Глава 9
Целую неделю после отъезда Адама Клэр едва сдерживалась, соблюдая приличия. То же самое с Тиной. Обе они сломились, словно утеряв жизненные ориентиры, неся бремя нестерпимой скуки.
- Господи, до чего же скучно без дяди Брока! Тоска невыносимая! Как вы думаете, он там нужен, на старой буровой вышке? Это несправедливо! - Тина прыгала с каменистого, слишком отвесного склона, и Клэр этого побаивалась.
- Не делай этого, милая, - высказалась она, наконец, при пятой попытке. - Ноги переломаешь!
- Ну и что! - пробурчала Тина так трагически, что заставила Клэр улыбнуться. - Наде все равно. Папе все равно. Может, это заставит дядю Брока вернуться… Что стряслось с моей милой Тиной?.. Вы, конечно, знаете, что Надя сказала, как только дядя Брок вошел в пролив, "Слава Тебе, Господи!", и ее вовсе не заботит, сядет ли он там на мель или нет!
- А ты и рада подслушивать, - вздохнула Клэр, а Тина вздернула подбородок.
- Не подслушивала я! - заявила она с достоинством, слегка обидевшись. - Я стояла совсем рядом с ней, вы что, не помните? Все так и было, только мы обе и взгрустнули. - Она продолжала говорить в преувеличенно-мелодраматическом тоне, кому-то подражая. - Ведь это ужасно, правда?
- Ну, давай-ка смягчим наши сердечные боли и почитаем "Дженни и Сью". Посмотри-ка, что тебе там нужно прочесть.
- Сейчас! - Тина решила завершить это представление попыткой тройного прыжка, сорвалась и упала.
- Тина, милая! Я гляжу, ты из тех, кто учится только на своих ошибках! С тобой все в порядке?
Тина заулыбалась привлекательной насмешливой улыбкой, так напоминавшей кого-то Клэр. Она положила руки на плечи Клэр и поцеловала ее в щеку.
- Сейчас! - повторила она, переведя дух.
Они сидели в зеленой тени, овеваемые легким ветерком, пока Тина читала вслух о приключениях двух маленьких девочек, читала с выражением и полным пониманием. Она достойная ученица, думала Клэр, только вот не будет ли ей трудновато смириться с обычной школьной рутиной. Она взглянула на часы: было почти два, самое время для позднего ленча, да и прилив начался.
- Откуда берется вся эта вода? - спросила Тина с детским любопытством. - И куда девается потом?
- Ну, это долгая история!
- То есть вы не знаете. - Тина решила, что нашла уязвимое место.
- Я этого не сказала, милая. На самом деле я кое-что знаю. - Клэр старалась говорить убедительно, но не всегда это у нее получалось. - Ты ведь знаешь, что земля вращается вокруг солнца и про силу притяжения?
- Да! - Тина перевернулась на живот, гримасничая.
- Ну так вот, океаны не так глубоки по сравнению с глубинами земли, и сила гравитации концентрируется на "мягких" частях земли, с самым большим притяжением - на морях. Понятно?
- Ну да!
- Земля поворачивается вокруг своей оси каждые двадцать четыре часа, таю что "притяжение" следует за точкой против Солнца.
- В таком случае наибольший прилив будет в полдень, - быстренько сообразила Тина.
Клэр наморщила нос:
- Весьма провокационное заключение, но я так легко не уступлю. А ты соображаешь, - добавила она вполне серьезно.
Тина скромно кивнула.
- Но ты забываешь одну вещь. У нас есть Луна-соперница. Когда она ближе всего к Солнцу во время новолуния, Солнце с Луной тянут вместе. Прилив всегда выше в новолуние, чем в другие дни.
- А как же в полнолуние? У нас тогда высокий прилив.
- Да, но тогда Солнце и Луна друг против друга и уравновешиваются.
- О Господи, лучше б я не спрашивала, - зевнула Тина, внезапно теряя интерес к предмету. Если нельзя объяснить моментально, то тогда все это слишком сложно.
Клэр достала сандвичи, передала один Тине вместе с холодным питьем из термоса. Наверху в доме Надя наслаждается своей сиестой, а Дэвид весь ушел в работу.
- Есть в жизни свои преимущества, - ответила Клэр с удовлетворением, она с удовольствием ела сандвич с ветчиной, горчицей и листом салата. Клэр пришло в голову, что они с Тиной часто беседуют как ровесницы. Ее вдруг обуяло теплое чувство, и она потрепала короткие кудряшки. Тина со счастливым видом расправлялась с фруктовым пирожным.
- Желаю счастья и всего самого наилучшего! - проговорила она шутливо.
Они наслаждались едой, своим товариществом, солнцем и тенью, миром и красотой, шепотом моря и прозрачной синевой лагуны. Высоко над берегом так пышно распустилась растительность, что казалась объятой пламенем. Красные пламенеющие лепестки усыпали пляж, птички скакали с ветки на ветку в поисках сладкого нектара. Лагуна выглядела немного странно без "Карины" на якоре, решила Клэр. Не видно было сверкающей белой обшивки, полированного дерева, надраенной меди. Клэр вздохнула.
- Хорошо бы папа взял нас в Кэй, - вдруг заявила Тина. - Но вряд ли! Надо было попросить дядю Брока. Там столько живности! Вы себе не представляете!
Клэр кивнула. Она знала, что Кэй - песчаная отмель площадью четыре-пять акров в миле от моря и любимое гнездовище всевозможной птицы: белоголовок, крачек, цапель, морских ястребов, фрегатов.
- У тебя и так очень насыщенная жизнь, - приободрила она ребенка.
- Еще бы! Дядя Брок брал меня туда примерно в это же время год назад. В начале лета. Мне бы хотелось попасть туда с ним снова. Я в жизни не видела столько птиц в одном месте. Тысячи, и не ссорятся, не дерутся! Представляете! В воздухе их тучи, а они не сталкиваются. Дядя Брок сказал, лучшие из них могут достигать скорости до двухсот миль в час. Мы захватили кинокамеру. Дядя Брок сказал, что мы спятили, потому что я попала в гнездо буревестника, и он меня снял, а потом стал изображать буревестника, а я упала в другое гнездо. Ну и смеялись же мы! Чудесно было. Смотрите-ка, вон глупыш-птичка. Хорошенькая, правда?
Клэр повернула голову туда, где привлекательная, угольно-черная с белой головкой птичка, размером с голубя, уставилась на них выжидательно. Эти дружелюбные птицы миллионами селились по всему рифу. Она стала бросать им крошки от пирожного.
- Ну, привет!
Они повернули головы и увидели Дэвида, спускавшегося с альбомом под мышкой. Он легко спрыгнул на песок, выглядя довольным и отдохнувшим, улыбка освещала его строгие черты.
- Ты кончил рисовать, папа? - спросила Тина больше из вежливости.
- Почти. Через пару дней я вам покажу портрет Клэр. Я им доволен. Ну, а вы тут как? - Голос его был, как обычно, мягок, но с некоторой настороженностью.
Клэр закинула руки за голову:
- Тина только что рассказывала мне про Кэй. Ей охота туда сходить.
- Боже избави! - Дэвида передернуло. - Только представить, что на тебя кинется буревестник!
- Вы никогда не рисовали птиц? - спросила Клэр суховато.
- Изредка. Эта работа требует большой точности, если вас это так интересует. - Он прервал себя и обратился к дочери: - Пойди пересядь к Клэр.
- Ты хочешь меня порисовать, папа? - спросила она с каким-то особенным выражением.
- Почему бы нет? Ты хорошенькая, - отвечал он скороговоркой.
- Ну, спасибо!
Клэр внимательно посмотрела на нее, пытаясь понять, была ли эта ирония случайна или преднамеренна, но выражение лица Тины было ангельски непорочно. Дэвид едва ли обратил внимание, погрузившись в свое.
- Давай-ка так, Тина, - он легонько приподнял ей голову, - если это будет удобно.
Тина подсела к Клэр, и Дэвид устроил их так, что они смотрелись прелестной парой, в цветовом контрасте, а лицо его быстро приобрело выражение профессиональной озабоченности.
- Сядь смирно, Тина, и постарайся выглядеть поприличнее. - На этот раз отец уже командовал ею.
Они просидели так в мертвой тишине минут двадцать, что для девочки было и неплохо, подумала Клэр, хотя сама утомилась. Дэвид был в высшей степени поглощен работой. Наконец он поднял голову:
- Ну, может, это и не внесет много нового в мировое искусство, но хотя бы для моей собственной коллекции! Отдохните. Видит Бог, вы это заслужили.
- Можно посмотреть? - поинтересовалась Клэр.
Он с некоторым сомнением передал альбом ей, Тина пыталась заглянуть в него сбоку.
- О, это превосходно, Дэвид. Необыкновенное сходство.
- Правда, папа, здорово! Можно взять? - вторила Тина.
- Конечно нет! - Он в шутку прикрыл альбом рукой. - Я бы мог перенести это на холст и возродить всю эту старую чушь о славе.
- Замечательная мысль! - Клэр обняла девочку рукой.
Они сидели и болтали о картине, которая позже станет одной из самых восхитительных работ Дэвида Колбэна, "Дуэт". Но тогда они, конечно, не знали этого.
Текли дни, и недели переходили одна в другую, и Клэр окончательно решила выкинуть все думы об Адаме из головы, но временами он все равно возникал во всем своем великолепии и силе. Портрет ее был завершен и повешен в гостиной. Почти всякий день Надя задерживалась перед ним. Иногда Клэр казалось, что девушка на портрете не имеет к ней никакого отношения. Но Надя пожелала, чтобы портрет был выставлен. Эта работа мастера, объявила она в собственной манере, удостоверяя факт. Тут она была совершенно права. Вместе с морскими видами, натюрмортами, портрет Клэр и последний двойной портрет представляли основу для новой выставки. Брок мог бы организовать это. Имя Брокуэев привлекало само по себе, как и в прошлом.
Клэр ожидала, что Дэвид станет хмуриться при этом предложении, хотя как художник он конечно же жаждал победы, но он не стал противиться, посчитав, что должен вырваться из своего депрессивного состояния. Он стал лихорадочно работать. Наедине с Клэр он часто говорил о работе и тогда казался чрезвычайно интересным человеком, но, как казалось Клэр, проявлял очень мало интереса ко всему, что было вне его профессиональной сферы. Как он сам говорил, его жизнь и его работа едины.
Рисуя днем и ночью, он порой забывал о еде. Надя ходила сияющая. Несомненно, она высоко ценила присутствие Клэр. Иногда Клэр спрашивала себя, как долго продлится это состояние. Время шло, и дела Дэвида продвигались, суля ему первоклассное положение в будущем. По мнению Нади, картины должны легко привлекать множество покупателей. Было очевидно, что он более не подвергался нервным срывам.
Время от времени он проводил дни на пленэре с Клэр и Тиной и бывал совершенно очарователен. Он быстро, за час, набросал этюд с Надей - портрет красивой, темноглазой, среброволосой женщины, хладнокровной, сильной, даже безжалостной! Клэр размышляла, не находит ли она в портрете нечто несуществующее. Портрет приковал внимание, тут надо отдать Дэвиду должное. Кроме того, в нем чувствовалось художественное превосходство над ее собственным портретом, где было то же техническое мастерство, законченность, блеск, но недоставало столь тонкой наблюдательности. Клэр хотелось бы проникнуть в тайны подсознательного видения Дэвидом образа его матери, но ни он, ни Надя не снизошли до дискуссии по поводу достоинств работы. Он, казалось, едва осознавал, что создал. Надю это не заботило. Она оглядела портрет, бесстрастная и индифферентная.
- Очень оригинально! - был ее единственный комментарий, прежде чем перейти к другим работам, где она застывала в восхищении.
Дэвид, во всяком случае, сосредоточился на сохранении иллюзии стабильности, но Клэр почему-то не покидало подозрение, что Надя ее злейший враг. Шли недели, все казалось прекрасно. Дэвид не делал новых попыток ее поцеловать, их беседы никогда не переходили в интимные. Клэр была убаюкана фальшивыми перспективами. Это должно было кончиться, и так и вышло, когда Дэвид попросил ее выйти за него замуж. Она была шокирована, когда это случилось.
В ночь полнолуния Клэр спускалась на пляж полюбоваться призрачно фосфоресцирующей лагуной. Все было словно изукрашено бледным золотом и ярким серебром: золотом, где коралловые тропинки вились среди темных деревьев и цветущих кустарников, серебро мерцало над лагуной и морем. Близ пляжа ей послышался голос Дэвида. Машинально она замедлила шаги, ни в малейшей степени не предвидя последовавшей сцены.
- Клэр!
Дэвид шел быстро и как-то неровно. Она сидела на гальке, решив не позволять на этот раз заходить дальше, чем нужно. Дэвид остановился подле нее и перевел дыхание.
- Я думал, вы меня не слышали. Вы смотрели прямо в противоположном направлении. Надеюсь, я не помешаю. Я хотел бы…
- Дэвид, милый! - Она взяла его за руку и почуяла, как дрожь пробежала по ней. Как же он взвинчен! - Давайте пройдемся, - предложила она, - вы слишком много работали последнее время, правда, и результаты потрясающие. - Она не добавила еще, что он выпил больше положенного, явно для куража.
Они прошли вдоль пляжа, поглядывая на лагуну. Жаль, что не было луны, подумала Клэр и стала болтать что-то про ночные красоты, давая Дэвиду возможность собраться и унять расходившиеся нервы. Видно было, как вздулись вены у него на висках, но дышать он стал легче. Ноги ее тонули в песке, она нагнулась и сняла свои сандалии. Внезапно Дэвид потерял контроль над собой, схватил ее за руку и остановил:
- Клэр, дорогая моя! Пожалуйста, постойте, мне нужно вам сказать кое-что. Я надеюсь, что вы простите мою неделикатность, но я уже давно отошел от этих тонкостей. Дело в том… Клэр, дорогая, я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж!
Она, казалось, сильно побледнела и смешалась.
- Обещаю, вы можете на меня положиться. - Он был вежлив, мягок и настойчив. - Я ничего не потребую от вас, к чему вы не будете готовы. Клэр, дорогая, мне нелегко, но вы столь привлекательны. Вы доказали мне, что мой талант еще при мне, и за это я вам благодарен безмерно. Вы так добры ко мне. Пока вы со мной, я чувствую, что все могу. - Его тонкий профиль виднелся на фоне неба, красивый профиль, отметила Клэр, несмотря на то, что была поглощена жалостью и страхом.
- Но, Дэвид, я не талисман, - торопливо запротестовала она. - Вы прошли через тяжелый период и выбрались из него. Не надо оглядываться назад. Ваш талант должен самоутвердиться, со мной или без меня, вы должны в это поверить. Вы не дилетант, а серьезный, профессиональный художник, и вы были одиноки!
- Все это звучит очень справедливо, но не слишком лестно для вас. - Он засмеялся и слегка коснулся ее волос. - Я забыл, что женщина может принести мужчине - комфорт, сочувствие, всю себя. - Она почувствовала нервозность, волнение, подымавшиеся в нем, и должна была заставить себя продолжать.
Он не дал ей говорить:
- Ведь нет никого больше, так? Не может этого быть. Я знаю, что не ошибаюсь. Я для вас буду работать, как раб! Когда Брок был здесь, я чуть не заболел от беспокойства. Это же дьявол! Со всей своей мужской необузданностью! Хороший парень Брок, но способен растерзать человека. Я очень боялся, что вас к нему потянет, но я бы не удивился.
- Ваш шурин весьма красивый мужчина, но не следует делать поспешные выводы, - вяло пробормотала она.
- Знаю, простите. - Он нагнулся и порывисто поцеловал ее в лоб. - Надя сказала мне то же самое. Но вы дрожите, дорогая моя. Я вас напугал. Вам требуется время. Мы могли бы построить хорошую жизнь вместе, а Тина вас уже любит.
Клэр колебалась несколько мгновений, ее мозг тщетно пытался справиться с ситуацией. Но ей необходимо найти нужные слова. Теперь надо быть откровенной до грубости. Он не обязан ей никаким особым отношением, кроме простой человеческой доброты. Плохо, что он так форсирует ситуацию. Она набрала дыхания, собираясь с силами, дрожь пробежала по всему ее телу.
- Клэр, дорогая!
Она чувствовала себя ужасно несчастной.
- Дэвид, я не могу обещать!
- Тс-с, моя дорогая! - Он не желал слушать. - Еще уйма времени.
Дыхание ее прервалось. Немыслимо, что Дэвид не получит того, чего хочет! Кто это сказал? Адам, разумеется. Слова метались у нее в голове. Ох, Адам, Адам, как бы ей хотелось хоть одним глазком взглянуть на него сейчас. Дэвид и Надя измотали ее вконец.
- Пойдемте в дом, - настойчиво шептал Дэвид. - Мать ждет, ей надо заканчивать каталог для выставки. Нам требуется ваше мнение!
Но с нее было довольно. Она вдруг до смерти устала ото всего - от проблем Дэвида, от интриг Нади. Она подумала, что приехала на остров на работу: смотреть за Тиной! Но жизнь непростая штука. Она молча и нехотя шла в дом, точно в западню.
После происшедшего все пошло по-другому; сделав свое предложение, Дэвид поставил ее в очень затруднительное положение. А что же с Тиной? Как она могла ее бросить? С некоторым опасением она припомнила последнее, что сказал ей Адам: "В случае каких-то проблем, с которыми надо разобраться, пошлите только записку через Дэна Хили. Он проследит, чтобы она попала ко мне". Очень скоро ей придется послать такую записку, а пока они продолжали свои уроки в прохладе веранды. Весна незаметно перешла в лето, принеся с собой сильную жару. Под влиянием пассата прибой ревел день и ночь, вздувая белые барашки.
Теперь они купались по утрам, избегая самого жаркого времени дня. Клэр наблюдала за птицей над ровной, сияющей, как венецианское стекло, лагуной. Тина лежала рядом, распростершись на полотенце, прикрыв глаза в праздном удовольствии. Солнце выбелило пляж до блеска, но под сенью деревьев было прохладно и свежо, как в подводной пещере. Время шло к полудню, и чувство непреодолимого одиночества овладело островом.
Клэр засмотрелась на тонко вырезанные листья в косых лучах солнца, и внезапно ею овладели мысли об Адаме. Они не приносили облегчения, а лишь трансформировали ее разрозненные эмоции в болезненное желание. "Как я все усложняю!" - думала она с бессильным гневом против самой себя. Любить Адама Брокуэя, полная чепуха! Она быстро выпрямилась, в поисках облегчения, испытывая смутную жалость к себе. Она выглядела как морская нимфа, созданная из воздуха и воды, с волосами, посеребренными солнцем. Небо выгнулось над ней, абсолютно чистое, безоблачное, лазурное. Она испытывала острое одиночество и жаждала увидеть знакомое насмешливое загорелое лицо и сияющие синие глаза.
Она вздохнула и обвила себя руками. "О Адам!" Не помогло. Она была объята тысячью смутных бесформенных переживаний. Что такое с ней? Она стряхнула несколько листиков, упавших ей на голову. Вдруг знакомую атмосферу острова нарушил новый звук. Она встрепенулась, в тот же миг Тина с криком подскочила на ноги.
- Это вертолет! - возопила она в крайнем возбуждении. - Это дядя Брок! Дядя Брок! Побежали, Клэр, встречать его!
Клэр все смотрела на небо из-под полуопущенных век. Вертолет завис над лагуной, затем мягко приземлился. Клэр пригладила волосы за уши, ощущая нарастающее волнение и ожидание. Эх, быть бы сейчас в возрасте Тины и так же кричать и прыгать! Улыбка тронула ее губы. Она заторопилась навстречу Адаму, не зная, как справиться с волнением. Так много эмоций вложено в несколько простых слов: "Я люблю вас!", из-за них рушились империи, ломались карьеры, люди шли с отчаянной храбростью даже на смерть. Любовь, непредвиденная, лишающая дыхания, роковая любовь. Это несчастье! Последнее предположение принудило ее лишь к формальному приветствию:
- Доброе утро, мистер Брокуэй!