Он действительно собирается подарить приюту миллион долларов? В том случае, если она согласится выйти за него замуж? Точнее, заключит с ним временное соглашение, кажется, он так это сформулировал. Вот это на самом деле важный вопрос. Неужели деньги так мало значат для него, что он разбрасывает их, словно конфетти из пакетика? Хотя, может быть, таким образом он успокаивает собственную совесть: ведь у него есть все, в то время как у других нет самого необходимого.
Но какое это имеет значение? Весьма сомнительно, что им с Гарри Батлером доведется еще хоть раз встретиться. Несмотря на то, что он обещал с ней связаться. Но что для него какое-то обещание? Люди вроде него дают обещания так же легко, как простые смертные жарят себе яичницу: часто и без лишних мыслей. Точно так же и предложения делают. Временно жениться, надо же придумать такое!
- Мама, не советую тебе забивать голову пустыми надеждами. Сомневаюсь, что я захочу еще когда-нибудь увидеться с Гарри Батлером.
Она не сомневалась. Она была в этом уверена.
- Не говори ерунды, Лиз. Поверь, полюбить богатого мужчину так же легко, как и бедного.
Лиз была вне себя от негодования. Кто бы говорил о любви!
- А разлюбить еще легче, правда? Потом, мне вовсе не хочется влюбляться.
Розмари с улыбкой повернула на пальце новенькое обручальное кольцо.
- Ты просто не понимаешь, от чего отрекаешься. Любовь - это рай на земле.
- Именно поэтому у тебя на счету четыре развода? - съязвила Лиз.
И сразу пожалела о сказанном. Мать скорбно поджала губы. Жалко ее, ведь она разводится не от большого счастья.
- Прости, мама. Зря я это сказала. Я не хотела тебя обидеть. Но пойми наконец: я не ищу себе мужа. Ни Гарри Батлер, ни другой мужчина мне не нужен.
Но так ли это?
Днем в кабинет доктора Элизабет Уилкинсон заглянула Мария, ее секретарша, и с непривычным оживлением сообщила:
- Пациент, которому назначено на два часа, уже здесь.
Лиз пошарила по столу.
- У меня нет на него карты. Принесите, пожалуйста, а потом проводите его сюда.
- Он пришел первый раз.
Лиз откинулась в кресле, разминая затекшие мышцы плеч и шеи.
- Тогда надо завести карту. Как его зовут?
- Гарри Батлер.
Сердце у нее упало, а потом подпрыгнуло и затрепыхалось где-то в горле. Что этот человек делает у нее в приемной? Может, принес ее сапоги? А вдруг он явился поговорить о том нелепом предложении? Да нет, не может быть, она сама прекрасно понимает, что всерьез такие предложения не делают. Не собирается он на ней жениться, равно как и она не собирается выходить за него замуж. Она вообще не собирается выходить замуж.
- Он вовсе не пациент.
Лиз решила, что Батлеру нечего делать в кабинете в ее приемные часы. К ней может прийти человек, которому действительно необходима помощь. А он будет отнимать ее время, морочить голову дикими планами и дурацкими фантазиями, опять выбьет Лиз из колеи на целый день.
Вот головная боль!
Она решительно отодвинулась от стола вместе с креслом и направилась к двери в приемную. Ей совершенно не интересно, что за игру он затеял, но она в этой игре участвовать отказывается. Какую бы роль ей ни предложили. Прежде чем распахнуть дверь, она остановилась и зачем-то расправила юбку.
На ней был простой рабочий костюм с юбкой, прикрывающей колени. Может, и надо было послушать мать и купить новые туфли, мелькнула непрошеная мысль. Хорошо бы с каблуками повыше, тогда ноги смотрелись бы эффектнее. А руки! Давно пора сделать маникюр и покрасить ногти. Хотя бы бесцветным лаком. А косметика? Почему у нее в портфеле нет хотя бы губной помады!
Ты что, спятила? - одернула сама себя Лиз. - Мама была бы счастлива. Засуетилась, как невеста перед смотринами. Это же Гарри Батлер, самый избалованный мужчина на свете. Никаким маникюром и макияжем его не удивишь!
Ну и что с того, что избалованный, назойливо бубнил внутренний голос. Зато красивый…
О чем она думает? Нет, вся беда в том, что она не думает. Если бы она на минутку включила мозги, то не бесилась бы, как подросток при виде какого-нибудь рок-идола. Ясно, что в таком состоянии она не может разговаривать с Гарри Батлером. Пусть секретарша с ним разбирается. Пусть посоветует ему другого психоаналитика. Или даже двух. Ему не помешает.
Лиз тихонько приоткрыла дверь.
- Мария, - позвала она. Голос прозвучал робко и неуверенно. - Мария! Избавьтесь от него. Скажите…
Она осеклась. Прямо перед ней стоял Гарри Батлер.
Он шагнул вперед. Сначала одно мощное плечо, затем второе решительно протиснулись в дверь. Этот невыносимый человек явился к ней в кабинет по-хозяйски, словно он тут живет.
- Почему это от меня надо избавляться? В прошлый раз вы были в претензии за то, что я пришел не вовремя. Что ж, я исправился. Позвонил и заранее записался на прием. Явился без опоздания. Так что в моем распоряжении ровно час вашего времени.
Он нарочитым жестом задрал руку к самым глазам, сверился с часами и постучал ногтем по циферблату совсем как она на стоянке возле приюта неделю назад.
Она чуть не поперхнулась. Целый час наедине с Гарри Батлером! У нее перехватило дыхание. Лиз стиснула руки. Нельзя распускаться, ничего страшного не происходит.
- Что вам нужно?
Он закрыл за собой дверь и еще раз окинул взглядом кабинет. Обстановка была продумана так, чтобы в ней уютно себя чувствовали дети, а не взрослые.
- Кажется, в прошлый раз я ясно все объяснил. Вы мне… Мне необходима ваша помощь.
У нее внутри все перевернулось, как это бывает на американских горках. Значит, она ничего не придумала. Предложение действительно было. Жар, охвативший все члены, непреодолимое влечение, головокружение - все это было. О Боже!
- Позвольте мне прояснить ситуацию.
И он сделал приглашающий жест в сторону ее стола. Лиз нехотя направилась к своему рабочему креслу. Гарри уселся напротив и принялся излагать свое предложение, словно это был проект преобразования предприятия или план приобретения недвижимости.
- В тот день, когда мы познакомились, вы, помнится, сказали: "Единственное, что может доставить радость моей матери, это известие о моем замужестве". Это ваши точные слова. Вот я и подумал, что, если мой план сработает, вы тоже окажетесь в выигрыше.
- Надо же! В сказках, как правило, крестные феи пристраивают работящих девушек замуж за принцев. Вы что, решили совместить роли феи и принца? - насмешливо спросила Лиз, взяв себя в руки и решив поставить нахала на место. - Знаете что, мистер Батлер? Брак - это не деловой контракт. С его помощью вы не решите своих проблем, скорее обзаведетесь новыми.
- Это будет не настоящий брак, - спокойно напомнил он.
Лиз решила взглянуть на ситуацию под другим углом. Допустим, он страдает навязчивыми идеями. Она попробует рассматривать его как пациента.
- Мистер Батлер, - с мягкостью профессионального психотерапевта спросила Лиз, - а почему вы хотите жениться?
- Зовите меня Гарри, - любезно предложил "пациент". - Жениться я не хочу. Меня интересует временная помолвка.
- Вы принципиальный противник брака?
- Вовсе нет. - Он пожал плечами. - Если встречу подходящую женщину, в подходящее время… Сейчас это преждевременно.
Вдруг глаза его затуманились, а красивое лицо омрачила какая-то печальная мысль.
- Понимаете, Лиз, если мы с вами объявим о помолвке, то самый дорогой для меня человек…
- …будет ревновать! - догадалась Лиз.
- Нет. Она будет счастлива. Это ее последнее желание.
Он судорожно вздохнул, и адамово яблоко на его шее резко дернулось. В глазах его стояло отчаяние, костяшки сжатых в кулак пальцев побелели.
У Лиз сжалось сердце. По всему видно, эта женщина очень дорога Гарри. То есть мистеру Батлеру. Его искреннее чувство тронуло Лиз. Неискренность и лицемерие доктор Уилкинсон всегда различала каким-то шестым чувством. И теперь она не сомневалась, что Гарри глубоко переживает.
- Скажите, а кто она?
Красавец-миллионер отвел взгляд. Казалось, он стесняется признаться в своей слабости.
- Это моя бабушка.
Когда он вновь поднял на Лиз глаза, перед ней снова был хорошо знакомый персонаж иллюстрированных журналов - решительный, неуязвимый, самоуверенный. Не поддаваться слабости, не пасовать перед трудностями, все держать под контролем! Но Лиз на мгновение открылось его истинное лицо, нежная, уязвимая душа. Лучше бы она этого никогда не видела!
- Она умирает, - коротко сказал Гарри.
- Чем она больна?
- Ей восемьдесят восемь лет. В таком возрасте не требуется точно устанавливать диагноз. По-видимому, она просто устала жить.
Лиз кивнула с пониманием и сочувствием.
- А что говорят врачи? Сколько ей осталось?
- Точно не могут сказать. Может, уже завтра. А может, через месяц.
- А может, через год?
Только по печально опущенным уголкам губ можно было догадаться, какую глубокую боль причиняет ему этот нелегкий разговор. Он покачал головой:
- Год? Исключено. Моя бабушка - необыкновенно решительная женщина. Она сказала, что готова встретить смерть. Будет так, как она решила.
Лиз стиснула пальцами подлокотники кресла. Им движут любовь, забота и сострадание. Но достаточно ли этого для того, чтобы она приняла его странное предложение?
- А почему вы выбрали меня?
- А почему вас это удивляет?
- И все же.
Он поднялся, обошел стол, взял ее за руки и заставил подняться. Прежде чем она успела опомниться, он обнял ее и прижал к груди. Лиз словно парализовало. Она не могла двинуться в кольце его сильных рук, не могла и не хотела. На самом деле у нее было одно желание - чтобы он никогда ее не отпускал. Так сладко было ощущать жар его тела, чувствовать нежный плен его объятий, слышать его прерывистое дыхание!
- Мой выбор не должен вас удивлять. Вы такая красивая!
Возражения, готовые сорваться с ее языка, так и не были произнесены. Про нее, бывало, говорили: способная студентка, светлая голова, перспективный исследователь, аналитический ум, квалифицированный специалист. И она всегда этим гордилась. Почему же его неожиданное суждение, к тому же наверняка неискреннее, заставило ее щеки запылать?
Он нежно коснулся пальцами ее щеки, его рука скользнула ниже, лаская и волнуя. Кожу словно закололо тысячами тоненьких иголочек. Ей показалось, что она стоит на раскаленных углях. Лиз невольно приподнялась на цыпочки. Его губы оказались совсем близко.
Зачем он говорит все эти волнующие глупости? Почему она слушает и верит? К чему эти нежные слова, которые растревожили ей душу, к чему эти дерзкие прикосновения, от которых она совершенно потеряла голову? Ведь он обещал ей сугубо деловое соглашение. Теперь же в их отношения вкралось что-то глубоко личное, будоражащее и интригующее.
Словно прочитав ее мысли, Гарри положил руки ей на плечи и заставил опуститься в кресло. Лиз безмолвно повиновалась. Наклонившись, он заглянул в ее глаза.
- Кроме того, вы добрая, разумная и рассудительная женщина. Я уверен, что вы войдете в мое положение.
Ее вдруг оставили силы. Она бессильно полулежала в кресле. В голове звенела пустота. С каких пор рассудительность перестала казаться ей завидным качеством?
Он отступил на шаг и уселся на край ее письменного стола.
- Ко всему прочему, у вас в этом деле может быть свой интерес. Наше соглашение сыграет вам на руку.
Следует признать, что перспектива соблазнительная. В течение нескольких недель мамочке будет, чем занять себя. Она будет разъезжать по приемам, коктейлям и клубам, хвастаясь перед приятельницами головокружительным успехом своей дочери. Ее подруги будут локти кусать от зависти. Мамочка будет в экстазе. А затем, когда соглашение утратит силу, Лиз сможет несколько месяцев, а возможно, и лет изображать безутешную брошенную невесту. На какое-то время ей обеспечено прекрасное одиночество и сочувствие. Мамочка перестанет каждый день подсовывать ей новых кандидатов в мужья. Благословенный покой!
Для нее это действительно великолепная возможность на некоторое время устроить свою жизнь так, как ей хочется. Но ему-то откуда об этом известно? Ее охватили сомнения. Подозрительно это!
- Как вы могли знать, что соглашение будет мне выгодно? Вы обо мне ровным счетом ничего не знаете!
- Вы не совсем правы. Мне известно, какая вы альтруистка. Деньги вас не волнуют. По крайней мере, для себя вы их не ищете.
Он улыбнулся, сунул руку в карман и жестом фокусника вытащил связку ключей.
- Ключи от вашего микроавтобуса.
- Это что, взятка?
- Вы что, забыли? Вы выбрали микроавтобус вместо спортивного автомобиля. Раз выбрали - получайте. Хотя жаль, откровенно говоря. За рулем открытой спортивной машины вы бы смотрелись изумительно.
- Я вижу, для вас все просто.
- Деньги дают определенные преимущества.
И отнимают немало…
Она повертела ключи на пальце. Откуда-то возникло скользкое чувство, что она только что продала душу дьяволу. Впрочем… Ведь он мог с помпой раскрутить эту благотворительную акцию, устроить из подарка целый рекламный спектакль. Слетелись бы репортеры, приехало бы телевидение… Но он не стал этого делать.
- Спасибо, - кивнула она. - Дети тоже будут очень благодарны.
Он скрестил руки на груди.
- Не стоит благодарности. Так вот, Лиз, ясно как день, что мои деньги вас не интересуют. По крайней мере, это не личный эгоистический интерес. Это весьма отрадное наблюдение. Все женщины, с которыми я встречался, лелеяли одну-единственную мечту.
- Стать миссис Батлер? - догадалась Лиз.
- Это самый прямой путь к моей чековой книжке.
- Вам можно посочувствовать.
- Так устроена жизнь. Но вы не такая. Потому-то я рассчитываю, что вы вернете мне обручальное кольцо с той же легкостью, с какой вы расстались со своими призами.
Она усмехнулась.
- Этот аргумент мне понятен.
- Вы ведь так и сделаете?
Самые разнообразные доводы и за, и против принятия его предложения теснились в ее в голове.
- А сколько это все продлится?
Он сглотнул и провел рукой по глазам. Не нужно было спрашивать так прямо!
- Пока она… Может быть, месяц. Максимум два.
Лиз заерзала в кресле. Очень неопределенно. Потом, ей не терпелось спросить… Но удобно ли это? После того, что он только что сказал, не сочтет ли он ее жадной? Но, подумав о Джонни и других приютских детях, она решительно отбросила сомнения.
- Когда вы говорили, что переведете в приют миллион… Вы это всерьез сказали?
- Если это необходимо, чтобы скрепить сделку, то да, всерьез.
- Я согласна.
В глубине души надеясь, что не совершает непоправимой ошибки, Лиз протянула руку, и они скрепили договор рукопожатием.
Вдруг Гарри сильнее сжал ее руку и рывком поднял на ноги. От неожиданности она вскрикнула, но он заглушил вскрик, закрыв ее рот горячим поцелуем.
Лиз почти сразу перестала сопротивляться. Почувствовав это, он перестал сжимать ее так сильно. Поцелуй стал нежнее, теплее. Гарри слегка касался ее губ, нежно проникал языком в ее рот. Она не противилась, напротив, приоткрывала губы, приглашая его продолжать. Тело мужчины напряглось, Лиз чувствовала бедрами его возбуждение. Ноги ее стали ватными, она почти повисла у него на руках…
Еще, еще, еще… Но он неожиданно оторвался от ее губ. О, почему?
Со странной улыбкой, от которой внутри у нее все перевернулось, он тихо сказал:
- Рукопожатиями скрепляют деловые соглашения. А помолвку, даже временную, обязательно нужно скрепить поцелуем. Ты согласна?
4
Лиз от волнения покусывала губы.
- Вы уверены… ты уверен, что это нужно? Может быть, попозже? Мне кажется, я еще не готова.
- Нет, сейчас, - ответил Гарри.
Голос выдал его: стало ясно, что он тоже очень нервничает.
Только бы она не передумала, только бы не испугалась! Прошел всего один день с тех пор, как они пришли к соглашению. Но этот день был хуже недели на галерах.
Соглашение… Этот поцелуй все еще горел у него на губах. Всю прошлую ночь он глаз не сомкнул. Почему ему пришло в голову поцеловать ее? Хороший вопрос.
Ну, во-первых, раз уж они помолвлены, им время от времени придется целоваться, чтобы все выглядело естественно. Так что необходимо было как бы порепетировать. Ведь они, в сущности, малознакомые люди, надо же привыкнуть друг к другу.
Во-вторых…
Лжец. Жалкий обманщик.
Да просто ему хотелось поцеловать ее. Во время "консультации" у нее в кабинете ему с трудом удавалось следить за нитью разговора. Он жадно смотрел на ее глаза, на ее руки, ее губы… Это была настоящая пытка.
Но что в этом странного? Было бы удивительно, если бы он не обратил внимания на эти широко расставленные серые глаза. Когда она злится, они у нее темные, как грозовое небо. Когда улыбается, они становятся раскосыми и лукавыми, как у русалки. Правда, она редко улыбается. Если она язвит, то видно, как в глубине зрачков поблескивают льдинки. А когда он обнимал ее, глаза Лиз словно заволокло теплым туманом. Прекрасные, удивительные глаза.
А какое тело! Она такая тонкая и гибкая, словно ракита на ветру. Ножки у нее длинные и соблазнительные. Не хуже, чем у иных моделей, с которыми он встречался. Но, к счастью, она совсем не костлявая. Видно, что Господь Бог создал это тело не для обложек дурацких журналов. А для того, чтобы мужчина, у которого в жилах кровь, а не вода, считал себя счастливцем, касаясь этих потрясающих изгибов.
Так что нет ничего удивительного в том, что он не сдержался. Она, скорее всего, тоже ничуть не удивилась. Разве он не Гарри Батлер, знаменитый сердцеед, эротические приключения которого не сходят со страниц бульварных газет и женских журналов? Если бы он вел себя сдержанно, Лиз, наверное, огорчилась бы, подумав, что он не считает ее привлекательной. Так что, целуя ее, он поступил правильно. По крайней мере, в тот момент ему так казалось. Сейчас, по прошествии времени, его поступок выглядел таким же разумным, как прыжок из окна небоскреба.
Но теперь уже ничего нельзя поделать. Он попался в собственную ловушку. Он просто не ожидал, что их поцелуй всколыхнет в нем такую первобытную страсть. Нужно постараться как можно быстрее все забыть. Забыть огонь, который охватил его тело, когда он коснулся губами ее пахнущих мятой губ. Легко сказать - забыть. Он искоса взглянул на Лиз. Забыть, что она с ним сделала - все равно, что пытаться потушить пожар с помощью кофейной чашки.
Нужно просто постоянно помнить о том, что это временно. Не дольше, чем его традиционные шесть недель. Дело в том, что Гарри уже давно взял за правило не встречаться с одной женщиной больше шести недель. Он на собственном горьком опыте убедился, что после этого срока женщины начинают питать ненужные иллюзии относительно обручальных колец, свадебных колоколов и общего счета в банке. Ах, черт…
- Прости, совершенно вылетело из головы. Я забыл про обручальное кольцо.