Глава пятая
После бессонной ночи состояние Энджи лучше не стало. Рано утром в Резиденцию приехал Бернардо. Что-то в его лице сказало ей, что дела еще ухудшились. Он смотрел на нее с таким холодным и горьким недружелюбием, какого она еще не видела.
- Интересно, когда ты собиралась сообщить мне? - спокойно спросил он.
- Что именно? - Ей стало страшно.
- Почему ты даже не упомянула о миллионе, который отец дал тебе?
Милостивый Боже! Только не это, пожалуйста, не это, мелькнуло у нее в голове.
- Потому что не могла, - в отчаянии проговорила она. - Тебя так возмутило, что у него есть деньги, что я не решилась подлить масла в огонь. Я бы сказала тебе. Позже. Когда мы все расставили бы по местам и ты был бы готов услышать. Как ты узнал?
- Из Интернета. Имя твоего отца довольно часто мелькает в Сети. Так я и нашел это. - Он разгладил на столе несколько смятых страниц. - Я распечатал их.
С тревогой она узнала статью, которая появилась несколько месяцев назад. Отец с наивной гордостью показывал свой новый дом, а журналист использовал его в качестве гида в экскурсии по роскошным интерьерам.
В статье нашлось место и для нее. Ее описывали как "днем одержимого работой доктора, а по вечерам девушку, умеющую развлечься". На фотографии она, возбужденная, в открытом платье, танцевала румбу. Окружающая обстановка позволяла определить, что это ночной клуб, где веселятся богатые.
Другие снимки. Она за рулем автомобиля - предмета ее гордости, источника наслаждения. Врач, живущий на зарплату, не мог бы позволить себе такую машину. Как и дом в самой дорогой части Лондона.
- Ты никогда не говорила мне об этом, - мрачно продолжал он.
- Я не обманывала тебя. Просто мне не приходило в голову, что это важно.
- Но вчера ты меня обманула. Не сказала о деньгах, которые отец дал тебе. Интересно, ты долго еще собиралась утаивать правду?
- Ты так говоришь, будто я стыдилась признаться тебе, - сердито фыркнула она. - Но я не совершила преступления, оказавшись богатой.
- Нет, но ты должна была быть честной со мной. Не позволять мне дурачиться, мечтать о женитьбе на тебе, о нашей совместной жизни.
- Когда я должна была все сказать тебе? - в негодовании воскликнула она. - В день приезда? По-твоему, когда мы встретились в аэропорту, мне следовало сказать: "Держитесь от меня на расстоянии. Я слишком богатая для вас"? Откуда я могла знать, что это будет иметь значение? Ты и сам не очень-то беден.
- Богата семья Мартелли, а не я. Я пользуюсь только минимумом, на который, думаю, имею право. И я не живу как богатый человек. Ты же знаешь, почему. Это все равно, что порвать и выбросить мою душу.
- Я понимаю это, но…
- Не можешь ты это понимать. - Бернардо побледнел и добавил: - Я и сам не до конца понимаю. Я только знаю, что должен жить так. Я хотел просить тебя выйти за меня замуж. Это тяжелое для тебя решение. Монтедоро - нелегкое место для жизни. Но я думал, что ты такая же, как я. Что ты привыкла к тяжелой жизни. И, когда есть любовь, что-то может получиться.
- Может, - с жаром подтвердила она. - Думаешь, я не знаю о тяжелой жизни? Я доктор.
- Но в конце дня ты приезжаешь домой в свои апартаменты в Мэйфере со всей их роскошью. Ты не сможешь жить на вершине горы. Сейчас ты думаешь, что сможешь. Но потом, когда будет уже поздно, ты обнаружишь, что жить там нельзя. И что тогда? Ты захочешь уехать и жить в Палермо. Или даже в Англии.
- Хорошее же у тебя обо мне мнение, - сердито проворчала она. - Будто я слабое существо, которое не умеет ни любить, ни давать.
- Нет, я так не думаю. Но я знаю жизнь здесь, а ты не знаешь. Ты видишь Монтедоро сейчас: лето, солнце, туристы. Но зимой туристы разъедутся по домам, и город погрузится в морозный туман, который проникает до костей. И ветра дуют неделями и уносят и подавляют твой дух.
- Но разве так плохо жить в Палермо? Это ведь тоже Сицилия и… - Увидев его лицо, она остановилась на середине фразы. - Впрочем, мне не стоило это говорить.
- Я рад, что ты сказала. И ты права. Почему бы тебе не жить в комфорте, к которому ты привыкла? Но я этого сделать не могу. Во мне что-то сидит, и я не могу себя преодолеть. Я должен к этому "что-то" прислушиваться.
- Ладно, я получила деньги. Так давай воспользуемся ими. Сделаем твой дом по-настоящему комфортабельным. И если зимы будут такими суровыми, мы можем на несколько недель спуститься в Палермо…
- Ты имеешь в виду, жить на твои деньги? - Он опять побелел словно полотно.
- Но если они мои, то они и твои.
- Никогда! - Слово прозвучало точно удар хлыста. - Взять у тебя деньги? Ты и в самом деле думаешь, что я способен на это?
- А почему бы и не взять? В наши дни…
Это были роковые слова. Бернардо не был современным мужчиной с современным отношением к женщине. Его душа пребывала в постоянных мучениях, с тех пор как его поглотило богатое семейство. И он будет сопротивляться словно дьявол, чтобы это больше не повторилось.
Энджи столкнулась с неизбежным конфликтом. Но еще не была готова признать свое поражение. Ее любовь стоила борьбы.
- Мы найдем способ, как с этим справиться. - Она постаралась, чтобы голос звучал уверенно. - Придумаем что-нибудь. Не можем же мы все бросить.
- Если мы поженимся, это кончится несчастьем, - удрученно произнес он. - Я не могу брать у тебя деньги, а ты не можешь прожить без них. Однажды ты поедешь в Англию навестить семью и не вернешься. И я… - Он пожал плечами.
- Что будешь делать ты? - прошептала она.
Он долго молчал.
- Думаю, последую за тобой.
- Ну тогда, если ты… - Она неправильно поняла его.
- Ты не понимаешь, - яростно прошипел он. - Это говорит только о том, как сильно я тебя люблю. Я готов перестать быть мужчиной и превратиться в побитого пса, который ползет за тобой и умоляет позволить ему остаться на любых условиях. Ради тебя я способен повернуться спиной к тем, кто нуждается во мне, и попытаться вести твой образ жизни. И за это с каждым днем я все больше буду ненавидеть и презирать себя.
- Ты в самом деле думаешь, что я позволю этому случиться? - Она побледнела. - Ты думаешь, будто я хочу, чтобы ты, в соответствии со своими понятиями, перестал быть мужчиной? Я собиралась бросить все, чтобы быть здесь рядом с тобой. Я хотела гордиться любовью к мужчине, который стоил такой жертвы. Но ты…
- Хватит! - в ярости закричал он. - Не говори больше ничего.
- Я и не собиралась. Что еще можно сказать?
Она повернулась и выбежала из дома. Целый час гуляла по улицам и думала: что же случилось? Нет, нет, просто ей приснился дурной сон. Она вернется, и он с улыбкой встретит ее. Она бросится ему в объятия, и они вместе будут планировать свою будущую жизнь.
Но, вернувшись в Резиденцию, она заметила, что он с тревогой наблюдает за ней. И с ноющим сердцем поняла, что ничего не изменилось. Он совершает поступок, который разрывает его на части. Но он доведет его до конца. Потому что он такой, какой есть. И ничего поделать с этим не может.
Она бросилась в его объятия.
- Прости за то, что я наговорила, - прошептала она.
- Скажи, что ты любишь меня, - хрипло попросил он. - Попытайся не ненавидеть меня. Пойми, у меня нет выбора.
* * *
Ей незачем было дольше оставаться на Сицилии. По настоянию Баптисты Хедер откладывала свой отъезд, а Энджи заказала билет на самолет Палермо - Лондон. Бернардо отвез ее в аэропорт. В печальном молчании они ждали, когда объявят ее рейс. Словно на похоронах.
Наконец наступил момент, когда ей пора было идти к самолету. Он оставался за барьером для провожающих.
- Прости меня, - хрипло проговорил он. - Я бы сломал все барьеры, если бы мог. Но они сильнее меня. Я по-прежнему люблю тебя. Я никогда не полюблю другую женщину. Но у меня нет сил идти против внутренних запретов.
Она не ответила. Лишь молча гладила его щеку и смотрела нежными, ласкающими глазами. Он коснулся губами ее ладони. Сейчас он казался больным и подавленным своей болью. Будто все силы вытекли из него. С другим мужчиной она могла бы надеяться, что в последний момент он уступит. Но ждать уступок от Бернардо… Каким бы сокрушенным он ни казался, он оставался крепким как сталь. И упрямым.
- Бернардо… - прошептала она.
- Уходи, - попросил он. - Уходи, прежде чем разорвется мое сердце.
* * *
Энджи откладывала до возвращения в Англию выбор места работы. Но через час после приземления согласилась практиковать в клинике отца. Главная причина ее решения - немедленно приняться за дело, чтобы не оставалось времени на размышления.
Она приняла правильное решение. Работа в клинике Уэндхема требовала отдачи всех сил. Отец не принадлежал к числу тех врачей, что ищут только знаменитых пациентов и назначают самые высокие цены. Харвей Уэндхем был блестящим хирургом. Он заслужил репутацию лучшего в своей области и хотел тренировать дочь, как своего ассистента. Его требования заполнили ее жизнь.
Но оставались вечера… Постепенно работа в клинике перестала быть волшебством, спасающим от несчастья. Шаг за шагом она овладевала мастерством, с ростом требований возрастало ее искусство. Отец был в восторге. Братья поздравляли ее. А она, пожиная успех, чувствовала себя потерянной в ужасной пустыне.
Как всегда, она не испытывала недостатка в поклонниках. Кому-то разрешала угостить ее обедом, кому-то - пригласить на танец. Раньше светски воспитанные молодые люди очаровывали ее, пусть на короткое время. Теперь же она сравнивала их с мужчиной, который не умел себя вести в компании и говорил то, что думал, даже если это обижало людей. Сравнение было не в их пользу. После первого свидания она никогда больше не встречалась с очередным поклонником.
Что бы она ни делала, все казалось ей бессмысленным. Иногда даже работа. Она выполняла ее так хорошо, как могла, потому что это было в ее характере. Но не испытывала удовлетворения, которое помогло бы ей пережить тоску, стереть мучительный образ Бернардо.
Сначала она надеялась, что Хедер скоро появится в Лондоне. Но по телефону узнала невероятную историю, разыгравшуюся на Сицилии. К всеобщему удивлению, Баптиста отказалась от собственного решения не вмешиваться в дела молодых и задумала свадьбу…
- Ренато? - в ужасе повторила Энджи. - Это дурная шутка. Ты же его не выносишь.
- Я ей так и сказала, - подтвердила Хедер. - Я ей сказала, что мое единственное желание - пинать его до тех пор, пока он не исчезнет с глаз. Она ответила, когда выйдешь замуж, можешь делать это каждый день.
Энджи невольно рассмеялась.
- Ты очаровала Баптисту. Никакая другая женщина ей теперь не понравится.
- Она смотрит на дело так: ее семья оскорбила меня и должна исправить положение.
- Но это же средневековье.
- Они сицилийцы, Энджи. Они не похожи на нас. По сути, они не похожи ни на кого в мире. В них есть что-то средневековое. Какие-то их принципы - незыблемы. В некотором смысле за это ими можно восхищаться. Даже если что-то, что они считают правильным, для нас непостижимо.
- О да, - согласилась Энджи. - Это я знаю.
Чтобы убежать от сватовства, которым всерьез занялась Баптиста, Хедер удрала на виллу Белла Розариа. Энджи представила ее живущей там в одиночестве. Будто таинственная леди в башне. А соискатели ее руки рыщут вокруг в поисках входа. Но это не будет продолжаться долго. Рано или поздно Хедер вернется в Англию. И в нестерпимой пустоте лондонской жизни у Энджи появится хотя бы дружеская компания.
Но получилось все не так. Однажды вечером зазвонил телефон, и Хедер сообщила невероятные новости. Она согласилась выйти замуж.
- И я хотела бы, чтобы ты стала подружкой невесты. Ты можешь приехать?
- Да, уверена, что могу. - Энджи едва хватило сил задать следующий вопрос: - Хедер, а Бернардо…
- Он не знает, что я прошу тебя приехать. И я не собираюсь сообщать ему.
- Но он…
- Он очень несчастен. Возможно, будет правильно, если ты вернешься.
Повесив трубку, Энджи бросилась на софу, закрыла руками лицо и погрузилась в мечтания. Снова увидеть Бернардо, услышать его голос. И даже, быть может, почувствовать его объятия. Наверно, не очень-то мудро свалиться ему как снег на голову. Но она не в силах отказать себе в таком удовольствии. Какая глупость, она плакала. Она почувствовала себя почти счастливой. Но это было горько-сладкое счастье, в котором таилось обещание еще большей тоски. Перестань думать о глупостях, строго приказала она себе. Только тот, кто рискует, может победить! И она рискнет!
Когда она попросила отца отпустить ее на несколько дней, он взглянул на ее бледное лицо и согласился. Энджи прилетела в аэропорт Палермо вечером накануне свадьбы. Там ее ждала Хедер.
- Бернардо все еще в Монтедоро, - сообщила подруга. - Он не спустится вниз до завтрашнего утра. Мы поедим в городе, а спать будем в доме. Войдем туда через боковую дверь, так что никто из слуг не увидит тебя.
За ужином в маленьком ресторанчике Хедер пыталась объяснить, почему она выходит замуж за человека, которого вроде бы никогда не любила.
- Все устроила Баптиста, - говорила она. - Эта женщина твердо решила оставить меня в семье. Она даже отдала мне свое поместье Белла Розариа в качестве приданого, когда мы с Лоренцо собирались пожениться. А когда у нас ничего не получилось, не стала брать его назад. Я должна выйти замуж, чтобы вернуть собственность в семью.
- А что думает Ренато?
- Он получит назад Белла Розариа, чего очень хочет.
- И?.. - Энджи скептически смотрела на подругу.
- И… и я создана для Сицилии. Я полюбила остров с того дня, как мы сюда прилетели, а замужество - лучший способ остаться здесь.
- Глупости! - воскликнула Энджи. - Вы с Ренато любите друг друга!
- Любить Ренато невозможно, - убежденно проговорила Хедер. - Брак просто создаст приемлемые рамки для борьбы с ним.
- Хорошо. У тебя будет штормовой брак.
- Легко сказать! - мрачно проворчала Хедер, но потом засмеялась.
- Но это будет счастливый брак. Потому что вы любите друг друга. Потому вы с самого начала и вцеплялись друг другу в горло.
- Может быть.
- А как Лоренцо? Он не чувствует неловкость ситуации?
- Этот молодой человек не ведает неловкости, - улыбнулась Хедер. - Из нашего брака ничего бы не вышло. Мы оба это знаем. И теперь мы с ним добрые друзья.
Они подъехали к Резиденции и ухитрились войти в дом незамеченными. Потом беззвучно заспешили вверх по лестнице в их старую комнату.
- Бернардо правда ничего не подозревает? - спросила Энджи, готовясь ко сну.
- Ничего. Он узнает, когда завтра увидит тебя идущей со мной к алтарю. Он укрылся в своем орлином гнезде и безвылазно сидит там. Когда Ренато надо поговорить с ним о делах, он звонит по телефону или сам поднимается туда. Когда я жила в Белла Розариа, Бернардо иногда заезжал ко мне - для того, мол, чтобы посмотреть, не надо ли мне в чем-то помочь. Но на самом деле он всегда ухитрялся так перевести разговор, чтобы узнать о тебе. Я рассказывала ему о твоей лондонской жизни, - и он просто упивался этим.
- Ты сказала ему, что я работаю в клинике отца?
- Да. Не надо было говорить?
- Это не государственный секрет. Догадываюсь, что он держит это в тайне.
- Ему сейчас плохо. Он худой и несчастный. Как ты.
- Я много работала, - поспешно объяснила Энджи.
- Он тоже. Но это не решает проблему ни для него, ни для тебя, - назидательно добавила Хедер.
Они пошли спать, но Энджи не могла заснуть. Наконец она встала, завернулась в халат и вышла на террасу. У нее заныло сердце, когда она вспомнила, как стояла здесь в первый вечер. Она смотрела вверх, чтобы увидеть Бернардо. А он смотрел вниз на нее. Теперь там, наверху, пусто…
Она перевела взгляд на горы. Где там Монтедоро и мужчина, которого она любит? Он проводит время в мертвящей тишине и в мыслях о ней, Энджи это знала. Она испытывала горькую радость при мысли, что снова находится недалеко от него. О неудаче она не думала, потому что вообразить такое было невозможно.