто потому, что нацепила эти дерьмовые пирсинги на лицо и сделала несколько татуировок? Ты сделала эти татуировки не из желания. А чтобы показать, что могла их сделать. Ты лишь пытаешься что-то доказать, Фэллон! Ты. Не. Свободна!
Я даю ему пощечины, сначала одной рукой, потом другой, однако он перехватывает мою ладонь, не давая мне ударить в третий раз. Мэдок держит меня за запястья; мы смотрим друг на друга. Что-то мелькает у него в глазах. Не успеваю опомниться, как его губы накрывают мои.
Мы хватаемся друг за друга. Он резко притягивает меня к себе. Наш поцелуй не похож на поцелуй с Нэйтом. С Мэдоком все по-настоящему. Словно ничего не спланировано. Все исходит из глубины души.
Это ощущается правильно.
Мэдок отстраняется, тяжело дыша, его глаза округляются.
– О, Боже мой. – Он испуганно сдвигает брови. – Прости, Фэллон. Не знаю, о чем я думал. Я не хотел…
Делаю шаг ему навстречу, не в силах встретиться с ним взглядом.
– Не останавливайся, – прошу я. Медленно обвиваю дрожащей рукой его шею, притягиваю к себе.
Мэдок вздрагивает, когда мои губы касаются его губ, но спустя несколько секунд обнимает меня за талию.
– Мне нравится ругаться с тобой, – произносит он сдавленно, укладывая меня на кровать, накрывая мое тело своим. – Это все изменит.
Стягиваю с него футболку.
– Это ничего не изменит, – отвечаю я.
– Скажи, Фэллон. – Мэдок прижался ко мне сзади, коснувшись губами моих волос. – Скажи, насколько тебе не нравилось. Насколько не нравились ласки моих рук… моего рта.
Я уперлась ладонями в дверь машины, вспоминая, как мои собственные руки исследовали каждый сантиметр его тела.
Мэдок стал для меня целым миром два года назад. Я ждала его по ночам, мое сердце неслось галопом в груди от осознания, что он придет. От осознания, что он ко мне притронется. Мне хотелось, чтобы солнце больше никогда не всходило.
Я оттолкнулась назад, к его высокому телу. Ощутив влажность и жар между ног, едва не застонала.
Едва успев перевести дыхание, обернулась к нему.
– Хочешь услышать, как сильно я этого хотела? – Гортань сжалась от этих слов.
Мэдок положил руки поверх моих, прижимаясь ко мне еще крепче.
– К черту прошлое, – прошептал он. – Я хочу услышать, что ты по этому скучала.
9
Мэдок
Склонив голову, поцеловал ее в шею, не дав ей шанса ответить.
– Мэдок, – простонала она. Ее колени подогнусь.
Обвив рукой ее талию, припал губами к нежной коже и вжал Фэллон в машину.
Черт бы ее побрал.
Это не должно было произойти.
Пропустив пальцы через ее волосы, прикусил мочку уха, затем поцеловал вдоль линии челюсти, после чего повернул лицо Фэллон к себе и завладел ее ртом. Сладость и теплота были просто невыносимы. Мой член дернулся, а, когда она прижалась своей красивой задницей ко мне, я едва не застонал.
– Твою мать, Фэллон. – Судорожно выдохнул, сдернул с нее промокшую майку, которую затем бросил на землю.
Она откинула голову мне на плечо, ее грудь быстро поднималась и опадала от частых вздохов. Фэллон посмотрела на меня с отчаянием и мольбой во взгляде, после чего закрыла глаза. Ее тело изнывало от желания. Как и мое.
Аккуратно обхватив одной рукой ее шею спереди, второй собственнически провел по животу.
– Я хочу оказаться внутри тебя. – Я приподнял подбородок Фэллон, чтобы она посмотрела мне в глаза. – Но тебе лучше не лгать на сей раз.
Она сморгнула капли дождя с ресниц. От отчаянного выражения на мокром лице Фэллон, я хотел ее растерзать. Всю ночь напролет. Решив довольствоваться поцелуем, скользнул кончиком языка по ее языку, втянул его себе в рот.
Господи, какая же она приятная на вкус.
Я запустил руку ей в шорты, накрыл ладонью ее плоть.
– О, Боже, – простонала Фэллон.
Распределяя ее влажность между средним и большим пальцем, был готов взорваться ко всем чертям.
Она изогнулась, потерлась спиной о мою грудь, застонав. Поглаживая двумя пальцами ее клитор, прижал свой член к ее заднице.
Тело Фэллон, орошенное дождем, блестело в свете фар. Подушечками пальцев я чувствовал пульсацию у нее между ног. Она была готова, изнемогала.
Расстегнув лифчик, сдернул его с плеч Фэллон, расстегнул шорты, после чего стянул их вниз по ее ногам вместе с трусиками и сделал шаг назад, глядя на нее.
Она стояла на нетвердых ногах, прислонившись к двери, по-прежнему упираясь ладонями в стекло.
Капли воды стекали по ее грациозной спине, к округлой заднице и ниже по бедрам.
– Сядь на капот, детка, – сказал спокойным тоном, хотя мое тело кричало. Я едва дышал.
У меня мелькнула мысль, что нам не мешало бы укрыться от дождя, однако на улице было еще довольно тепло, да и кого я пытался одурачить? Фэллон смотрелась прекрасно в такой обстановке.
Она опустила руки, развернулась, не подняв подбородок, но и не сводя глаз с меня. Прошла направо, села на капот. Ее ноги свисали вниз, не доставая до земли.
Я тоже подошел ближе, встал напротив нее, сохраняя дистанцию.
Грудь Фэллон была больше, чем я помнил. Мне не хотелось торопиться. Я так давно не прикасался к ней. Хотел заново открыть ее для себя.
Но сейчас на это не оставалось времени. Мой член был тверже стали.
– Раздвинь ноги, – произнес сипло. Мои губы изогнулись в улыбке.
У Фэллон перехватило дыхание; я наблюдал за движениями ее груди. Она дышала часто, то ли от возбуждения, то ли от волнения. Фэллон сжала челюсти, приняв мой вызов. Отклонившись назад, она оперлась на руки и широко развела ноги, обнажив то, что я хотел получить.
Черт бы побрал эту девчонку.
Мой взгляд скользнул по ее разгоряченному, влажному телу, пока я развязывал пояс своих шортов, после чего позволил им упасть на землю.
Глаза Фэллон округлились, когда она заметила отблеск серебра на головке моего члена.
Пристроившись между ее ног, осторожно и медленно прижал ее к капоту, подстраиваясь под ритм песни "Sail" AWOLNATION, доносившейся из стереосистемы машины. Придерживая Фэллон за бедра, припал губами к ее теплому, влажному животу, с наслаждением ощущая нежность ее кожи, затем переключился на сосок, втянул его в рот.
– Ах, – застонала она, ловя воздух, но я проигнорировал ее попытки увильнуть.
Накрыл ртом второй затвердевший сосок, посасывая, кусая. Проклятье, как же мне нравился ее сладковатый вкус.
Два года назад я ни черта не знал. Конечно, занимаясь сексом с Фэллон, я научился кое-чему, однако все равно был неопытен и неуверен в себе.
Сейчас я набрался опыта и знал, чего хотел. И не боялся получать то, что мне нужно, не боялся рисковать.
Ускорив темп, начал прокладывать дорожку из поцелуев по ее животу, с каждым сантиметром приближаясь к своей цели.
Одним быстрым движением поймал губами ее клитор, впился в него, словно в персик.
– О, мой Бог! – Фэллон заерзала на месте, запрокинула голову назад. Капот прогнулся от ее движений. Я не видел ее глаза, она зажмурилась от наслаждения.
Обвел языком вокруг клитора, лизнул с нажимом несколько раз.
"Я ненавижу ее", – сказал про себя.
Я ей не доверяю.
Она снова меня поимеет.
Меня не волновало, получит ли она удовольствие.
Мне безразлично, нравилось ли ей. Я просто хотел довести ее до оргазма своим ртом, чтобы она знала, кому принадлежит.
Однако, чем сильнее Фэллон сжимала в кулаках мои волосы, теряла контроль подо мной, тем больше я понимал, что хотел услышать, как она произнесет мое имя. Мне стало ясно – я хотел, чтобы ей понравилось.
– Мэдок. – Ее голос дрогнул. – Мэдок, сейчас!
Посмотрев вверх, заметил, что Фэллон наблюдала за мной. Она провела ладонью по моей щеке.
– Сейчас, – попросила она с мольбой. – Пожалуйста?
Именного этого я и ждал, сам того не понимая.
Выпрямившись, сжал челюсти и посмотрел на ее великолепное тело. На эту красивую девушку, которая ненавидела меня, которую я ненавидел, но… черт побери… мне нравилась наша ненависть, потому что она была откровенной и настоящей. Это не имело никакого смысла, но да… она была настоящей.
Я дернул Фэллон ближе к краю капота и, глядя ей в глаза, резко вошел в нее.
– Аххх… – Она зажмурилась, втянув воздух через стиснутые зубы.
– Черт, Фэллон. – Остановившись, закрыл глаза, упиваясь ощущением.
Ее теплота окружила меня, жар распространился от бедер вверх, к груди. Даже дождь не охлаждал мою пылавшую кожу.
Я не знал, со сколькими парнями она была после меня, и не хотел выяснять, но понимал, что ей может потребоваться минута-другая, чтобы адаптироваться к моему пирсингу. Нависая над Фэллон, с моим членом внутри нее, просто наблюдал, ожидая, когда она откроет глаза.
Когда она наконец-то посмотрела на меня, то обвила рукой мою шею, притянула к себе, встретившись со мной на полпути для поцелуя. Массируя своим языком ее язык, покусывая влажные губы, начал двигаться внутри нее, медленно поначалу, ощущая каждый сантиметр ее горячей плоти, наслаждаясь каждым тихим стоном, покидавшим ее рот.
Прервав поцелуй, накрыл ее грудь одной рукой, другой оперся на машину для поддержки. Каждая мышца моей спины была напряжена, плечи горели. Я жадно вдыхал и выдыхал, больше не в силах сдерживаться. Мои толчки стали напористей, между ног словно вулкан был готов извергнуться, настойчивый, испепеляющий. Проклятье, как же хорошо.
Ее груди подскакивали вверх и вниз, пока я двигался в ней все жестче и жестче.
Фэллон впилась ногтями мне в грудь.
– Сильнее, Мэдок. Так приятно.
Я выпрямился, придвинул ее ближе к краю капота, продел руки под ее колени.
– Скажи, что ты скучала по этому.
Она моргнула и сглотнула.
– Да, – кивнув, сбивчиво прошептала Фэллон. – Я скучала.
Я тоже.
Я снова вошел в нее с такой силой, будто это была моя последняя возможность.
Фэллон выгнула спину, простонала протяжно и громко.
– Да… о, Боже!
Ее стенки сжались вокруг моего члена, живот задрожал от частых, поверхностных вздохов. Зажмурившись, она кончила.
Обжигающая волна пронеслась от бедер к члену. Я вышел из нее, судорожно втягивая воздух и поглаживая себя до тех пор, пока не кончил ей на живот.
В горле пересохло, сердце билось так, словно пыталось проломить дыру в грудной клетке. Я уронил голову на Фэллон, между ее грудей, закрыл глаза, чувствуя ритм ее дыхания под собой.
В голове не осталось связных мыслей. Одни лишь обрывки фраз.
Великолепно.
Горячо.
Проклятье.
Черт.
Понятия не имел, что мне теперь делать. Молчание Фэллон свидетельствовало о том, что она была озадачена не меньше моего. Я уже собирался подняться, когда она начала гладить мои промокшие волосы.
Застыв на месте, просто позволил ей ласкать себя.
А затем поморщился, осознав, что не использовал презерватив.
Дерьмо. Серьезно, чувак? Ты хранишь их у себя в бардачке. Почему я даже не задумался об этом? Я всегда пользовался презервативами, ну, за исключением раза или двух с Фэллон в прошлом.
– Я не говорила нашим родителям ничего подобного, – произнесла она, вырвав меня из моих мыслей.
Нашим родителям? С чего вдруг Фэллон вспомнила о них сейчас?
– Чего не говорила? – Я посмотрел на нее, упершись подбородком ей в грудь.
– Они тебе солгали. – Она провела пальцами по моим волосам, глядя в небо. – Я не жаловалась им на то, чем мы занимались, Мэдок. Они случайно узнали и увезли меня.
Прищурившись, поднялся, расположив ладони по бокам от ее головы.
– Ты пытаешься сказать, что не хотела меня оставлять?
10
Фэллон
Что я делаю?
Что, черт возьми, я делаю?
Ну, солгали ему родители. Сказали, что я хотела уехать. Причинили ему боль. Отлично! Мне это на руку. Мэдок это заслужил, и даже больше. Пусть теперь он, в отличие от родителей, опустился на несколько позиций в моем черном списке, но все равно оставался там.
Однако в состоянии посторгазменного блаженства я хотела защитить его сердце. Хотела уберечь воспоминания. Хотела верить, что он не использовал меня.
Но он использовал. Использовал беззастенчиво и забыл обо мне.
Намерение переспать с ним входило в мой план. "Все шло согласно плану", – сказала себе. Это произошло раньше, чем я думала, и с более распутным поведением с моей стороны, только я так давно не занималась сексом. Устоять перед ним оказалось сложнее, чем я ожидала.
Мы с Мэдоком были безумны в шестнадцать. Слишком юны, чтобы делать то, что делали, но мы учились вместе.
Теперь он стал мужчиной, мы оба обрели уверенность в себе. Мэдок был хорош. Очень хорош. Я чувствовала себя виновато, потому что желала его еще сильнее.
А его пирсинг? Святая Преисподняя.
Отведя взгляд, оттолкнула его от себя и села.
– Нет, Мэдок. Я не хотела уезжать.
Он отстранился, однако я все равно чувствовала, что Мэдок смотрел на меня. Присев, подняла свою мокрую одежду, после чего отвернулась и вытерла живот майкой.
– Как они узнали?
– Какая разница? – тихо сказала я. – Мы были слишком молоды. То, чем мы занимались, было неправильно. Они это понимали. Отправить меня в другую школу было к лучшему.
Я попыталась натянуть свои трусики и шорты обратно. Они оказались слишком холодными из-за дождя, до сих пор поливавшего нас, отчего у меня по рукам пробежал озноб.
– Но они солгали мне. – Он стоял напротив меня, совершенно голый. – Все это время я думал…
– Мы это пережили, Мэдок, – перебила я, избегая его глаз, пока надевала лифчик. – Я оставила все в прошлом, и ты тоже, верно?
***
Казалось, ночью мне потребуется миллиард лет, чтобы провалиться в сон, однако я отключилась через несколько секунд. Не помню даже, как лежала в кровати, пытаясь расслабиться. Сначала разбирательства с Мэдоком, Эдди, потом вечеринка и "дождь" – после всего этого я просто закрыла глаза, а проснулась уже утром, практически в том же положении, в каком уснула.
Вот только стоило открыть глаза, как меня начали атаковать мысль за мыслью, беспокойство за беспокойством. Через голову будто стадо слонов пронеслось.
Я резко вздохнула. Черт. Я переспала с Мэдоком!
Все нормально. Это часть плана.
Но тебе понравилось. Нет, очень понравилось.
Все в порядке. Ты не занималась сексом два года. Тебя просто одолела похоть.
Ты рассказала Мэдоку, что родители соврали?
Ладно, ну, не хотелось мне, чтобы он думал, будто я им пожаловалась. Меня не должно было это волновать. Незначительная загвоздка, которая никаким образом не нарушит общий замысел. Расслабься.
Но он выразит свое недовольство отцу! Мистер Карутерс вернется домой…
Ну, и что? Я хотела, чтобы он вернулся домой. В любом случае мой план осуществится через несколько дней.
Все шло по расписанию.
Я спокойно сделала вдох, но выдох получился шатким.
Почему же я не радовалась?
В первый год после отъезда я была в полном оцепенении, слишком сбита с толку, чтобы разобраться в случившемся. Привести мысли в порядок – об этом даже речи не шло. Однако в последнее время я мечтала лишь о возможности отомстить, причинить боль им всем. Каждому. Я хотела увидеть, как их жизни перевернутся вверх тормашками, аналогично моей.
Но сейчас мои мысли то и дело возвращались к вчерашним событиям.
К ощущениям от губ Мэдока, касавшихся моей шеи. К тому, как он смотрел на мое тело, будто видел его впервые. Как его испепеляющий взгляд и властные руки заставляли меня чувствовать, будто я ему нужна.
Может, Мэдок и был избалованным маменькиным сынком и эгоцентричным засранцем, однако из-за него я потеряла голову.
Мне нужно было помнить: если кто-то хорош в постели – это еще ничего не значит.
Для Мэдока это все игра, а для меня – война.
Перевернувшись, села, свесила ноги с края кровати, но затем моментально опустила голову и протяжно выдохнула.
Проклятье.
Мышцы внизу живота ныли, будто я их потянула. Все тело болело.
Поднявшись, шатко прошла на цыпочках через комнату и приоткрыла дверь. Услышав где-то в доме работавший пылесос, поняла, что Эдди уже не спала. Проскользнув в коридор, помчалась в ванную.
В комнате Мэдока имелась собственная ванная комната. В отличие от моей. Меня ценили не так высоко.
– Ты проснулась! – раздался громкий возглас. – Мне повезло.
Обернувшись налево, я увидела Мэдока, который, закрыв дверь в свою спальню, ринулся ко мне.
В горле ком застрял. Что за…
Словно лайнбекер, он накинулся на меня, обхватил за талию и закинул себе на плечо.
– Мэдок! Отпусти!
– Шшшш… – Он вошел в ванную, захлопнул дверь и усадил меня на стойку.
– Мэдок…
Но мне не дали договорить. Он завладел моими губами, обнял меня своими сильными руками. От давления, оказываемого на мой рот, я едва не задохнулась. Каждый раз, когда Мэдок делал вдох, я тоже пыталась отдышаться, потому что он возвращался буквально через долю секунды. Его губы скользили по моим, быстро, настойчиво, жадно, уверенно. Он запустил обе руки мне под футболку, сжал груди. Я ничего не могла с собой поделать. Мои руки опустились под пояс его пижамных штанов, схватили идеальную, гладкую задницу, и я притянула Мэдока ближе, себе между ног.
– Сразу извиняюсь за свою несдержанность, – сдавленно произнес он, пытаясь стянуть с меня футболку, только я каждый раз опускала ее обратно. – Я возбужден как последний ублюдок.
– О, разве это не обычное дело по утрам? – Я скрестила руки на груди, опять помешав ему себя раздеть.
– По утрам? – Мэдок начал тыкать пальцами мне в живот, щекотать, чтобы я опустила руки. – Я всю гребанную ночь глаз не сомкнул, истязая себя. И зачем только сказал тебе запереть дверь вчера?
Прошлой ночью он проводил меня до спальни и распорядился, чтобы я заперла за собой дверь. Очевидно, Мэдок не всегда был знаком с людьми, приходившими к нему на вечеринки, а потом спьяну разбредавшимися спать по всему дому. Я видела только троих, когда поднималась наверх, но их вполне могло оказаться больше.
– Ты старался защитить меня от насильников, – подметила я, прикусив губу, чтобы сдержать смешок.
– Ага, ловкий маневр. – Он улыбнулся, по-прежнему щекоча мой живот. – Я тоже не смог к тебе пробраться.